Одной из наиболее примечательных возможностей глубокой эмпирической работы, использующей необычные состояния сознания, является ее воздействие на наш образ жизни и на ту стратегию, которую мы применяем по отношению к нашим проектам и к трудностям, встречающимся на нашем пути. Модель, предлагаемая в этих случаях в технологическом обществе, — определить цель, которой мы хотим достичь, и преследовать ее со сфокусированной энергией и непоколебимой решительностью. Эта стратегия также включает определение и устранение препятствий, которые встречаются на пути, и борьбу с возможными врагами. Жизнь человека, следующего этому рецепту, напоминает матч по борьбе или боксу.
Я работал с множеством людей; способных получить прозрение о тех психологических силах, которые лежат в основе данной стратегии, и выйти за ее пределы. Они выяснили, что их подход к бытию отражает тот факт, что мы не преодолели отпечаток, который оставила травма нашего рождения в нашей психике, и то, что мы разделены и отвернулись от духовной сферы. Наше стремление к внешним достижениям является проекцией более глубокого и куда более фундаментального стремления к психологически полному процессу рождения и созданию духовной связи. Это не конец нашего стремления к внешним завоеваниям, поскольку мы не можем получить достаточно того, что на самом деле не хотим и в чем не нуждаемся.
Для тех людей, кто достиг этого прозрения, жизнь, управляемая преследованием материальных целей, выглядит как «бег белки в колесе» или, проще говоря, тип существования, не приносящий и не могущий приносить удовлетворения. С учетом этой новой перспективы подобная жизненная стратегия является неуспешной, даже если мы достигаем поставленных целей. Ответственное и глубокое самопознание может помочь нам справиться с травмой рождения и установить с ней глубокую духовную связь. Это двигает нас в направлении, которое даосские духовные учителя называют «у вей», или «творческий покой», которое не является действием, подразумевающим приложение целенаправленных усилий, а позволяет творить посредством самого существования. Это состояние иногда называется «путь потока», поскольку оно имитирует тот путь, которому следует вода в природе.
Вместо сосредоточения на предопределенной фиксированной цели, мы пытаемся почувствовать, как именно все происходит и как мы можем наилучшим образом соответствовать этому. Эта стратегия используется в боевых искусствах и серфинге, и подразумевает сосредоточенность скорее на процессе, а не на цели или результате. Когда мы сможем использовать подобный подход к жизни, мы, в конце концов, достигаем все большего и большего с меньшим трудом. К тому же наша деятельность становится не столь эгоцентричной, единоличной и ориентированной на соперничество, как в том случае, когда мы преследуем свои личные цели, увеличивая свой охват и синергию. Ее результат не только приносит нам удовлетворение, но служит более значительным целям — целям общества.
Я также неоднократно наблюдал и испытал на собственном опыте, что, когда мы действуем в этом даосском формате, часто случаются невероятно благоприятные стечения обстоятельств и совпадения, поддерживающие наш проект и помогающие нам работать. Мы «случайно» находим информацию, которая нам необходима, нужные люди появляются в нужное время и даже необходимые средства становятся доступными. Появление подобных благоприятных совпадений настолько невероятно и всепроникающе, что мы с Кристиной научились использовать их в качестве своеобразного компаса для нашей деятельности, как важный критерий того, что мы «на правильном пути».
Я хотел бы проиллюстрировать это примером из нашей собственной жизни, который связан с той работой, которую мы с Кристиной сделали для международного трансперсонального движения. В 1977 году я основал Международную трансперсональную ассоциацию — организацию, призванную перекинуть мост через пропасть, лежащую между современной наукой и духовной картиной мира, между западным прагматизмом и древней мудростью. Ассоциация была создана для того, чтобы стимулировать и поощрять любые серьезные попытки сформулировать всеобъемлющее и целостное понимание космоса и природы человека.
