Роль религиозного фактора в детерминации общественных отношений. Протестантизм и капитализм.
«Протестантская этика и дух капитализма» - эссе М.Вебера, написанное в 1905 г. Основная идея работы заключается в анализе воздействия религии на капиталистическое устройство общества.
Протестантская этика.
Религиозные идеи Лютера и Кальвина.
Согласно Веберу, протестантская этика развивалась из двух решающих идей: одна - Реформация Лютера, другая - развивающаяся из этого под влиянием Кальвина - это аскетизм внутреннего мира, составная часть «современного капиталистического духа».
Оценка профессий Лютером меняется от представления о том, что люди могут быть спасены на любом уровне, то есть нет смысла ценить характер профессии, до представления о том, что профессия - это задача, поставленная Богом. Чтобы угодить Богу, выполнение земных обязанностей, то есть труд с усердием, к которому он призвал человека, является единственным путем при любых обстоятельствах, а не преувеличением внутренней мирской морали через монашеский аскетизм.
Вебер объясняет это изменение, в частности, тем фактом, что увеличение объема торговли во времена Лютера способствует важности профессиональной работы. В то же время, вызванная, среди прочего, работой по переводу Библии, у Лютера появилась идея о том, что жизнь человека предопределена и что человек должен подчиняться воле Бога. В частности, это означает: «... индивид должен в основном оставаться в той профессии и состоянии, в которых Бог однажды поместил его, и сохранять свое земное стремление в рамках своего данного положения в жизни».
Каждая разрешенная профессия перед Богом стоит того же самого - духовной, как светская профессия.
Эта идея все еще очень традиционалистская, и Вебер приписывает это, среди прочего, идее провидения Лютера. Экономические идеи Лютера были также традиционалистскими. Лютер решительно выступает против заинтересованности, так как он вообще против капиталистического поглощения.
По словам Вебера, развитие ортодоксального лютеранства показало только нечто негативное: «Ликвидация властного внутреннего мира через аскетические обязанности (Вебер, вероятно, подразумевает внутреннюю мораль через монашеский аскетизм), но в сочетании с проповедью подчинения властям и посылки в данную жизненную ситуацию изначально был единственным этическим результатом».
Намерения Лютера - просто идея профессиональной деятельности - имеют только проблемные масштабы. Вебер ищет «формы протестантизма», «в которых связь между жизненной практикой и религиозной отправной точкой легче определить, чем с лютеранством». В различных верованиях, сложившихся после Лютера, Вебер видит решающих исторических носителей. В дополнение к кальвинизму это пиетизм, методизм и секты, возникшие в результате различных анабаптистских движений, а именно квакеров.
Вебер заявляет, что реформаторы не занимались программами этической реформы; вместо этого вопрос спасения был в центре их религиозных и богословских мыслей. В этом отношении цели Вебера полностью игнорируются, если капитализм понимается как результат Реформации. Скорее, следует определить «обнаруживаются ли и в каких пунктах определенные предвыборные родства между определенными формами религиозной веры и профессиональной этики». В «Избирательном сродстве» Вебер видит в кальвинизм - на другой конфессии он идет здесь не один - в методическом образе жизни и профессиональном взгляде. Во многом это связано с предопределением - учение о выборе благодати.
Это учение говорит, что Божье решение определяет одних людей к вечной жизни, а других - к вечной смерти. По Лютеру, благодать может быть потеряна, но может быть восстановлена покаянием, но это предопределено в кальвинизме.
Как верующий узнает, выбран он или нет? Эта неопределенность приводит к постоянному страху перед верующими. Но как верующие переносят этот постоянный страх?
В пастырской практике возникли «два взаимосвязанных типа пастырского совета», которые предназначены для пастора, в том числе. С одной стороны, верующий обязан считать себя избранным. В противном случае верующий поддается дьяволу, который сеет сомнения. Здесь Вебер видит воспитание уверенного в себе «святого», которого он все еще может узнать в свое время. Здесь Вебер также заметил разницу с Лютером. Лютеранин будет раскаявшимся грешником. С другой стороны, пасторы советуют верующему работать профессионально, как отличное средство обрести уверенность в себе, но на самом деле уменьшить страх.
