Друзья Женя, Павел и Виктор снова вместе. Работают над очередным заказом.
На подъёмнике «Тойота» с разбитым левым крылом.
- Пацаны, перекур! Знаю, что не курите. Поедим бутерброды, - сказал Виктор.
- Да, задолбали бутерброды, - сказал Павел.
- И кофе тоже, - добавил Женя.
Гаражная дверь открылась, на пороге появилась Женечка.
- Ребята, не ссорьтесь, несу вашей любимой картошки с селёдкой.
- И денег побольше! - крикнул брат.
- А вы знаете, что пророк Иезекииль питался чем придётся и еду готовил на навозе?
- Как, навоз хавал? - спросил Виктор.
- Да, нет же. Сухой навоз использовался в качестве топлива. На нём готовили еду в те времена. Какая-то «плитка» была...
- Это типа примуса что-то? - спросил Паша.
- Догадливый ты наш, - съязвил Женя.
После еды Павел снял со стены гаража гитару и тихонько заиграл переборами.
- Под небом голубым есть Город Золотой с прозрачными колоннами и яркою звездой...
- Ты что, Б.Г. вспомнил? - спросил Виктор.
- Это лютневая музыка композитора Франческо Милано. Подозреваю, что для гитары её переложили русские офицеры. Ещё до гражданской. Образованные люди были. А слова взяли из Ветхого Завета. Жил да был в те стародавние времена пророк по имени Иезекииль. Вот из его пророчеств слова и взяли. А Б.Г. просто исполнил песню, хорошо исполнил, - сказал Паша.
- А и Б сидели на трубе... - сказал Женя.
- А упала, Б пропала, - добавила сестра, - осталась И — пророк Иезекииль! Не слыхали о таком? Вот Паша слыхал.
- Что-то припоминаю, - сказал Виктор, - «Криминальное чтиво»! Там один киллер, афро-американец, между прочим, перед тем как убить кого-то зачитывал главу 25.17. из пророчеств Иезекииля. И делал он это из, как он считал, благородных побуждений.
- Какой ты у нас образованный! - сказал Женя.
- Да, просто кино люблю. Тарантино!..
- Паша, а помнишь, что ещё в той главе было, о чём свидетельствоал пророк? - спросила Женя.
- Да что-то о видениях, явившихся пророку в пустыне. Ну, что-то типа Шестикрылого Серафима...
- Вот видите, ребята, Александр Сергеевич и тот читал Ветхий Завет, а вы? - заметила Женя.
- Их в лицее учили. «Закон божий» и всё такое прочее, - сказал Виктор.
- И понапрасну не надо, разные причины не надо нам искать, конечно, не надо!.. - запела Женя на манер известной певицы.
- Женька, а расскажи нам, что там ещё говорил пророк. А мы подремлем. Говори, говори. И про то, как «Наши космические корабли бороздят просторы вселенной...» - сказал брат.
- Вот уж мания величия, - заметил Паша. - Вышли за пределы земной атмосферы, а уже «бороздят просторы Вселененной»! Гордыня...
- Писаки! - сказал Виктор. - Вот и поплатились.
- Поплатились не писаки, а мы все, - заметил Женя.
- Ребята, хватит о политике, не то уйду, - сказала Женя. - В главе 25-й пророк Иезекииль говорил о странных видениях. Они, эти видения, и вошли в текст песни «Под небом голубым...». Был там и «Огнегривый лев», и «Синий вол, исполненный очей» и «Город золотой». Буквально не помню. Читайте и узнаете...
- Одна маленькая заметка, можно? - спросил Павел.
- Валяй, - ответил Виктор.
- Вот нынче все ждут Апокалипсис. Между прочим, все эти видения Иезекииля и вошли в главу Евангелия...
- Да ну? - удивился Виктор.
- Ну да! И ещё пророк говорил о нелёгком пути праведников и о том, что их нельзя обижать. Что-то типа: «Кто их обидит, тот будет иметь дело с Ним...» Не помню точно.
- С кем-кем? Уточни? - спросил Виктор.
- С тем, кто любит нас, - ответил Павел.
«В СТИЛЕ БИТЛЗ»
- Ребята, сыграйте нам “P.S. I LOVE YOU”! - крикнул Виктор и посмотрел с улыбкой на Женю.
- Глянь, Витя, тот же самый Старик, заказывает кофе, - кивнула Женя в сторону бара, когда они уже танцевали.
- Что, пророк Иезекииль? - пошутил Виктор.
- Не знаю, уже ни в чём не уверена.