Поскольку конечной целью деятельности трансперсональной ассоциации было создание глобальной сети взаимопонимания и сотрудничества, нам очень не хватало участников конференций из стран, отгороженных «железным занавесом», которым в то время не разрешалось выезжать за границу, и они не имели достаточно средств, чтобы к нам присоединиться. Когда ситуация в Советском Союзе изменилась и Михаил Горбачев провозгласил эру гласности и «перестройку», нам показалось справедливым и правильным, чтобы следующая конференция Трансперсональной ассоциации прошла в России. Когда Кристина и я получили официальное приглашение приехать в Москву в качестве гостей министра здравоохранения СССР, мы воспользовались этим визитом, чтобы исследовать возможности проведения подобной конференции в России. Мы действительно очень старались, но безуспешно; ситуация выглядела слишком нестабильной и изменчивой.
В ноябре 1989 года, когда я проводил тренинг по холотропному дыханию за пределами Калифорнии, мне позвонила Кристина и спросила, знаю ли я, что происходит в моей родной стране. Наш тренинг был очень интенсивным и включал три сессии в день. Мы так глубоко погрузились в процесс, что никто из нас не включал телевизор и не следил за новостями. Кристина сообщила мне, что в Праге идет «бархатная революция» и, вполне вероятно, Власть коммунистов в Чехословакии, скорее всего, падет. «Мы сможем провести следующую конференцию Трансперсональной ассоциации в Праге». Несколько недель спустя Чехословакия стала свободной страной, и руководство Трансперсональной ассоциации приняло решение провести следующую встречу в Чехословакии.
Поскольку я родился в Праге, показалось вполне логичным отправить меня искать место для проведения конференции и подготовить почву для нее. Однако, как оказалось, те годы, что я провел в родной стране, не сыграли ожидаемой роли. Я покинул Чехословакию во времена движения за либерализацию, нацеленного на создание «социализма с человеческим лицом». В 1968 году, когда Советская армия жестоко подавила «Пражскую весну», я работал в США, в Университете Джона Хопкинса в Балтиморе, на медицинском факультете. После вторжения чешские власти потребовали, чтобы я немедленно вернулся, но я решил не подчиняться этому требованию и остаться в США.
В результате я более двадцати лет был лишен возможности посетить родину. В течение этих лет я не мог открыто поддерживать связь со своми друзьями и коллегами в Чехословакии. Писать письма или звонить мне было бы для них опасно с политической точки зрения, поскольку мое пребывание в США считалось незаконным. Из-за своего долгого отсутствия я потерял контакт со всеми, кроме самых близких родственников, не имел понятия о ситуации в стране и ни малейшего представления о том, с чего следует начать.
Моя мать встретила меня в пражском аэропорту, и мы на такси поехали к ней домой. После того как мы провели некоторое время вместе и заново познакомились друг с другом, она пошла к Василию, и он включил в свою книгу обширный обзор моей работы с психоделиками и обсуждал ее во время своей лекции в Праге.
После лекции Василия пражская группа захотела заполучить меня в качестве приезжающего лектора. Иван Гавел знал, что мы с Томашем являемся старыми друзьями, и позвонил ему, чтобы поинтересоваться, не может ли Иван дать ему мой телефон или адрес и быть посредником между мной и пражской группой. К его величайшему удивлению, Томаш ответил, что я приехал в Прагу, и он как раз собирался выйти из дома, для того чтобы нанести мне визит. Подобное невероятное стечение обстоятельств казалось достаточным доказательством того, что мы скорее «идем в потоке», чем «гребем против течения». Воодушевленные подобным развитием событий, мы с Кристиной решили продолжать проект.
Это впечатляющее стечение обстоятельств сильно облегчило мою задачу по организации конференции Трансперсональной ассоциации. Мне потребовалось всего десять минут в неизвестных обстоятельствах, чтобы найти идеальные контакты и поддержку для будущей конференции — группу очень компетентных ученых, связанных с университетской системой, которые были жизненно заинтересованы в теме планируемой конференции. Я также нашел доступ к главе государства, который, похоже, оказался просветленным и духовно ориентированным политиком, открытым трансперсональной перспективе. Конференция была проведена в 1992 году в пражском Концертном зале имени Сметаны и пражской мэрии при содействии президента Вацлава Гавела.
