ВВЕДЕНИЕ
Культурное влияние средневековой Древней Руси прослеживается в архитектурных традициях нескольких современных государств, в том числе России, Беларуси, Украины.
Большие церкви Древней Руси построенные после принятия Христианства в 988 году, были первыми примерами монументальной архитектуры в Восточных Славянских странах.
Архитектурный стиль государства Древней Руси быстро утвердился под влиянием византийского. Ранние православные церкви были главным образом сделаны из дерева, с самой простой формой церкви. Главные соборы имеют множество маленьких куполов, что привело некоторых историков искусства к предположению, что это — признак того, на что должны были быть похожи языческие славянские храмы.
Софийский собор в Новгороде (1045—1050), с другой стороны, выражал новый стиль, который проявил сильное влияние на русскую церковную архитектуру. Его строгие толстые стены, маленькие узкие окна, и защищенные шлемом купола имеют много общего с романской архитектурой Западной Европы.
Дальнейший отход от Византийских моделей очевиден в последующих соборах Новгорода: Николо-Дворищенский собор (1113 год), Рождественский собор Антониева монастыря (1117-19 годы), и Георгиевский собор Юрьева монастыря (1119 год).
Светская архитектура Древней Руси едва ли сохранилась. До двадцатого столетия, только Золотые Ворота Владимира, несмотря на большие восстановительные работы восемнадцатого столетия, могли быть расценены как подлинный памятник предмонгольского периода. В 1940-ых, археолог Николай Воронин обнаружил хорошо сохранившиеся остатки дворца Андрея Боголюбского в Боголюбово (1158—1165).
Данная тема очень актуальна и интересна для нас тем, что архитектура Полоцкой, Смоленской и Черниговской земель сохранилась частично на сегодняшние дни и нуждается в отдельном изучении. В каждом из этих регионов сложилась своя архитектурная школа, в которых есть свои сходства и различия.
Цель данной курсовой работы – на основе источников, привлекая научную литературу, изучить и охарактеризовать архитектуру Полоцкой, Смоленской, Черниговской земель Древней Руси, дать им оценку в истории Руси. Для этого, проанализировав данные источников и подкрепляя свои выводы мнениями предшественников в изучении этой проблемы, мы поставили перед собой ряд задач: изучить историю архитектуры Полоцкой земли; изучить историю архитектуры Смоленской земли; изучить историю архитектуры Черниговской земли.
Методологической основой изучения темы послужил принцип историзма, предполагающий изучение событий и явлений с позиции рассматриваемой эпохи и в хронологической последовательности, а также принцип объективизма.
Метод исследования – историко-описательный.
ИСТОРИОГРАФИЯ И ИСТОЧНИКИ
Изучение архитектуры Древней Руси в XIX в. обусловлено тем же интересом к отечественным древностям, который привел к собиранию и изучению памятников старины. В 1809-1810 гг. была организована экспедиция во главе с К. М. Бороздиным, в результате работы которой появилось несколько альбомов зарисовок и чертежей Десятинной церкви и Софийского собора в Киеве, черниговского Спасского собора, церкви Георгия в Старой Ладоге. Одним из первых исследователей церковных древностей, в том числе архитектуры, был митрополит Киевский и Галицкий Евгений (Болховитинов) (1767-1837).
Внимание государства к сохранению подлинного вида памятников древнего зодчества выразилось в принятии особого закона, внесенного в 1842 г. в действующий "Строительный устав". По новому закону воспрещалось без высочайшего разрешения выполнять ремонтные работы в древних храмах, которые могли бы привести к искажению древней архитектуры и живописи. Таким образом, охрана памятников становилась государственным делом. В связи с этим исследование памятников, фиксация их подлинного вида (насколько это было доступно), издание памятников древности и их историческое изучение приобрели широкий размах [14].
В 40-60 гг. XIX в. выходит в свет целый ряд работ, посвященных наиболее знаменитым памятникам русского зодчества и обозрению архитектурных достопримечательностей различных центров Древней Руси. С 1846 г. начинается издание выпусков "Русской старины в памятниках церковного и гражданского зодчества" (1846-1855), в которых публиковались памятники древнерусской архитектуры. Рисунки были выполнены А. Мартыновым, а сопровождающий текст написан И.М. Снегиревым.
