24 апреля 1947.
1. На востоке едва розовеет заря. Иисус со Своей Матерью прохаживается вдоль крутых склонов Гефсимании. Ничего не говорится, одни только взгляды неописуемой любви. Может быть, слова уже произнесены. А может, они так и не были сказаны. Говорили лишь две души: душа Христова и душа Матери Христа. Теперь происходит любовное созерцание, обоюдное созерцание. О нем знают естество росы, чистый утренний свет, знают хрупкие Божьи творения, такие как травы, цветы, птицы, бабочки. Людей здесь нет.
2. Присутствуя при этом прощании, Я ощущаю себя прямо-таки неловко. «Господи, я этого недостойна!», – восклицаю я сквозь слезы, что льются у меня, пока я наблюдаю за последними минутами земного единения Матери с Сыном и думаю, что вот, мы подошли к концу этих любовных треволнений: как Иисус, как Мария, так и бедное, маленькое, недостойное дитя, которому Иисус доверил быть свидетелем всей этой Мессианской эпохи и которое зовется Марией, хотя Иисус любит называть его «маленьким Иоанном» или даже «фиалкой (в самом первом своем видении, 22 апреля 1943 г., Мария Валторта увидела вершину Голгофы, и на ней пучок цветов, которые она прозвала фиалками) Креста».
Да. Маленький Иоанн. Маленький, поскольку я ничтожество. Иоанн, поскольку мне, в самом деле, Бог оказал великие милости, и поскольку в бесконечно малой мере – но это все, чем я обладаю; и отдавая все, что у меня есть, я понимаю, что отдаю достаточно, чтобы угодить Иисусу, потому что для моего ничтожества это «все» – поскольку в бесконечно малой мере я, подобно великому возлюбленному ученику Иоанну, отдала всю свою любовь Иисусу и Марии, разделив с Ними слезы и улыбки, следуя за Ними и мучаясь оттого, что, видя Их страждущими, не имела возможности защитить Их от злобы этого мира ценою своей собственной жизни, а теперь трепеща вместе с Их сердцами о том, что кончается навсегда… Да, фиалка. Фиалка, которая стремилась притаиться в траве, чтобы Иисус не обошел ее, Он, любивший все сотворенное, ибо это труд Его Отца, но наступил бы на меня Своими божественными стопами, и я могла бы умереть, источая свой легкий аромат, в попытке смягчить Его соприкосновение с неровной жесткой поверхностью. Фиалка Креста, да. И Его Кровь наполнила мою чашечку, заставив ее наклониться к земле…
О, мой Возлюбленный, что сначала напитал меня Своею Кровью, дав мне созерцать Свои израненные Ступни, прибитые к дереву! «…А у подножия креста был один кустик зацветшей фиалки, и капли божественной Крови капали на этот цветущий кустик…»
Давнее воспоминание (оно относится к уже упомянутому видению в апреле 1943 г.), и как оно всегда рядом и перед глазами! Приготовление к тому, чем я потом стала: Твоим рупором, который весь теперь окроплен Твоей Кровью, Твоим пóтом и слезами, рыданиями Марии, Твоей Матери, но которому также знакомы Твои слова, Твои улыбки, – все, все, что от Тебя, и он внимает уже не фиалкам, а только Тебе, моей одной-единственной Любви, чей божественный аромат, утоливший вчера вечером мою печаль и растущий во мне, сладок как поцелуй, утешителен как само Небо, и заставляет меня забыть обо всем, чтобы жить лишь Тобою…
3. Во мне Твое обещание. Я знаю, что не лишусь Тебя. Ты обещал мне, и Твое обещание неподдельно: оно от Бога. Ты будешь со мною и дальше, всегда. Ты сказал, что я могла бы лишиться Тебя, только если грешила бы гордостью, ложью, непослушанием. Но Ты знаешь, что когда моей воле помогает Твоя Благодать, я не хочу грешить; и надеюсь, что не согрешу, ибо Ты будешь меня поддерживать. Я не могучий дуб, я знаю. Я фиалка. Слабый стебелек, который может согнуться под лапкой птенца и даже под тяжестью жука. Но моя сила – Ты, о Господь. А моя к Тебе любовь – это мое крыло.
Я не лишусь Тебя. Ты мне обещал. Ты придешь ко мне насовсем, чтобы доставить радость Своей умирающей фиалке. Но я не самолюбива, Господи. Ты знаешь. Знаешь, что мне хотелось бы, чтобы уже не я Тебя видела, а увидели бы многие другие – и поверили бы в Тебя. Мне Ты уже столько всего дал, и я этого недостойна. Поистине, Ты полюбил меня так, как Ты один умеешь любить Своих дорогих детей.