- А вон и наша Гадалка! - показал Виктор на вход.
- Ой, что-то будет...
- Похмельной жаждою взалкав, - начал было Евгений, отхлебнув коктейль через верх бокала.
- Ну, продолжай, братишка, - сказала Женя.
- А что? И продолжу, у меня открылось вдохновение, слушайте:
- Похмельной жаждою взалкав,
На кухню жалкий я влачился,
И шестилапый Таракан
Ко мне на стенке вдруг явился.
- Браво, поэт!- воскликнул Павел.
- Но и это ещё не всё:
Перстами, лёгкими как сон,
Хотел сдавить его я, он
Удрал от сей честной десницы,
Как быстрокрылая орлица.
- «Я — поэт, зовусь я Цветик, от меня вам всем приветик!» - рассмеялась сестра.
- А ты восьмилапых тараканов видел? - спросил Виктор.
- Восьмилапые? Смешно. Восемь ног у пауков, но восемь лап!.. - продолжала смеяться Женя.
- Ничего вы не понимаете в иронической поэзии, - почти обиделся Евгений.
Группа на сцене играла песню «Через Вселенную». Старик и Гадалка о чём-то мило беседовали за столиком в углу.
- Где точка отсчёта Вселенной,
Где точка отсчёта Времени?
Откуда пришли, неизвестно,
Куда уходим, неведомо... - прочитал Павел.
- Пашка, это ты написал? - спросил Виктор.
- Быков. Михаил Быков. Мне тут книжка попалась...
- А помнишь ещё что-нибудь?
- Вот, послушайте:
Живи по сердцу и уму,
Потому как в бесплодной борьбе,
Изменяя себе самому,
Убиваешь себя в себе.
- Да это уже классика какая-то! - воскликнула Женя.
- В интернете что-то есть у него? - спросил Виктор.
- Не знаю, но у меня книжка с собой.
- Почитай ещё.
- Почти я уверен, поверьте,
Живёт человек после смерти,
Но жалко его мне до боли,
Живёт существом в форме поля.
- Гляньте, ребята, только аккуратно, Старик нам улыбается, будто всё слышит, - сказала Женя. - Не все сразу, я сказала! - А ты, Паша, читай, читай...
- Вот ещё, мне понравилось, наше:
Нам жизнь не прожить без веры,
Она не мешает науке,
Коль будни становятся серыми,
Цветными окажутся глюки.
- Это у тебя-то глюки? - усмехнулся Виктор.
- «Под небом голубым...» - пропел в ответ Павел. - Никакой наркоты и не нужно. Иди в Пустыню, голодай дней сорок, и увидишь Шестикрылого Серафима, Орла с вот такими очами, - и он изобразил пальцами очки вокруг глаз, - Огнегривого Льва и много ещё чего! Да и Всадников на конях. А, может, и откровения какие откроются?
- Каких таких всадников? - спросил Женя.
- Всадников Апокалипсиса! Один Всадник на Красном коне...
- Это уже Петров-Водкин! - сказала Женя. - Ты выпей ещё...
- Да не хочу я больше. А про Всадника на Бледном коне вы тоже не знаете?
- Это уже Савинков, - сказала Женя.
- Что-что? - спросил брат.
- Книги читать нужно.
- А мы и читаем! Правда, пацаны? Пашка не в счёт, - улыбнулся Женя. - Вот Витя и ваш покорный слуга нынче изучают устройство автоматической коробки передач автомобиля «Тойота». Увлекательная литература!
- Она тоже нужна, братишка, - сказала Женя. - мы ещё пока не «существа в форме поля». Паша, почитай ещё что-нибудь. А вы, ребята, кушайте пирожные, допивайте кофе, скоро пойдём.
- Здесь тортом с ванилью
Уже не помочь,
Коль Радость казнили
И бросили прочь! - это тоже Быков, как-то виновато улыбнулся Паша и посмотрел на пустые бокалы:
- Замечу вам, друзья, не в назидание,
Что наслажденье провоцирует страдание,
Но стоит только проявить терпение,
Страданье превратится в наслаждение.
- Недаром один великий мудрец сказал, - поднял ввысь палец Виктор, изображая героя комедии, - «Время, всему есть время!».
- А нам, ребята, время — вперёд! Рассчитываемся и уходим, - поторопила Женя.
- «Птичку жалко...» - изобразил другого героя Виктор, утирая лицо ладонью. - Но вы меня вдохновили, и он с улыбкой посмотрел на друзей:
- Не надо воплей и стенаний
Коль глохнет двигатель сгорания,
Мы унесёмся от забот и стрессов...