Следующий шаг в изучении и публикации древних памятников был сделан в работе Ф. Рихтера "Памятники древнего русского зодчества, снятые на месте и изданные при "Московском дворцовом архитектурном училище" (1851-1856. Т. 1-5), где были помещены уже не рисунки, а чертежи [14].
Большую роль в изучении древней архитектуры сыграло Московское археологическое общество и проводимые им Археологические съезды.
Попытку дать анализ общих закономерностей в развитии русской архитектуры предпринял французский ученый Э. Виолле ле Дюк в работе "Русское искусство" (L'art russe. Paris, 1877; рус. пер. М., 1879). Общий взгляд на историю развития архитектуры Древней Руси разрабатывал А. М. Павлинов (1852-1897). Многочисленные публикации отчетов и сообщений о поездках и реставрациях памятников в Ярославле, Витебске, Полоцке, Киеве, Чернигове, Новгороде, Пскове, Москве завершились монументальным изданием "Истории русской архитектуры" (М., 1894). Этот труд показал всю сложность поставленной задачи - огромный, но не полный материал затруднял его систематизацию, преобладающий описательный метод, смешение собственно архитектуры и прикладного искусства в результате не дало четкой картины художественно-исторического развития русской архитектуры [23, c. 26].
Сравнительно-исторический метод применил при изучении памятников зодчества в своей научной разработке истории древней русской архитектуры П. П. Покрышкин (1870-1921). На методологию исследований П.П. Покрышкина большое влияние оказал Н.П. Кондаков. Ф.Ф. Горностаев (1867-1915), исследовавший древние памятники Киева, Чернигова и Москвы, вновь обратился к задаче создания истории русского зодчества. Им написан ряд разделов по архитектуре в "Истории русского искусства", в том числе, совместно с И.Э. Грабарем, "Деревянное зодчество русского севера" (М., 1910). Автор рассматривал развитие древнерусского зодчества как процесс взаимодействия местных традиций, наиболее самобытно воплощенных в деревянной архитектуре, с иноземными влияниями с одной стороны и с требованиями церковного канона с другой [14].
Во второй половине XIX - начале XX в. получают распространение историко-статистические описания монастырей и храмов, а также монографии, посвященные отдельным русским городам: Ратшин А. Полное собрание исторических сведений о всех бывших в древности и ныне существующих монастырях и примечательных церквах в России. М., 1852; Зверинский В.В. Материалы для историко-топографического исследования о православных монастырях в Российской империи, с библиографическим указателем СПб., 1890-1897. 3 т [23, c. 29].
Изучение византийской и древнерусской архитектуры в послереволюционный период развивалось в едином русле с исследованием истории живописи. Древнерусскому зодчеству посвящены обширные разделы в первых четырех томах "Истории русского искусства". В трудах Н.И. Брунова, А.И. Некрасова, М.А. Ильина основное внимание уделяется исследованию художественной формы: (Брунов Н.И. Московский Кремль. М., 1944; Мастера древнерусского зодчества. М., 1953; разделы в кн. Всеобщая история архитектуры. 1966. Т. 3; Некрасов А.И. Очерки по истории древнерусского зодчества, XI-XVII века. М., 1936; Ильин М.А. История русского искусства. 1955-1959. Т. 3-4, разделы по архитектуре XV, XVI и XVII вв.).
В послевоенные годы особую роль получило археологическое исследование памятников. Раскопки М.К. Каргера в Киеве и Новгороде дали богатейший материал для истории древнейшего периода русского каменного зодчества (Новгород великий. Л., 1946; Основные итоги археологического изучения Новгорода / Советская археология. 1947. № 9. С. 137-168; Археологические исследования древнего Киева: Отчеты и материалы (1938-1947). Л., 1950; Древний Киев. М.; Л., 1958-1961. Т. 2). Аналогичные работы Н.Н.Воронина легли в основу изучения архитектуры Владимиро-Суздальского княжества и Смоленска (Древнерусские города. М.; Л., 1945; История русского искусства (1953-1954. Т. 1-2) - разделы по архитектуре XII-XIV вв.; Зодчество северо-восточной Руси. М., 1961-1962. Т. 1-2; Воронин Н.Н., Раппопорт П.А. Зодчество Смоленска XII-XIII вв. Л., 1979. Эти исследования, построенные на принципе массового охвата памятников определенного региона и хронологического периода, легли в основу исторической картины развития архитектурных школ Древней Руси [14; 23].