4. Я думаю, как это было сладостно видеть Тебя «живущим», Человеком среди людей. И думаю о том, что больше не увижу Тебя таким. Все, что можно, было увидено и сказано. Знаю также, что Ты не изгладишься из моей памяти в Своих деяниях Человека среди людей, и что мне не понадобятся книги, чтобы вспомнить, каким Ты был на самом деле: мне достаточно заглянуть внутрь себя, где вся Твоя жизнь записана нестираемыми буквами. Однако это было сладостно, сладостно…
Теперь Ты возносишься… Земля лишается Тебя. Мария Креста лишается Тебя, Наставник и Спаситель. Ты останешься для нее сладчайшим Божеством, и уже не Кровь, а небесный мед будешь Ты изливать в лиловую чашечку Твоей фиалки… Я плачу… Вместе с другими я была Твоей ученицей на горных и лесных тропинках или на сухих, пыльных дорогах равнин, на озере и у преславной реки Твоего Отечества. Теперь Ты уходишь, и я буду видеть Тебя – только вспоминая Вифлеем и Назарет на их зеленых от олив холмах, и раскаленный на солнце и шелестящий пальмами Иерихон, и дружелюбную Вифанию, и затерянную в пустыни жемчужину Энгадди, и прекрасную Самарию, и плодородные равнины Сарона и Эздрелона, и необычное плоскогорье Заиорданья, и кошмар Мертвого моря, и солнечные города средиземноморского побережья, а также Иерусалим, город Твоей скорби, его подъемы и спуски, арочные своды, площади, предместья, колодцы и водоемы, холмы и даже унылую долину прокаженных, где излилось так много Твоего милосердия… И дом Тайной Вечери… родничок, что там рядом плачет… мостик над Кедроном, место Твоего кровавого пота… внутренний двор Претории…
Ах, нет! То, что касается Твоего страдания, оно тут. И останется навсегда … Мне придется порыться во всяких воспоминаниях, чтобы отыскать их, но Твою молитву в Гефсимании, Твое бичевание, Твое восхождение на Голгофу, Твою агонию и смерть, а также скорбь Твоей Матери – нет, их не нужно будет отыскивать: они всегда со мной. Быть может, я забуду о них в Раю… хотя мне кажется, что их невозможно суметь забыть даже там … Я помню все об этих ужасных часах. Вплоть до формы камня, на который Ты упал. Вплоть до бутона красной розы, что стучался в Твою закрытую гробницу и казался каплей крови на фоне гранита…
Моя всебожественная Любовь, Твои Страсти живут в моей памяти… и это разрывает мне сердце…
5. Окончательно рассвело. Солнце уже высоко, и слышатся голоса апостолов. Для Иисуса и Марии – это знак. Они останавливаются. Глядят друг на друга, Один напротив Другой, и затем Иисус раскрывает объятья и прижимает Свою Мать к груди… О! Он был настоящим Человеком, Сыном Женщины! Чтобы поверить в это – достаточно взглянуть на это прощание! Любовь переливается через край потоком поцелуев, адресованных наилюбимейшей Матери. Любовь покрывает поцелуями наилюбимейшего Сына. Похоже, Они уже не в силах разлучиться. Когда кажется, что Они вот-вот готовы это сделать, новые объятья опять соединяют Их и, наряду с поцелуями, слова взаимных благословений… О, это подлинно Сын человеческий, который расстается с Той, что Его родила! И подлинно Мать, которая прощается – чтобы препоручить Его Отцу – со Своим Созданием, этим Залогом Любви ко Пречистой… Бог, целующий Матерь Божью!..
Наконец, Женщина, будучи творением, опускается на колени у ног Своего Бога, который также Ей Сын, а Сын, который также Бог, возлагает руки на голову Матери-Девы, вечной Возлюбленной, и благословляет Ее во Имя Отца и Сына и Святого Духа, а после наклоняется и поднимает Ее, запечатлевая последний поцелуй на Ее челе, белом как лепесток лилии под золотыми волосами, такими еще девическими…
Они снова направляются к дому, и видя, с какой невозмутимостью шествует Один рядом с Другой, никто и не подумал бы о той волне любви, что накрыла Их незадолго до того. Однако, вместе с тем, какое отличие в этом расставании от грусти иных расставаний, уже прошедших, и от муки расставания Матери с убитым Сыном, которому надлежало быть оставленным одному в Гробнице!..
В этот раз, хотя в глазах также заблестели слезы, естественные для того, кто расстается с Любимым, на губах была улыбка радости сознания того, что этот Любимый отправляется в Обитель, соответствующую Его Величию…
6. «Господь! Там снаружи, между горой и Вифанией, все те, о ком Ты говорил Матери, что хотел бы сегодня их благословить», – говорит Петр.
«Хорошо. Сейчас мы пойдем к ним. Но сначала идите сюда. Я хочу еще раз преломить с вами хлеб».
Они входят в ту комнату, где десять дней назад во время трапезы четырнадцатого дня второго месяца (то есть, в день Антипасхи) находились женщины. Мария сопровождает Иисуса лишь досюда, затем удаляется. Остаются Иисус и Одиннадцать.