Чтобы обрести уверенность в себе, никто не может вам помочь - ни проповедник, ни причастие, ни церковь, ни Бог. Верующий зависит от себя самого. Он не должен никому доверять, потому что тогда у него снова будут сомнения, и он попадет под влияние дьявола. Есть предупреждение о человеческой помощи и дружбе. Вебер читает это в назидательных сочинениях того времени. Из этого он делает вывод, что индивиды в глубокой внутренней изоляции заняты исключительно собой.
Эффект этой изоляции или этого страха приводит к некоторому мыслимому самоуничижению для некоторых, для других к беспокойной и систематической борьбе с жизнью.
Для льготной уверенности в корысть, добрые дела не подходит, но они необходимы как признак выборов. Другими словами, верующий не может купить счастье, но он может избавиться от страха перед счастьем. Вебер говорит: «Бог помогает тем, кто помогает себе». Таким образом, верующий ставит себя под постоянный контроль, и это последовательный метод для формирования всего образа жизни.
Дух капитализма
Вебер ищет составляющие элементы, которые сделали бы «дух современного капитализма» тем, чем он является сегодня. Для этого он должен сначала уточнить, что он имеет в виду под этим.
Для него этот дух изначально является историческим понятием, которое состоит из его отдельных компонентов, взятых из исторической реальности. Вебер рассматривает этот термин только с тех точек зрения, которые необходимы для обработки этого предмета. Так что это может быть только «временной иллюстрацией» того, что здесь подразумевается под «духом современного капитализма». Согласно Веберу, капитализм - это погоня за прибылью, прибыльностью - в постоянно действующей, рационально работающей компании. Но также: условие неограниченной жадности к работе. Таким образом, Вебер понимает капиталистический экономический акт как использование возможностей для обмена формально мирным путем. Для него три исторических события знаменуют собой вехи роста капитализма:
1. рациональная организация компании
2. разделение домашнего хозяйства и бизнеса и
3. рациональный учет
Чтобы приблизиться к «духу современного капитализма», Вебер сравнивает заявления Якоба Фуггера и Бенджамина Франклина об их понимании деловой осмотрительности.
Вебер видит исключительно коммерческую смелость и личную, морально безразличную тенденцию как причину занятости банкира Якоба Фуггера, который управлял крупнейшим банковским домом раннего капитализма. В качестве доказательства он приводит заявление Фуггера другу по бизнесу, который попросил его уйти в отставку, поскольку теперь он заработал достаточно: «Я хочу наживаться, пока могу».
Американский натуралист и политик Франклин, с другой стороны, сказал на эту тему:
· Помните, что время это деньги...
· Помните, что кредит это деньги...
· Помните, что деньги плодородны и плодородны по своей природе...
· Помните, что... хороший плательщик - хозяин сумки каждого...
· Помимо усердной работы и умеренности, ничто не помогает продвинуть молодого человека вперед в мире, кроме пунктуальности и справедливости во всех его делах...
· Удар вашего молотка, который ваш кредитор слышит в 5 или 8 утра, удовлетворяет его в течение шести месяцев; но если он увидит вас за бильярдным столом или услышит ваш голос в таверне, когда вы должны быть на работе, он попросит вас заплатить на следующее утро и попросит его денег, прежде чем они будут доступны...
· ... вести точный учет ваших расходов и доходов...
· Любой, кто «теряет» 5 шиллингов, теряет не только сумму, но и все, что можно было бы заработать на коммерческом использовании, что, когда молодой человек достигает старшего возраста, составляет очень значительную сумму.
