Годы идут, командиры уходят в запас.
Помни войну! Это, право же, вовсе не странно–
Помнить все то, что когда-то касалось всех нас.
Ю. Визбор
9 мая 2010 года. Это твой День Победы, Дедушка! По традиции, которой положил начало ты, в этот день я пойду к Вечному огню, постою там немного, в том месте, где каждый год 9 мая стоял ты, держа меня за руку, и вспоминал погибших боевых товарищей. Потом, через лес, не спеша, дойду до Поля Памяти. На нем ты 9 мая 2002 года в последний раз приветствовал поисковиков и родственников погибших, приехавших из далекой Удмуртии поклониться праху своего деда – Ларина Платона Самсоновича. 21 мая 2002 года тебя не стало, Дед… От Поля Памяти, до места, где ты похоронен, буквально рукой подать. И в этот день, 9 мая 2010 года, я сначала налью тебе боевые сто граммов, поставлю на могилу и низко поклонюсь тебе…
Ты не совершил героических подвигов во время войны, за которые бы был удостоен высокого звания Героя страны. Но четыре года под пулями – это тоже подвиг, Дедуль! Я люблю тебя и преклоняюсь пред тобой так же, как и перед живыми ветеранами той Великой войны. Подрастут твои правнуки, и я все расскажу им о тебе. Я передам им самое главное – память о тебе и твои награды, дорогой Дедушка – Букреев Николай Иванович.
МАЯ 1945 ГОДА
Победный День 9 мая 1945 года застал моего деда – Букреева Николая Ивановича в Германии, в маленьком немецком городке Пилау в Восточной Пруссии. Он часто вспоминал, как неожиданно, вместо сигналов утреннего подъема, раздались звуки автоматных очередей. Его взвод по команде: «В ружье!» выбежал на улицу. Но автоматчики стреляли вверх. И показалось, что уже весь немецкий городок на улицах, только речь везде русская, и все стреляют вверх и одновременно поют. И песни все разные. Поют и плачут… и стреляют в небо. Мой дед вспоминал, что когда закончилось всеобщее ликование, ему очень захотелось немного побыть одному, наедине со своими мыслями. Где-то в уголке полуразрушенного здания он сидел на ступеньках несколько часов и вспоминал всю сою жизнь, с самого раннего детства. И казалось, что эти воспоминания, желание встречи с родным домом и разлука с девушкой, которую он встретил на Смоленщине в 1943 году, помогали ему воевать и выживать на этой дикой, страшной войне.
ВОСПОМИНАНИЯ О ПЕРЕЖИТОМ
И первым воспоминанием на этих холодных ступеньках было воспоминание о матери, облик которой почти стерся из памяти. Родился ты, Николай Иванович Букреев, в далекой деревушке Нижний Штевец Золотухинского района Курской области в 1918 году. Точную дату твоего рождения родители не помнили, а поэтому записали 10 сентября. Твоя мама, Александра Егоровна, умерла, когда тебе было четыре года. На руках у твоего отца, моего прадеда Ивана Дмитриевича остался ты и твоя младшая двухлетняя сестренка Антонина. Не умел мой прадед Иван Дмитриевич, ухаживать за детьми, а потому быстро женился после смерти прабабушки. Вскоре у них родился общий ребенок – девочка Зинаида, а ты и Антонина так и остались, предоставлены сами себе. В восемь лет ты уже зарабатывал себе на пропитание, работая помощником пастуха. Подкармливал младшую сестренку Тонечку, которая была очень похожа на умершую маму. И в сельскую школу успевал ходить, хотя порой от усталости еле передвигались ноги.
Когда ты закончил семилетку, в деревне разразился страшный голод. Часто, от недоедания, ты терял сознание. В 1933 году от страшной, неминуемой смерти от голода тебя выходили соседи. Придя в себя после нескольких дней полузабытья, ты разговорился с соседом, только что пришедшим со службы в армии. Внимательно слушая его рассказы, ты, еще совсем мальчишка, стал мечтать о воинской службе. Часто ты говорил сестре: «Вот подращу тебя немного и уйду служить, хочу быть военным».
