Как часто бывало в прошлом, социальные последствия технологического переворота начали осознавать и пытаться изучать только когда они стали проявляться на уровне повседневности, когда с ними столкнулись «лицом к лицу». Не будучи теоретически освоенными, социальные процессы, связанные с информатизацией, остаются для нас вне поля видимости, мы столкнемся в этом случае только с их следствиями. Не зная о существовании явления, не имея соответствующего ему понятия, мы не способны его воспринимать в контексте нашей деятельности – подобно тому, как дикарь воспринимает самолет в качестве птицы (пусть и железной), компьютер все еще воспринимается подавляющим числом пользователей сегодня разновидностью пишущей машинки или игровой приставки к телевизору.
Отсюда процессы информатизации – «интернетизации», – хороши они либо плохи, носят катастрофический характер, люди не воспринимают эту новую реальность и тем более не успевают за ее изменениями. Как не вспомнить классическое: «иные живут как во сне – смотрят и не видят!». Социальная жизнь (будучи порождаемой в той или иной мере адекватно предмету взаимодействия мыслящими индивидами) не успевает за динамикой развития информационного пространства, социальная саморегуляция происходит на основаниях, не предполагающих наличия нового качественного измерения жизни общества. Как некогда крестьянин воспринимал индустриализацию всего лишь добавкой к устоявшемуся образу жизни (дающую возможность дешево приобрести гвозди да обруча), большинство из нынешнего поколения «пользователей» воспринимает и процессы информатизации.
Человеческому сознанию сложно освоиться с мыслью о том, что поменяется социальная жизнь в целом, а не только будет добавлен некоторый новый ее фрагмент. (Заметим попутно, что социальное вовсе не охватывает полноты «человеческого») Поэтому ситуация в виртуальном сообществе сегодня (а отсюда возникает иллюзия того, что и принципиально) некоординируема и представляет собой фактор неопределенности развития нашего общества в прежних формах, - механизм, в котором неопосредованно выражены все его противоречия. Но это сегодняшнее историческое состояние – думается, очень недолгое, которое уже проходит по мере того, как киберсообщество становится существенным фактором социальной динамики.
Структуры социального взаимодействия, возникающие с использованием новых информационно-коммуникативных технологий, являются предметом изучения уже достаточно длительное время - со второй половины 80-х годов, когда стала развиваться тенденция превращения сети Интернет в массово доступную коммуникативную среду, не только замещающую традиционные технологии в этой сфере, но и создающую новые аспекты взаимодействия между людьми.
О возможности возникновения виртуальных коммуникативных сообществ говорил еще один из основателей кибернетики Ноберт Винер. (21.) Новое социальное пространство уже достаточно давно осваивается путем художественной рефлексии – особо в этом преуспели писатели-фантасты и кенематографисты. Первичный опыт отношения (архетип, модус структурирования восприятия) к киберсообществам коренится в культурных событиях 60-70 гг.ХХст – прежде всего в становлении социального альтернативизма “новых левых”.
Первые реальные Internet-сообщества возникли в 1979 г. в связи с появлением открытых электронных досок объявлений (bulletin board system, сокращенно BBS). С возникновением в 80-х годах групп рассылки электронных сообщений и чат-форумов это явление получило дальнейшее развитие.
Зачинателем online communities считают WELL (https://www.well.com/). В конце 80-x веб-сайт Kaliforniica Sausalito предложил пользователям новую форму общения -- по интересам, в реальном времени и с возможностью установления длительных отношений. Сервис пользовался необычайным успехом, и вскоре возникли новые модели сообществ. Они отличаются по принципам организации, технологиям, размерам, целям и демографике. Однако главная причина их успешного существования -- возможность общаться и самовыражаться в определенной упорядоченной форме, без энтропии излишней информации.