На столе немного жареного мяса, кусочки сыра и маленькие черные маслины, небольшая амфора с вином и еще одна, побольше, с водой, а также большие лепешки хлеба. Стол простой, приготовленный не для пышной церемонии, а единственно ради потребности принять пищу.
Иисус возносит и делит на части. Он в середине, между Петром и Иаковом Алфеевым. Это Он пригласил их занять эти места. Иоанн, Иуда Алфеев и Иаков – напротив Него, Фома же, Филипп и Матфей – по одну сторону, а Андрей, Варфоломей и Зелот – по другую. Таким образом, все могут видеть лицо Иисуса… Быстрая, молчаливая трапеза. Апостолы, достигшие последнего дня своего близкого общения с Иисусом, несмотря на продолжавшиеся явления, совместные и одиночные, от Воскресения и далее, которые были полны любви, никогда не теряли той благоговейной сдержанности, что характеризовала их встречи с Воскресшим Иисусом.
Трапеза окончена. 7. Иисус, раскрыв ладони, делает над столом Свой привычный жест, обозначающий неотвратимость события, и говорит:
«Вот. Пришел час, когда Я должен оставить вас, чтобы вернуться к Моему Отцу. Выслушайте последние слова вашего Учителя.
Не удаляйтесь от Иерусалима в эти дни. Лазарь, с которым Я поговорил, еще раз позаботился о том, чтобы осуществить пожелания своего Учителя, и он уступает вам дом Тайной Вечери, дабы у вас было жилище, где вы могли бы собраться и сосредоточиться на молитве. Будьте в эти дни там и усердно молитесь, чтобы приготовиться к пришествию Святого Духа, который усовершит вас для вашей миссии. Вспомните, что Я, хотя и был Богом, приготовлял Себя к служению Благовестника суровым воздержанием. Ваше приготовление будет гораздо легче и гораздо короче. Но Я от вас другого не требую. Мне достаточно и того, чтобы вы усердно молились, в единстве с Семьюдесятью Двумя и под руководством Моей Матери, которой Я вас препоручаю с Сыновней озабоченностью. Она будет вам Матерью и Наставницей в любви и совершенной мудрости.
Я мог бы направить вас готовиться к принятию Святого Духа в другое место, но, напротив, хочу, чтобы вы оставались здесь, потому что именно отступнику (в оригинале: отступнице, т.к. слово город по-итальянски, как и на библейском иврите, женского рода. Отсюда же сравнение Вавилона с блудницей в Откровении Иоанна Богослова Откр. 17:5) Иерусалиму надлежит изумиться о продолжении божественных чудес, которые будут даны в ответ на его отречения. После Святой Дух объяснит вам необходимость того, чтобы Церковь возникла именно в том городе, который, по человеческому рассуждению, наиболее недостоин этого. Но Иерусалим – это, все же, Иерусалим, даже если он переполнен грехом, и даже если здесь было совершено богоубийство. Ему ничто не поможет. Он обречен. Однако если он и обречен, то не все его жители так же обречены. Будьте здесь ради тех немногих праведников, что находятся в его недрах (буквально: в ее лоне. см. предыдущую сноску), и будьте здесь потому, что это – царский город и город Храма, и потому что, как предсказано у пророков, здесь, где был помазан, и провозглашен, и вознесен Царь-Мессия, здесь же должно начаться Его царствование над миром, и опять же здесь, где Бог дал синагоге разводное письмо за ее слишком отвратительные злодеяния (Союз (Завет) Бога с Израилем мыслился в терминах брака. Неверность религиозных вождей Богу трактуется, в таком случае, как измена, приводящая к расторжению брака), должен восстать новый Храм, к которому будут стекаться люди из всех народов. Читайте пророков (Ис. 2:2-4, 49:6, 55:5, 60); (Мих. 1:1-2; Зах. 8:20-23). У них все предсказано. Понять слова пророков об этом времени вам поможет сначала Моя Мать, а впоследствии – Дух Утешитель.
8. Пребывайте здесь до тех пор, пока Иерусалим не отвергнет вас, как отверг Меня, и не возненавидит Мою Церковь, как возненавидел Меня, вынашивая планы по ее истреблению. Тогда перенесите престол этой Моей возлюбленной Церкви в другое место, ибо она не должна погибнуть. Говорю вам: даже ад не одолеет ее. Однако если Бог и обеспечивает вам Свое покровительство, не искушайте Небо, требуя всего с Небес. Идите в Эфраим, как пошел туда ваш Учитель, поскольку еще не настало Ему время быть схваченным врагами. Говорю Эфраим, имея в виду страну идолов и язычников. Но не Эфраим Палестинский должны будете вы избрать престолом Моей Церкви. Вспомните, сколько раз говорил Я об этом, всем вместе ли, или одному-двоим отдельно, предвещая, что вам предстоит утоптать земные пути, чтобы достичь сéрдца земли и там утвердить Мою Церковь. Именно из сердца человека кровь распространяется по всему телу. Из сердца этого мира Христианство должно распространяться по всей Земле.