Исторический подход стал главной особенностью археологического изучения архитектуры, которая рассматривалась как органичная часть истории культуры. Атрибуционные работы, освоение большого источниковедческого материала вывело исследование древнерусского зодчества на новый уровень. Итоги многолетних исследований были подведены в капитальном труде П.А. Раппопорта "Русское зодчество X-XIII вв.: Каталог памятников" (Л., 1982). Архитектурная археология московского периода русского зодчества представлена трудами Л.А. Беляева "Древние монастыри Москвы по данным археологии" (М., 1994), "Архитектурная археология Москвы XVII века" (Культура средневековой Москвы: XVII век. М., 1998) [23].
В работах 70-90-х гг. XX столетия А.И. Комеча, Г.М. Штендера, С.С. Подъяпольского, В.П. Выголова, В.Н. Булкина, О.М. Иоаннисяна, Вл.В. Седова археологические и исторические аспекты исследования способствуют наработке необходимой фактологической базы, но на первый план выходит анализ художественного своеобразия древнерусской архитектуры. В многочисленных статьях и монографиях А.И. Комеча "Древнерусское зодчество конца X - начала XII в." (М., 1987), "Каменная летопись Пскова XII - начала XVI вв." (М., 1993) целью стилистического анализа архитектуры, предпринятого на фоне широкого сопоставления с византийскими памятниками, становится выявление образного, идейного содержания исследуемого объекта. Применяя комплексный подход к исследованию архитектуры, для истолкования смысла и значения архитектурных форм христианского храма автор привлекает тексты византийских богословов [17].
Новый этап в исследовании памятников зодчества связан с распространением иконографического метода изучения архитектуры. В работе А.Л. Баталова "Московское каменное зодчество конца XVI века" (М., 1996) на первый план выдвинута проблема образца, причем в комплексе его формальных черт и содержательного значения. Такой подход к анализу памятников зодчества, их пространственных форм и характера декора, позволил объяснить наблюдающиеся стилистические тенденции не столько эволюцией художественного процесса или художественной волей определенного мастера, сколько условиями заказа, отражавшего глубокие исторические, идейные и духовные явления времени и той конкретной среды, в которой создавались произведения. Это направление отразилось в новом подходе к анализу градостроительных проблем. На смену формально-композиционному принципу приходит изучение сакральной топографии (Сб. "Сакральная топография средневекового города". М., 1998) [14].
В 2010 г. в Санкт-Петербурге вышла монография Ю. Шевченко Христианские пещерные святыни. Тема монографии — рассмотрение пещерного обитания с древнейших времен и наблюдение за процессом сакрализации подземного жилья но доступным и возможным к интерпретации фактам. В книге определено место подземных святынь в христианском мироощущении восточного славянства сравнительно с кругам иервохристианских воззрений и идей. Этот пласт апокрифического христианского мировоззрения раннссред-невсковых восточных славян, связанный с подземными святынями и идеями потустороннего существования, соотнесен с реальными этнографическими данными и пещерными памятниками. Анализ информационных потоков, транслируемых во времени через комплекс традиций при передаче благодати, дает научную основу для рассмотрения традиций Церкви с позиций этнологии [37, c. 10].
Большие успехи, достигнутые в изучении архитектуры Древней Руси, дают основания утверждать, что оно переходит теперь на новый, более высокий этап. Значительное увеличение количества привлекаемых памятников, историчность и комплексность исследований позволяют обрисовать общую картину развития русской архитектуры X-XIII вв., проследить основные закономерности этого процесса.