В 90-е годы средства коллективной связи были встроены в поисковые машины, и случайные посетители, попадая в такие группы во время путешествий по Internet, стали все чаще в них задерживаться, чтобы пообщаться. Разработчики предоставили организационные средства — в частности, инструменты для ведения дневниковых записей и создания персональных Web-страниц. Наиболее популярные сегодня узлы Internet-сообществ, такие как Yahoo!, America-on-line или GeoCities, привлекают ежемесячно до 60 млн. посетителей, причем длительность каждого такого посещения превышает в среднем 30 минут.
Называющий себя самым большим community в мире, GEOCITIES насчитывал в конце ХХ века почти 1,7 млн членов и вырастал на 8000 новых пользователей ежедневно. Этот гигантский муравейник был задуман Дэвидом Бонетом (David Bohnett) из Калифорнии в ноябре 1994 года. Идея проста - упорядочить огромное количество информации в Интернете и предложить ее по четкой схеме, одновременно предоставляя различные формы долговременного общения по интересам (за плату). Огромной популярностью пользуются чаты и форумы, но чтобы в них войти, необходимо быть членом GeoCities. Под зонтик предлагаемых тем вошли практически все возможные категории (Искусство & Литература, Театр, Бизнес и Деньги, Инвестирование, Реклама; Образование, Развлечения, Кино, TV, Музыка, Игры, Покупки, Спорт, Путешествия, Технологии, Наука, Программирование, Космос, Семья и Дети, Здоровье, Медицина, Питание, Кулинария, О женщинах, тинейджерах, голубых и лесбиянках).
Большинство (60%) членов GeoCities "приходят" из Северной Америки, и 40% -- "из других стран мира".
Компании, занимавшиеся разработкой компьютерных игр, стали инициаторами создания первых WEB-сайтов, где любители игр получили возможность пообщаться с себе подобными, обменяться кодами и подсказками для прохождения сложных игровых участков, принять участие в соревнованиях. По мере развития компьютерных технологий на сайтах игровых сообществ стали появляться версии-продолжения старых и анонсы новых игр, путеводители, обзоры, добавочные модули с новыми уровнями, распространяемые в качестве поощрения наиболее активных членов.
Сегодня родилось множество подобных сообществ, отличающихся порой весьма замысловатой иерархией. Вот один любопытный пример.
Архитектура сайта "Сайбертаун" позволила Internet-сообществам вплотную приблизиться к воспроизведению реального мира. Пользователям предоставлена возможность построить собственный двух- или трехмерный виртуальный дом, используя широкий спектр предлагаемых проектов-образцов. Хозяин вновь построенного дома получает "гражданство" одного из "поселений", составляющих "кибергород". В своих виртуальных жилищах все граждане имеют собственный "кабинет" для виртуального общения, а также доску объявлений, где могут "вывесить" свое описание с фотографией. Посетители двухмерного дома получают доступ ко всей этой информации и могут побеседовать с хозяином либо оставить ему сообщение. Если же гражданин кибергорода предпочтет виртуальную реальность в виде трехмерного жилища, то все граждане (точнее, их трехмерные двойники-изображения) имеют возможность зайти к нему в гости, осмотреть его жилище, пообщаться с хозяином в режиме реального времени. Трехмерный дом можно обставить мебелью по собственному вкусу, подобрать его индивидуальный интерьер. Сообщество кибергорода предоставляет своим гражданам работу, например гидом или даже членом муниципального совета. Жителями города организовано множество клубов по интересам, открытых для каждого гражданина.
Религия по определению сама виртуальность – она изначально организована как система феноменов, противоставляемых пространстванно-временному, чувственно данному бытию человека. Эта духовная традиция всегда воплощала собой трансцедентность (полагание потусторонности) присущую человеческому сознанию вообще, по крайней мере в известных доселе исторических его формах. Не удивительно, что в конце 90-х годов ХХст. в Сети появились виртуальные кладбища и церкви, появились ресурсы, отражающие и рассматривающие феномены иррационального, мистического в киберреальности. По данным обзора Dallas Morning News на 2000г. существовало более 5 миллионов ссылок на христианскую тематику, более 500,000 касающихся исламской религии, а также порядка 230,000 относящихся к индуизму (22.) Не перегружая читателя многочисленными примерами из этой области, приведем лишь одно характерное рассуждение на эту тему.