Сейчас Моя Церковь подобна существу, уже зачатому, но еще формирующемуся в утробе. Иерусалим – это ее утроба, и внутри нее пока еще маленькое сердце, вокруг которого собираются немногие члены рождающейся Церкви, посылает этим членам маленькие волны своей крови. Но, когда настанет назначенный Богом срок, утроба мачехи вытолкнет сформировавшееся внутри нее создание, и оно отправится в новую землю, и там будет расти, становясь великим Телом, которое охватит всю Землю, и биение крепкого сердца Церкви распространится на все это великое Тело. Биение сердца Церкви, освобожденной от всяких уз, связывавших ее с Храмом, вечной и победоносной на фоне развалин погибшего и разрушенного Храма, живущей в сердцевине мира, чтобы сказать евреям и язычникам, что один лишь Бог торжествует и желает того, чего желает, и что ни людская злоба, ни шеренги кумиров не воспрепятствуют Его желанию.
Но это наступит потом, и в то время вы будете знать, как поступить. Дух Божий поведет вас. Не бойтесь. Пока соберите в Иерусалиме первую общину верных. Затем образуются другие общины, к тому же, число верных будет увеличиваться. Истинно говорю вам, что число подданных Моего Царства будет расти так же быстро, как растут семена, брошенные в плодородную почву. Мой народ распространится по всей Земле. Господь говорит Господу (парафраз Быт. 22:16-18), где Бог обращается к Аврааму, не пожалевшему своего сына. Здесь Бог-Отец обращается к Богу-Сыну): „Так как Ты сделал это и не пощадил Себя ради Меня, то Я благословлю Тебя и умножу Твой род, как звезды в небе и как пески на берегу моря. Потомство Твое овладеет вратами (или: и падут пред Твоими детьми вражеские врата пер. РБО) врагов своих, и в семени Твоем благословенны будут все народы земные“. Мое Имя, Мое Знамение, Мой Закон – там, где их примут как самое высшее, – будут Благословением.
9. Скоро придет Святой Дух, Освящающий, и вы наполнитесь им. Потрудитесь быть чистыми, как и все то, чему должно приблизиться к Господу. Я был Господом так же, как Он. Но Я набрасывал ризу (под ризой разумеется человеческая природа) на Свою Божественность, чтобы суметь находиться среди вас, и не только ради вашего научения и искупления с помощью органов и крови этой ризы, но также ради принесения Святого святых в среду людей, чтобы не было несообразности, что какой-нибудь человек, в том числе нечистый, может бросить взгляд на Того, на кого боятся воззреть Серафимы. Однако Святой Дух придет без всякого покрова плоти и почиет на вас, и снизойдет в вас со Своими семью дарами, и будет наставлять вас. Теперь. Наставление от Бога – такая величайшая вещь, что к ней необходимо себя готовить героическим устремлением к совершенству, которое уподобило бы вас вашему Отцу и вашему Иисусу, а также вашему Иисусу в Его взаимоотношениях с Отцом и Святым Духом. Следовательно, совершенное милосердие и совершенная чистота – чтобы вместить Любовь и принять ее на престоле своего сердца.
10. Ввергните себя в пучину созерцания. Постарайтесь забыть, что вы люди, и постарайтесь измениться в серафимов. Устремитесь в пожар, в пламя созерцания. Созерцание Бога подобно искре, вылетающей от удара кремня об огниво и порождающей огонь и свет. Этот огонь, что поглощает непроницаемую и всегда нечистую материю, преображая ее в светящееся чистое пламя, и есть очищение.
Вы не будете иметь в себе Царства Божия, если не обретете любовь. Ибо Царство Божие – это любовь, и с Любовью является, и Любовью утверждается в ваших сердцах посреди сияния беспредельного света, который проникает в них и оплодотворяет, устраняет неведение, дарует мудрость, поглощает человека и творит бога, сына Божия, Моего брата, царя на престоле, что Бог приготовил тем, кто отдает себя Богу, чтобы получить Бога, Бога и только Бога. Итак, будьте чисты и святы посредством пламенной молитвы, освящающей человека, ибо она ввергает его в Божий огонь, который есть милосердие.
Вы должны быть святы. Не в том относительном смысле, какой это слово имело до сих пор, а в абсолютном смысле, что Я придал ему, предложив вам в качестве примера и предела святость Господа, то есть, совершенную святость. У нас святым зовется Храм, святилищем – место, где расположен жертвенник, Святым святых – занавешенное место, где находится ковчег и очистилище (такое название носила крышка ковчега Завета). Однако истинно говорю вам, что обладающие Благодатью и живущие в святости из любви ко Господу – более святы, нежели Святое святых, потому что Бог не только почивает на них, как на крышке ковчега в Храме, чтобы отдавать Свои распоряжения, но и живет в них, давая им Свою любовь.