По словам Вебера, Франклин пронизан «духом современного капитализма» - даже если не все, что составляет этот дух, содержится в перечисленных цитатах. В этой «философии алчности» Вебер обнаруживает не только «деловое благоразумие», но и «своеобразную этику»: эту своеобразную идею профессионального долга, которая нам так знакома сегодня и на самом деле так мало принимается как должное: обязанность, которую человек должен чувствовать и чувствовать по сравнению с содержанием его «профессиональной» деятельности, независимо от того, из чего она состоит […]
Именно «особая этика» Франклина, согласно Веберу, отличает «дух раннего капитализма» от «духа современного капитализма». В качестве центра этой этики он рассматривает «приобретение денег и все больше и больше денег при строжайшем избегании всякого беспристрастного наслаждения, настолько полностью лишенном всех блаженных или даже гедонистических точек зрения, которые настолько чисто самоцелью, что это нечто в отношении «счастья» или «блага» индивида в любом случае возникает совершенно трансцендентное и абсолютно иррациональное явление»
По словам Вебера, это изменение «естественного» положения вещей содержит «... в то же время ряд чувств, которые тесно связаны с определенными религиозными идеями». В качестве свидетеля этого тезиса он снова упоминает Франклина, который в качестве основы своей философии ссылается на часто слышимое высказывание своего строго кальвинистского отца: "Если ты видишь человека подвижным в своей профессии, то он должен предстать перед королями.“
Оценка профессии - еще один очень важный элемент, но не в кальвинистском смысле, а в лютеранском. Вебер говорит о профессиональном обязательстве как о «... в некотором смысле... определяющем значении» (для «социальной этики» капиталистической структуры) и описывает его как «обязательство, которое индивид должен чувствовать и чувствовать в отношении содержания его профессиональной деятельности, независимо от того, из чего оно состоит, в частности, независимо от того, должно ли оно казаться беспристрастному чувству простой эксплуатацией его рабочей силы или даже просто владением его собственностью («как капитал»)»
Здесь «профессия» сама по себе является абсолютной целью и находится в противоречии с докапиталистической традиционной идеей, в которой потребность выступает как цель и работает как средство для достижения этой цели - с минимальными усилиями.
Следует также отметить, что в приведенном выше заявлении о профессиональных обязательствах Вебер рассматривает эксплуатацию труда и использование физического капитала как профессию. Но для него кальвинистский шаг к приобретению является более сильным двигателем в начале капитализма. Сильнее, потому что это был единственный способ накопить необходимый капитал, который заставил бы капитализм инвестировать. Этот сбор капитала был снова необходим, потому что коммерческий средний класс, по мнению Вебера, основного носителя «современного капиталистического духа», обычно не имел больших финансовых ресурсов.
Вебер противопоставляет эту развивающуюся компанию среднего размера и традиционно управляемую компанию, в которой он объясняет пример издателя в текстильной промышленности. Его деятельность характеризуется:
· 5-6 часов в день
· маленькая "забота о клиентах"
· Непревзойденность через сговор
· Наслаждение скромной, но определенной прибыли.
Он также подчеркивает: «Абсолютная и осознанная беспощадность погони за прибылью часто стояла рядом с самой строгой [этической] приверженностью традиции». Таким образом, он заявляет, что капиталистическая форма экономики и дух, в котором она находится, обычно находятся в «адекватных» отношениях, но не в законной зависимости друг от друга, «поскольку такое отношение в современном капиталистическом предпринимательстве является наиболее адекватным С другой стороны, это капиталистическое предприятие нашло в нем наиболее адекватную интеллектуальную движущую силу». И далее: «Вопрос о драйверах экспансии современного капитализма - это в первую очередь не вопрос происхождения денежно-кредитной массы, пригодной для использования в капиталистических целях, а прежде всего развития капиталистического духа».
Для Вебера возникает вопрос о том, какие условия должны присутствовать, чтобы прийти к составным компонентам «современного капиталистического духа», с которым он имеет дело.
Прежде всего, Вебер отмечает, что наиболее капиталистически развитые регионы чаще всего встречаются на Западе. Он приписывает это довольно систематической, рациональной позиции Запада, которую он пытается объяснить, используя несколько примеров.
В отношении других регионов, таких как Индия, Китай, Вавилония и Египет, он указывает на математическое проникновение естественных наук - даже среди эллинов (греков). Они также считаются «изобретателями» идеи «рационального доказательства».
Вебер называет систематическую теорию государства после Аристотеля и правовые схемы и формы мысли о Западе, основанные на римском праве и оказавшие влияние на западные события по сей день.
Вебер также вводит каноническое право к тому, что существует только на Западе после того, как ему в этой систематической форме.
Затем Вебер связывает вышеприведенные пункты с формой капитализма, которая, по его мнению, существует на Западе. Он хотел бы узнать, как буржуазный рабочий капитализм возник на Западе с его рациональной организацией свободного труда.