В сетевом “Журнале Ру.” появился “Манифест кибер-религии” (23.). Некто подписавшийся “Алексрома, Хромой Ангел” утверждает:
“Людям свойственно стремление к Богу. Появляясь в разных местах, Бог указывает людям путь, по которому им следует идти. На разных этапах развития различные цивилизации поклонялись животным, солнцу и другим небесным светилам, деревянным и металлическим идолам и, наконец, Богу на небесах…
Что происходит в наше время? Вряд ли можно назвать случайностью то, что во второй половине 70-х годов произошло два на первый взгляд не связанных между собой явления: резкое свертывание космических программ и начало революции в компьютерной технике… В современном мире в очередной раз происходит смена указываемых Богом ориентиров. Это можно утверждать, исходя не из голого философствования, а на основе анализа путей развития цивилизации. Революция в компьютерной технике и цифровой технологии связи привела к появлению WWW - повсеместно протянутой “паутины”. Важную роль здесь сыграли и космические спутники связи (таким образом, ракеты сделали для компьютеров едва ли не больше, чем компьютеры для ракет).
О чем говорит эта смена ориентиров? В 90-х годах XX века Бог “переселился” в кибер-пространство.
Бог нашего времени - это КИБЕР-БОГ…
Боги древних - это в основном боги плодородия и боги войны. Потом люди стали поклоняться богу Любви. Кибер-Бог - это бог Познания. Возможности, которые дает для познания кибер-пространство, неограниченны, как неограниченно и само это пространство. Более того, о кибер-пространстве можно говорить как о “последнем бастионе Бога”, потому что, в отличие от космоса, человек никогда не сможет в него проникнуть в своей физической форме.
Вставайте на путь освоения кибер-пространства, и Бог одарит вас своей милостью - вас ожидает радость познания и творчества. Оставьте свой след в кибер-пространстве - и вы будете одарены вечной виртуальной жизнью!” (24.)
Некоторые зарубежные (в Интернете – иноязычные) авторы рассматривают образ единого киберпространства как реализацию сакральных оснований человеческой истории в их религиозной интерпретации. Так некие Benedikt и Michael ставят ставит вопрос о том, что киберпространство это Новый Иерусалим, который описывается в Библии (25.).
Всевозможные церковные организации также активно развивают свои ресурсы в новом пространстве. Так, диакон Андрей Кураев выступил с заметками “В защиту компьютера”,, в которых утверждает следующее: “Порицатели компьютера и компьютерных игр, кажется, исходят из убеждения, что человек призван к непрерывному пребыванию в молитве, а потому любое действие, которое занимает человека чем-либо иным, отвлекает его от молитвы и потому является антихристианским. Верно — схимник, который отложил бы четки и начал искать новости в Интернете, был бы странен. Но разве все христиане схимники? И разве схимнический подвиг есть единственный образ служения Богу и людям?.. Значит, в жизни человека есть место и иным занятиям, прямо не совмещенным с молитвой. Есть место и для толики игры, и для общения, и для переписки, и для потребления новой информации (в том числе и нецерковной). Если человек занят чем-то, что не связано прямо с молитвой, нельзя сразу расценивать это как грех. Человек может спать, гулять, беседовать с друзьями на светские темы — и это не будет грехом”. (26.)
