Своеобразие лирики И.Бунина и ее место в русской поэзии «серебряного века».
Свою литературную деятельность Бунин начал как поэт. Стихотворение «Деревенский нищий» появилось в 1887 году в журнале «Родина». Последнее стихотворение «Ночь» написано незадолго до смерти. Высокие достоинства поэзии Бунина не могли не признать даже чуждые ему символисты. Так, в 1895 году Брюсов писал Бальмонту: «Хотя Бунин и не символист, но он настоящий поэт».
Между Буниным-поэтом и Буниным-прозаиком нет принципиальных различий: те же краткость (Бунин редко писал стихотворения длиннее двадцати строк), пристальность, резкость. Темы и приемы бунинских стихов – те же, что и в прозе. Не случайно он почти всегда включал стихи и прозу в общие сборники. Эта традиция, согласно его завещанию, соблюдается и в посмертных изданиях.
Среди основных черт бунинской лирики: стремление к описательной подробности, яркость конкретных деталей, классическая простота, лаконизм, поэтизация вечных человеческих ценностей, и в первую очередь – родной природы; богатство подтекста, частое обращение к символике, тесная сращенность с русской прозой, в частности, с новеллистикой Чехова; тяготение к философичности, тенденция к циклизации стихов, частые переклички с собственными рассказами.
Основные темы творчества И.Бунина. Поэтика бунинской прозы.
Сквозная тема бунинской прозы – смертельное очарование, губительное наваждение – звучит в знаменитом стихотворении «Дурман» о девочке, наевшейся ядовитых ягод и умершей в сладком сне.
В стихах Бунина больше, чем в прозе, тайного, недоговоренного, жутких и загадочных деталей.
Затвердели, как камень,
тропинки, за лето набитые.
Ты одна, ты одна, страшной
сказки осенней Коза!
Расцветают, горят на железном
морозе несытые,
Волчьи, Божьи глаза.
«Сказка о Козе», 1915 г.
Писатель Валентин Катаев вспоминал о мистическом ознобе, который всегда охватывал его при чтении этих строк.
В поэзии Бунин позволял себе стилизацию (воспроизведение особенностей стиля других эпох, других авторов), которая в его прозе почти не встречается. Орнаментальные, пышные, цветистые стихи о Востоке несут отпечаток древней персидской поэзии, а стихи о русской истории чем-то напоминают былины. Но и в них звучит узнаваемый, отчаявшийся, голос автора:
…Благословенно
Господне имя! Пси
и человецы –
Единое в свирепстве и уме.
«Святой Прокопий», 1916 г.
Тот же голос, на этот раз такой нежный и сострадающий, слышится в лирическом шедевре «Плакала ночью вдова» (1914):
Плакала мать по ночам.
Плачущий ночью к слезам
побуждает другого:
Звезды слезами текут
с небосклона ночного,
Плачет Господь, рукава
прижимая к очам.
Мотив «вдовства», предельного одиночества встречался и в более раниих стихотворных миниатюрах. Наиболее выразительно стихотворение «Одиночество» (1906). Монолог нероя – покинутого подругой художника – воспроизводится на фоне осенней, «умершей» природы: «И ветер, и дождик, и мгла». Отчаяние чувствуется не в словах, а в подтексте, в деталях (размытый след женской ноги), в многоточии, смирении с ситуацией.
В творчестве Бунина 1900-х годов значительное место занимает тема России («Русская весна»), цикл стихов о Востоке («Бедуин»), философское осмысление действительности («Мистику»).
Еще одна тема – владение родной речью, приобщение к письменам звучит в стихотворении «Слово» (1915). Поэт славит это достояние человека как особый, бессмертный дар. Это именно тот «глагол», который способен превратить человека в бога, а поэта – в пророка.
