Священник Василий Языков
Когда читатель нашего времени открывает новую книгу о духовной жизни или по философии, то первый вопрос, который возникает, таков: в чём актуальность ее для современного человека? Для неискушенного читателя в условиях доступного информационного киберпространства многое открыто. Многое назидательно, но и многое служит к соблазну. Поэтому знакомство с подвигом новомучеников и исповедников Русской Церкви является на данный момент востребованным и даже необходимым. Одним из таких исповедников, испивших сполна чашу лишений и страданий, является С. И. Фудель.
Если начинающему, неопытному в делах веры человеку, вступившему впервые на порог храма, предложить для чтения труды Евагрия Понтийского, Василия Великого, Феодорита Киррского, то он попросту не осилит прочесть и трети. Мысли будут путаться от сложностей понимания материала и самобытности литературного слога, а голова «раскалываться» от неразрешенных вопросов. Одна же из главных заслуг С. И. Фуделя заключается в том, что в своих сочинениях о Церкви и Таинствах он сумел наследие ранней Церкви изложить досягаемым и понятным для современного читателя языком, снабдив его, что немаловажно, своим личным сакральным опытом практикующего христианина.
В этой работе мы попытаемся отразить схожесть сочинений С. И. Фуделя с фрагментами богатого наследия Отцов Церкви. Следует уточнить, что таковыми церковная наука именует людей, «голос» которых служит для истинного и целостного понимания вероучительных истин Церкви, при этом главным критерием признания письменного наследия того или иного Отца является святость его жизни. Хотя сам Сергей Иосифович и не причислен к лику святых, однако самая суть жизни и труды его находят в сердцах читателей созвучный Отцам Церкви по смыслу и содержанию отклик.
Остановим свое внимание на труде «Моим детям и друзьям». Книга эта – не просто попытка поделиться сокровенными воспоминаниями об исповедниках и подвижниках, но и своего рода исповедь. По форме выражения ее можно сопоставить с «Исповедью» Августина Аврелия (IV век). Оба эти творения повествуют историю души, проникнутой глубочайшим осознанием своей греховности, но воодушевленной благоговейными чувствами любви и благодарности Богу и как бы исповедующейся в Его незримом присутствии.
Блаженный Августин свой труд начинает с описания последствий греха: «Вот почему рассмотрел я грехи мои, которыми болею… и воззвал к деснице Твоей для спасения моего. Увидел я, раненный сердцем, сияние Твое и, ослепленный им, сказал: кто может его выдержать? Отвергнут я от очей Твоих…» [1, 277 – 278]. Здесь блаженный вспоминает всю свою жизнь и, ужасаясь множеству своих преступлений, покорно признаёт, констатирует свою немощь.
Спустя века Фудель словно продолжает мысль блаженного Августина и пишет: «Кто-то сказал, что “жизнь – это есть совокупность сил, сопротивляющихся смерти”. Всякий грех есть действие, ослабляющее это сопротивление, то есть нож в спину жизни, измена ей в пользу ее врага, измена чему-то драгоценнейшему и любимейшему. Вот почему, когда прожита жизнь греховная, жизнь полная измен Жизни, такая горечь в сердце и так жгут эти “горестные заметы”» [8].
В настоящее время мы довольно часто слышим хорошие проповеди, блистающие красотой слога, но довольно редко слышим слово Божье, сказанное с подобающей духовной силой – «глаголы жизни» (Ин. 6, 68), осоленные «духовной солию», дышащие силой самого благовестника. Тем еще более вожделенны для нашей души эти размышления, рожденные в неволе и лишениях, где единственным спасением от невзгод является вера.
«Величайшее человеческое счастье охватывает человека, получившего истинную веру, “осуществляющую” уже здесь, на земле, жизнь в Духе Божием», – пишет С. И. Фудель [8]. И, словно эхом из далекого прошлого, отзываются слова блаженного Августина: «Я буду искать Тебя, Господи… Взывает к Тебе вера моя, которую дал Ты мне, которую вдохнул в меня…» [1, 5 – 6].
Сергей Фудель выражает веру не словами поэта, но чрез призму своего собственного духовного опыта: «“Осуществление ожидаемого” – это вино бессмертия, которое начинает пить человек уже теперь на земле. Оно животворит, и радует, и обновляет ткань жизни, веселит предчувствием Вечности» [8].
Таким образом, отчетливо видна духовная связь трудов С. И. Фуделя с наследием блаженного Августина. Благодаря таким историческим нитям и мостикам никогда не прерывается и не прервется свидетельство бессмертия, которое состоит в том, что Бог даровал нам жизнь вечную, и сия жизнь – в Сыне Его (1 Ин. 5, 11).
Находясь в долгой изнурительной ссылке, Фудель явил живой пример предания в волю Божью не только своей судьбы, но и жизней самых дорогих для него людей – супруги и детей. Это пример крепкой веры, которая видит любовь Божию и небесные блага ярче, чем земные реалии.
«…Так хочется быть душой вместе, потому-то так хочется всё меньше говорить, а больше слушать вместе жизнь Божию. Препятствий много, но возможность всегда есть <…> Будем с тобой вместе просить об этом, ты ведь знаешь, как сильна молитва двоих об одном же», – писал Сергей Иосифович [8].
