Я попытался поймать одну из рыбок, но она, как ни в чём не бывало, прошла сквозь мои ладони и поплыла по воздуху за массивный склон.
За ним я обнаружил площадку, заставленную старинной мебелью.
Со всеми этими столами, комодами, креслами, подсвечниками и фортепиано, она походила на уютную гостиную, уснувшую под толстым слоем панировочного снега. Казалось, что с минуты на минуту заиграет музыка и объявятся гости. Но, увы, этому не суждено было сбыться.
Я обернулся и увидел, что на этой стороне крутой склон оказался лежащим на боку пассажирским кораблём, который, подобно огромному кашалоту, выбросился на берег. Я коснулся его неподвижной кормы, - она была мертвецки холодной.
Я не мог избавиться от чувства, что эта земля по-прежнему дышала, даже несмотря на то, что она была с корнем вырвана из грунта и брошена погибать. Казалось, это место хотело поведать мне свою историю, но его рот был забит клоками разбросанной повсюду снежной шерсти.
Я прикоснулся к раме детского трёхколёсного велосипеда, и она тут же разлетелась на тысячи белых песчинок. Снег, на манер ржавчины, разъедал все вещи вокруг, а потом бездумно занимал их место, так и не осознавая, сколько радости и горя они разделили со своими хозяевами. Он просто копировал их форму, ничуть не вдаваясь в детали.
Под ногами что-то жалобно захрустело, и я поспешно отошёл в сторону. Старенький фотоальбом. Мне захотелось взять его на руки, но тот испуганно вцепился в лёд, не желая идти к случайному незнакомцу. Я попытался расчистить лёд рукой, но это не помогло. Зато под ним я увидел большую коллекцию цветных фотографий, засушенных бабочек, чайных ложечек и исписанных аккуратным мелким почерком тетрадных страниц. Всё это было там, хранилось под огромной «стеклянной» рамой.
Я поднялся на ноги и продолжил свой путь к сердцу «кладбища домашней утвари». Недалеко от вереницы продолговатых высоких камней, в стороне от снежной арки, я увидел группу полупрозрачных бледных силуэтов. Они разыгрывали какую-то странную сцену. Один, что стоял ко мне затылком, водил пальцем по циферблату высоких деревянных часов, словно пытаясь повернуть время вспять. Другой, с оленьими рогами на голове, сидел в кресле и кому-то беззвучно очень экспрессивно жестикулировал. Третий, невысокий силуэт с ушами похожими на беличьи, несколько раз ронял на пол посуду и столько же раз ускользал за арку, возвращаясь оттуда с веником и совком.
Стараясь не потревожить их, я неслышно зашёл за спину одного из высоких камней, облепленных светящимися рыбками…
- Стой! - вдруг прогремело позади.
Я замер, желая увидеть, как на крик отреагируют бледные фигуры, но те продолжали механически следовать своему сакральному ритуалу. Тогда я обернулся и увидел Марса.
- Не притрагивайся к этим камням!
- А что с ними? – я осмотрительно сделал два шага назад.
- Ничего хорошего. Лучше отойди.
- Что это за существа? - крикнул я вразрез разделяющему нас открытому пространству.
- Это статек о ны.
- Это их камни?
- Кто их знает.
- С виду они безобидные.
- Они тут не при чём. У этих столбов какое-то магнитное поле, они троих наших из ума выжили.
- А почему они так странно выглядят? – снова смотрел я увлечённо на бледные фигуры. – И не люди, и не животные…
- Даже не знаю, что тебе сказать: «Такие, какие есть».
- А что они делают?
- Понятия не имею. Сколько себя помню, статек о ны были своего рода визуальными указателями, чем-то вроде живой видеокарты на местности. Объявлялись там, где путники теряли последний след цивилизации и выводили их обратно к дороге, помогали найти еду, не замёрзнуть и прочее. А эти...
- Странно всё это, - произнёс Марс, когда мы покинули площадку. – Статек о ны никогда не ходят парами, а этих я не меньше пяти штук насчитал, - он задумался.
- Ну, что так долго! - возмутился Акс е нтий, когда мы вернулись к холму.
- Статек о ны, - коротко ответил Марс.
- А, эти безмозглые пробки. Что, твой новый друг нашёл с ними общий язык?
- И их там на удивление много, - продолжал темнокожий парень.
- Мне плевать, веришь ты или нет, но это всё из-за вулканического оледенения.