11. Помните Мои слова на последней Вечере? Я обещал вам тогда Святого Духа. Так вот, Он скоро придет и будет крестить вас уже не водой, как сделал Иоанн, подготавливая вас для Меня, а огнем, готовя вас служить Господу так, как Он того от вас хочет. Вот, Он будет здесь через несколько дней. И после Его пришествия способности ваши неизмеримо возрастут, и вы будете в состоянии понимать слова вашего Царя и совершать те дела, которые Он вам говорил совершить, с целью распространить на Земле Его Царство».
«Не восстановишь ли Ты тогда, по пришествии Святого Духа, Царство Израиля?» – спрашивают они, перебивая Его.
«Будет уже не Царство Израиля, а Мое Царство. И оно осуществится тогда, когда решил Отец. Вам не подобает знать времена и сроки, которые Отец оставил в Своей власти. Вы же пока воспримете силу Святого Духа, который найдет на вас, и будете Моими свидетелями в Иерусалиме, в Иудее, и в Самарии, и до пределов Земли, основывая общины там, где объединены во Имя Мое; крестя людей в Пресвятое Имя Отца и Сына и Святого Духа, как Я сказал вам, чтобы они имели Благодать и жили в Господе; проповедуя Евангелие всему творению, уча тому, чему Я научил вас, совершая то, что Я повелел совершать. А Я каждодневно буду с вами до скончания века.
12. И вот чего еще Я желаю. Чтобы председательствующим в Иерусалимской общине был Иаков, Мой брат. Петру, как главе всей Церкви, придется часто предпринимать апостольские путешествия, поскольку все новообращенные захотят познакомиться с Понтификом, верховным главой Церкви. Но огромным влиянием на верующих этой первой Церкви будет обладать Мой брат. Эти люди – все равно люди, и они рассуждают по-человечески. Им будет представляться, что Иаков – Мой продолжатель только потому, что он Мой брат. Истинно говорю, что его бóльшая значимость, и его подобие Христу, скорее от его мудрости, нежели от родства. Но что есть, то есть. Люди, не искавшие Меня, пока Я был среди них, теперь будут искать Меня в том, кто приходится Мне родственником. Тебе же, Симон Петр, предназначены другие почести…»
«Которых я не заслуживаю, Господь. Я говорил Тебе это, когда Ты мне явился, и говорю это снова, в присутствии всех. Ты благ, божественно благ, помимо того, что мудр, и Ты правильно рассудил, что мне – отрекшемуся от Тебя в этом городе – негоже быть его духовным главой. Ты желаешь уберечь меня от многочисленных справедливых насмешек…»
«Все мы, исключая двоих, были одинаковы, Симон. Я тоже сбежал. И не поэтому, а по соображениям, которые Он высказал, Господь удостоил меня этого положения; но ты – мой Глава, Симон Ионин, и таковым я тебя признаю, и в присутствии Господа и всех братьев обещаю тебя слушаться. Я дам тебе то, что смогу, содействуя тебе в твоем служении, но, умоляю тебя, отдавай мне свои распоряжения, ибо ты Глава, а я подчиненный. Когда Господь напомнил мне один давний разговор (на втором году Своего служения, на горе Кармель, Иисус открыл Иакову Алфееву его будущую роль в Церкви. Тогда Иаков горячо отказывался, почитая себя неготовым и недостойным), я приклонил голову со словами: „Да будет воля Твоя“. То же самое я буду говорить тебе с той минуты, когда Господь нас оставит, и ты станешь Его Представителем на Земле. И мы будем во взаимной любви помогать друг другу в священническом служении», – говорит Иаков, кланяясь со своего места, чтобы выразить Петру почтение.
«Да. Имейте любовь между собой, обоюдно помогая друг другу, ибо это есть новая заповедь и знак того, что вы – действительно Христовы.
13. Не смущайтесь ни по какому поводу. С вами Бог. Вы в силах сделать то, чего Я хочу от вас. Я не стану налагать на вас обязанности, которых вы не смогли бы выполнить, ведь Я хочу не вашего падения, а – наоборот – вашей славы. Вот. Я иду приготовить вам место возле Моего престола. Пребывайте едиными со Мною и с Отцом в любви. Прощайте этот мир, который вас ненавидит. Зовите чадами и братьями тех, кто приходит к вам, или уже с вами из любви ко Мне.
Будьте в мире, зная, что Я всегда готов помочь вам нести ваш крест. Я буду с вами в трудах вашего служения и во время преследований, и вы не погибнете, не упадете под тяжестью, даже если так будет казаться тем, кто смотрит по-мирски. Будете угнетены, опечалены, будете усталые, измученные, но Моя радость пребудет в вас, потому что во всем Я буду помогать вам. Истинно говорю вам, что когда у вас Другом будет Любовь, вы поймете, что все переносимое и переживаемое ради Моей любви становится легким, даже если это тяжелое мучение мира сего. Ибо для того, кто облекает в любовь всякое свое действие, добровольное оно или навязанное ему, иго этой жизни и этого мира заменяется игом, которое дается от Бога, от Меня. А Я повторяю вам, что Мое бремя соответствует вашим силам, и Мое иго – легко, потому что Я помогаю вам нести его.