Ватикан устами Папы в 2000 январе 2001 года призвал католиков более активно использовать возможности Интернет: "медиа-мир может иногда казаться не более дружественным для приобщения христианских идеям, чем языческое окружение во времена Апостолов", - говорится в послании. Несмотря на то, считает Папа, что современные технологии несколько размывают в общественном сознании представления об истинном и иллюзорном, церковь обязана брать их на вооружение для активной пропаганды истины Христа. А технологии современных СМИ по скорости и ширине охвата аудитории дают для этого невиданные ранее возможности. "Католики не должны бояться открывать Христу двери социального общения", - считает понтифик.(UaToday,18.02.2001)
А через час после выступления Папы Римского Иоанна Павла II группа хакеров атаковала официальный сайт Ватикана в Интернете (https://www.vatican.va/).
Одновременно с проникновением в сферу трансцедентного начала происходит вращивание Сети в «традиционную» физическую реальность (не-виртуальную?). Во многих уголках Земного шара устанавливаются видеокамеры, через которые может посмотреть на происходящее там в режиме реального времени любой желающий. Сеть соединена с другими системами электронной коммуникации, банками данных. Ведутся эксперименты по совмещению тканей человеческого тела с кибернетическими устройствами, добровольцы размещают в своих жилищах видеоустройства с тем, чтобы их повседневная жизнь становилась предметом, доступным посредством Сети.
Таким образом реальные кибернетические коммуникативные сообщества, о возможности которых говорилось уже достаточно давно - с 60-х гг., ХХ ст. (и они не входили в предмет собственно социологического анализа, не будучи сколь-нибудь массовым и распространенным явлением), стали развиваться как сопоставимая с другими составляющая социальной жизни с конца 80-х гг. На протяжении уже более 10 лет они проявляют свои свойства уже не как теоретический объект (черта возможного будущего), но как предмет повседневных предметных усилий людей, находящихся в различной степени близости к социальной теории и, во все большей степени, к науке вообще.
В этом плане показательно состояние дел в государствах СНГ, где современный компьютер до самого недавнего времени доступен в большей степени носителю власти, чем носителю идей, не говоря уже о возможности свободного пользования Сетью (еще и поныне чиновный люд предпочитает во время интервью сидеть на фоне «загадочно мерцающего» монитора). Вопрос этот до сих пор (несмотря на принятые в 2000 году политические решения) мыслится делом частным и, в принципе, второстепенным по отношению к остальным аспектам социальной жизни – ритуальные поклоны публичной власти в этом направлении стали переходить в стадию деятельности в Украине только лишь недавно, да то под влиянием обстоятельств.В то же время в Индии принята государственная программа, согласно которой будет организован выпуск дешевых (до 200 «у.е.»), доступных широким слоям населения, компьютеров.
В пылу собственных трансформационных забот мы несколько выпали из процесса омассовления Интернет и находимся перед фактом уже имеющегося развития коммуникативных сообществ нового характера со своими правилами, ценностными основаниями - сообществ, оказывающих все большее влияние на традиционно сформировавшиеся сферы социального взаимодействия. Процессы, происходящие в киберпространстве все больше влияют на привычные нам области социальной жизни. История с исчезновением в Украине журналиста интернет-издания (Гонгадзе) впервые лишь в 2000г. весьма ярко проявила степень существенности новой социальной реальности, о которой идет речь. Понятно, что фабула упомянутого события «закручена» не на Интернете, однако все же имеет к нему непосредственное отношение.
Другим примером скандального проявления возможностей киберкоммуникации может послужить история, произошедшая в апреле 1999 года. На сайте www.polit.ru была помещена информация о якобы произошедшем самоубийстве губернатора Санкт-Петербурга Владимира Яковлева в связи с его арестом по делу Юрия Шутова. Источник не был указан и не "вычислялся". Сообщение появилось в "гостевой книге", в которой может высказаться каждый желающий. Если бы подобного рода сообщение содержалось бы в письме или телефонном звонке читателя в редакцию любой "бумажной" газеты, оно, скорее всего, никогда бы не стало известным за пределами отдела писем этого печатного органа. Бездоказательное, скандальное, анонимное - к такого рода сведениям журналисты и редакторы обоснованно относятся с подозрением. Но находясь в свободном доступе на одном из сайтов Сети, оно стало активно цитироваться и использоваться уже другими средствами информации, в том числе печатными и электронными. В качестве источника такого сообщения указывался... Интернет (хорошо, если со ссылкой на соответствующий сайт)! Информация, конечно, не подтвердилась, но очень у многих, кто не вполне представляет себе специфику работы в Сети, о достоверности размещаемых в Сети сообщений сложилось не самое верное впечатление. Многие ресурсы оставляют вопрос о объективности в стороне и размещают информацию самой различной степени достоверности.