Президент Гавел был идеальным почетным гостем для Трансперсональной ассоциации. Он не был заурядным политиком, но кем-то, кого намного чаще называли главой государства широкой духовности, основанной на глобальном видении. Хорошо известный драматург, он стал президентом вовсе не в результате многолетней политической борьбы, но крайне неохотно воспринял выдвижение, отвечая на настойчивые мольбы чешского народа. Он практически вошел в Пражский замок прямо из коммунистической тюрьмы. Одним из первых его действий сразу после инаугурации было признание его святейшества Далай-ламы в качестве главы Тибета и приглашение его в Прагу. Он также предпринял серьезные шаги, для того чтобы сократить производство оружия в Чехословакии. Куда бы он ни ехал, он везде поражал аудиторию своими красноречивыми призывами к демократии, основанной на духовных ценностях и глобальной солидарности.
К несчастью, начало конференции совпало с глубоким кризисом, угрожавшим будущему Чехословакии. Восточная часть страны, Словакия, решила отделиться от двух западных, Богемии и Моравии. В тот день, когда открывалась конференция, проходило экстренное заседание чехословацкого правительства, посвященное разрешению кризиса, которое продолжалось до трех часов утра. Президент Гавел, который должен был открывать конференцию и приветствовать гостей, не смог прийти и прислал человека с личным посланием. Несмотря на это осложнение, конференция Трансперсональной ассоциации, на которой впервые присутствовали наши коллеги из Восточной Европы, оказалась весьма успешной. Она стала одним из самых часто вспоминаемых событий за всю историю ассоциации.
Наше разочарование тем, что президент Гавел не смог присутствовать на конференции, было компенсировано тем, что мы смогли встретиться с ним наедине. Во время нашего следующего визита в Прагу он пригласил нас на личную аудиенцию в Пражском Граде. Президент проявил живейший интерес к трансперсональной психологии, ее истории и основным представителям этого направления. Его восхитила идея синтеза современного научного видения мира и духовного мировосприятия. Он охотно обсуждал включение трансперсонального мышления в политику и экономику. Для меня и Кристины эти два с половиной часа, которые мы провели в его обществе, стали незабываемым событием.
Наше общение с Вацлавом Гавелом продолжилось в сентябре 1994 года, когда мы проводили тренинг по холотропному дыханию в Покет Ранч, Джейсервилль, Калифорния. Рано утром мне позвонил Михал Зантовски, посол Чехии в США, который передал для меня весточку из Праги. Президент Гавел ехал в Калифорнию, чтобы получить премию Джексона X. Ральстона от Стенфордского юридического института, и просил у меня разрешения сослаться в своей речи на мою книгу «Холотропное сознание», которую он только что прочел. Он также пригласил нас в качестве гостей на прием, даваемый в его честь главой Стенфордского университета, который был запланирован после его речи в Фрост-Амфитеатр. Я был очень тронут и не мог поверить, что президент Гавел спрашивает моего разрешения на то, что я счел большой честью для меня.
Желая побольше узнать о трансперсональной психологии, Вацлав Гавел потребовал, чтобы мы с Кристиной сидели за его столом, возможно, вызвав этим недовольство организаторов, поскольку места за этим столом предназначались для университетской элиты и главных спонсоров. После приема президент Гавел захотел ознакомиться с ночной жизнью Сан-Франциско, и особенно — послушать авангардную музыку, которая была его любимым хобби. В нашей небольшой компании были посол Чехии Михал Зантовски, певица Джоан Баэс Джейн Александер, председатель Национального фонда искусств. Мы закончили вечер в «Слимс» — одном из лучших ночных клубов страны, расположенном в самом центре Сан-Франциско.
Открытый в 1988 году легендарным музыкантом ритм-энд-блюза Бозом Скаггзом, «Слимс» предлагал широкий спектр лучшей американской музыки — блюз, ритм-энд-блюз, кахун, зидеко, джаз и все остальное. Вход охранял высокий крепкий человек в черном кожаном жилете, с татуировками на обеих руках и «дредами» на голове. Закрывая вход своим огромным телом, он удивленно смотрел на нас — он явно не привык к посетителям, одетым таким образом. После приема в особняке ректора мы не стали переодеваться и потому выглядели просто потрясающе, но когда охранник узнал Джоан Баэс, он улыбнулся и сделал шаг в сторону, пропуская нас в клуб.
