Детский Друг
Том 2
Оглавление
Он знает путь...................................................................................... 2
По стопам Спасителя....................................................................... 11
Чудесное ношение............................................................................ 25
Комната пророка............................................................................... 27
Для тебя не остается больше ничего делать................................... 40
Безбожник и крестьянин.................................................................. 43
Персидская легенда.......................................................................... 44
Божии случаи.................................................................................... 47
Это сделал Бог................................................................................... 55
Старый пастух................................................................................... 56
Молчание........................................................................................... 70
Он знает путь
Это происходило во Франции во время преследования гугенотов.
В одной из долин, отовсюду замкнутой горами, там, где пенистая Ардекса вливается в реку Рону, был в старину маленький городок Ардекса, в котором была маленькая община протестантов, насчитывающая семьдесят человек. Простые сельские люди до сего времени жили относительно спокойной жизнью, по крайней мере, их еще не постигло ни одно серьезное гонение.
Главой и вождем маленькой общины был Иаков Ормонд, почтенный человек и истинный ученик своего Господа, который стремился осуществить слова апостола: «Итак, доколе есть время, будем делать добро всем» (Гал.6:10).
Однажды ему нужно было пойти в уединенную окрестность. Его позвали к одному бедному дровосеку, с которым в лесу случилось несчастье, и часы которого на земле были сочтены. Больной дровосек почил в мире, и Ормонд пошел домой. Чтобы сэкономить время, он выбрал самый короткий путь, через расщепленные отроги гор, который вел через острые камни и глубокие овраги. Вдруг он остановился. Ему показалось, что он слышит чей-то громкий болезненный стон. Он прислушался и, действительно, он не обманулся. Слабые крики о помощи долетали до его слуха.
«Господи, - пробормотал он, - когда Петр начал путь, то Ты простер Свою сильную спасающую руку и спас его. Укрепи теперь мои руки, чтобы оказать помощь нуждающемуся человеку». И он последовал за все стихающими криками о помощи, пока не пришел на одно место, где спуск вниз был очень крутой. Там, глубоко внизу, на краю утеса он увидел человеческую фигуру. Внимательно осмотревшись, чтобы увидеть, каким путем можно добраться до потерпевшего, его опытный глаз установил, что это возможно только окольным путем. Конечно, это было непросто и не безопасно, но пастор Ормонд хорошо знал горы. Хотя он был уже в летах, но, не колеблясь ни минуты, отважился на спуск. Несколько минут спустя он достиг упавшего. К своему удивлению, он узнал в нем одного из влиятельных граждан Ардекса и, в то же время, самого жестокого врага протестантов. Внутренне торжествуя, что ему дозволено оказать добро человеку, который ненавидел и преследовал его и всех верующих протестантов, он осторожно поднял раненого человека и, собрав все свои силы, перенес его в более удобное и безопасное место. Там он постарался перевязать чистым носовым платком глубокую рану на голове потерпевшего, из которой сочилась кровь. Тот потерял сознание. Ормонд много раз прокричал его имя, но ответа не получил. И вдруг пастор вспомнил о бутылочке с вином, которая осталась у него после совершения вечери Господней с умирающим дровосеком. Он влил немного вина в рот бессознательно лежавшего человека, и вскоре тот открыл глаза. Болезненный стон сорвался с его бледных губ. Ормонд спросил, что у него болит.
— Все тело невыразимо болит, - вырвалось у потерпевшего.
Когда он совсем пришел в себя, то рассказал, что он, охотясь и слепо преследуя дичь, сорвался со скалы и полетел вниз.
— Не оставляйте меня здесь одного - умолял он, схватив руку пастора и умоляюще глядя на него. - Я знаю, что я не заслужил этой милости ни от вас, ни от ваших единоверцев. Но Бог и святые - свидетели, что я вашу милость не оставлю без награды.
После того, как Ормонд заверил его, что ему важнее всего исполнить заповедь Господа: делай добро всем людям насколько сможешь, он, собрав все свои силы, поднял раненого и потащил его вверх по крутой горе. Это было очень тяжело для старого человека, и все его силы были уже полностью истощены, как вдруг, к счастью, этой же дорогой шли два человека, в которых он узнал членов общины. Как только люди увидели своего любимого пастора, они побросали свои ноши и поспешили на помощь.
Большая и искренняя благодарность была принесена пастору за самопожертвование, но еще больше благодарности было в сердце пастора Тому, Кто превратил его слабые силы в мощные, и Кто помог ему выполнить дело спасения человека.