Интернет оказывается средством политического влияния все более сильным еще и потому, что пользователями Сети является достаточно узкий круг специалистов (занимающих ключевые позиции в своих областях), реагирующих на качественную сторону той или иной позиции, а не на ее тиражированность. Сеть потенциально наиболее действенное средство оперативного идеологического воздействия на элиты и на массовые общности в том числе и потому, что она дает возможность избирательного, индивидуализированного воздействия на аудиторию.
Доступ к Сети проявил также степень дезинтегрированности современного общества. Как показал опрос фонда "Общественное мнение" (1999г.), только 28% из 1500 опрошенных граждан России знают, что такое Internet, и еще 25% что-то об этом слышали. Причем некоторые респонденты были уверены, что Internet — это средство зомбирования людей, источник пропаганды и оболванивания, одно из средств идеологической диверсии. Опрос подтвердил, что большинству россиян Internet сегодня недоступен — только 3% респондентов сказали, что у них есть возможность пользоваться Всемирной компьютерной сетью. Чаще всего респонденты пользуются Internet у себя на работе (1,8%) или на работе у родственников, знакомых (0,7%), а также по месту учебы (0,7%). Домашнее подключение к Internet могут себе позволить только 0,6% респондентов. Доступ в "сеть сетей" имеют в России главным образом жители крупных городов. Среди москвичей и петербуржцев таких людей, судя по данным опроса, 12%, в городах-миллионерах — 7%, в городах с населением менее 1 млн. человек — 3%.
Чаще других имеют доступ в Internet люди с высшим образованием (10%), они же проявляют и наибольшее желание стать пользователями Всемирной компьютерной сети (52%). Примерно 33% опрошенных россиян равнодушно относятся к перспективе подключиться к Internet. (данные из (27.).
«Основная масса населения не имеет не то, что интернет-доступа, но и представления о компьютере» – традиционный аргумент, который можно слышать в различных коридорах и кабинетах. Однако значительная масса населения сегодня и газет-то не выписывает, особенно центральных, сидит месяцами без электроэнергии. Безусловно также и то, что выход человека в космос не изменил жизни какого-нибудь первобытного племени, живущего на нашей планете. Так давайте отвернемся от изучения этих областей? Судя по зарплатам уже обьявлены «несущественными» образование и медицина в нашем обществе – что из этого выйдет, мы еще будем лицезреть в скором будущем. Попутно заметим, что такое положение вещей обусловлено нашей традиционной небрежностью в отношении к знанию, непониманием его роли и, тем более социальных условий его функционирования.
Неприятие и непонимание нового, тем более новых перспектив достаточно естественное для жизни общества явление. "Вы хотите бурить землю, пытаясь найти нефть? Вы сошли с ума", — так в далеком 1859 г. специалисты-геологи встретили предложение отца-основателя буровых установок Эдварда Дрейка привлечь их к своему проекту разведки нефти. "У него слишком много недостатков, чтобы серьезно рассматривать его как средство связи", — категорически отвергли телефон представители телеграфной компании "Вестерн Юнион" в 1876 году. "Летательные аппараты тяжелее воздуха — это невозможно", — заявил в 1895 г. президент Лондонского королевского общества лорд Кельвин.
