Понятие термина «дуализм частного права»

Принятие в значительном числе стран наряду с гражданскими также торговых кодексов получило название дуализма частного права. Здесь слово «дуализм» означает всего лишь раздельное существование гражданского и торгового законодательства, сведенного в гражданский и торговый кодексы. Наряду с этим встречаются суждения о дуализме публичного и частного права.
Следует отметить неудачность использования термина «дуализм» по поводу одновременного существования гражданского и торгового кодексов. Дуализм представляет собой философскую концепцию, объясняющую бытие как состоящее из двух противоположных и несоединимых друг с другом начал: духа и материи. Это воззрение возникло более 2,5 тысячи лет назад у философской школы гностиков. В дальнейшем оно было развито Р. Декартом и И. Кантом, которые утверждали о существовании субстанций двух родов: материи и духа. Они существуют порознь и не совпадают друг с другом.
Суждения о дуализме гражданского и торгового права неприемлемы уже потому, что они являются отраслями частного права, имеют общие методы регулирования, системы правовых средств. Торговое право выступает специальной частью гражданского, составляя вместе с ним определенную целостность. Поэтому нет оснований для противопоставления их друг другу, как это предполагает дуалистическая концепция.
Требует рассмотрения вопрос о содержании торговых кодексов, действующих в других странах. Основная их цель и предмет – регулирование торгового оборота, установление правил коммерческой деятельности.
Вместе с тем приходится отмечать такое явление, которое можно назвать эклектикой кодексов. Оно выражается в том, что ни в одном кодексе не обеспечивается предметное единство, не соблюдается чистота очерчивания своего предмета. Помимо собственно коммерческой деятельности кодексы регулируют также иные вопросы, не относящиеся напрямую к продвижению товаров, даже вообще никак не касающиеся торговли.
Так, Германское торговое уложение наряду с торговлей регулирует перевозку грузов и даже пассажиров, экспедиционную деятельность. В Единообразном торговом кодексе США значительное место уделено обращению ценных бумаг, регулированию банковских операций, договору аренды. Торговый кодекс Португалии помимо торговых сделок регулирует обязательства займа, страхования, перевозки.
Таким образом, практически в каждом торговом кодексе содержатся нормы о торговом обороте, образующие ядро этого акта, и еще добавочные положения, косвенно касающиеся торговли или даже не относящиеся к ней. Данное обстоятельство порождает неверные представления о содержании торгового права и его соотношении с правом гражданским. В литературе по торговому праву зарубежных стран нередко можно встретить мнение об отнесенности к торговому праву всех институтов, которые включены в торговые кодексы.
Определяя сферу действия торгового законодательства, мы должны принять очевидное и неоспоримое положение, что торговое законодательство призвано регулировать торговлю и те операции, которые непосредственно ее обслуживают.
Чем же объяснить в таком случае, что торговые кодексы содержат отчасти нормы не о торговле? Для ответа на этот вопрос следует обратить внимание на тот важный факт, что в кодексах разных стран «неторговые разделы» являются совершенно различными. Именно здесь, в этом несовпадении, удается отыскать корни рассматриваемого феномена.
Причина весьма прозаична. Дело в том, что законодатели – и это общемировая практика – стремятся использовать издание торгового закона для попутного решения в нем вопросов, порой совершенно не относящихся к торговле, но назревших и требующих законодательного урегулирования. Указанное обстоятельство, однако, не должно служить основанием для размывания предмета, нарушения отраслевого единства и содержательной целостности торгового права. Поэтому те установления, которые содержатся в торговых кодексах, но не относятся к регулированию торговой деятельности, не должны включаться в предмет торгового права.