Прошли годы, но время не смогло угасить воспоминания об этом благородном поступке. На судейском месте в Ардексе часто можно было видеть Моудреля. Он занимал это место из-за протестантов, чтобы облегчить тяжелые и угнетающие мероприятия против них, чтобы охранять их от несправедливостей, насколько было это в его силах.
Наступил роковой год для гугенотов, 1685 год, год обнародования Нантского эдикта Людовиком XIV, наступило время новых, жестоких гонений для бедных протестантов.
Однажды вечером пастор Ормонд и Иоанн Брунет, старший в общине, сидели вместе и вели серьезный разговор. Прошел слух, что на этот раз и отдаленному городу Ардексе грозит опасность. Предстояли гонения, которые здесь еще были не известны. С тяжелым сердцем говорили они оба о грозных перспективах. Брунет, мягкий восторженный человек, пылко объявил, что он готов за веру, которую любит, умереть. Благоразумный Ормонд советовал спасаться бегством. Он говорил:
— Не все избраны Господом носить венец мученичества, только те, кого Он предусмотрел достойными, для них Он уже назначил свой час. Если Господь нам поможет избежать опасности, то я придерживаюсь такого мнения: идти с полным доверием к Нему этим путем. Кто, оставаясь верным вере, чувствуя свою зависимость и зависимость всех доверившихся Ему, старается сохранить их жизнь, тот может во всех обстоятельствах рассчитывать на милость и помощь Господа. И поэтому я тебе советую, брат, будь смирен, как того требует настоящий час. Это время очень тяжелых испытаний. Поступи так, как задолго до нас поступали наши братья: готовься к бегству! Этот час может и сегодня наступить.
На дворе бушевала очень сильная буря, когда Брунет покинул дом Ормонда. Ни одной звезды не было видно. Ветер завывал в трубах. Он, как бешеный, шатал деревья в лесу так, что они гнулись до земли, стеная и кряхтя. Без нужды в этот вечер никто не выходил из дома.
Слова предостережения не преминули пламенного Брунета. Уже давно все остальные члены общины приготовились к бегству. Все, что нужно было для длинного путешествия: деньги, продукты, теплая одежда - все уже было упаковано, и каждый ждал только условного знака для бегства, чтобы оставить любимую родину и все имущество, может быть, навсегда. И Брунет в этот вечер не замедлил поступить так, как все его единоверцы.
Когда друг ушел, Ормонд еще долго пробыл на коленях. Он был убежден, что близится гроза, и при мысли о ней он сердечно молился о ниспослании силы и водительства для себя и своей маленькой паствы. Ночь уже совсем надвинулась, когда вдруг кто-то осторожно постучал в дверь. Ормонд открыл, думая, что это какой-то заблудший странник просит ночлега. Торопливо поздоровавшись, вошел человек, закутанный в длинный плащ.
— Заприте дверь и потушите свет, - прошептал он. Никто не должен видеть меня в вашем доме и даже предполагать, что я преступил ваш порог!
— Господин Моудрель! - произнес Ормонд, узнав голос. - Вы, наверно, несете плохие вести?
— Да, я и вправду несу плохие вести, мой друг, - ответил Моудрель печально, - и, может быть, прийдя сюда, я поступаю против своего закона. Но я не могу иначе. Когда вы меня спасли от смерти, то я дал слово, как только представится мне возможность, воздать вам тем же. Я пришел, чтобы вас предупредить. Сегодня вечером городской совет получил тайное сообщение: интендант Бавилле и аббат де-Каиля завтра утром прибудут в Ардекс с 80-ю драгунами, чтобы схватить еретиков, а тех, которые станут сопротивляться, немедленно сжечь на костре. Допрос будет очень короткий, больше для формы, потому что уже выбраны сто человек, чтобы завтра рубить дрова для костров. Поэтому спасайтесь сейчас же, немедленно. Для бегства есть еще время. Возьмите направление к горам. А это возьмите на пропитание, - с этими словами говорящий положил на стол крупную сумму денег, пожал старому человеку руку и, закутавшись опять в свой плащ, поспешно покинул дом с ласковым напутствием: «Да поможет вам Бог».
Какое-то время Ормонд стоял со скрещенными руками. Долгожданный страшный час наступил. «Боже, да будет воля Твоя!» - пробормотал он, затем опустился на колени и стал молиться:
— О, Господи! Прийди сейчас к Твоей маленькой пастве и спаси ее!
Нельзя было терять больше времени. Каждая минута была дорога. Старый человек взял плащ, шляпу и побежал из дома в дом.
— Вставайте, час пришел! Возьмите с собой, что сможете нести. Мы собираемся в доме Брунета.