- он поднялся, задумался, приложив ладонь ко лбу, и встал в позу Пушкина на постаменте:
- Включив мотор торговли и прогресса!
- Браво! - воскликнула Женя.
- У-у-у-у-у! - загудели друзья.
Они вновь шли через парк. Белая ночь безмолво царила среди алей. Евгений с Виктором обсуждали устройство автоматической коробки передач «Тойоты». Причём спорили о преимуществах и недостатках уже всех известных в мире систем автоматических КПП.
- А ты ещё клиноремённую забыл! - чуть не кричал Женя. - Такие ставили на старых «Ликинских» автобусах. Говорят, баба какая-то проектировала. Такой в Пулковскую горку едва вползал, полный пассажиров. Двигатель гудит на полных оборотах. Но вот подъём закончен. И тут «бух!», рывок, автоматически включилась вторая передача, «бух!» - третья...
- Ты бы ещё «Форд — Т» вспомнил.
- А что? Я бы свою «шевролюху» на него махнул! Их в мире осталось несколько экземпляров. Знаешь, какова коллекционная стоимость?
- И знать не хочу. Мы вот тут, лучше, давай о заботах наших земных покалякаем.
Через неделю «Тойоту» сдавать...
Павел читал Жене стихи, размахивая книжкой и иногда в неё заглядывая:
- Не надо воплей и заученных риторик,
Здесь ставим двоеточие, апостроф:
«Поэт в России — он почти покойник,
Поэт в России — больше, чем философ».
- Браво. А ещё...
- Женя, мне кажется, мне кажется...
- Если кажется, крестись, - улыбнулась Женя, - ты, Паша, читай, читай.
- Наплевать мне, что скажут потомки,
Бог за это, наверно, простит их,
Я люблю тебя, может, громко,
Ненавижу же тихо, тихо...
- Ты меня ненавидишь?
- Это не мои стихи.
- Ну, тогда читай дальше. Пора уже и самому писать.
- Чукча... Впрочем, ты знаешь, я люблю музыку, кино, ребят вот тоже...
- И?..
- Я лучше почитаю:
Сердце стучит, словно конь копытами,
В открытой груди,
Иду по жизни дорогой, пробитой
Во Млечном пути.
А ночью не спится, и мне всё кажется,
Что там, среди звёзд,
Твой образ, любимая, вдруг покажется...
- Кажется, покажется, - оборвала его Женя, - говорю же тебе, кажется — крестись!
- Всё, надоело. Ну, что вы за люди такие?
- Мы, кто это мы? И какие мы? Гадкие, подлые, да? Ну, конечно, мир принадлежит вам, мужикам, альфа-самцам!..
- Я так не говорил.
- Оправдывайся...
- Не буду.
- Тогда читай!
- Не буду.
- Читай, я тебе приказываю! - и Женя посмотрела как «Кавказская пленница» на Шурика, когда приказывала. - Ну?!.
- Не понукай, не запрягала.
- Ну, всё, я ушла, - сказала Женя и развернулась в другую сторону.
- Женя, ты посмотри на этих влюблённых, - сказал Виктор. - Эй, вы, голубки!..
- Милые ссорятся...
- Да я этому милому!..
- Что ты говорил про коробку «Крайслера»?
- Да это — старьё. Но американцы умеют делать машины. Даже немцы в чём-то у них учились. Но там своя школа. Дизель, Порше, Даймлер, Бенц - какие имена!
- Да, это Пушкины, Лермонтовы от автомобилестроения!
- Нет, скорее Гёте и Гейне! - крикнул им Павел, услышав разговор.
- А вы там дальше воркуйте, - обернулся Виктор. - Мне вот ещё нравятся классические английские модели. Но англичане сейчас чуть подотстали. Производство фирмы перенесли в Китай. Там ребята не растерялись и скопировали большинство моделей. «Мини» сделали, почти не отличишь. И заявили, что это всего лишь «стилизация». Американские «Хаммеры» печатают.
А когда-то наши «Победы» и грузовики «ГАЗ-51»...
- Молодцы, что ещё сказать? Мы вот тоже...
- Мы, мы... Что мы? Нефть и газ гоним, а своё производство стоит.
- Подожди, не всё сразу. Стенку вон сломали? Будет и производство и превосходство.
- Какую стенку? Ну, да — ломать, не строить!
- Берлинскую. Потом заполонили весь мир. Думаешь, наши не работают в «Силиконовой долине»?
- Бабки рубят.
- Но и технологии тоже... И не только там.
- Ну, это всё на «войну» работает.