Принятие в значительном числе стран наряду с гражданскими также торговых кодексов получило название дуализма частного права. Здесь слово «дуализм» означает всего лишь раздельное существование гражданского и торгового законодательства, сведенного в гражданский и торговый кодексы. Наряду с этим встречаются суждения о дуализме публичного и частного права.
Следует отметить неудачность использования термина «дуализм» по поводу одновременного существования гражданского и торгового кодексов. Дуализм представляет собой философскую концепцию, объясняющую бытие как состоящее из двух противоположных и несоединимых друг с другом начал: духа и материи. Это воззрение возникло более 2,5 тысячи лет назад у философской школы гностиков. В дальнейшем оно было развито Р. Декартом и И. Кантом, которые утверждали о существовании субстанций двух родов: материи и духа. Они существуют порознь и не совпадают друг с другом.
Суждения о дуализме гражданского и торгового права неприемлемы уже потому, что они являются отраслями частного права, имеют общие методы регулирования, системы правовых средств. Торговое право выступает специальной частью гражданского, составляя вместе с ним определенную целостность. Поэтому нет оснований для противопоставления их друг другу, как это предполагает дуалистическая концепция.
Требует рассмотрения вопрос о содержании торговых кодексов, действующих в других странах. Основная их цель и предмет – регулирование торгового оборота, установление правил коммерческой деятельности.
Вместе с тем приходится отмечать такое явление, которое можно назвать эклектикой кодексов. Оно выражается в том, что ни в одном кодексе не обеспечивается предметное единство, не соблюдается чистота очерчивания своего предмета. Помимо собственно коммерческой деятельности кодексы регулируют также иные вопросы, не относящиеся напрямую к продвижению товаров, даже вообще никак не касающиеся торговли.
Так, Германское торговое уложение наряду с торговлей регулирует перевозку грузов и даже пассажиров, экспедиционную деятельность. В Единообразном торговом кодексе США значительное место уделено обращению ценных бумаг, регулированию банковских операций, договору аренды. Торговый кодекс Португалии помимо торговых сделок регулирует обязательства займа, страхования, перевозки.
Таким образом, практически в каждом торговом кодексе содержатся нормы о торговом обороте, образующие ядро этого акта, и еще добавочные положения, косвенно касающиеся торговли или даже не относящиеся к ней. Данное обстоятельство порождает неверные представления о содержании торгового права и его соотношении с правом гражданским. В литературе по торговому праву зарубежных стран нередко можно встретить мнение об отнесенности к торговому праву всех институтов, которые включены в торговые кодексы.
Определяя сферу действия торгового законодательства, мы должны принять очевидное и неоспоримое положение, что торговое законодательство призвано регулировать торговлю и те операции, которые непосредственно ее обслуживают.
Чем же объяснить в таком случае, что торговые кодексы содержат отчасти нормы не о торговле? Для ответа на этот вопрос следует обратить внимание на тот важный факт, что в кодексах разных стран «неторговые разделы» являются совершенно различными. Именно здесь, в этом несовпадении, удается отыскать корни рассматриваемого феномена.
Причина весьма прозаична. Дело в том, что законодатели – и это общемировая практика – стремятся использовать издание торгового закона для попутного решения в нем вопросов, порой совершенно не относящихся к торговле, но назревших и требующих законодательного урегулирования. Указанное обстоятельство, однако, не должно служить основанием для размывания предмета, нарушения отраслевого единства и содержательной целостности торгового права. Поэтому те установления, которые содержатся в торговых кодексах, но не относятся к регулированию торговой деятельности, не должны включаться в предмет торгового права.