Вскоре после этого можно было увидеть темные фигуры людей, шедших быстро по пустым узким улицам старого городка, направляющихся к дому Брунета. Они шли молча, радуясь плохой погоде. Бушевавшая буря поглощала всякий шорох. Никто не замечал их. Большинство обывателей спали уже крепким сном, а кто еще не спал, тот и не думал в такую погоду выходить из дому. Бесшумно открывалась и закрывалась дверь за каждым входившим в дом Брунета. Когда все собрались в задней части дома, служившей им раньше для богослужений, то в последний раз совместно преклонили колени в их любимом маленьком «святилище», чтобы предаться охране Божьей и испросить у Него силу и помощь. После короткого молитвенного собрания они так же бесшумно покинули дом, как и вступили в него. Они прошли через сад и вышли на большую дорогу возле пенистой Ардексы. Пройдя приблизительно с час по дороге, они повернули влево, к горам, и шли так долго, пока совсем не рассвело и пока полное изнеможение не заставило их сделать привал. Ормонд с Брунетом возглавляли шествие, Ормонду теперь очень пригодилось его знание гор и дорог. Темной ночью невозможно было идти узкой горной тропой, и Ормонд окольным путем повел свою паству в уже знакомый нам глубокий скалистый овраг, где он много лет назад спас господина Моудреля. И тогда они обнаружили здесь же просторную, совсем закрытую от глаз кустарником пещеру. Эта пещера казалась ему на первое время лучшим убежищем. Она предохраняла от бури и дождя и нелегко была бы обнаружена преследователями.
— Здесь мы должны на некоторое время остаться, - объявил Ормонд, - пока не пройдут поиски. Но зажигать огонь нельзя, вообще, мы должны быть очень осторожны.
Усталые люди охотно подчинились суровым условиям. Лагерь был быстро устроен, и люди, так немилосердно выгнанные из дому, на время отвлеклись сном усталости и забыли горе, страх и всякие неудобства.
Едва наступило утро, как Бавилле и его драгуны пришли в Ардекс. Моудрель, который заменял заболевшего магистрата, всячески старался незаметным образом оттянуть обыски, чтобы дать возможность беглецам уйти как можно дальше. Но это ему не вполне удалось из-за рвения Бавилле. Заподозренные дома были тщательно окружены. Но кто опишет удивление и злобу обманутых преследователей, когда они увидели, что добыча ускользнула из их рук. Они скоро успокоились в надежде, что легко найдут беглецов, так как все признаки показывали на то, что они только этой ночью оставили свои дома. В преследовании беглецов Моудрель показал себя одним из самых ревностных. Он отослал Бавилле со своими драгунами в одном направлении, ибо он знал, что протестанты никогда не пойдут этой дорогой. Сам же во главе многих граждан пошел в горы, с которыми он, как охотник, был так же хорошо знаком, как и Ормонд. Он предполагал, что беглецы отправились в дикий овраг и нашли место в пещере, о которой никто не знал, кроме него и Ормонда. В этом он, к своей радости, не ошибся. Никто из его спутников не упомянул об этой пещере, и он мог с легкостью отвлечь их в сторону. Бог же, по Своей милости, послал рано утром снег, который замел все следы беглецов. Два дня продолжались поиски. Постепенно их рвение ослабевало. По совету Моудреля поиски еще продолжались некоторое время на берегу Роны, а затем совершенно прекратились. После нескольких дней напрасных поисков Бавилле и его отряд покинули Ардекс, чтобы искать другие жертвы в новом месте.
После того, как два дня подряд беспрерывно шел снег с ветром, наступила теплая весенняя погода. Солнце сияло на небе, таял снег. Но беглецы еще несколько дней не выходили из пещеры. Только на четвертый день вечером Ормонд и Брунет отважились выйти наружу, пользуясь темнотой. Вначале они осмотрелись, а затем с соблюдением всех предосторожностей пошли вниз, в Ронскую долину. Там на самом берегу находился уединенный хутор, хозяин которого был протестантом. Мужчины направились к нему. Крестьянин их очень радостно принял. Но как он испугался, когда узнал, что случилось в Ардексе, ибо теперь и для него, и для его семьи было небезопасно оставаться на месте. Друзья уговорили его примкнуть к ним.
Вскоре был разработан план для дальнейшего бегства: маленькими группами беглецы должны были приходить к хуторянину и тот час же переправляться через реку. На другом берегу реки простирались огромные леса, которые могли служить им защитой. Совершить это все нужно было в темноте ночи.