Но на службу в армию тебя призвали только в 1938 году. Счастью не было предела! Да и сестренка Тонечка стала почти взрослой, самостоятельной – не страшно было оставить без присмотра. А попал ты, Дедуль, служить в часть, находящуюся недалеко от озера Ханка в Приморском крае, почти на самой границе с Китаем. В 1938 году военнослужащих срочной службы стали часто вывозить на учения – ведь совсем рядом были японцы, которые вели «большую войну» против Китая. СССР сблизился с правительством Чан Кайши и оказывал китайцам помощь техникой и военными специалистами. Да и перестрелки с японцами стали обычным явлением. Прослужил ты, дедушка, на озере Ханка до конца 1940 года. А потом тебя перебросили со своей частью на Западную Украину в небольшой городок Проскуров, в железнодорожный батальон. Там и застала тебя Великая Отечественная в должности старшины роты. Перед самой войной, 20 июня 1941 года ты успел сфотографироваться, и даже снимок успел получить.
Чувствовал ли ты, что через день-два начнется война, которая очень многое изменит в твоей жизни? Что ты сначала долго и мучительно будешь отступать, пройдя от Проскурова, через всю Смоленщину к Москве. Подсказало ли тебе тогда, в 1941-м, сердце, что именно она, Смоленщина, станет для тебя второй малой Родиной, что встретишь ты здесь, но только в 1943-м, свою любовь и судьбу – мою бабушку Никуленкову Антонину Федоровну. Но это отступление, дед…
А дальше – только о твоих воспоминаниях в победный день 9 мая 1945 года.
После страшной бомбежки 22 июня 1941 года, ты и еще 300 бойцов 65-го отдельного железнодорожного батальона в составе Юго-Западного фронта начали отступление. Кругом паника, пожарища от бомбежек, беженцы, которые пытались не отрываться от военных – так было им надежнее остаться в живых. А у тебя в кармане десяток патронов и остатки сухого пайка. Ведь все что мог, ты, как и многие твои боевые товарищи, раздал изголодавшимся за несколько дней отступления женщинам и детям, которые боялись от вас оторваться. Первой мыслью при том страшном отступлении было дойти до ближайших непроходимых лесов Белоруссии и влиться в партизанский отряд. Вторая мысль – не попасть в плен. Отступал ты, дед, с тяжелыми боями. Когда женщин и детей, которые вереницей тянулись за вами, на одной из полуразбомбленных станций вам удалось посадить в теплушки, отправляемые на Восток, стало спокойнее. Рисковать стало больше некем. Начались изнуряющие короткие бои, в основном с немецкими десантниками.
А потом тебя с твоим батальоном передали Западному фронту и начались первые, тяжелые оборонительные бои под Смоленском. Фашисты бомбили Смоленск в основном днем. И ты, как и все защитники города, днем стрелял из трофейного немецкого автомата по врагу, а ночью, при свете факелов, восстанавливал разрушенное железнодорожное полотно, по которому на Урал эвакуировались заводы, фабрики, женщины с маленькими детьми и старики. Когда наша героическая 16-я армия покидала Смоленск, ты помогал подрывникам взрывать мосты через Днепр. Ты покидал город одним из последних.
А потом ты, дедуля, вспомнил Соловьеву переправу – коридор, по которому отходили от Смоленска оказавшиеся в оперативном мешке части и соединения 16, 19 и 20 армий. Ты вспоминал воды Днепра, которые были красные от крови, изуродованные тела погибших, искореженную технику на берегу.
Несмотря на то, что служил ты в железнодорожных войсках, в бой тебя бросали очень часто. Так было на Вопи, на территории Ярцева, когда ты принимал участие в наступательных операциях местного значения, которые позволили оттянуть отборные немецкие части от Ельни. Ты вспоминал страшные налеты немецкой авиации, когда, казалось, что земля, как живая, под тобой просто кричит от разрывов фашистских авиабомб. Здесь, под Ярцевом, ты получил звание помощника командира взвода. Здесь ты встретился с Рокоссовским, и когда беседовал с ним, даже не догадывался, что это – сам Константин Константинович, о котором ходили легенды и пред полководческим талантом которого преклонялись бойцы Красной Армии.
Когда поступил приказ об отводе войск с берегов Вопи, ты начал отступление по направлению к Вязьме. Вяземский котел… Там, на ступеньках полуразрушенного здания в далеком немецком Пилау 9 мая 1945 года, это были самые страшные воспоминания. 5 октября 1941 года был убит командир взвода твоего батальона, и командование взводом принял ты. А было тебе, Дедушка, 23 года. Огромная ответственность легла на твои мальчишеские плечи за жизни бойцов твоего взвода. Взвод оказался отрезанным от батальона, не было даже карты местности. Действовать вслепую? Или погибать в окружении? В вяземском лесу ты случайно наткнулся на узкоколейку, по пояс заросшую травой и понял, что по ней давно не передвигались. Вот по этой узкоколейке ты и вывел свой взвод из окружения. А потом оказалось, что почему-то эта узкоколейка не была указана ни на одной немецкой карте (да и на наших тоже).