- А как было при социализме? Не так, разве? Ширпотреб в последнюю очередь.
Группа «Б»...
- Какие «Б»?
- Ну, вот, кто о чём, а вшивый о бане!
- А не пойти ли нам в баню? Возьмём веничков, пивка банок двадцать! Холодненького...
- Да ну тебя.
- Смотри-смотри, - сказал Виктор, оглянувшись, - наши голубки опять воркуют.
Женя и Павел шли, держась за руки. Павел продолжал читать, иногда заглядывая в книжку:
Пусть реальность клубится, как облако,
Рок настигнет нас днём или ночью,
По кому-то вздыхает Царь-колокол,
А по ком-то звенит колокольчик.
Женя, взяла Павла под руку:
- Неужели всё закончится и нас никогда больше не будет?
- Не знаю. Ты послушай дальше, - сказал Женя и заглянул в книжку, - стихотворение называется «Три аксиомы»:
Пусть все мы незримо
Уходим из мира...
Уходим из мира,
Чтоб встретиться вновь!
Ведь, жизнь — многомерна,
В ней много законов,
В ней много законов,
Но три аксиомы,
Лишь три аксиомы -
Вера, Надежда, Любовь!
- И ещё София — мудрость, - добавила Женя.
- Какая ты у меня мудрая...
- Ты, знаешь, Паша, мне иногда кажется...
- Кажется?
- Да, брось ты, не придирайся к словам.
- Кто бы говорил.
- Опять? - Женя включила взгляд Кавказской пленницы.
- Нет-нет, продолжай.
- Так вот, мне иногда кажется, я так думаю, что без мудрости, без высокого Космического Интеллекта ничего бы и не было. Кто-то, Что-то, Великое Космическое Нечто следит за нами из Будущего. ОН, ОНО, из Будущего проектирует прошлое Мироздания. Вечная Энергия, помноженная на Безграничный Интеллект и Многомерное Время. Некий Интеграл всего Сущего.
Материального и ещё Неизведанного.
- Ты сама к этому пришла?
- Да, задумывалась уже давно.
- Многие величайшие умы бились над этой проблемой. Где-то я слышал, в какой-то научной программе по телеку, что Время на границе Вселенной переходит в Энергию. Потом сопоставил: «Время, всему есть время...». Время — непостижимая тайна, и Создатель — непостижимая тайна...
- Ой, Пашка, так мы с тобой далеко зайдём, - сказала Женя и закашлялась.
- Уже холодает, давай по домам.
- Ребята, поворачиваем!
- А взять работу мозга...
- Не сдадим «Тойоту» во время, получим по мозгам, - закончил научный диспут Виктор.
- Глядите, там, в глубине аллеи, не наши ли знакомые? - спросил Женя.
Там, в сумерках, с трудом угадывались фигуры наших старых знакомых. Старика и Гадалки...
- Там, только там, только там, - запела Женя, но закашлялась.
- Давайте быстрее по домам, - взял её за руку брат. - Вы тоже не отставайте, - оглянулся он на друзей.
Откуда-то донеслась песня Битлз «Пусть будет так». Наверное, играл чей-то магнитофон.
Песня звучала всё громче и громче...
«ДУХОВНОЙ ЖАЖДОЮ ТОМИМ...»
Вот уже час, как друзья шли по пустыне. Над головой — палящее солнце в яркоголубых небесах. Они уже порядком подустали и хотели пить. Говорить не хотелось...
Всё произошло мгновенно. Прохлада аллеи в белой ночи за долю секунды сменилась палящим жаром пустыни. Вокруг ни души. Ни времени, ни местонахождения, ни даже исторической эпохи, в которую перенеслись, друзья не знали. Они стояли поражённые, оглядываясь по сторонам. Первым заговорил Евгений:
- Спокуха, пацаны! Женька, пользуйся моментом, дыши полной грудью!
- Спокойствие, только спокойствие, - вспомнила Женя и глубоко вздохнула.
- Нет, ну раньше всё как-то было понятно - снежинки светящиеся, пол кружился, земля уходила из-под ног. Ну, а теперь? Раз-два и... - сказал, озираясь Павел.
- Не ты ли говорил о Пространстве и Времени? - спросил Виктор.
- Это я говорила, - заступилась Женька.
- Известно же, что «слово — не воробей...»
- Ангелы слышат даже наши мысли, - сказал Пашка. - Молиться, как известно, можно и молча.
- Ну, говори-говори... Всё равно, накликали! - сказал Виктор. - О работе надо думать, а не философствовать.