9. Положение ГК в системе гражданского законодательства, его построение.

Нормы Кодекса распадаются на два крупных правовых блока: общую и особенную части.
1. Общая и особенная части гражданского права. В состав общей части (часть первая ГК) входят положения о предмете и общих началах гражданского права, статусе его субъектов (физических и юридических лиц, государства), объектах гражданского права (разных видах имущества), сделках, представительстве, исковой давности, праве собственности, общих началах обязательственного права. Это нормы общего характера, которые создают основополагающие понятия гражданского права и его терминологию и действуют в отношении всех или большинства гражданских правоотношений.
Особенная часть (части вторая и третья ГК) включает отдельные виды обязательств (этот раздел наиболее обширен ввиду разнообразия обязательств), наследственное право, а также нормы о правоспособности иностранцев и применении иностранных законов*(11). Нормы особенной части дополняют нормы общей части и устанавливают определенные изъятия из ее правил, когда это обусловлено спецификой отдельных групп гражданских правоотношений. Если таких изъятий нет, действуют нормы общей части.
Таков общепризнанный вывод правовой доктрины, подтверждаемый практикой высших судебных инстанций и прямыми указаниями ряда дополняющих ГК законов. Согласно п. 2 ст. 1 КТМ к имущественным отношениям торгового мореплавания, не регулируемым или не полностью регулируемым этим Кодексом, применяются правила гражданского законодательства РФ. При ином подходе создавался бы нежелательный пробел в правовом регулировании.
Авторское право и патентное право, которые принято именовать интеллектуальной собственностью, в состав ГК не включены и регламентируются специальными законами середины 90-х гг. Однако общие начала гражданского права, установленные ГК (о субъектах гражданского права, сделках, исковой давности и т.д.), к отношениям интеллектуальной собственности должны применяться.
Выделение в составе гражданского права общей и особенной частей дает значительные законодательные и правоприменительные преимущества. Создаются общие исходные правовые понятия, нормы и единство в регулировании однородных гражданско-правовых отношений. Тем самым отпадает необходимость повторять общие нормы гражданского права (о действительности сделок, имущественной ответственности, исковой давности и др.) в нормах его особенной части. Это ведет к упрощению и уменьшению объемов законодательных актов.
2. Подотрасли и институты гражданского права. В рамках гражданского права существуют также крупные блоки близких по своему содержанию норм, которые регулируют обширные группы однородных и взаимосвязанных отношений и именуются подотраслями. Это вещное право, обязательственное право, интеллектуальная собственность (патентное и авторское право), наследственное право. В ряде случаев подотрасли структурно выделены в ГК в качестве самостоятельных разделов Кодекса.
Подотраслями гражданского права следует также считать жилищное право и транспортное право, которые имеют своим предметом обособленную и обширную группу однородных и взаимосвязанных имущественных отношений в названных сферах. Можно считать подотраслью также страховое право, которое в современных условиях получает все более заметное развитие и применение.
Законодательство последних лет, опираясь на общие положения ГК, создало две новые подотрасли гражданского права: корпоративное право и право ценных бумаг. Первая имеет своим предметом правовой статус юридических лиц, прежде всего разного рода коммерческих организаций. Вторая регламентирует оборот ценных бумаг, основы которого определяет обширный Закон о рынке ценных бумаг. Ввиду обширности и юридической сложности названных двух подотраслей их регламентация, основанная на общих нормах ГК, практически осуществляется последующими законодательными актами.
Подотрасли гражданского права также имеют свою систему, основанную прежде всего на практическом значении охватываемых ими институтов и последовательности их использования. Законодательные акты об отдельных видах юридических лиц содержат следующую структуру: общие положения, порядок учреждения, имущественная база, органы юридического лица, права его участников, прекращение деятельности. В рамках обязательственного права на первое место поставлены наиболее важные и распространенные договоры - купли-продажи, аренды и подряда. Завершают систему обязательственного права новые договоры, сложившиеся в условиях рынка (агентирование, коммерческая концессия, доверительное управление имуществом).
Заключительным звеном системы гражданского права является совокупность норм по более узким группам однородных отношений, которые именуются институтами. Некоторые такие институты ввиду их значимости и сложности являются весьма обширными, например купля-продажа, подряд, и в их рамках выделяются субинституты (оптовая и розничная купля-продажа, строительный и бытовой подряд и т.д.).
В этих случаях применение правовых норм становится многоступенчатым и происходит в следующем порядке: первичными и решающими являются правила о соответствующем субинституте; при их недостаточности надлежит руководствоваться более общими нормами, установленными для данного института и подотрасли, а при их неполноте - общими началами гражданского права.

29. Теории сущности юридического лица.