Весьма образованные по меркам своего времени эксперты один за другим садились в лужи истории, пытаясь определить значение того или иного технологического феномена. Чему удивляться: они мыслили категориями настоящего, в то время как истинное открытие всегда нацелено на день завтрашний, на будущее. Более того, изучение общества направлено на изменение будущего, а отнюдь не настоящего. Настоящее уже близится к своему концу, (для теории оно уже не существует) будучи основанным на определенной системе идей, а вот будущее может стать тем или иным в зависимости от того, какая система представлений возобладает в умах живущего поколения.
В силу разделения труда (как между профессиональными, так и между демографическими группами) человек, совершивший невозможное в одной области, может оставаться консерватором в другой. При этом авторитет его распространяется («иррадиирует») на все области жизни общества, его мнение выходит в своем влиянии за пределы сферы его компетентности. Изобретатель радиолампы и отец телевидения доктор Ли Форест предположил, что человек никогда не попадет на Луну, несмотря на все технические достижения будущего. Преподаватель стратегии Высшей военной академии Франции Мэричел Фердинанд Фоке утверждал, что аэропланы — это интересные игрушки, но абсолютно бесполезные даже для армии. Специалисты, дававшие в 1920 г. заключение для инвесторов в области радиовещания, заявили, что говорящая коробочка без проводов не имеет никакой коммерческой ценности: "Кто будет платить за сообщение, никому конкретно не предназначенное?".
Компьютерная индустрия не стала исключением в длинном ряду непониманий и недооценок. Билл Хьюлетт и Дэйв Паккард, собравшие в старом заброшенном гараже свой первый генератор электронных импульсов, долго упрашивали Уолта Диснея опробовать их детище в кинопроизводстве, но великий мастер ни за что не хотел говорить с ними на эту тему. Впоследствии Дисней, все-таки решившись использовать это устройство, создал одно из самых своих нашумевших мультполотен — "Фантазию", а Билл и Дэйв основали могущественную империю Hewlett-Packard, или "Эйч-Пи".
Подобным примерам несть числа - с той поры мало что изменилось, и мы все так же склонны удивляться ограниченности прошлого, не задумываясь об ограниченности настоящего. В области развития технологической мы видим все ту же старую как мир ситуацию – история учит тому, что она ничему не учит. Общество (в лице как публичной власти, так и института общественного мнения) все так же серьезно относится к техногенным сферам, традиционно пренебрегая интеллектуальной, отделываясь символическими поклонами в эту сторону. Иными словами наше сегодняшнее понимание информационно-коммуникативного континуума суть результат политических практик, оно значимо как фактор управления поведением людей. Интернет именно в силу этого представляется исключительным пространством полноценного интеллектуального существования, средоточием адекватного присутствия в современности (пост-современности). Кто вне Сети, тот вне (пост-) Современности, или даже вне Будущего?
Интеллектуальная политическая активность, как правило, предшествует иным видам политической активности, в чем и проявляется ее особенное свойство. Это активность первого порядка по отношению к практическим действиям - активности второго порядка. В этом качестве теоретическая активность выступает квинтэссенцией политического. Недаром Б.Спиноза писал, что человек деятелен, поскольку познает, а В.Вернадский говорил о мощи свободной мысли и личности, царство которых впереди. Еще более определенно выразился Д.Дьюи: "Как это ни удивительно может звучать, вопрос, сформулированный И.Кантом, означает, что возможности предоставляемые знанием, являются фундаментальной политической проблемой современности"(28.) По мнению М.Новака, идеи и символы нашего времени стали могущественнее реальности, ведь они и есть новая реальность (29.). Именно поэтому морально-культурные аспекты выдвигаются на главное место в развитии современных политических систем. Для О.Тоффлера в цивилизации "третьей волны" важнейшими факторами становятся информация и воображение. В сущности, это закономерно, ибо каждое столетие какая-либо грандиозная идея адаптируется в интеллектуальные потребности общества, проникая в самые отдаленные пространства нашей жизни (30.).