14. Вы знаете, что мир любить не умеет. Вы же отныне любите этот мир сверхъестественной любовью, чтобы научить его любить. И если, видя вас гонимыми, вам скажут: „Так-то вас любит Бог? Заставляя вас страдать, посылая вам скорби? Тогда Он не заслуживает, чтобы Его почитали Богом“, отвечайте: „Скорбь приходит не от Бога. Но Бог попускает ее, и мы знаем тому причину и гордимся, что приобщились той участи, что выпала на долю Спасителя Иисуса, Сына Божия“. Отвечайте: „Мы гордимся тем, что прибиты ко кресту и продолжаем Страсти нашего Иисуса“. Отвечайте словами Премудрости: „Смерть и страдание вошли в мир завистью дьявола (Прем. 2:24), Бог же не есть источник смерти и страдания, и не радуется страданию живущих. Все, что происходит от Него, есть жизнь, и все спасительно (Прем. 1:13-14)“. Отвечайте: „В данный момент мы кажемся гонимыми и поверженными, но в день Божий жребии переменятся, и мы, праведники, гонимые на этой Земле, станем во славе перед теми, кто истязал и презирал нас“. Однако скажите им также: „Придите к нам! Придите к Жизни и к Примирению (Alla Pace – буквально: к Миру, к Покою). Господь наш хочет не вашей погибели, а вашего спасения. Для того Он и отдал Своего возлюбленного Сына, чтобы все вы были спасены“.
15. И радуйтесь, что соучаствуете в Моих страданиях, чтобы потом иметь возможность быть со Мною во славе. „Я буду вашей безмерно великой наградой“, – обещает (Быт. 15:1) Господь в лице Авраама всем Своим верным служителям. Вы знаете, как завоевывается Царство Небесное: силой, и достигают его через многие испытания. Но кто в этом настойчив, как настойчив был Я, тот будет там, где пребываю Я.
Я говорил вам, каковы путь и врата, ведущие в Царство Небесное, и Я первым прошел по этому пути и возвратился к Отцу этими вратами. Если был бы другой путь, Я бы обучил вас ему, поскольку Мне жаль вашей человеческой слабости. Но другого нет… И указывая вам на них, как на единственный путь и единственные врата, говорю вам также, повторяю вам, каково лекарство, дающее силы, чтобы преодолеть его и войти. Это любовь. Непрестанная любовь. Все становится возможным, когда в нас есть любовь. И любящая вас Любовь дарует вам полноту любви, если во Имя Мое вы испросите ее столько, сколько нужно, чтобы сделаться подвижниками святости.
16. А теперь на прощание поцелуемся, о Мои возлюбленные друзья».
Он встает, чтобы обнять их. Все следуют Его примеру. Но, в то время как на лице Иисуса кроткая улыбка воистину божественной красоты, остальные плачут, все взволнованы, а Иоанн, бросившись в объятья Иисуса, весь сотрясаясь от рыданий, что раздирают ему грудь, так они пронзительны, просит за всех, угадав всеобщее желание: «Дай нам хотя бы Твой Хлеб, чтобы он укрепил нас в этот час!»
«Да будет так!» – отвечает ему Иисус. И взяв хлеб, преломляет его, предварительно совершив возношение и благословение, произнося слова священнодействия. И то же самое проделывает с вином, произнося затем: «Совершайте это в память обо Мне», и добавляя: «Оставившему вам этот залог Своей любви, чтобы вновь и всегда быть с вами, пока вы не окажетесь со Мною на Небесах».
17. Он благословляет их и говорит: «А сейчас пойдемте».
Они выходят из комнаты, из дома…
Находившиеся снаружи Иона, Мария и Марк, преклоняясь перед Иисусом, встают на колени.
«Да пребудет с вами мир. И да вознаградит вас Господь за то, что вы дали Мне», – говорит Иисус, на ходу благословляя их.
Марк поднимается со словами: «Господь, оливковые рощи вдоль дороги в Вифанию полны ожидающих Тебя учеников».
«Иди и скажи им: пусть направляются к лагерю Галилеян».
Марк устремляется прочь со всею быстротой своих юношеских ног.
«Значит, все пришли», – рассуждают между собой апостолы.
18. Чуть поодаль, сидя между Марциамом и Марией Клеоповой, оказывается Матерь Господа. И увидев Его приближающимся, Она встает, чтобы поклониться Ему со всем трепетом Своего сердца, сердца Матери и верующей.
«Пойдем, Мать, и ты тоже, Мария…», – приглашает Иисус, видя, что они неподвижны и скованны от Его величия, которое блистает, как в утро Воскресения. Но Иисус не хочет подавлять этим Своим величием, и приветливо осведомляется у Марии Алфеевой: «Ты одна?»