Все это требует специального научного обоснования категории юридического лица, раскрывающего ее сущность, содержание и возможности применения. Объяснениям данной цивилистической конструкции посвящены различные теории, многие из которых уже весьма давно известны в гражданско-правовой науке.
Первую по времени появления группу таких теорий составляют взгляды, согласно которым юридическое лицо есть порождение правопорядка, т.е. некоторая юридическая фикция, искусственная конструкция, придуманная законодателем. Они получили название теории фикции (или фикционных теорий). Родоначальником этого подхода принято считать одного из римских пап, Иннокентия IV. В 1245 г. на вопрос о возможности отлучения корпорации от церкви он заявил, что корпорация не имеет души, а существует лишь в воображении людей, будучи "persona ficta", или "corpus mysticum", т.е. фиктивным, не существующим в реальности лицом*(120).
Теория фикции получила наибольшее развитие в германской цивилистической литературе прошлого века. Наиболее видными ее представителями являются крупнейшие немецкие цивилисты того времени Ф.-К.ф. Савиньи и Б.Виндшейд (один из главных создателей Германского гражданского уложения). Они считали юридическое лицо искусственным субъектом, созданным законом лишь для условной "привязки" к нему субъективных прав и обязанностей, которые в действительности либо принадлежат его участникам - конкретным физическим лицам, либо остаются "бессубъектными"*(121). В качестве фиктивного образования рассматривал юридическое лицо и Г.Ф.Шершеневич, который, однако, считал юридические фикции не мнимыми понятиями, а научными приемами познания, а юридическое лицо - "искусственным субъектом" оборота, созданным для достижения определенной цели*(122). Аналогичных по существу взглядов придерживались Д.И.Мейер и А.М.Гуляев*(123). Теория фикции (legal fiction) получила широкое распространение и в англо-американском праве. Здесь юридическое лицо (корпорация) также рассматривалось как "искусственное образование, невидимое, неосязаемое и существующее только с точки зрения закона", как было указано одним из председателей Верховного суда США Д.Маршаллом в решении по конкретному спору еще в начале XIX в.*(124)
В развитие этих взглядов была выдвинута теория "целевого имущества", автором которой был А.Ф.Бринц*(125). Он доказывал, что права и обязанности могут как принадлежать конкретному человеку (субъекту), так и служить лишь определенной цели (объекту). В этом втором случае субъект права вообще не требуется, так как его роль выполняет обособленное с этой целью имущество (в том числе отвечающее за долги, сделанные для достижения соответствующей цели). По традиции оно наделяется свойствами субъекта права, хотя на самом деле в этом нет необходимости, а потому не нужно и само понятие юридического лица. Во французской литературе весьма близкие по сути взгляды высказывались М.Планиолем*(126). Последний считал, что юридическое лицо - это коллективное имущество, которое в качестве субъекта права является юридической фикцией, созданной для упрощения его использования.
Такой подход объяснял необходимость признания юридического лица государством в качестве субъекта права, а также целевой (специальный) характер его правоспособности. Но вместе с тем он допускал существование "бессубъектных правоотношений" (прав и обязанностей) и исключал наличие у такого субъекта собственной воли и интересов, а это, в свою очередь, затрудняло объяснение самостоятельного характера его действий и ответственности за них.
Другим вариантом развития теории фикций стала "теория интереса", выдвинутая крупнейшим германским ученым-юристом Р.Ф.Иерингом*(127). Он считал, что права и обязанности юридического лица в действительности принадлежат тем реальным физическим лицам, которые фактически используют общее имущество и получают от него выгоды ("дестинаторам"). Их общий интерес и олицетворяет юридическое лицо. С его точки зрения, оно представляет собой некий единый центр для прав "дестинаторов", искусственно созданный с помощью юридической техники для упрощения ситуации - в качестве особой формы обладания имуществом многими физическими лицами для некоторых общих целей. В российской дореволюционной литературе эту теорию по сути поддерживали и развивали Ю.С.Гамбаров и Н.М.Коркунов*(128).
Теория фикции оказала значительное влияние на законодательное развитие. Не случайно, например, в Германском гражданском уложении и в Гражданском кодексе Италии термин "юридическое лицо" используется только в заголовках отдельных разделов, без раскрытия его содержания; в Гражданском кодексе Франции (Code civil) до 1978 г. данное понятие вообще отсутствовало, а в гражданских кодексах ряда латиноамериканских стран юридическое лицо прямо названо фиктивным образованием (например, в ст. 545 ГК Чили и в ст. 583 ГК Эквадора).
С развитием различных видов юридических лиц в противоположность фикционным теориям стали выдвигаться теории, признающие реальность юридического липа как субъекта права ("реалистические теории юридического липа"). В германской цивилистике практически одновременно с господствовавшими тогда взглядами Савиньи, Виндшейда и Бринца появились теории, рассматривавшие юридическое лицо как особый социальный организм, "духовную реальность" или "человеческий союз" со своей собственной волей, не сводимой к совокупности воль составляющих его отдельных физических лиц (Г.ф.Беселер, О.ф.Гирке)*(129). Органическая теория Гирке, рассматривавшего юридическое лицо как особый "телесно-духовный организм" ("союзную личность"), нашла сторонников во французской цивилистике (Р.Саллейль, П.Мишу и др.)*(130). Отмечалось, что реальность существования таких общественных организмов, как юридические лица, предполагает их признание законом, но вовсе не "искусственное" создание*(131). В российской дореволюционной цивилистике реальность юридического лица отстаивали Н.Л.Дювернуа и И.А.Покровский, назвавший его "живой клеточкой социального организма"*(132). Достоинством этого подхода стала возможность объяснения наличия собственной воли и интересов юридического лица, а тем самым самостоятельности его выступления в качестве субъекта гражданского оборота, хотя приравнивание юридического лица к физическому тоже признавалось искусственным. Теория "естественного лица" (natural entity) в начале нынешнего века распространилась и в американском праве*(133).