Когда персонал кафе и музыканты поняли, что их новый гость — это Вацлав Гавел, они стали обращаться с ним, как с самым дорогим гостем и усадили за лучший столик. Мы провели в «Слимс» около двух часов, слушая музыку и невероятные истории, которые рассказывал Вацлав Гавел. Джоан Баэс и Гавел вспоминали о концерте Джоан в столице Словакии, Братиславе, прошедшем еще тогда, когда в Чехословакии правили коммунисты. По этому случаю Джоан Баэс пригласила Гавела и нескольких его друзей-диссидентов подняться к ней на сцену. Они вызвали такую бурю аплодисментов у публики, что концерт превратился в антикоммунистическую демонстрацию, и чешское телевидение прекратило его трансляцию.
Вацлав Гавел был не прочь выпить, и вскоре стал очень раскованным. Он поделился с нами несколькими веселыми историями о том, как он начинал свою карьеру президента Чехословакии, когда он и его друзья, которых он пригласил войти в состав правительства, вынуждены были принимать важные политические решения, будучи довольно слабо подкованы политически. Но больше всего нам понравилась история о его визите в Кремль и встрече с Михаилом Горбачевым.
Будучи известным противником коммунизма, проведшим немалое время в тюрьме в те времена, когда Чехословакия еще контролировалась Советским Союзом, Вацлав Гавел захотел сделать что-то, что было бы воспринято Горбачевым как дружеский жест. Гавел вспомнил об очень красивой резной трубке, подаренной ему американскими индейцами, которые нанесли ему визит некоторое время тому назад. Подарить ее Горбачеву было бы прекрасным символическим жестом. Хотя ему не хотелось расставаться с таким прекрасным произведением искусства, он решил взять трубку с собой в Россию.
Он прибыл в Кремль, чувствуя некоторую неловкость и даже легкое чувство страха по поводу того, что находится в бастионе своего давнего противника. Ходило множество слухов о том, с какой готовностью и умением кремлевские правители избавлялись от своих врагов. Известная чешская шутка описывала процедуру, применявшуюся к коммунистическим лидерам, которые попадали в немилость или переставали быть полезными системе. Процедура называлась «крымские купальни» или «крымские бани» и состояла в погружении клиента в ванну с крымской минералкой — два погружения и только одно всплытие.
Но встреча с Горбачевым прошла неожиданно хорошо, и мрачные предчувствия оказались напрасными: они вполне по-дружески обсудили различные вопросы, касавшиеся обеих стран. Когда беседа подошла к концу, Гавел достал большую церемониальную «трубку мира» и передал ее Горбачеву, объяснив, что это такое. К его огромному удивлению, Горбачев отказался принять подарок. «Спасибо, но я не курю», — вежливо ответил он, полностью сведя на нет значение этого жеста примирения.
Эта история, рассказанная в неподражаемой манере Вацлава Гавела, всплывала каждый раз, когда мы с Кристиной вспоминали о невероятном совпадении и последующей цепи событий, которая привела этого примечательного человека в нашу жизнь.
ПОД ЗАКЛЯТЬЕМ САТУРНА
Смерть моей матери
Расписание моих лекций, семинаров и тренингов в самых разных частях мира обычно составлялось в сотрудничестве с отдельными людьми или организациями, которые принимали и организовывали эти мероприятия. В большинстве случаев я не имел ни малейшего отношения к выбору их тем, за исключением предоставления списка названий моих возможных презентаций с их кратким изложением. Именно так было создано и расписание моего европейского тура осенью 1992 года. Следует упомянуть о том, что расписание и маршрут для моего лекционного тура обычно составляется за год или даже полтора до самой поездки.
Мое европейское турне началось с шестидневного тренировочного модуля по холотропному дыханию и трансперсональной психологии в Финдхорне, Шотландия. Тема этого модуля была предложена Кэри Спаркс, директором программы по холотропному дыханию — «Смерть и умирание: психологические, философские и духовные перспективы». Причиной выбора подобной темы был в первую очередь тот факт, что модуль с подобной темой был в списке модулей по выбору для наших тренингов и некоторое время не проводился.
Я собирался посмотреть в Англии кое-какие достопримечательности после окончания модуля, а затем ехать в Германию — проводить воскресный семинар в Мюнхене. Семинар в Германии был организован Бригиттой Асхауэр, нашим другом и сертифицированным ведущим холотропного дыхания. Темой для этого семинара она выбрала название одной из моих книг «Человек перед лицом смерти». Эта тема очень ее интересовала и, как она думала, должна быть интересна немецкой аудитории.