- Да у тебя к любому блюду один и тот же аперитив. Я живу здесь «сто лет в обед» и ни разу не слышал ни о каком оледенении.
- Потому что это не местные истории, а нормальная наука, - шепелявил Акс.
- История – это тоже наука, - не сдержался я.
- Можно мою куртку назад, - он настойчиво протянул руку в мою сторону, - а то я уже волос на груди не чую, - я охотно вернул его попахивающий псиной наряд.
Он принял куртку со словами "за своё не благодарят, мам" и стал её обнюхивать. Затем сморщился, дважды фыркнул и поспешно накинул на плечи.
- Так вот, - начал он, будто его об этом просили, - когда-то давно здесь жили разные там существа. И когда они меньше всего этого ждали. БАЦ! Произошло извержение ледяных вулканов. И это, между прочим, доказывают не только учёные, но и мой нос, - он дважды показательно стукнул себя по носу.
- Ишь ты, смотри на него. Его нос важнее учёных! – ответил Марс, когда мы медленно поднимались по заснеженному хребту.
- Пфф! В отличие от их глубин о метров, он знает сколько здесь слоёв льда и снега до вонючей земли?
- А при чём тут глубин о метры, к ледяным вулканам?
- А при том, - отвечал Акс е нтий громко и обрывочно, словно лаял.
- А что такое «ледяные вулканы»? - не понимал я.
- Такие вулканы, которые дышат раскалённым льдом.
- Да, ладно?! – учуял я неладное.
- Ты что серьёзно никогда о них не слышал? - удивился Марс.
- Может это глупо прозвучит, но какой сейчас год? – догадался я.
- 74-й.
- 2074-й, - уточнил я.
- Почему двух-, трёхтысячный?
- Какой? 3074-й?
- Так, а ты из какого времени? – казалось, не были удивлены мои спутники.
- Из 2016-го.
- А, всё ясно! Ледяные вулканы стали появляться, когда почти растаяли антарктические ледники. Благодаря им снизился Парниковый эффект, - уверенно произнёс Акс е нтий.
- Это всё хорошо, но где сейчас эти твои вулканы? Почему их никто больше не видел? – снова запротестовал Марс.
- Так зас ы пало все! Вон снег какой метёт, - отвечал вислоухий с пеной у рта.
- Отлично выкрутился! – Марс показал большой палец левой руки.
- Суть в том, что однажды эти вулканы прорвало так, что всю эту округу залило жидким льдом!
- Как Помпея, - заметил я, но никто не обратил внимания.
- Все замаринованные подо льдом жители быстренько превратились в ваших статек о нов и теперь бродят повсюду сворами.
- Но статеконы - это не умершие памд и рцы.
- Откуда тебе знать?
- А оттуда…
Эти двое вступили в словесную перестрелку. Я попытался их усмирить, но тут же понял, что это пустая затея. По-видимому, затяжные споры были им не в новинку, тем более что Акс знал, как нужно собачиться.
Мы поднимались всё выше по холму, и с каждым шагом, упиваясь величием и грацией свежестеленных дюн, я всё дальше уходил мыслями от моих спутников.
Я глядел, как запутавшийся в космах дерева ветер упал к корням и стал трудолюбиво рыть проход, подбрасывая рыхлый снег до самого неба.
Над головой, в волнующейся небесной глади, в окружении электрических скатов-облаков, появлялась и исчезала бледная медуза-луна. Она едва светилась, но даже под уговорами не покидала своего поста.
Чуть ниже, там, где небо было сшито с землёй белыми нитками, тянулся костлявый горный хребет. Каждый его позвоночник, подобно рисовым полям на Филиппинах, ступенька за ступенькой спускался к плоскому подножью.
На словах «Да, без меня бы ты давно привязал себя к столбу, чтобы не заблудиться» небо вдруг заискрилось, и огромная ветка молний ринулась к земле.
- Смотрите? – выкрикнул я неожиданно громко.
Споры вмиг прекратились, и мои спутники синхронно схватились за оружие, ожидая увидеть очередное призрачное облако. Но несмотря на его отсутствие, они тут же сорвались с места и побежали вниз по склону.
- Не отставай! - крикнул Марс.
- Что это? - спросил я, стараясь поспевать за ним.
- Подарок от Зевса в праздничной упаковке. Похоже, ты приносишь удачу. Сейчас, как следует, согреемся.