Вебер впервые упомянул развитие технических возможностей, основанных на математически и экспериментально точных, рационально основанных естественных науках. Далее Вебер упоминает капиталистическое удобство использования технологии как отток западного социального порядка, наиболее важными составляющими которого являются рациональная структура права и управления, то есть ее можно рассчитать.
На этом этапе он обращает внимание на проблемы, которые ставят термины «рациональный» и «иррациональный». В зависимости от точек зрения, с которых рассматриваются действия, они могут быть «рациональными» или «иррациональными».
Для Вебера первое, что нужно сделать, это признать особую природу современного западного рационализма и объяснить его происхождение. Помимо экономических условий следует обратить внимание на «способность и склонность людей к определенным типам практического, рационального образа жизни». Этот образ жизни по существу определяется магическими и / или религиозными силами, которые развивают определенные этические представления.
Для Вебера это поднимает вопрос о связи между современным экономическим этосом (= «дух современного капитализма») и религиозной этикой. Основываясь на утверждении, что владение капиталом, а также высокопрофессиональные рабочие и служащие являются в основном протестантами, он делает упор на «рациональной этике аскетического протестантизма». Здесь он затем описывает замечательные параллели, в частности, профессиональную концепцию и обязанность быть осторожными в аскетическом протестантизме, которые можно найти, в частности, у Кальвина, с конститутивными компонентами «современного капиталистического духа» оккупации и приобретения как самоцели.
Пример должен показать важность религиозного для капиталистического развития. Здесь молодые незамужние женщины, которым особенно трудно получить образование, чтобы работать рационально, сравниваются с другими, воспитанными в духе пиетизма. Их "центральная позиция: чувствовать себя преданным работе "может быть найдена здесь особенно часто в сочетании со строгой экономией, которая вообще учитывается с заработком и его суммой, и с трезвым самоконтролем и умеренностью, которые чрезвычайно увеличивают производительность".
Вебер пытается доказать, что «дух капитализма» возник в результате влияния, по сути, протестантской этики, на «дух современного капитализма».
В этом контексте возникает вопрос: что было первым: «дух современного капитализма» или «современный капитализм» имеет решающее значение. Если бы можно было показать, что дух значительно распространился до современного капитализма, это было бы, по крайней мере, важным показателем влияния «духа» на «экспансию» современного капитализма.
Вебер утверждает: «В любом случае, без сомнения, в стране рождения Бенджамина Франклина (штат Массачусетс) «капиталистический дух» (в нашем понимании здесь предполагаемый) существовал до «капиталистического развития» [...]»
С материалистической точки зрения происходит изменение причинно-следственной связи, по крайней мере, в этом случае.
Вебер также указывает на большое значение религиозного для повседневной жизни в позднем средневековье и в начале нового времени. Чтобы пролить свет на связь между аскетическим протестантизмом и «духом», он концентрируется на том, что он считал важным проповедником 16-го века, английском пуританине Ричарде Бакстере и его «Сборнике пуританской моральной теологии», «Христианский справочник». Важными элементами этой моральной теологии являются:
· моральная опасность искушения богатством
· предосудительность отдыха на существующей собственности
· действовать как воля Бога, чтобы увеличить его славу
· Работать как испытанный аскет;
Но: «Бог требует не сам труд, а разумный профессиональный труд».
Таким образом, согласно Веберу, пуританство несло «дух рациональной, буржуазной операции и рациональной организации труда».
Протестантизм обязывает людей сохранять собственность для славы Божьей и приумножать ее с помощью беспокойного труда - обоих важнейших компонентов «современного капиталистического духа». В этом контексте Вебер указывает, что «генезис этого образа жизни» в отдельных корнях, как и в других компонентах, восходит к средневековью.
Для Вебера, однако, не просто благосклонность формирования капитала является важнейшим следствием пуританского взгляда на жизнь, а скорее обусловленная им «тенденция к буржуазному, экономически рациональному образу жизни». По его словам, именно этот образ жизни ведет к тому, что «современный экономический человек» является носителем капиталистической экспансии.
Во времена Вебера этика освободилась от своих религиозных связей - «капиталистический дух» больше не нуждается в этой поддержке. Обнаружив, что труд, экономика и, следовательно, богатство автоматически продвигались религией, он приходит к выводу, что таким образом сохраняется форма религии, но ум постепенно исчезает.