Случилось так, что Европейская ассоциация гуманистической психологии запланировала свою ежегодную встречу на неделю, следующую за моим мюнхенским семинаром, и местом ее проведения был Гармиш-Партенкирхен, город, расположенный недалеко от Мюнхена. Организаторы узнали, что во время встречи я буду в тех краях, и попросили меня приехать в Гармиш-Партенкирхен в понедельник и прочитать на конференции лекцию и провести семинар. Я согласился приехать и спросил, какую тему, по их мнению, мне следует затронуть. «Вы проводили терапию с использованием психоделиков у пациентов в последних стадиях рака, а среди участников нашей конференции много врачей. Будет здорово, если вы остановитесь именно на этой теме», — ответили они.
Когда тур уже начался, несколько неожиданное развитие событий сильно изменило мои первоначальные планы. Когда я был в Финдхорне, мне позвонила Джилл Перс, редактор выходящей в издательстве Thames and Hudson серии книг духовной направленности под названием «Искусство и воображение» (в мягких обложках, но довольно высокого уровня). Когда-то давно мы с Кристиной внесли свой вклад в эту серию книгой под названием «За пределами смерти: врата сознания». В то время я работал над еще одной книгой для подобной серии под названием «Книги Мертвых: Руководство по жизни и смерти». Это была работа по изучению древних трактатов о смерти и умирании: тибетской «Книги Мертвых» («Бардо тодрол»), египетской «Перт Эм Хру», ацтекской «Кодекс Борджиа», «Керамического кодекса» майя и европейской «Искусства умирания». Джилл сказала мне, сроки поджимают и на то, чтобы закончить книгу, у меня есть всего несколько дней. Она заставила меня отложить запланированный осмотр достопримечательностей и немедленно прибыть в Лондон, что я и сделал.
Следующие пять дней я провел в маленьком офисе Thames and Hudson, работая с раннего утра и до поздней ночи, дописывая свою будущую книгу, компонуя иллюстрации и соответствующие им заголовки. Все это время я провел в окружении эсхатологической мифологии — гневные божества Тибета, египетские стражи врат подземного мира, мезоамериканские боги смерти и прочий хтонический зверинец, сцены суда над мертвыми, ангелы и демоны, сражающиеся за душу умершего. Я закончил работу как раз вовремя, чтобы успеть на свой авиарейс в Мюнхен.
В результате этого неожиданного изменения планов я провел почти две недели полностью погруженным в тему смерти — шесть дней длился один из модулей тренинга в Финдхорне, пять дней работа над «Книгами Мертвых» в Лондоне и еше два дня — семинар в Мюнхене. Когда я лежал в постели у себя в номере после окончания мюнхенского семинара и наслаждался заслуженным отдыхом, собираясь хорошо выспаться перед тем как отправиться на конференцию в Гармиш-Партенкирхене, зазвонил телефон, и этот звонок внес еще один неожиданный элемент в мое путешествие по Европе.
Мне звонил секретарь моего брата Пола из его офиса в Королевской психиатрической больнице в Канаде. Он только что получил шокирующее известие из Чехословакии о том, что моя мать внезапно скончалась в своей квартире в Праге. Это было для нас полной неожиданностью, поскольку, несмотря на весьма почтенный возраст — 86 лет, — моя мать обладала прекрасным здоровьем. Как мы узнали позднее, за неделю до этого она прошла сессию холотропного дыхания, а в день своей смерти в 11:30 разговаривала по телефону со своими близкими друзьями, семейной парой, приглашая их на десерт. Когда они приехали к ней два часа спустя, мама была уже мертва.
Секретарь Пола дал мне номер телефона брата, который в это время был в гостинице в Берлине. Я должен был решить, стоит ли мне ехать в Гармиш-Партенкирхен; на конференции ожидалось более 700 участников, и мои лекция и семинар были одним из ключевых пунктов. После некоторого колебания мы с Полом решили, что я выполню свое обещание, в то время как Пол отправится в Прагу и сделает все необходимое для погребения. А я задержусь в Праге после похорон и тоже сделаю все, что требуется. Пол должен был уехать на следующий день после похорон, поскольку его ждали срочные дела в Канаде.