От всего сердца приветствовали хозяин и хозяйка прибывающих поочередно страждущих братьев и сестер. Ободряли, утешали и подкрепляли их теплой едой и питьем. Все, что только было в погребе и в кухне, все радостно отдавалось бедным беглецам. Какой контраст был между этим гостеприимным домом с уютным огоньком и сырой неприятной пещерой, которую они только что покинули! Увы, наслаждение это было очень короткое, только лишь небольшое подкрепление для еще больших страданий, ожидающих их.
Так как лодка была очень мала, то сделали плот. Три ночи длилась переправа. Когда все уже были переправлены на другую сторону Роны, перебрался и хозяин-крестьянин на своей лодке, уничтожив предварительно плот. Лодку спрятали на другом берегу в густом кустарнике.
Беглецы поступили предусмотрительно, перебравшись на противоположный берег. Хотя Бавилле имел поручение и за Роной искать протестантов, это уже не было для них так опасно, ибо преследование в дикой лесной полосе, где совсем нет людского жилья, было бы небезопасно для самих преследователей.
День за днем беглецы совершали свой путь по бесконечным диким лесам. Они шли то днем, то ночью, и то солнце, то звезды указывали им правильный путь. Осторожность все еще заставляла их отказываться от огня. Это было горькое лишение. Еще горше было, что их запас продовольствия кончался быстрее, чем они думали. Вскоре они уже не могли утолить свой голод. Это было особенно тяжело для стариков и малых детей. Но все храбро и мужественно сносили неудобства и лишения. Отцы часто довольствовались корнями, которые они по дороге выкапывали, отдавая свой хлеб детям. Время от времени им удавалось покупать немного пищи в каком-нибудь селе или в уединенном хуторе. Но и того, что они приносили, с трудом хватало на всех, так как они только по отдельности отваживались ходить в деревню. Как и раньше, прежде всего заботилась о стариках и слабых, более сильные стойко сносили голод и лишения.
Чудно вел их Бог Своею могучей Отцовской рукой! При таком долгом утомительном путешествии никто не ослабел до того, чтобы не могли идти дальше. Никто не заболел и никто не оглядывался назад на оставленные удобства жизни. Все были бодро настроены, с благодарностью вспоминали каждый день милость Божью над ними и пели, когда это было возможно, хвалу Ему.
Прошло много времени с тех пор, как маленькая паства оставила дома и родину и отправилась странствовать. Чем ближе они продвигались к границе, тем больше росла в них надежда: найти в чужой стране новую родину и покой. До сих пор они избежали преследований. Если они и встречали людей, то люди их не трогали. Их принимали за цыган, которые в те времена большими таборами ходили по Франции и жители обходили их с суеверным страхом. Это очень успокаивало беглецов. Теперь они могли, не боясь, зажигать костер, в большом количестве покупать продукты, и это уменьшило их страдания. С течением времени они привыкли к переходам; закаленные бурей и всякой непогодой, они могли уже ежедневно совершать длительные переходы и легче переносить невзгоды «путешествия». Божье Слово было их путеводителем, утешением и ежедневной пищей. Они никогда не забывали утром и вечером в совместной молитве отдаться в руки верному Пастырю, а в воскресенье особенно прославлять Его имя.
Таким образом они дошли до Эльзаса и вскоре были у Рейна. Когда они благополучно перешли его, то в первый раз за много времени вздохнули свободно. Опасность миновала, но трудности были еще впереди. За те немногие, оставшиеся деньги, которые дал Моудрель они на чужбине ничего не могли купить. К тому же, никто из них ни слова не говорил по-немецки. Но Бог и сейчас оказался верным и великим помощником. То тут, то там Он знакомил их с честными, добродушными людьми, которые им немного помогали. Чтобы не привлекать к себе внимания, они, по возможности, избегали города и большие населенные пункты, путешествовали ночью и для отдыха предпочитали покой лесов. Весна наступила очень рано, погода была хорошая, и это было им кстати.
Немалым затруднением для них было полнейшее незнание местностей Германии. Они никогда не знали: находились они среди протестантского или среди католического народа, поэтому не отваживались покидать берег Рейна. Но со временем они стали более храбрыми. Их чужеземный наряд, смуглые лица и странный, непонятный разговор создавали впечатление кочующих цыган. И хотя население сторонилось их и не терпело, чтоб они ночевали где-нибудь в городе или поселке, но все же относились к ним неплохо и часто снабжали их продуктами. Для беглецов это было большой помощью, так как их деньги почти все были израсходованы. Когда они пришли к Майне, то денег хватило только на проезд. Больше денег у них не было. Оставались кое-какие жалкие пожитки. Что ожидает их, если и эти пожитки они отдадут за хлеб? При этих мыслях глубокая подавленность овладевала сердцами бедных беглецов. Только Ормонд и Брунет не унывали. Они утешали остальных, говоря:
— Разве Тот, Кто до сих пор нас вел чудной Своей милостью, Кто нас освободил из рук нашего врага, Кто так верно и нежно нас охранял, как однажды охранял народ Израиля, когда он выходил из Египта, разве Он нас забудет, да еще в тот момент, когда мы уже близки к цели? Нет, не дремлет и не спит Хранящий нас! Чем глубже скорбь, тем ближе Бог со Своей помощью!