Литература
Дмитрий Быков. Иван Алексеевич Бунин. // Энциклопедия для детей «Аванта+». Том 9. Русская литература. Часть вторая. XX век. М., 1999
Вера Муромцева-Бунина. Жизнь Бунина. Беседы с памятью. М.: Вагриус, 2007
Галина Кузнецова. Грасский дневник. М.: Московский рабочий, 1995
Н.В. Егорова. Поурочные разработки по русской литературе. 11 класс. I полугодие. М.: ВАКО, 2005
Д.Н. Мурин, Е.Д. Кононова, Е.В. Миненко. Русская литература XX века. Программа 11 класса. Тематическое поурочное планирование. СПб.: СМИО Пресс, 2001
Е.С. Роговер. Русская литература XX века. СП.: Паритет, 2002
Лирическая проза И.Бунина 900-х годов Импрессионизм как стилевая манера раннего Бунина. «Антоновские яблоки», «Сосны».
Исследователи творчества И.А. Бунина подчеркивают: этому писателю действительно свойствен импрессионистический тип мышления, начало которому положили французские художники. Контрапунктное расположение пластов повествования, соприкасающихся и переплетающихся с помощью эпизодической детали; настроение, поэтизация мгновения как корпускул вечности; синтез обыденного и вечного – эти качества роднят И.А. Бунина с импрессионистами и позволяют увидеть в нем автора-«живописца».
Импрессионизм уже привычно воспринимается как явление, в наибольшей степени свойственное живописи, но, как оказалось, и в литературе он знаменует собой момент «слома и перехода». Это он, проявляя себя на уровне стиля, поэтизирует индивидуальное и частное, любит мгновенный ракурс отражения и во многом соприкасается с эстетикой живописи известных мастеров-импрессионистов
Обращаясь к произведениям И.А. Бунина в XX веке, исследователи подчеркивают, что этому писателю и действительно свойствен импрессионистический тип мышления, начало которому положили французские художники. Контрапунктное расположение пластов повествования, соприкасающихся и переплетающихся с помощью эпизодической детали или благодаря общему, объединяющему фрагменты настроению; поэтизация мгновения как корпускулы вечности; синтез обыденного и вечного – эти качества роднят И.А. Бунина с импрессионистами и позволяют увидеть в нем автора-«живописца».
Наиболее известным из ранних рассказов Бунина стал написанный на рубеже веков, в 1900 году, и опубликованный в журнале «Жизнь» томительно грустный этюд «Антоновские яблоки». Это небольшое по объему произведение вызвало немало споров у критиков-современников Бунина. «Описывает все, что попадается под руку», – злословили они. «Где ты, прекрасное время пирогов с груздями, борзых густопсовых кобелей… крепостных душ, антоновских яблок?..» – язвил Александр Куприн в пародии «И.А. Бунин. Пироги с груздями».
Рассказ действительно вызвал немало упреков. «Антоновские яблоки» пахнут отнюдь не демократично», – писал Горький, тем не менее, восхищенный мастерством автора.
Однако Бунин тоскует отнюдь не по крепостному праву.
Отпрыск беднеющей дворянской семьи вспоминает родовое поместье, знаменитое своими антоновскими яблоками. Кисловатый, осенний их запах, сухие листья, легкая грусть ясного, погожего, но уже короткого дня – вот атмосфера рассказа. Грусть светлая, умиленная, прошлое выглядит идиллией: «На ранней заре, когда еще кричат петухи и по-черному дымятся избы, распахнешь, бывало, окно в прохладный сад, наполненный лиловатым туманом, сквозь который ярко блестит кое-где утреннее солнце, и не утерпишь велишь поскорее заседлывать лошадь, а сам побежишь умываться на пруд»…
Привычной сюжетной линии рассказ не имеет. Это, скорее, рассказ впечатление, рассказ-воспоминание. «Антоновские яблоки – рассказ импрессионистский, произведение, остановившее и запечатлевшее мгновения.