- Почему мы бежим?
- Не каждый день от неба отламывается кусок. А если и отламывается, то быстро проваливаются под снег. Повезёт, если он упадёт на вершину какой-нибудь холма.
Так и случилось, - обломок рухнул на вершину одной из невысоких гор.
Ещё в тридцати шагах от возвышенности мы почувствовали, как мягкие нити тепла, тянувшиеся от изрядно полысевшей горной макушки, стали обвивать наши промёрзшие конечности.
Недалеко от вершины Марс сбросил рюкзак и устроился на привал. Он сказал, что подходить к горящему источнику близко – опасно и к тому же не имеет смысла, так как температура здесь уже была выше двадцати градусов.
Следуя его примеру, я сел на сухой снег неподалёку, а Акс е нтий принялся что-то выискивать в своём рюкзаке.
Оттуда открывался нескромный вид на осколки некогда почившейцивилизации. Трудно было отвести взгляд от безрадостного снега; от этого бледного шрама оставшегося на лице долины после глубокого ранения. В нём был какой-то неподдельный трепет, шарм, которой невозможно отыскать в том, что сделано человеческим умыслом.
Торчащие из снега стеллажи и кресла, поваленные на бок электрички и кони, сорванные с давно остановившихся аттракционов, - они, как огромные картины без рамы, развешанные на выставке под открытым небом, кричали разом о немом прошлом. Жаль, что из-за их сбивчивого гомона, который доносил к нам из долины усталый ветер, прошлое ещё быстрей ускользало в безвестность.
Я молча вглядывался в величественную даль, когда Акс е нтий изверг:
- Только посмотри на этот безжизненный океан… - обращался он только к Марсу, по-прежнему не признавая моей компании. - Разве может быть что-то омерзительнее раненого животного, которое не может себе помочь? Вот, что я думаю, глядя на все эти обломки и остатки: раненное животное, которое некому пристрелить, - на этих словах он протянул большой ломать хлеба Марсу. Здоровяк в штанах из не промокающей ткани молча разделил его надвое и протянул кусок мне.
Я поблагодарил его и взял хлеб в покрытые белыми швами, потрескавшиеся руки.
- Смотрите, какой аккуратный сруб скал, - начал он, - Словно ножом, кто-то бережно разрезал масло. Будто специально разделил надвое, чтобы впустить тех, кто ожидал на той стороне, - в его словах чувствовалось несогласие с напарником, хоть он не стал озвучивать его открыто.
- А знаете загадку? – произнёс Марс неожиданно. - "Мы друг без друга жить не можем, но встречаемся только на вершине"? – и, не отрывая взгляда от долины, он, с облегчением вздохнув, ответил: "склоны горы".
- А вон Озёра ледяной лавы. Вон там, вдалеке. Видишь мутные такие? - показал он пальцем.
- На, не сиди на мокром, - Марс протянул мне из рюкзака дощечку, по-прежнему не отрывая взгляда от горизонта. - Мне кажется, зима – лучшее из всех времён года.
- Это потому, что ты родился среди снегов, - не соглашался Акс, причвакивая. Он широко разжимал челюсти по-собачьи, пытаясь одним разом прожевать большой кусок хлеба. - А тем, кто родился среди зелени и солнца, родней лето или весна с осенью.
- Да не в этом дело. Даже не знаю, как объяснить. Зима вселяет веру в собственные силы. В какое ещё время года ты сможешь вот так легко ходить по воде? – он, улыбаясь, показал на снег под ногами. - Ты никогда не перепутаешь её с сопливыми весной или осенью. Она переделывает всё вокруг на свой вкус. Она само олицетворение силы и величия природы… И при этом она не угнетает своим видом.
- Ты забыл про собачий холод, - скривился Акс е нтий.
- То, что человек приручил стихию, не значит, что она разучилась кусаться, - ответил Марс.
- А что это за животное, вон там? – влез я в разговор, чтобы успеть затушить очередной разгорающийся спор.
У подножья горы бежало существо похожее на снежного барса. После нескольких прыжков на мягких лапах между вешалок из театрального вестибюля оно ежом покатилось по земле, сбросило с себя лишний снег и тремя сарычами взмыло воздух.
- Это снежные унг у сы. Ещё один пример зимнего величия, - ответил Марс. - Они могут благодаря снегу в миг изменить свой облик. Существа – удивительные и непобедимые. Для них выживание - не вопрос. Поэтому они всегда спокойны и миролюбивы.