В цивилистической науке советского периода также был выдвинут ряд теорий, объясняющих сущность категории юридического лица, прежде всего применительно к господствовавшим в тогдашнем обороте государственным организациям (предприятиям и учреждениям). Здесь отвергалась теория юридического лица как обособленного, персонифицированного имущества (ибо государственное имущество даже при создании на его базе юридического лица оставалось собственностью государства и в этом смысле действительно не обособлялось от имущества учредителя). Юридическое лицо рассматривалось в качестве "социальной реальности" (а не фикции), наделенной определенным имуществом для достижения общественно полезных целей или для решения социально-экономических задач государства и общества (теория социальной реальности Д.М.Генкина)*(134).
Иногда прямо утверждалось, что за государственным юридическим лицом всегда стоит само государство, или "всенародный коллектив", являющийся действительным собственником его имущества (теория государства С.И.Аскназия)*(135). Опасность такой трактовки, не позволявшей ясно разграничивать имущество и ответственность государства и созданных им юридических лиц, в наибольшей мере проявилась во внешнеэкономическом обороте (создавая, например, возможность обращения взыскания по долгам государственных внешнеторговых организаций на имущество государства). Во внутреннем же обороте она служила обоснованием тезиса об "отсутствии" у государственного юридического лица каких-либо интересов, отличных от интересов государства.
Господствующей теорией в советской цивилистической доктрине стала теория коллектива, обоснованная в работах А.В.Венедиктова и С.Н.Братуся*(136). Согласно этой теории юридическое лицо является реально существующим социальным образованием, имеющим "людской субстрат" (сущность) в виде коллектива его работников, за которым стоит всенародный коллектив трудящихся, организованный в государство. Другие ученые подчеркивали также роль администрации (директора, руководителя) государственного юридического лица (теория директора Ю.К.Толстого, в определенной мере развивавшаяся В.П.Грибановым)*(137). Согласно этим взглядам, поскольку воля руководителя признается волей самого юридического лица и именно через него юридическое лицо приобретает права и обязанности, руководитель и представляет собой сущность ("людской субстрат") юридического лица. "Теория коллектива" получила и определенное законодательное признание - на ее основе были сформулированы нормы о понятии юридического лица и правах государственных организаций в советском гражданском законодательстве 1961-1964 гг.
При переходе к рыночной организации хозяйства "теория коллектива", отвечавшая потребностям огосударствленной экономики, выявила ряд присущих ей серьезных недостатков. Трактовка сути юридического лица лишь как определенным образом организованного коллектива привела к забвению имущественной стороны дела. В силу этого, например, разрешение гражданам заниматься предпринимательской деятельностью путем создания производственных кооперативов, последовавшее в конце 80-х гг., в соответствии с законом предполагало обязательное наличие "людского субстрата" (не менее трех членов), но не требовало обособления какого-либо имущества при начале его деятельности. В такой ситуации учредители кооператива могли не вкладывать в него ни копейки собственных средств (например, арендуя государственное имущество, беря ссуду в банке и т.п.), исключая для себя какие-либо имущественные затраты, а созданное ими юридическое лицо нередко представляло собой "пустышку", не имеющую никакого собственного имущества (и потому опасную для контрагентов).
Эта теория не дает также удовлетворительного объяснения существования "компаний одного лица" - хозяйственных обществ, имеющих единственного учредителя или участника*(138) (с отсутствующим в силу данного обстоятельства "людским субстратом" - коллективом). Между тем такие компании получили значительное развитие в современной рыночной экономике, где их создают не только мелкие предприниматели (стремящиеся уменьшить риск имущественной ответственности), но и государственные (публично-правовые) образования (с целью сохранения полного контроля за использованием переданного им имущества).
В противовес господствовавшей "теории коллектива" выдвигались и другие концепции, по-иному раскрывавшие сущность юридического лица. Так, В.А.Рахмилович убедительно доказывал отсутствие самой необходимости обоснования или поиска людского либо иного особого "субстрата" (сущности) юридического лица, ибо носителем его прав является само юридическое лицо*(139).
О.А.Красавчиков рассматривал юридическое лицо как определенную систему социальных связей*(140), а Б.И.Пугинский - как некое правовое средство, с помощью которого конкретная организация допускается к участию в гражданском обороте*(141). Действительно, будучи организацией, созданной для самостоятельного хозяйствования с определенным имуществом, юридическое лицо является вполне реальным образованием, не сводимым ни к своим участникам (или к учредителям, в том числе к единственному), ни тем более к работникам ("трудовому коллективу"), которые в этом качестве не имеют никаких прав на его имущество и ни при каких условиях не отвечают по его долгам.
В современной зарубежной правовой литературе теориям юридического лица обычно не уделяется большого внимания. Характерным даже для немецких комментариев является указание на то, что юридическое лицо следует рассматривать в качестве обобщающего юридико-технического понятия, служащего для признания "лиц или вещей" (предметов) правоспособными организациями, а сущность этого понятия объясняется многочисленными теориями, которые "не имеют практического значения и не обладают большой познавательной ценностью"*(142). Такой подход в значительной мере присущ как континентальному, так и современному англо-американскому праву*(143).