«Остальные женщины… остальные впереди… С пастухами и… с Лазарем и всем его семейством… а нас они оставили здесь, потому что… О! Иисус! Иисус! Иисус!.. Как же я перенесу, что не увижу Тебя больше, благословенный Иисус, мой Бог, я – любившая Тебя еще до Твоего рождения, я – столько плакавшая о Тебе, когда не знала, где Ты после той резни (избиения младенцев в Вифлееме)… я – чьим солнцем и всем, всем моим добром была Твоя улыбка с тех пор, как Ты вернулся?.. Сколько добра! Сколько добра Ты мне принес!.. Теперь я и вправду сделалась бедной, вдовой, одинокой!.. Пока был Ты, было все!.. Я думала, что в тот вечер познала всю скорбь… Но сама скорбь, вся эта скорбь того дня подействовала на меня отупляюще и… да, она была менее сильной, чем нынешняя… И потом… было такое ощущение: Он воскреснет. Мне казалось, что я в это не верила, но теперь я понимаю, что верила, потому что не чувствовала того, что чувствую сейчас…», – она плачет и задыхается, так сильно ее душат слезы.
«Добрая Мария, ты огорчаешься прямо как ребенок, думающий, что мама не любит его и покинула, из-за того, что она ушла в город купить ему подарков, которые его осчастливят, и скоро вернется к нему, чтобы покрыть его ласками и увешать дарами. Разве Я не так поступаю с тобой? Не для того ли, чтобы приготовить тебе радость, Я ухожу? Не для того ли ухожу, чтобы вернуться и сказать тебе: „Приди, дорогая родственница и ученица, мать Моих возлюбленных учеников“? Разве Я не оставляю тебе Свою любовь? Я дарю тебе Свою любовь, Мария! Ты знаешь, люблю ли Я тебя! Не плачь так, а ликуй, ибо ты больше не будешь видеть Меня ни презираемым, ни измученным, ни гонимым, и богатым разве что только любовью немногих. А вместе со Своей любовью Я оставляю тебе Мою Мать. Иоанн будет Ей сыном, а ты, как и всегда, будь Ей доброй сестрой. Видишь? Она не плачет, Моя Мать. Она знает, что хотя тоска по Мне и будет подтачивать Ее сердце, все же ожидание окажется кратким в сравнении с великой радостью вечного единения, и также знает, что эта наша разлука не будет такой абсолютной, чтобы заставить Ее сказать: „У меня больше нет Сына“. Это был крик скорби скорбного дня. Сейчас Ее сердце поет в надежде: „Я знаю, что Мой Сын восходит к Отцу, но Он не оставит Меня без Своей духовной любви“. Так думай и ты, и все… 19. Вот и остальные. Вот Мои пастыри».
Лица Лазаря и его сестер среди всей Вифанской прислуги, лицо Иоанны, похожее на розу под вуалью дождя, лица Элизы и Ники, уже отмеченные годами – а теперь морщины еще углубились и от страдания, все-таки страдания земных существ, даже если душа ликует от торжества Господа, – а также Анастасики, и лилейные лица первых девственниц (подразумеваются давшие обет девства Мириам, дочь Иаира, воскрешенная Иисусом; Марианна, дочь апостола Филиппа; ее сестра; а также Сара, родственница скончавшейся юной Анналии), и аскетичное лицо Исаака, и вдохновенное лицо Матфия, и мужественное лицо Манаила, и строгие лица Иосифа и Никодима… Лица, лица, лица…
Иисус подзывает к Себе пастухов, Лазаря, Иосифа, Никодима, Манаила, Максимина и других из Семидесяти Двух учеников. Особенно же близко Он подпускает к Себе пастухов, которым говорит:
«Сюда. Вы были рядом с Господом, когда Он пришел с Небес, склонившись над Его уничижением, вы рядом с Господом, когда Он возвращается на Небо, в духовном ликовании о Его прославлении. Вы заслужили это место, поскольку смогли веровать вопреки всем неблагоприятным обстоятельствам и перенесли страдания за свою веру. Я благодарю вас за вашу верную любовь.
Всех вас благодарю. Тебя, друг Мой Лазарь. Тебя, Иосиф, и тебя, Никодим, сострадавшие Христу, когда делать это было крайне опасно. Тебя, Манаил, сумевший презреть гнусные милости нечестивца (Ирода, у которого Манаил был на службе), дабы шествовать Моим путем. Тебя, Стефан, цветущий венок (Иисус обыгрывает имя Стефана, будущего первомученика, означающее: венок) справедливости, что оставил несовершенное ради совершенства и будешь коронован венцом, которого еще не знаешь, но о котором тебя известят ангелы. Тебя, Иоанн (Иоанн из Эфеса, молочный брат Иисуса, после исцеленный Им от слепоты), на краткое время Мой брат у пречистой груди, обретший скорее Свет, чем зрение. Тебя, Николай, который, будучи прозелитом, умел утешить Меня в печалях от сынов этого народа. И вас, добрые ученицы, более стойкие в своей кротости, нежели Юдифь.