Вера этих двух верных мужей увлекла всех остальных. Их ободряющие слова освежали усталые души, укрепляли надежду и направляли все взоры вновь к Тому, в Котором все обетования Божий.
Тем не менее, они очень медленно продвигались вперед. Питание, которое теперь находили с большим трудом, не было питательно, и вскоре после такой пищи опять появлялся голод. И все-таки они неутомимо продолжали идти дальше.
Между тем наступила Пасха. Вечером, в первый день Пасхи они заблудились в холмистой местности и никак не могли найти выхода из леса. Наконец, совсем изнеможенные, они постелились в чаще и усталые опустились на ложе изо мха. Голод мучил их страшно. Осталось всего несколько корочек хлеба, которые они, не взирая на собственный голод, оставили для детей. С грустью вспоминали они дорогой праздник, наполняющий в эти дни так много сердец миром и радостью, в то время как их сердца под бременем забот и скорби только стенали. Они не имели понятия, где находятся и что с ними будет на следующий день. Рано утром, перед рассветом, все собрались на открытом месте, опустились на колени, и Ормонд молился с такой силой и с таким пылом, что взоры всех были устремлены на него, и сердце каждого было увлечено молитвой, на глазах появились слезы. Ормонд раскрыл всю их нужду перед Господом, он напомнил Ему о Его обетованиях и обещаниях, о Его мощи помочь и в конце молитвы благодарил Господа за помощь, которая должна вот-вот прийти. Слыша такие слова глубокой веры, сердца людей начали радостней биться, и новая надежда озарила их озабоченные лица.
Вера старого человека была удивительна. Он знал, как он позже признался, что Господь к ним придет и прострет Свою спасающую руку, именно в тот момент, когда они не будут знать уже выхода.
Когда он окончил молитву радостным «аминь», то запел хвалебный псалом, и вскоре радостное пение опять надеющейся маленькой паствы, вознеслось к небу, отдаваясь эхом в лесу. После этого Ормонд прочел отрывок из Библии и говорил о дивном воскресении распятого Спасителя грешников. Он только что окончил свою проповедь словами, что каждый, кто берет свой крест на себя и следует за Господом, после всех горьких земных страданий войдет в вечное блаженство, как вдруг раздался громкий собачий лай.
Был ли это Божий ответ на их доверие?..
Страх и ужас охватил такую радостную только что паству.
Из-за деревьев показалось несколько всадников. Первый, благородное лицо и осанка которого выдавали в нем господина и повелителя всех остальных, остановил свою лошадь и спросил громко, но приветливо:
— Что здесь происходит?
Обнажив свою седую голову, Ормонд выступил вперед. В коротких словах он рассказал, кто они, откуда пришли и куда хотят идти. Сердечно просил позволить им с миром идти дальше и в конце разговора обратился с просьбой: не сможет ли добрый господин оказать им услугу и дать что-нибудь покушать, ибо все были очень голодны, почти ничего не ели многие дни.
Трогательные слова старого человека произвели глубокое впечатление на всадника. Взволнованно смотрел он на собравшихся. В его глазах блестели слезы, и глубоко растроганный, он ответил почтенному старику по-французски:
— Да будет благословен Господь, Который вас так чудно привел сюда! Я - господин этой земли, граф Вильгельм Мориз. Мне было донесено, что в лесу расположился большой цыганский табор, который может угрожать нашему покою. Чтобы самому лично убедиться в этом, я и приехал сюда и вот нашел вас, христиан, гонимых братьев и сестер по вере. «Блаженны вы, когда будут поносить вас и гнать... за Меня, - говорит наш дорогой Господь. Ободритесь вы, гонимые за Господа! Вашей нужде пришел конец. Если вы желаете, то можете остаться жить здесь, у меня. Дома и имущество, которое вы потеряли за истину, я вам верну. Остановитесь еще на короткое время здесь, и ваши физические силы и ваши души будут подкреплены!
Сказав это, благородный граф тронул лошадь и быстро уехал. Его провожатые последовали за ним.