38. Понятие и признаки несостоятельности (банкротства). Процедуры банкротства юридических лиц.

Под несостоятельностью (банкротством) понимается признанная арбитражным судом неспособность должника в полном объеме удовлетворить требования кредиторов по денежным обязательствам и (или) исполнить обязанность по уплате обязательных платежей (ст. 2 Федерального закона «О несостоятельности (банкротстве)»).

При этом гражданин считается неспособным удовлетворить требования кредиторов по денежным обязательствам и (или) исполнить обязанность по уплате обязательных платежей, если соответствующие обязательства и (или) обязанности не исполнены им в течение трех месяцев с момента наступления даты их исполнения и если сумма его обязательств превышает стоимость принадлежащего ему имущества, а юридическое лицо – если соответствующие обязательства и (или) обязанности не исполнены им в течение трех месяцев с момента наступления даты их исполнения (ст. 3 Федерального закона «О несостоятельности (банкротстве)»).

Признаки несостоятельности (банкротства):

1. наличие денежного обязательства должника долгового характера;
2. неспособность гражданина или юридического лица удовлетворить требования кредиторов по денежным обязательствам и (или) исполнить обязанность по уплате обязательных платежей в течение трех месяцев с момента наступления даты их исполнения;
3. наличие задолженности в отношении гражданина на сумму не менее 10 тыс. руб., а юридического лица – не менее 100 тыс. руб.;
4. официальное признание несостоятельности арбитражным судом.

Для граждан законодательством устанавливается дополнительный признак несостоятельности (банкротства) – превышение суммы его обязательств над стоимостью принадлежащего ему имущества.

Закон выделяет следующие основные процедуры банкротства:
наблюдение;
финансовое оздоровление;
внешнее управление;
конкурсное производство;
мировое соглашение.