20. И тебя, Марциам, дитя Мое, а отныне возьми себе имя Марциал, в память о маленьком римлянине, убитом на пути и положенном у ворот Лазаря с вызывающей запиской: „А теперь скажи Галилеянину, чтобы воскресил тебя, если Он Христос и если Он воскрес“, последнем из невинных, лишившихся жизни в Палестине за то, что даже неосознанно служили Мне, и первом из невинных во всех народах, что, придя ко Христу, будут за это ненавидимы и преждевременно угаснут, словно бутоны цветов, сорванные со стебля прежде, чем им зацвести. И имя это, о Марциал, укажет тебе твое будущее предназначение: быть апостолом в землях варваров и обращать их к твоему Господу, как Моя любовь приобрела этого римского мальчика для Неба.
21. Всех, всех благословляю Я на прощанье, призывая от Отца воздаяние на тех, кто облегчал скорбный путь Сына Человеческого.
Да благословится человеческий род в своих лучших представителях, как среди иудеев, так и среди язычников, проявивших себя в любви, которую они ко Мне имели.
Да благословится Земля с ее травами и цветами, с ее плодами, которые столько раз доставляли Мне удовольствие и утешение. Да благословится Земля с ее водами и ее уютом, за птиц и животных, которые многократно превзошли человека в поддержке Сына Человеческого. Будь благословенно ты солнце, и ты море, и вы горы, холмы, равнины. Будьте благословенны вы звезды, что были Мне подругами во время ночной молитвы и во время скорби. И ты, луна, светившая Мне, когда Я отправлялся в Свои благовестнические странствия.
Будьте благословенны все, все вы, творения, произведения Отца Моего, Мои спутники в этот смертный час, дружественные к Тому, кто покинул Небеса, чтобы избавить страждущее Человечество от превратностей Греха, удаляющего от Бога.
Будьте благословенны также и вы, безвинные орудия Моего мучения: шипы, металл, дерево, пеньковые веревки, поскольку помогли Мне выполнить Волю Моего Отца!»
Какой у Иисуса зычный голос! Он разносится в теплом воздухе, словно звук бронзового гонга, распространяясь волнами в море лиц, что смотрят на Него со всех сторон.
22. Могу сказать, что сотни людей окружают Иисуса, который, вместе с самыми близкими, поднимается к вершине Масличной горы. Однако дойдя до лагеря Галилеян, где в этот период между одним и другим праздником нет никаких палаток, Иисус отдает ученикам распоряжение: «Остановите людей там, где они сейчас, а после следуйте за Мной».
Он поднимается дальше, до самой высокой вершины горы, той, которая уже ближе к Вифании, а не к Иерусалиму, и той, что господствует в вышине (Масличная гора имеет три вершины). Возле Него Мать, апостолы, Лазарь, пастухи и Марциам. Чуть поодаль, полукругом – чтобы удерживать скопление верующих – расположены другие ученики.
23. Иисус стоит на широком, несколько выступающем камне, белеющем на поляне на фоне зеленой травы. Солнце заливает Его светом, заставляя Его одежды сверкать ярче снега, а волосы – сиять золотом. Глаза искрятся небесным светом.
Он простирает руки, как для объятий. Кажется, Он хочет прижать к груди все те людские множества Земли, которые Его дух видит представленными в этой толпе.
Его незабываемый, неповторимый голос отдает последнее распоряжение: «Идите! Идите во Имя Мое и благовествуйте народам до последних пределов Земли. Бог да пребудет с вами. Да утешит вас Его Любовь, да наставит вас Его Свет, да почиет на вас Его Мир – до самой вечной жизни».
Он восхитительно преображается. Он прекрасен! Прекрасен, как на Фаворе, и более того. Все поклоняются, падая на колени. Уже отрываясь от камня, на который опирался, Он еще раз ищет лицо Своей Матери, и улыбка Его достигает силы, которую никто и никогда не сумеет выразить… Это Его последнее прощай Матери.
Он поднимается, поднимается… Солнце, которому еще вольготней касаться Его теперь, когда никакая листва, даже легчайшая, не препятствует прохождению его лучей, озаряет своим блеском Богочеловека, возносящегося Своим Пресвятым Телом на Небо, и обнаруживает блаженные Раны, что сверкают как яркие рубины. Остальное – перламутровые переливы света. Это воистину Свет, который в это последнее мгновение, так же, как и в рождественскую ночь, являет Себя таким, какой Он есть. Мироздание сияет в свете возносящегося Христа. В свете, превосходящем солнечный. Свете – сверхчеловеческом и блаженнейшем. Свете, исходящем с Неба навстречу Свету возносящемуся… А Иисус Христос, Слово Божие, исчезает у людей из вида в этом океане сияния…
На земле только два звука в глубокой тишине, охватившей пораженную толпу: крик Марии в момент Его исчезновения: «Иисус!», да плач Исаака. Остальные в благоговейном изумлении потеряли дар речи и остаются там, словно в ожидании, до тех пор, пока в человеческом облике не появляются два чистейших ангельских света, обращаясь к ним со словами, приведенными в первой главе Деяний Апостолов.<