- Здорово… А то, во что вы стреляли там на холме, это ведь был Призрачный бог? – выкипел из меня вопрос, который я хотел задать ещё несколько часов назад.
- Да.
- Вы его убили?
- Нет, не убили. Они нам нужны, - он достал из рюкзака стеклянный резервуар, наполненный сочно-зелёным туманом.
- Этого я поймал около 7 часов назад.
- А зачем они вам?
- Это – источник энергии. Одна такая банка может обеспечить электричеством средний город на 2 месяца.
- Это ваша работа, ловить этих существ?
- Можно сказать и так, но вообще-то я один из переселенцев, которым было поручено сделать этот край пригодным для жизни.
Мой отец был извечным идеалистом, поэтому, когда стали набирать добровольцев, он был в первых рядах. А мать – одна из самых преданных женщин, которых я когда-либо знал. Как только она услышала о затее отца, ни слова не проронив, пошла паковать чемоданы, - каждое предложение оживляло прошлое в памяти Марса, и он всё шире улыбался. - Потом родился я, уже здесь в снегах. Всё было непросто, но зато дружно, пока эти не стали выкупать над нами небо.
- Как это «выкупать небо»?
- Всё в точности, как звучит. Людям предлагали продать то, что им, по сути, не принадлежало. Кто от такого откажется?
- А зачем кому-то нужно было небо?
- Тогда ещё никто не знал, но вскоре над головой был только день. На всех проданных участках небо больше не темнело и всегда было солнечно. Поначалу людям это даже нравилось, но очень скоро они уже не могли сомкнуть глаз. И их это порядком издёргало.
Они пожаловались «куда следует», и ночь им вернули, но теперь на неё был тариф. Чтобы солнце сменяла луна, нужно было платить кругленькую сумму. И людям ничего не оставалось, как подчиняться.
- И что нельзя было ничего сделать?
- А что сделаешь? По закону небо стало частной собственностью. Да, сейчас везде так, особенно в крупных городах. Хочешь день - плати, хочешь ночь - плати. Нет денег, соглашайся на работу, от которой будешь ненавидеть себя до конца своей жизни.
- А другие? Ну, те, кто не продал небо?
- Таких уже практически и нет. Кого заставили, кого нужда склонила. За последние 29 лет из семи регионов свободного неба остался лишь наш. Они хотели и нас выкупить. Непонятно только зачем. У нас хоть и большая территория, людей - по пальцам сосчитать. Видно, жадность им совсем дышать мешает.
Хотя их можно понять, кто владеет небом, владеет всей планетой.
Сначала они для приличия писали, потом ходили. Кончилось терпение, начали угрожать. А когда и это не помогло, стали подсылать к нам этих облачных тварей. Отец делал всё, что мог. Он до конца оставался преданным своему идеализму, - на этих словах у Марса кость встала в горле, и он от неловкости кашлянул.
- Почему же вы не ополчились против них? – не мог взять я в толк.
- Кто? Мы? – он горько рассмеялся. - Когда весь мир у них, как вошь, под ногтем?
Бессмысленно. К тому же, нет ничего глупее грубой силы, чтобы продемонстрировать собственную слабость. Чтобы победить зло, нужно ещё большее зло, а в нас его не было.
Я задумался.
- Мы просто нашли выход: превратили оружие нашего врага в средство для выживания. Мы ловим этих Призрачных богов и продаём. – Он дружелюбно стукнул меня по руке: - Угадай кому?
- Тем же богачам?
- В точку.
- А вы не думали, что после этого они снова натравливают их на вас?
- А кому от этого хуже?
После этих слов он поднялся на ноги и потянулся, словно только что проснулся. Затем снова присел на снег и стал рассказывать мне о своём детстве, о том, как раньше жилось в их посёлке, и как не стало его родных.
Марс оказался потрясающим рассказчиком: все его слова и переживания впитывались сквозь кожу. Спустя 30 минут мне казалось, что я сам прожил всю его жизнь.
- Хороший ты собеседник, Слава. Давно мне такие не попадались.
- А как же Акс?
- А что Акс? С ним интересно только спорить, - он снова заулыбался.
Я оглянулся:
- Почему же ты ходишь с ним по Уралу? – излил я то, что никак не вмещался в моей голове.
