Понятие "ценности" и его содержание сделалось предметом философской рефлексии сравнительно недавно. Большинство исследователей начинают изложение истории ценностной проблематики с философского учения Германа Лотце (1817- 1881), отдельные специалисты усматривают ее начало в философии И. Канта (П. П. Гайденко), т.е. опять-таки помечая исходный пункт теоретического осмысления ценности периодом не ранее середины XVIII столетия.
Рассуждения о ценностях в рамках античного и средневекового мировосприятия по своей сути неверны, а главное, бессмысленны. Предсказуемое возражение, что, мол, ни одна эпоха не может не иметь ценностей: человек всегда должен во что-то верить, что-то ценить и к чему-то стремиться, - не лишено оснований, и все же оно не попадает в цель. В диалоге "Государство", в определенной степени посвященном изложению совершенного государственного устройства, величайшей добродетелью Платон называет справедливость. Однако было бы неверным утверждать, что Платон считал справедливость высшей и общезначимой "ценностью", хотя именно справедливость в наибольшей степени, согласно Платону, способствует всеобщему благу.
Греческим эквивалентом русского слова "ценный", давшим название учению о ценностях - аксиологии, - является прилагательное - достойный, стоящий. Таким образом, по-гречески можно было сказать: "достойный человек", "достойная победа", "достойная жизнь". При этом заметим, что понятие "достойный" лишено всякого момента оценки. О каком-либо сущем можно сказать как о достойном только тогда, когда оно само "за себя говорит". Напротив, согласно современной трактовке понятия "ценности" в нем выделяют два аспекта: оцениваемого и оценивающего, - что позволяет современным исследователям говорить о "субъектных" и "предметных" ценностях.
Греческие добродетели не являются ценностями, как не являются они идеалами или нормативами потому, что они не существуют в качестве законов, никем не предписываются и не назначаются. В определенном смысле они существуют сами по себе, "от природы", правда, понятой в своеобразном, греческом смысле. Греческие добродетели естественны для человека, т.е. определены его природой, сущностью, предназначением. Когда все сущее раскрывает истину своего бытия через свой "фюзис", природу, то природа всякого сущего, в том числе и человека, как таковая является наивысшим и наилучшим благом как таковым. Быть человеком - вот главное. Женщине - быть матерью, а мужчине - доблестным мужем, что, напомним, подразумевает не только достойную жизнь, но и достойную смерть (здесь уместно вспомнить рассказ Геродота о матери, испросившей у богов счастья для своих доблестных сыновей, победителей Олимпийских состязаний, - смерти во славе).
Столь же неверно было бы говорить о "ценностях" средневекового человека. В эпоху, основой мировосприятия которой выступало христианское вероучение, истина и благо, совершенство и всемогущество безраздельно принадлежали Богу, сотворившему все сущее единой волей своей из ничего. Соответственно именно божественное совершенство полагало меру благости и достоинства всему сущему. Вещи уже не говорили сами за себя, как это было в античной Греции. Всматривание в природу вещей сделалось бессмысленным занятием, потому что она оказалась слепа и бездушна. В рамках средневекового мировосприятия сущее в целом получило характер иерархии, вселенской "лестницы", венчаемой Творцом, на ступенях которой располагались все сотворенные вещи. Высота положения каждой из этих вещей определялась при этом мерой божественного в ней. И хотя слово "ценность" в Средневековье звучит, оно все же имеет принципиально иное значение, нежели современное понятие ценности, которое изучает наука о ценностях, или аксиология.
Потребность в ценностях впервые появилась тогда, когда прежние авторитеты - как античный (природа), так и средневековый (божественное слово) - оказались исчерпаны и лишены силы. Настала новая эпоха, поставившая человека с его свободой и безграничным стремлением к познанию в центр бытия всего сущего. Отныне в ведении человека оказались не только вопрос об истинности знаний, но и вопросы значимости и достоинства поступков.
Классификаций ценностей может быть огромное количество в зависимости от оснований.
Вот одна из таких классификаций (не претендующая ни на безупречность, ни на исчерпанность), выделяющая 5 групп ценностей.
● 1. Общечеловеческие — мыслящий дух, общество, человек.
● 2. Социально-целевые — святость, духовность, знание, мастерство, дело, слава, власть, богатство.
● 3. Социально-инструментальные — право, свобода, справедливость, солидарность, милосердие.
● 4. Субъективно-целевые — вещество, энергия, пространство, время.
● 5. Персонально-инструментальные — жизнь, здоровье, сила, ловкость, красота, ум.
Первое теоретическое исследование содержания понятия "ценности" было реализовано Г. Лотце. Согласно Лотце, познание сущего есть познание должного. Так, он говорит:
"Только уразумение того, что должно быть, откроет нам уразумение и того, что есть "1.
Ряд задач, поставленных Лотце, получили развитие в философском творчестве его ученика и основателя баденской (фрайбургской) школы неокантианства - В. Виндельбанда (1848-1915).
Виндельбанд говорит так: "Философия есть критическая наука об общезначимых ценностях".