Я прочел свою лекцию и провел семинар по смерти и умиранию на конференции в Гармиш-Партенкирхене. В тот вечер не было прямого рейса из Мюнхена в Прагу, и я вынужден был воспользоваться ночным поездом. Я прибыл в Прагу утром, после ночи, проведенной в купе железнодорожного вагона и на такси добрался до кладбища. На заупокойной службе я мог в последний раз увидеть свою мать, перед тем как ее тело будет кремировано. Во второй половине дня прошли поминки, на которых присутствовали наши родственники, друзья и знакомые — мы делились воспоминаниями и рассказывали истории о моей матери.
Следующие четыре дня, с помощью Кристины, которая к тому времени прилетела из Калифорнии, я выполнял печальную обязанность, разбирая вещи матери и решая, что с ними делать. Это было для меня время воспоминаний и глубокой печали. Пережив войну, мама была совершенно не способна избавиться даже от тех вещей, которые стали бесполезны. Ее квартира была заполнена огромным количеством одежды, шляп, кошельков и сумочек, украшений и других свидетельств различных периодов ее жизни. Многие из них для меня имели свой особый запах и ассоциировались с какими-либо воспоминаниями, поэтому необходимость разбирать их была связана с большим количеством эмоциональных потерь, и я чувствовал, что закончилась целая эра.
Когда я позднее обсуждал с Полом эту невероятную цепочку совпадений, он добавил к этой и без того богатой мозаике еще один интересный фрагмент. Как я уже говорил выше, в тот момент, когда наша мать умерла, я находился в Мюнхене, а Пол — в Берлине. С тех самых пор, когда мы эмигрировали из Чехословакии, это был второй случай за 25 лет, когда мы оба, и притом одновременно, находились в Европе. Случилось так, что в день смерти матери Пол представлял в Берлине данные о смертности маниакально-депрессивных пациентов, работу, за которую позднее его группа получит премию Американского общества суицидологии в Нью-Йорке.
Очень интересно было взглянуть на это стечение обстоятельств с астрологической точки зрения. Астрологи, несомненно, припишут большую часть произошедшего влиянию архетипа Сатурна, часто называемого Великим Злодеем. В своем негативном аспекте Сатурн представляет недолговечность, старение, смерть, конечность вещей, потери, скорбь и депрессию. Мифологически Сатурн являлся римским божеством, часто сравниваемым с греческим богом Кроносом, Отцом Времени и Мрачным Жнецом. Астрологи говорят об архетипических циклах Сатурна, которые длятся от двадцати девяти до тридцати лет — срок, необходимый Сатурну для полного оборота вокруг Солнца и возвращения в то место, где он находился в тот момент, когда мы родились. Время возвращения Сатурна обычно является временем глобального завершения.
До этого я дважды посещал Прагу во время своего второго возвращения Сатурна. Мой первый визит совпал с празднованием семидесятой годовщины создания Чехословакии (в 1918 году). Большая пешеходная зона (Na pfikopech), прилегающая κ известной Вацлавской площади, была расчерчена двумя рядами высоких цилиндрических колонн, оклеенных увеличенными газетными вырезками из разных периодов истории Чехословакии. Они располагались в хронологическом порядке, так что, проходя мимо и читая текст, я буквально просматривал и воскрешал в памяти наиболее значительные события своей жизни.
Причиной моего второго визита в июне 1992 года стала Международная трансперсональная конференция, проходившая под названием «Наука, духовность и глобальньдй кризис: движение к миру с будущим», на которой мы с Кристиной были координаторами программы. Это время было для меня моментом большого завершения. В 1960-х годах я начал свои независимые исследования в области психоделиков в Праге и вот теперь, тридцать лет спустя, я привез в Прагу трансперсональную психологию и холотропное дыхание, плоды многолетней работы. Три недели погружения в смерть, от начала тренинга в Финдхорне и до конца моего пребывания в Праге, казались неотъемлемой частью моего второго возвращения Сатурна и его завершения.
БЛАГОСЛОВЕНИЕ БОГОВ