Если не будет слишком дерзновенно, обратимся к письмам из ссылки вселенского учителя и Отца Церкви святителя Иоанна Златоуста. Обращаясь к своей возлюбленной пастве, святой пишет: «Мы можем воспользоваться молитвами, несмотря на такое дальнее расстояние наше от вас, равно как и времени, которое могло бы помешать этого рода помощи дойти до нас. Протяните же руку и помогите нам своими молитвами. Это самый высокий вид любви» [6, 281].
Нет никакого сомнения, что отрывки эти, обращенные на первый взгляд к разным лицам, по сути своей свидетельствуют об одном – о высшей любви, рождающей единение мыслей и чувств, которому неподвластно ни время, ни расстояние. Единение это достигается при помощи молитвы.
Будучи в разлуке с семьей, С. И. Фудель всё же не терял с ней связи. Сохранилась обширная переписка Сергея Иосифовича с супругой и детьми. Множество писем было адресовано старшему сыну Николаю Сергеевичу. В одном из писем Сергей Иосифович выражает сыну свой взгляд на его намерение скоро жениться. Он пишет: «Человек <…> вообще может жить и всю жизнь без этого, не впадая <…> ни в холостое разжжение, ни в фарисейскую добродетель <…> Цель, смысл, и радость, и блаженство человека в том заключается, чтобы в нём, всегда по возможности, горел и сиял божественный дух, веселя и согревая его сердце. Для этого горения нужен “дом”, форма, чтобы огонь не потух на ветру. Вот этой формой, домом <…> являются те качества человека, которые называются “добродетелями”» [8]. Эти строки, проникнутые отцовской любовью, есть мудрое наставление сыну о добродетели целомудрия.
Веками ранее великий святитель Григорий Богослов в одном из писем своей пастве выражает эту мысль так: «Всякая добродетель возводит праведника на одну степень выше. Кто не знает брачного ложа, тот равен Ангелам. Кто подвизается в воздержании, тот старается сравниться с девами. Кто соблюдает супружескую верность, тот сделайся равен воздержному. Только подвизайтесь в целомудрии, чтобы достигнуть высших степеней» [5, 85].
Перед нашим сознанием не может не вставать вопрос, откуда в письмах у Сергея Иосифовича, претерпевающего лишения и разлуку, эта вековая мудрость? Начитанность ли это, а может, это та самая харизма исповедничества и Божественная благодать, дарованная за пламенную молитву и любовь к Богу и людям.
Из более поздних Отцов Церкви, но весьма уважаемым для С. И. Фуделя был святитель Игнатий (Брянчанинов). В своих трудах он не единожды ссылается на изречения этого святого. Особенно примечательны его рассуждения об опасности потерять связь с Преданием Церкви [4, 122-124].
Обратимся для начала к изречениям святителя Игнатия. Вот что пишет он в одном из своих писем духовным чадам: «Главная причина нестроения Церкви заключается в том, что правила святых Апостолов, Соборов и Отцов оставлены без внимания… а заменены они выдумками, чуждыми духа Церкви…» [3, 309]. Далее он развивает эту мысль, указывая на чрезвычайную опасность такого пути.
У Сергея же Иосифовича в книге «Путь Отцов» находим следующее изречение: «Путь Отцов нами, в общем, несомненно, забыт, сколько бы мы о нем ни писали, и сколько бы археологических изысканий ни делали. Раскопки даже в самой Палестине не откроют тех тропинок, по которым шли Мироносицы к Гробу. Мы переживаем – в себе самих – эпоху крайнего оскудения благодатной веры, о чем уже давно с тревогой говорили Отцы» [7, 261].
Приблизительно вековой временной период разделяет этих двух святых, но нераздельна их любовь и преданность Святой Церкви. Насколько различны их жизненные обстоятельства, настолько соизмерима их боль и радение о судьбах Церкви.
Все вышеизложенное – лишь малая толика на бесконечном пути сравнений и сопоставлений тех или иных фактов и изречений. Но нет никакого сомнения, что всё это позволяет сделать для себя важный вывод: огнь, который Господь пришел «воврещи на землю» (Лк. 12, 49), не погас, он возгорелся тысячами светочей душ, наполненных любовью Христовой.
Одним из таких светочей и стал Сергей Иосифович Фудель, чья жизнь была постоянным исповедничеством и чья миссия могла бы быть названа словами самого Евангелиста Иоанна Богослова «свидетельством Иисуса Христа» (Откр. 1, 2).
Библиография
1. Августин Аврелий. Исповедь / Пер. с лат. М. Е. Сергеенко. – СПб.: АСТ, 2014. – 400 с.
2. Довженко С. В. Земное отраженье Рая. Очерки о христианском браке. – М.: Волшебный фонарь, 2010. – 136 с.
3. Носители духа святителя Игнатия (Духовные советы современным христианам). – М.: Изд-во «Форма Т», 2009. – 320 с.
4. Святитель Игнатий (Брянчанинов), еп. Ставропольский. Собрание писем. – М.: Правило веры, 2000. – 397 с.
5. Святитель Григорий Богослов, Архиепископ Константинопольский. Творения. Т.2. – М.: Сибирская Благозвонница, 2007. – 944 с.
6. Святитель Иоанн Златоуст. Слава Богу за всё. Сборник писем / Сост. Е. А. Смирнова. – М.: Изд. Сретенского монастыря, 2006. – 312 с.
7. Фудель С. И. Путь отцов. – М.: Русский путь, 2012. – 352 с.
8. https://azbyka.ru/otechnik/Sergej_Fudel/