Выяснение вопроса о роли ценностей в социально-гуманитарном познании восходит к творчеству Г. Риккерта (1863- 1936) -другого представителя баденской школы неокантианства и теоретика методологии гуманитарных наук. Риккерту принадлежит заслуга различения наук о природе и наук о духе. При этом новым оказалось не само различение, но основание для этого различения, которое Риккерт обнаружил в познавательном методе, соответственно, естественных и исторических наук. Если целью естественно-научного познания является всеобщее, т.е. установление всеобщих законов природы и формирование универсальных понятий, то для исторических наук интерес представляет индивидуальное и его уникальность. Однако наука отвечает своей сущности только тогда, когда она подходит к явлениям в их случайности и многообразии с меркой объективности и необходимости. Таким образом, Риккерт ставит вопрос: что в сфере индивидуального и особенного, каковой является история, сохраняет характер объективности и общезначимости? Ответ на этот вопрос звучит следующим образом: "Лишь то, что "имеет культурную ценность или находится в отношении к ней"". "Ни один историк, - поясняет Риккерт, - не интересовался бы теми однократными и индивидуальными процессами, которые называются Возрождением или романтическою школою, если бы эти процессы благодаря их индивидуальности не находились в отношении к политическим, эстетическим или другим общим ценностям"2. Таким образом, объективность культурной науки, каковой также является история, находится в прямой зависимости от так называемой "системы общезначимых ценностей". При этом если Риккерт рассматривал ценности и их иерархию как нечто надисторическое, то М. Вебер, развивавший теорию ценностей Риккерта, трактует ценности как установку той или иной исторической эпохи.
Совокупность свойственных науке норм (рассматриваемых как ценности науки) разделяется на нормы знания и нормы научного исследования (метод науки). Это соответствует двум типам научной рациональности: 1) рациональности результата (нормативное описание наличного познавательного массива) и 2) рациональности процесса (эффективность, оптимальность, целесообразность научной деятельности, ориентированной на получение нового знания).
В одном случае речь идет об аккумулировании правил, императивов для знаний, взятых в статике, — познавательный мир должного с точностью до возможностей состоявшегося опыта. В другом случае сосредоточиваются правила для производства знания — мир знаний в динамике, исследовательская практика (сущее), не скованная некогда утвержденными, а потому априорно узкими стандартами.
Так как нормы науки как ценности водятся индуктивно через обобщение сбывшегося опыта, стандарты знания закрепляют понятия о содержательно плодотворном прошлом.
В современной науке активность социально-исторического субъекта познания, опирающегося на объективные законы действительности, становится решающим фактором и главным условием получения объективно истинного знания. Все более осознается «присутствие человека» в традиционных формах и методах научного познания. Осознана «теоретическая нагруженность» фактов, его конкретно-исторический характер; выясняются функции философских категорий и принципов, мировоззрения в целом в выдвижении, выборе, обосновании гипотез и теорий; обнаружены аксиологические, ценностные аспекты в становлении и функционировании научных методов. Не только через воздействие социальных институтов, политику капиталовложений и государственной поддержки науки, но и через систему ценностных ориентации самих ученых — на микроуровне — осуществляется социокультурная и историческая обусловленность научного познания. Система идеалов, методологических и коммуникативных норм и правил научно-познавательной деятельности, способа видения и парадигм, мировоззренческих и этических ценностей с необходимостью влияют на характер и результаты научной деятельности исследователя. Особо следует отметить роль нравственного фактора как средства эффективного воздействия на добросовестность и честность исследователя. Методология науки смыкается здесь не только с социальной психологией, но и с этикой, определенные принципы которой также могут выполнять регулятивные функции в научном познании, т.е. обрести методологическую значимость.
Сегодня под ценностями понимают не только «мир должного», нравственные и эстетические идеалы, но и любые феномены сознания и даже объекты из «мира сущего», имеющие ту или иную мировоззренчески-нормативную значимость для субъекта и общества в целом. Существенное расширение и углубление аксиологической проблематики в целом произошло также благодаря признанию того, что различные когнитивные и методологические формы — истина, метод, теория, факт, принципы объективности, обоснованности, доказательности и др. — сами получили не только когнитивный, но и ценностный статус. Таким образом, возникла необходимость различать две группы ценностей, функционирующих в научном познании: первая — социокультурные, мировоззренческие ценности (например, добро, красота, вера и т.д.), обусловленные социальной и культурно-исторической природой науки и научных сообществ, самих исследователей; вторая — когнитивно-методологические ценности (например, метод, истина, проверяемость), выполняющие регулятивные функции, определяющие выбор теорий и методов, способы выдвижения, обоснования и проверки гипотез, оценивающие основания интерпретаций, эмпирическую и информативную значимость данных и т.п. Обе группы находятся в сложных отношениях, иногда взаимоисключающих друг друга, как, например, в случае отношения к истине. Дискуссия о том, может ли быть наука свободна от ценностей продолжается и представлена двумя основными подходами: С одной стороны, содержание истинного знания не должно зависеть от чьих бы то ни было интересов, ценностей и предпочтений, в частности социально-политических или идеологических, оно должно быть объективно нейтральным; с другой — получение и выражение истинного знания имеют культурно-исторические, философско-мировоззренческие и концептуальные предпосылки, содержащие ценностно-оценочные элементы. Сами научные истины — фактическое знание, законы науки, например физики или экономики, — являются ценностью как для науки, так и для культуры, общества в целом. Поэтому соотношение всех этих факторов должно быть представлено не в виде иерархии уровней от эмпирии к теории, но как переплетение равноправных составляющих — аксиологии, методологии и фактуальных утверждений, необходимых для построения и обоснования теории. Второй подход, основанный на признании, что ценности в науке выражают ее социально-культурную обусловленность как неотъемлемую характеристику, становится определяющим в философии и методологии науки, особенно социально-гуманитарном знании.