Правильно организованные идеи всегда являлись решающим оружием политики. Недаром кладбища истории, писал В.Эбенстайн, заполнены "реалистами" вроде Наполеона, Вильгельма II, Гитлера или Муссолини (31.).
Цивилизацию продвигают вперед энергии народов, высвобождаемые посредством совершенно новых институтов и конституций (32.). Собственно говоря, за этим стоит нечто даже более мощное, чем энергия, а именно, коллективное воображение [там же]. Связывая политику и теоретическую мысль, Г.Моска писал, что каждая страна и эпоха обладают набором идей и верований, определяющим образом воздействующих на политический механизм. Для Ж.-Ф.Ревеля нищета народов есть следствие политики, основанной на плохих идеях (33.). У Д.Писарева политически господствуют люди, обладающие наибольшей суммой развитых умственных сил.
Интересный документ в этом смысле представляет собой разработанный той же РЭНД корпорейшн анализ перспектив дальнейшего развития процессов глобальной информатизации с точки зрения интересов США: The Emergence of Noopolitik: Toward An American Information Strategy (34.). Среди прочего, в этом материале утверждается, что Сеть есть ни что иное, как Ноосфера, для формирования и поддержания которой насущной необходимостью является гегемония США в области развития иформационно-коммуникативного пространства. Следовательно, всякая угроза такой гегемонии есть угроза Ноосфере – явлению планетарного масштаба, новому состоянию природной колыбели человечества, формировавшемуся исторически необходимому ее высшему состоянию. Эффективное противостояние же подобным угрозам может представлять собой реализацию концепции "мягкой власти" (soft power) – где основным инструментом были бы идеи. Примечательно, что термин "soft" применяется также и для обозначения программного обеспечения, гегемонию в области производства которого имеют американские фирмы-монополисты.
Идеи производится индивидами, действующими в рамках самоидентичности непосредственно с некорым сообществом, обьединенного исторически сформировавшейся структурой культурной (как духовной, так и материальной) самоидентификации. Высшей степенью идентификации с этой точки зрения выступает самоидентификация индивида с человечеством в целом.
Если я идентифицирую себя с сообществом социологов (входя в него ментально и социально), то я и действую как социолог. Форма общности, таким образом, фундаментально обуславливает форму деятельности. Создавая виртуальную общность, мы создаем виртуальную идентичность, которая проявляется в реальной структуре деятельности индивидов, причисляющих себя к этой общности. На использовании этого механизма действует, к примеру, реклама.
Наиболее яркие и заметные формы интернетовского общения составляют на сегодняшний день ту кристаллическую массу коммуникационных ископаемых, вокруг которых берут начало, растут и выходят на первые позиции, пока малозаметные, но гораздо более сложные и интеллектуализированные формы и способы взаимоотношений между "интернетянами".
В этом смысле как социальный феномен киберсообщества являются тем же самым, чем были так называемые «неформалы» – самодеятельные обьединения граждан СССР перестроечной поры (80-х – начала 90-х). Самодеятельные обьединения были формировавшимся социальным механизмом по воспроизводству (концентрации и транслированию на процесс социальной организации – «структурирования») упомянутых «умственных сил», механизмом, переводившим эти силы, говоря гегелевским языком, из потенциальной возможности в состояние действительной. Они обьединяли людей - носителей альтернативных повседневным практикам мировоззренческих установок, носителей знаний, приведших к изменениям социальных процессов, несопоставимых по своим масштабам с деятельностью микрогрупп, каковыми они поначалу являлись. Так называемые "новые социальные движения" (прежде всего борцы против глобализации) активно используют для самоорганизации Интернет, являются по сути киберсообществами. Ареной этих "неформалов" выступает глобальное социально-коммуникативное пространство в его историческом становлении. Становление же его затрагивает все традиционно сформировавшиеся пространства (моральное, экономическое, политическое, правовое).