Впечатление, которое произвели его слова на их родном языке, не описать. Старый и малый обнимались и плакали от радости. Пастор Ормонд стоял со скрещенными руками и глазами, поднятыми к небу, и губы его шевелились, молясь. Брунет же запел, ликуя, хвалебный гимн, который все постепенно подхватили. Когда пение окончилось, Ормонд возвысил свой голос в благодарственной молитве Тому, Кто не покинул и не забыл Свой народ.
Вскоре длинная процессия жителей Браунфельса и соседнего селения двинулась по направлению к лесу, неся корзины с продуктами, чтобы накормить голодных.
Граф остался в одной из деревень. Он созвал всех жителей, рассказал им, что он слышал и видел; потом спросил их: согласны ли они и готовы ли будут продать свои дома со всем имуществом, а он им взамен даст другую, лучшую землю для обработки и застройки нового села с церковью и школой, и сам поможет им в этом. Когда крестьяне поняли, как это нужно графу, что они ничего не потеряют при этом, то сразу же, без промедления, согласились. Каждый говорил свою цену и тотчас получал деньги.
Уже на следующий день чужестранцам были предоставлены некоторые дома, так что им не надо было больше ночевать на дворе.
Сам граф привел своих французских братьев по вере в село и вселил в предназначенные для них дома. Но так как село было для них мало, то граф еще выделил им хутор, отстоящий от села на расстоянии полчаса ходьбы, из которого впоследствии произошло село Грайфонтель.
Так Господь помог тем, кто просил Его, помог больше и лучше, нежели они ожидали и не посрамил доверие тех, кто ради Него все оставил. Он помог им найти приют в чужой стране и какой приют! На который они никогда не рассчитывали. Незабываемым для всех оставался день их встречи в лесу. Когда они первый раз собрались в маленькой деревенской церкви, чтобы слушать Слово Божие и праздновать вечерю Господню, то желание каждого было молитвенно вспомнить благородного графа, которого Бог послал к ним другом и спасителем. И как они благодарили Бога, Который вывел их из тени смертной и всех напастей и дал им покой для здешней жизни на новой прекрасной земле!
Да, Бог Сам вел их Своим верным путем через многие испытания, и теперь они только могли удивляться милости Божьей и прославлять Его за все Его чудные дела.
«От Господа спасение праведникам; Он - защита их во время скорби» (Пс.36:39).
По стопам Спасителя
«А Я говорю вам: любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящим вас и молитесь за обижающих вас и гонящих вас. Да будете сынами Отца вашего Небесного» (Мат.5:44-45).
Один негритянский мальчик, которого совсем маленьким ребенком, лет четырех-пяти, оторвали от матери и продали, как раба, имел хорошего доброго господина. Этот господин принял участие в воспитании мальчика и послал его учиться. В школе мальчик услышал Евангельскую весть о Спасителе и подарил Ему свое сердце. С той поры он стал таким прилежным, работящим и верным, что господин оказывал ему полнейшее доверие и много раз поручал ему исполнять очень важные и ответственные задания. Но однажды, к величайшей досаде своего господина, он привел с невольничьего рынка старого дряхлого человека и оказывал ему всестороннюю любовь. Когда было светло, он выносил его на солнце; ночью он укладывал его в свою постель и тепло укрывал; и всегда заботился о том, чтобы он имел в достатке пищу и питье.
Понаблюдавши за мальчиком некоторое время, господин спросил его удивленно:
— Это твой отец?
-Нет.
— Твой родственник?
-Нет.
— Ты его раньше знал?
— Да, это мой враг. Когда я был совсем маленьким, он на моих глазах убил мою мать, вырвал меня из ее рук и продал. Но я теперь знаю, что в Библии написано: «Любите врагов ваших», и «если враг твой голоден, накорми его, если жаждет, напои его». Поэтому я не мог иначе поступить, увидев его в нужде.
Дети! А как поступаете вы?
Деревенский старикашка Дитрих в деревне Вильбах, которому раньше принадлежал порядочный хутор, вот уже несколько лет, как сильно опустился и потерял из-за этого и службу, и хлеб. Его единственным занятием было: со своего необработанного участка нарвать несколько пучков травы и принести их домой к обеду своей тощей козе. Для него самого и для его воспитанницы к обеду было по несколько штук картофеля и немного молока. После обеда Дитрих исчезал и приходил только вечером, подоить козу, и опять уходил. Дома его не было, но каждый знал, что он до глубокой ночи сидит в трактире, и что у него скоро заберут дом, поле и козу, чтобы оплатить долги.