- Потому что он верный, как все саммарт и йцы.
- А почему он… ну, похож на пса?
- Потому что у саммарт и йцев опщие корни ш обаками. Понащалу он меня конешно раздражал, но потом, как и к холоду, я привык к его брюжжанию. Человек ко всему рано или позно привыкает. К ому же в этих мештах в одиношку никак.
- У тебя что-то с лицом, - обратил я внимание на шепелявость и раздутую правую щеку Марса, которая сползла к челюсти.
- Што, опять? Экх! Это аллергия на шильный холод. Думал, на этот раз обойдётся. Напашть какая-то!
Раньше никогда такого не было. Ладно,как только отогреюсь, всё пройдёт, - говорил он на одну сторону рта.
- Тогда лучше забери свою куртку обратно. Я уже согрелся. Спасибо.
- Да, нишего страшного, всё ф порядке.
- Тебе она и правда нужней.
- Так, а где Акш? - засуетился мой собеседник от неловкости. - Эй, Акш, где ты там? - крикнул он, и с трёхминутным опозданием услышал ответ:
- Щас буду.
Но Марс не стал дожидаться возвращения, и мы тут же пошли на голос. Обходя косогор, я заметил, что гора под нами на самом деле была обнесённой снегом крышей здания.
При виде нас Акса передёрнуло, и его рука, как испуганный страус, нырнула в карман крутки.
- Фто там?
- Ничего. Правда ничего, - ответилон, улыбаясь набок, сам того не замечая. Он был так рад своей находке, что попытка стереть с лица улыбку, лишь согнала её на край подбородка, где она странным образом скрючилась до безобразия. Но всё равно было заметно, что это улыбка.
- Вон, тебя, как опять раздуло! – проявил Акс ложное участие.
- Даже не мештай сменить тему раз-авора. Показы! - настойчиво вытянул руку Марс, и Акс е нтий покорно повиновался.
Он достал из кармана небольшую расписную коробочку размером чуть больше двух спичечных коробков.
- Вот, ничего такого. Обычная шкатулка, - размахивал он ею так, чтобы мы ничего не могли разглядеть.
Марс выдернул коробочку из лап с чёрными ногтями и открыл, – она оказалась пуста.
- Пустая?! – разочарованно взвизгнул Акс. – Тьфу ты, - швырнул он её на пол и притоптал в снег ногой.
* * *
Спустившись в долину, мы начали прокладывать свой путь вдоль продрогших кресел и печальных шкафов; застывших в задумчивости часов, что торчали из стен, замурованных по горло в лёд зданий; безмолвных телефонных будок; телевизоров с разбитыми физиономиями; светофоров с растроением личности; помятых изгородей и подглядывающих из-подо льда автомобилей.
Через 20 минут, когда снег начал засовывать свои мокрые пальцы мне в ботинки, Марс снова протянул мне куртку. Его щека уже пришла в норму, в то время как пар из моего рта снова стал превращаться в разномастные иероглифы.
Мне попалась на глаза пара плывущих по воздуху неоновых рыбок-пирамидок, которые растворились в дымке, едва коснувшись кожи высоких остроконечных камней.
- Какие-то они странные, - провёл я по ним рукой.
- Тут неподалёку начинается Коралловый каньон, - он показал на невысокий проход в стороне, со сгорбленных стен которого густыми комками манной каши свисал неугомонный снег.
- А можно туда заглянуть? – спросил я любопытства ради.
- Мы можем пойти через каньон, если хочешь, - ответил Марс.
- А вот и нет. Терпеть не могу эту конуру, - залаял Акс е нтий.
- Да брось, ведь так короче, - не отступал Марс.
- А мне плевать, что так короче. Я не собираюсь из-за какого-то болвана устраивать здесь экскурсии… - повышал он нервно голос. – На его месте я бы помалкивал в тряпочку, – саммартиец по-прежнему говорил так, будто не я стоял от него в двух шагах.
- Заткнись, – вдруг рявкнул Марс.
- Сам заткнись! – гавкнул тот, только для того, чтобы его слово было последним.
Марс достал из рюкзака пластиковый пистолет, – отчего Акс е нтий, откровенно говоря, опешил, – ему хватило трёх секунд, чтобы зарядить его чистым баллоном и ринуться вниз по косогору.