Одна из главных его тем – бренность, хрупкость, краткость жизни, печаль по всему невозвратимому. Пишет ли Бунин о родной усадьбе или о юношеской любви, всюду стремление, хотя бы в слове, удержать жизнь, ежесекундно и непоправимо тающую. И ностальгия его сродни грусти ранней осени – любимого времени года писателя.
Бунин следует традициям русской классической литературы, одно из свойств которой – за внешне простым, незначительным увидеть сложное, важное, дорогое. Оттуда же передача тонких настроений, психологических нюансов в этом рассказе с чертами мемуарного, биографического очерка.
Рассказ разворачивается как череда воспоминаний, ретроспектива. Повествование ведется от первого лица: «Вспоминается мне ранняя погожая осень»; «Вспоминается мне урожайный год»; «помню»; «как сейчас вижу»; «Вот я вижу себя снова в деревне…»
Глаголы употребляются чаще всего в настоящем времени, что приближает читателя к происходящему в воспоминаниях («Воздух так чист, точно его совсем нет, по всему саду раздаются голоса и скрип телег»; «Всюду сильно пахнет яблоками…»; «Слышно, как осторожно ходит по комнатам садовник, растапливая печи, и как дрова трещат и стреляют»).
Иногда глаголы стоят во втором лице единственного числа – таким образом, читатель вовлекается в действие: «…распахнешь, бывало, окно в прохладный сад, наполненный лиловатым туманом, сквозь который ярко блестит кое-где утреннее солнце, и не утерпишь – велишь поскорее заседлывать лошадь, а сам побежишь умываться на пруд»; «Войдешь в дом и прежде всего услышишь запах яблок…»).
Воспоминаются не какие-то события, а картины, впечатления, ощущения. Например, праздничный день (гл. I). Вот «молодая старостиха, беременная, с широким сонным лицом и важная, как холмогорская корова. На голове ее «рога», – косы положены по бокам макушки и покрыты несколькими платками, так что голова кажется огромной; ноги, в полусапожках с подковками, стоят тупо и крепко; безрукавка – плисовая, занавеска длинная, а понева – черно-лиловая с полосами кирпичного цвета и обложенная на подоле широким золотым «прозументом»…. Здесь сравнение с коровой вовсе не оскорбительно. Это «хозяйственная бабочка», основательная, крепкая, ладная, нарисована она так ярко, нарядно, подробно, живо, как будто сошла с картины. Бунин останавливается на привлекательных сторонах прежнего помещичьего быта, его приволье, довольстве, обилии, сращенности жизни человека с природой, ее естественности, спаянности быта дворян и крестьян.
Писатель поэтизирует не только прошлую жизнь людей своего сословия, но и деревенскую, естественную, опрощенную жизнь вообще. Она прекрасна своим целесообразным ритмом, своей простотой, соответствием когда-то укоренившимся основам бытия, своей сращенностью с жизнью родной природы. Здесь Бунин как бы принимает эстафету от Руссо и Л.Н. Толстого.
Общая интонация «Антоновских яблок» элегическая. Это изображение угасания, умирания «дворянских гнезд» (вспомним «Вишневый сад» Чехова). Начало рассказа полно радостной бодрости: «Как холодно, росисто и как хорошо жить на свете!». Постепенно интонация становится ностальгической: «За последние годы одно поддерживало угасающий дух помещиков – охота»; «…понемногу в сердце начинает закрадываться сладкая и странная тоска…». И, наконец, в описании поздней осени и предзимья – грусть. Песня «на каком-нибудь глухом хуторе» звучит «с грустной, безнадежной удалью».
Обостренность восприятия, чуткость, зоркость – источник удивительных подробностей, наблюдений, сравнений, наполняющих произведения Бунина. Эти подробности не просто фон повествования, они и есть главное. Все земное, все живое во множестве своих проявлений, раздробленное на отдельные запахи, звуки, краски – самостоятельный предмет изображения у Бунина, наводящий на мысли о неразрывном единстве человека и природы.