Пока жива была его жена, все шло гораздо лучше. Они имели больше земли и корову и работали, не покладая рук, с утра до вечера. Своих детей у них не было, но вот уже три года, как они взяли на воспитание осиротевшую девочку его сестры. Год тому назад он потерял жену и с того времени так быстро опускался, и так быстро все пришло в упадок, что все удивлялись свежему цветущему виду ребенка. Девочке было восемь лет, и всюду ее звали Роза-Резли, потому что никогда не видели ее без розы в руке. Настоящее имя ее было Тереза, но все ее звали Резли, с приставкой Роза. Роза-Резли так любила розы, что могла подолгу стоять у забора и любоваться розами, пока, наконец, кто-нибудь, из живущих за этим забором, приветливо не скажет ей; «Наверное, хочешь розу?» И, сияя от радости, Роза-Резли протискивала свою маленькую ручку через решетку забора и с благодарностью брала розу. И, таким образом, ребенок был всегда с розой в руке, пока они цвели. Все любили веселую, жизнерадостную девочку.
Дядю она мало видела. Утром она уходила в школу. В обед он обычно говорил: «Я сегодня вечером не приду домой, ты, наверное, найдешь там что-нибудь покушать». Но шкаф был всегда пуст, и для нее было хорошо, что не тот, так другой ребенок в школе давал ей кусок хлеба, яблоко или грушу. Но даже и тогда, когда ей приходилось быть голодной, она, бегая от сада к саду, где росли розы, которые ей иногда дарили, забывала в своей радости о голоде.
Вот и сегодня она не имела ужина. Тем не менее, она весело бегала по лугам. Был теплый летний вечер. В воздухе порхали вверх и вниз бабочки; щебетали ласточки, летая полукругом; на лугу весело трещали кузнечики; и Розе-Резли становилось на душе все веселее, она подпрыгивала все выше, как будто хотела вместе с бабочками взлететь. Так, через некоторое время, она подошла к саду, лежащему у лесной опушки. В этом саду всегда росли самые красивые розы. Сад был окружен деревянным забором, и Роза-Резли быстро взобралась на него и ожидающе посмотрела в сад.
— Заходи, заходи! - послышался голос из сада. - Я знаю, что ты хочешь, сегодня ты получишь много роз.
Не надо было повторять ей дважды. Роза-Резли быстро вошла в сад, подошла прямо к большой клумбе душистых роз и стала любоваться их красотой. Тут подошла хозяйка, которая позвала девочку в сад, она часто дарила ей розы.
— Ты пришла как раз вовремя, Резли, - сказала она, сегодня ты получишь целый букет роз; но некоторые розы уже скоро опадут, и тебе надо быть немного осторожнее и не прыгать так высоко, а то все розы у тебя опадут, прежде чем ты прийдешь домой.
Хозяйка стала осторожно срезать то здесь, то там розу, пока не получился красивый букет. Роза-Резли была в восторге. Такой прекрасный букет она еще никогда даже в руках не держала. Но уже с некоторых роз стали осыпаться душистые лепестки и падать на землю, а пустые стебли так печально выглядывали из-под цветов, что Роза-Резли испуганно смотрела на них.
— Вот видишь! - сказала хозяйка. - Домой тебе надо идти совсем тихо, а не то ты и три розы полностью не донесешь домой.
Роза-Резли поблагодарила хозяйку и отправилась в обратный путь. Путь пролегал мимо убогого домика. Там жила «Матушка-Забота», тихая женщина с измученным лицом. Все ее так звали, и Роза-Резли не знала ее настоящего имени.
— Матушка-Забота! - крикнула Резли, увидев ее у окна. - Смотрите, смотрите, видели ли вы когда-нибудь такие розы!
— Нет, Резли, уже давно не видела такие, - ответила женщина.
И дитя пошло дальше. У последнего дома при дороге Резли хотела свернуть в переулок, но в это время вышла хозяйка дома, «Перекрестница», прозванная так, потому что ее дом стоял на перекрестке нескольких дорог, и, подбоченясь, смотрела на девочку.
— Вот-вот, сегодня ты настоящая Роза-Резли, - крикнула она ей вслед. - Подойди, покажи мне твой клад.
Роза-Резли быстро повернула назад и, полная радости, протянула ей свой букет. Но при быстром движении с трех-четырех роз осыпались лепестки и упали на землю. Резли печально смотрела на них.
— Жаль, - сказала женщина, - эти розы пригодились бы как раз мне. Дитя, отдай мне свои розы, за них я тебе дам хороший кусок хлеба. Ты их все равно далеко не унесешь, пока доберешься до дома, у тебя в руках останутся одни стебли.