Саммарт и ец сообразил, что происходит, только когда увидел у входа в каньон жирное тыквенно-оранжевое облако с густыми завитками бараньей шерсти. Он тут же схватился за оружие и, высунув язык, побежал вниз по косогору, чтобы не дать Марсу себя обскакать.
Тем временем «человек из снега» уже сделал первый выстрел, из-за чего Призрачный бог рассвирепел ни на шутку. Облако громогласно завыло и побагровело.
Трудно было сказать, откуда исходил этот звук, так как лица на бесформенной массе было не отыскать. Но вот где у него были конечности, Марс узнал через секунду, когда сверху на него обрушился огромный кулак, и он едва успел отпрыгнуть в сторону.
Когда он снова прицелился, призрак уже струился в глубины каньона.
- Похоже выбор уже сам себя принял! - усмехнулся Марс в лицо Аксу и кивком дал мне знак «спускаться к каньону».
Коралловый каньон был похож на осушённую до краёв лагуну: со всех сторон торчали рифы и невысокие кустики снежных водорослей, оледенелые полипы и поблёкшие морские звёзды.
Под ногами, как мелкие обглоданные кости, хрустела промёрзшая растительность. Каждый шаг по ней, отзывался на долгие метры вперёд многострадальным эхом.
Мы с оглядкой ступали по застуженному коридору, который сужался до тех пор, пока не разделился на два потока.
- Я – сюда, - показал Марс влево. - А вы, идите в этот. Встретимся на той стороне.
Такая перспектива меня не особо радовала, да и мой спутник был не в восторге, но спорить времени не было.
Мы вошли в указанный проход и стали молча огибать дугу. Сзади послышался тихий шёпот, и я обернулся – из стены ко мне тянулся тёмно-фиолетовый силуэт девушки, чьи волосы странным образом развивались во льду.
Я испугался и попятился назад, отчего врезался в Акса.
- Смотри, куда прёшь! – пихнул он меня локтем.
- Вон там, - показал я в сторону стены в испуге.
- Что уже? – обернулся саммарт и ец, крепко сжимая оружие.
- Там была девушка!
- Если у тебя началась снежная лихорадка, я с радостью пристрелю тебя. Хотя знаешь, мне даже повод не нужен.
- Но она была там!
- Ты сам себе роешь канаву, - он снова сдавленно ухмыльнулся. Видимо, из всего набора эмоций, эта удавалось ему лучше всего; на большее он был просто неспособен.
Шёпот больше не повторялся, но я то и дело оборачивался, в попытке убаюкать разбуженную паранойю.
Туннель всё больше уходил дугой в сторону, ни подавая ни единого признака жизни. Даже мы, медленно ступавшие среди замёрзших мочалок и грибов, больше напоминали ожившие от напряжения восковые изваяния, нежели живых существ.
Из-за контуженного пульса я отчётливо слышал лишь одну мысль: «Только б не здесь», «Только б не в этом туннеле», «Только б не здесь»...
Судя по испуганным глазам, Акс е нтий был заложником той же мысли.
В отсутствие Марса с его лица поубавилось высокомерности, словно его друг был не только камнем преткновения, но и точилом его заносчивости и завышенной самооценки.
Лёд под ногами терпел наше присутствие ещё несколько шагов. Потом он вспылил и безо всякого предупреждения кинулся под откос. Наши попытки ухватится за воздух, окончились едкими синяками и ушибами, но думать о них не было времени. Мы уже скользили вдоль узкого крутого желоба, который напоследок поперхнулся нами и выплюнул плашмя на круглую площадку.
Мы оказались внутри огромной снежной пасти, окружённой грядами сросшихся ледяных зубов; к нам тянулись острые ледяные брызги разбитых с размаху о стены волн.
Вопреки кровожадному холоду, который пытался пролезть в нас вместе с воздухом, этот ледяной склеп по-прежнему был одержим идеей жизни. Она маленькими капиллярами красных рыбок струилась вдоль вымершего пространства, сочилась сквозь стены, выныривала из-под ног. Вокруг нас, скользя по воздуху, плавали призраки морских угрей и безголосых чаек.
- Там чья-то рука! - показал я на заснеженную конечность, обтянутую неестественно прозрачной фиолетовой кожей, сквозь которую виднелись жёлтые круги и яркие созвездия. Акс е нтий громко сопя, обернулся.
- А-а-а, - казалось, он не был удивлён торчащей из стены конечности.
- Кто это?