При выходе из окружения, тебя, Дед, бросили на защиту Москвы. Было жутко от мысли, что столицу мы можем и не отстоять. И что тогда? Тогда конец всему, к чему стремился, что было так дорого и казалось таким надежным до войны? После битвы под Москвой ты получил свою первую боевую награду – медаль «За оборону Москвы».
Твой победный путь, Дед, начался в 1942 году от станции Бородино. Теперь ты мог выполнять свою основную задачу на той Войне – восстанавливать железнодорожное полотно и мосты. Но под Гжатском твой взвод попал под страшную бомбежку. Здесь погибло более ста твоих ребят.
Потом ты вспоминал, как снова подходили к Вязьме и участвовали в освободительных боях за этот город. За участие в боевых действиях под Вязьмой ты получил вторую награду – медаль «За боевые заслуги».
Самый памятный год войны для тебя – 1943 –й. Сентябрь 1943 – го… И снова Ярцево… В Ярцево ты вошел на второй день после его освобождения. Остановился вместе с боевыми товарищами в здании кинотеатра, где до этого была немецкая конюшня. Кругом были одни развалины. В короткий срок от Ярцева до Приселья железнодорожным батальоном, в котором ты командовал взводом, было построено тринадцать искусственных сооружений.
Небольшая разрушенная деревня Староселье Ярцевского района… Ты – боец 31-й армии. Здесь, Дед, тебя поджидало самое счастливое событие в твоей жизни! Здесь ты встретил самую красивую девушку– Антонину, тезку своей младшей сестры. Она тебе показалась самой необыкновенной, хотя и была одета в телогрейку и солдатские ботинки, подошвы которых были примотаны проволокой. Ты с ней был знаком всего несколько дней, а потом начал писать ей письма с фронта. Как же ты ее вспоминал 9 мая 1945-го! Только встреча с ней еще была далека.
Потом ты вспоминал свое участие в белорусской операции «Багратион» в составе Белорусского фронта. Почти вся Белоруссия показалась тебе сплошной Хатынью. Как же кипела внутри тебя ненависть за все страдания, которые причинила война советскому народу. Как же в те минуты ты хотел скорее дойти до Берлина!
Ты мечтал дойти до Берлина, Дед, но твоя война закончилась в Пилау, в Восточной Пруссии. И тогда, 9 мая 1945 года, ты еще не знал, что будешь служить в армии, освободившей мир от фашизма, еще почти тринадцать лет.
ДОЛГОЖДАННАЯ ВСТРЕЧА
3 декабря 1945 года мой дед, Букреев Николай Иванович, приехал на несколько дней в деревню Староселье Ярцевского района Смоленской области, для того, чтобы зарегистрировать брак с Никуленковой Антониной Федоровной, девушкой, которую он встретил здесь в 1943-м году. 5 декабря 1945 года они стали мужем и женой. Уже 7 декабря они уехали в Калининград (бывший Кенигсберг), где Деду предстояло еще служить. Вскоре из Калининграда его перевели в город Советск Калининградской области. Там родился мой дядя – Букреев Валерий Николаевич, который стал кадровым военным, полковником Российской Армии. В 1956 году деда перевели на службу в г. Вязьма Смоленской области. В 1958 году дед был уволен в запас по статье 59 «А» по выслуге установленного срока действительной военной службы. Семья деда, уже с двумя детьми, переселилась сначала к моей прабабушке Никуленковой Марии Евсигнеевне в деревню Староселье Ярцевского района, а затем – в Ярцево. Уже в Ярцеве родилась моя мать – Елена Николаевна, которая и сохранила большую часть воспоминаний моего деда.
Уйдя на гражданскую службу, мой дед, Букреев Николай Иванович, работал в ПМК – 305 на должности начальника участка завода железнобетонных конструкций. Большинство зданий нашего города построено именно под его руководством.
Дед! Если бы ты знал, как мне тебя не хватает! Ты заменил мне отца, помогая моей матери вырастить меня. Ты заботился обо мне, как отец. Как же я гордился в детстве, что у меня такой Дедуля! Когда тебя не стало, мне было 14 лет. В этом возрасте ты уже был самостоятельным. Я и сейчас тобой горжусь. Ты прожил тяжелую, но правильную жизнь. Прожил ее достойно. Я обещаю помнить тебя, Дед!
А. Букреев