— Разве у меня ни одной не останется? - спросила Резли совсем огорченная.
— Эту вот ты можешь себе оставить, остальные сейчас опадут, - с этими словами крестьянка приподняла свой фартук, и Резли положила туда все розы, кроме указанной. Затем крестьянка вошла в дом и вскоре вернулась обратно с большим куском хлеба, при виде которого девочка вдруг почувствовала, что она сильно голодна.
— Слушай, Резли, я хочу дать тебе хороший совет, - сказала она, отдавая ей хлеб. - Возьми корзиночку и каждый вечер ходи туда, где растут розы, и проси те, которые вскоре опадут. Затем положи их в корзиночку, чтобы не потерять ни одного лепестка, ибо как раз они мне и нужны. И всякий раз, когда ты мне принесешь порядочную кучку лепестков, ты получишь хороший кусок хлеба. Ты согласна?
— Да, я буду делать это очень охотно, - сказала Роза-Резли и направилась домой, с удовольствием поедая хлеб.
Когда она опять проходила мимо домика Матушки-Заботы, то она как раз возвращалась домой, неся на плечах маленькую вязанку собранных дров.
— Где же твои красивые розы? - спросила Матушка- Забота, когда девочка остановилась возле нее, Резли рассказала ей, что отныне она каждый день будет приносить свои розы Перекрестнице.
Женщина выслушала ее задумчиво, а затем робко спросила:
— Резли, не зайдешь ли ты завтра ко мне, прежде, чем ты отнесешь свои розы крестьянке? Я хотела бы тебя о чем-то спросить.
— Хорошо, я зайду. Спокойной ночи, Матушка-Забота.
— И Резли отправилась своей дорогой. Придя в уединенный домик дяди, она вошла в тихую пустую комнату. Она не заперла двери, не зажгла свет. Как птичка, она в сумерках нашла свое гнездо и вскоре мирно уснула, и во сне она все видела розы, пока яркое солнце ее опять не разбудило.
Женщина, которую люди прозвали Матушка-Забота, была очень бедной вдовой. Когда-то жила она хорошо и не привыкла попрошайничать. Она бедствовала и страдала молча, только одному Богу говорила о своей нужде и только у Него одного искала утешение, в котором она так нуждалась. Ее муж был портным, но он рано умер, оставив ее одну с сыном. Сын ее тоже должен был стать портным, так решил опекун мальчика, но Иосиф этого не хотел. Когда его заставляли работать по портняжной части, он убегал и приходил домой только поздно вечером, а иногда и совсем не приходил. Так он попал в плохое общество. Ему стали угрожать, если он не будет работать и не исправится, то его отправят в Австралию. На это Иосиф очень рассердился и сказал, что он умеет работать, если ему дадут свободу самому выбрать себе работу, а на чужбину он и сам отправится, незачем его посылать. И вслед за тем он исчез и больше не приходил. Мать очень переживала и скорбела, но она предала свое дитя Богу, хотя люди в деревне говорили ей насмешливо: - Разве тебе помогло то, что ты так много молилась? Теперь ты в нужде, а Иосиф, наверное, бесславно погиб.
Но она на это всегда отвечала:
— Если мне даже до конца суждено остаться «Матушкой-Заботой», то я все же не потеряю надежды, что Иосиф вернется на правильный путь, ибо я его с ранней юности все снова и снова приносила в молитвах к Богу и так много и сильно за него молилась и молюсь, что это не может быть напрасно.
На другой день, как только окончились занятия в школе, Роза-Резли опять собралась в дорогу. Корзиночки у нее не было, и она решила складывать розы в свой фартук. Весело подпрыгивая на пути, она добралась до большого сада, где увидела хозяйку, проживающую среди роз.
— Ты, наверное, опять хочешь розу, Резли? - окликнула она девочку. - Зайди, одну или две я тебе дам.
— Только те, которые уже опадают, - сказала Резли и протянула свой фартук, чтоб ни один лепесток не упал на землю.
— А, если ты хочешь такие розы, то можешь получить их полный фартук!
И она повела девочку к большой клумбе роз, которые были полностью распущены или же стояли уже наполовину облетевшие. Женщина срезала их столько, что фартук Резли был полностью наполнен.
— Могу ли я и завтра прийти? - спросила Резли, выжидающе глядя на хозяйку.
— Можешь, - ответила та, - все осыпающиеся розы можешь получать, если находишь в них удовольствие.
Роза-Резли поблагодарила ее и весело убежала. Дойдя до ветхого домика Матушки-Заботы, она вспомнила про обещани<