- Ты, если будешь задавать много вопросов.
В этот момент с резким шорохом на площадку выплюнуло Марса, но, в отличие от нас, он, как кошка, приземлился на ноги.
- Ну? – обратился он к нам. Мы отрицательно замотали головой.
- Должно быть он ушёл наверх.
После недолгой паузы он спросил:
- Вы чего?
Вместо ответа я перевёл взгляд на ледяную конечность.
- Вы тоже заметили, что здесь всё по-другому? Неужто у этого места появился хозяин?
- Не думаю, - отрицал Акс.
- Не путай очевидное с желаемым. И не прячь далеко "Протеон". А вдруг, - он вопрошающе вскинул брови.
Путь вперёд пришлось проламывать через гряду высоких бесформенным ледышек, столпившихся у единственного выхода. Он вёл в небольшой коридор, в нормальном состоянии шага четыре в ширину, но из-за тянувшихся к нам со всех сторон ледяных запястий, скрюченных пальцев и вывернутых локтей, он сокращался вдвое. Нам пришлось пригибаться и уворачиваться, передвигаться как можно осторожней, избавиться от неловких движений и неуклюжих шагов. Мы пытались не разбудить не шибко чуткого, но, судя по размерам будки, очень злобного «соседского пса».
Мне на куртку что-то капнуло. Я бы и не заметил, но в руку словно вонзилась длинная игла, и она рефлекторно отскочила в сторону, сломав торчащее из стены ледяное запястье.
Мои спутники резко обернулись. Я нервно тряс правую руку, так как её всё ещё что-то разъедало. Марс спешно закатал рукав моей крутки по локоть, и мы увидели рану, проделанную дымящейся каплей. Она с лёгкостью прожгла толстую ткань и, как яд змеи, выпущенный из самой желчной злобы, впилась мне в кожу.
- Отойдите от стен, - командовал Марс. – Держитесь лучше центра тоннеля.
- Что это? – тряс я рукой от боли.
- Это жидкий лёд! - ответил чернокожий парень так, будто я должен был это знать.
- Должно быть, поблизости раскалённое озеро. Вот, наклей пластырь, - сказал он и протянул квадрат белой ткани из рюкзака.
- Или ледяной вулкан, - пытался распалить второй старые угли спора.
- При очень низкой температуре вода в раскалённых озерах выходит из берегов. Она поднимается вверх по стенам и уступам. Там нагревается и начинает стекать назад в озеро.
Акс е нтий хотел было возразить, но мы вышли в небольшой карман каньона, и своими глазами увидели озеро.
Хотя озером его можно было назвать с натяжкой: оно было с шаг в диаметре и больше походило на глубокую лужу, в которой воду смешали с молоком. С его поверхности тонкими струйками вверх по скруглённым стенам ледяной пасти, попирая земное притяжение, скользили горькие слёзы мутной воды.
Мы поспешили в следующий проход. Там тропа ныряла под огромный риф, которому едва удавалось оторвать своё пятитонное брюхо от земли. Нам пришлось склониться пред ним втрое, чтобы проползти под льдиной готовой в любой момент свалиться на наши спичечные спины.
Когда мы наконец выдохнули, ущелье впереди расширилось. Хотя после 5 минут слепой веры в узком туннеле, я мог и ошибаться.
Недалеко от нас я заметил каменный столб, похожий на один из тех, что толпились у заснеженного корабля. Как только мы с ним поравнялись, с него в разные стороны разлетелись огненные рыбки, и в тот же миг на нас со злобным шипением оскалилась снежная кобра.
- Осторожно, змея! - отдёрнулся я в сторону, и её четыре ледяных жала нацелились на меня.
- Всё хорошо, Слава. Это - снежный унг у с, - поспешил успокоить меня Марс. - Она безобидна.
В его последние слова вонзился яростный птичий крик. Не успели мы поднять головы, как на землю, растопырив когти, ринулся снежный сапсан. И в тот же миг, словно поражённый стрелой, он рухнул у наших ног. Птица стала неистово бить крыльями о землю и с воплями вертеть головой, силясь вырвать её из невидимого капкана.
Разразилась оглушительная тишина. Птица неестественно выгнулась, обернулась к нам и с гнойным бурлящим рокотанием в пасти зарычала – на месте её головы выросла волчья морда.
- А вот это странно, - произнёс Марс, медленно пятясь вместе с нами назад.