- «Пусть будет так»! Вот ключевая фраза. А ещё эта музыка, проверенная временем. Так, на какой-то радиостанции говорят. Временем, поняли? - сказал Павел. - Let it be, let it be... - попытался запеть он, но «дал петуха».
- Нет, ну предупреждать надо, - возмущался Виктор. - У нас на носу сдача заказа...
- А если мы избранные? - спросила Женька.
- Не избранные, а рядовые избиратели. Ты на выборы ходишь? - спросил Виктор.
- Не хожу и никогда не пойду, вот тебе,- ответила Женька и показала язык.
- Евгений, объясни своей сестре, что такое хорошо и что такое плохо, укажи место.
- Поздно, брат, поздно, - сказала Женька.
- Ты всё понял? - спросил Евгений.
- С вами всё ясно. Брат и сестра...
- Молчи, не говори. Не то явится... - приложил палец к губам Пашка.
- Первым делом, нужно найти оазис, - сказал Виктор. - Залить воду в радиатор...
- Какой ты у нас умный! А джип «Паджеро» тебе не подать? С кондиционером? - сказал Пашка.
- Духовной жаждою томим в пустыне жалкий я влачился, - начал было Евгений.
- Урок литературы, шестой класс, - съязвил Виктор. - Жажда у нас вполне конкретная.
- Кто хотел «Паджеро»? - спросила Женька.
- Да мы тут уже поджарилились, - сказал брат, не расслышав. - Ты дыши, дыши...
- А ты наверх посмотри, - сказала сестра.
Все задрали головы вверх, прикрываясь ладонями от слепящего солнца.
- Ни фига себе! - присвистнул Пашка.
Над ними проплывал корабль в форме джипа «Паджеро». Высоту было трудно определить. Как и его истинные размеры. А может это было видение? Но как такое могло привидиться сразу всем?
- Вот тебе и НЛО! - воскрикнул Виктор в изумлении. - Ну, вы, блин, даёте! Я о таком и не мечтал. Премиум класса! Сам летает...
- А при чём здесь мы? То ли ещё будет, ой-ой-ой! - вспомнила Женька слова известной песни. - Мы с вами, наверное, «волшебники — недоучки».
- Недоучка у нас кто-то другой, сказать кто? - спросил брат.
- Так я и говорю — МЫ! - обиделась сестра.
- Мы — ремонтируем машины, а не витаем в облаках, - начал было брат.
- А ты туда посмотри! - сказала Женька и указала пальцем на джип-НЛО.
Корабль тихо удалялся и вот уже совсем скрылся за горизонтом.
- Ты мой ночной мотылёк!.. - начал было Пашка.
- Ты ещё «Лаванду» вспомни, - посоветовала Женька.
- А не пожелать ли нам воды, или хотя бы манны небесной? - предложил Виктор.
- Давайте просто поищем хоть какую-нибудь тень, - предложил Пашка.
- Тень, тень, потетень... Не наводи тень на плетень, - сказал Виктор. С Тенями осторожней надо.
- Да, пошли уж, пацаны, - сказал Евгений. - Солнце сядет, где ночевать будем?
- В пустыне можно и замёрзнуть, - добавил Пашка. - А что скажет товарищ Сухов? - посмотрел он на Виктора, прищурив левый глаз. - Не надо искать Джавдета у Сухого ручья.
- А мне эта пустыня напоминает «Париж, Техас». Там герой брёл по пустыне, не зная куда и зачем, потеряв память и связь с реальностью, - сказал Виктор.
- А мне «Полёт над гнездом кукушки», - сказала Женя.
- Оттого, что это твой любимый фильм? - спросил брат.
- Оттого, что это — дурдом!
И так они шли, шли, шли... А прошёл всего только час. Час огромной жизни. Время сжималось и разжималось в них самих. Оно меняло направления и плоскости движения. Это происходит всегда. Только мы этого не ощущаем. Мы видим и чувствуем только то, что нам дано видеть, чувствовать и ощущать. И только гении предчувствуют, предвосхищают, предсказывают, оставаясь непонятыми и непризнанными современниками. «Блаженны нищие духом...»
- Мы в Город Изумрудной идём дорогой трудной!.. - запела Женька.
- Ты чего это? - спросил брат, - тихо шифером шурша?..
- Да, просто весело! И совсем не страшно. Мы с вами, ребята, похожи на героев «Изумрудного города». Я — Элли, Котейка, жаль его нет с нами, сошёл бы за Тотошку.
А кто из вас Страшила, кто Трусливый Лев, а кто Железный Дровосек, разбирайтесь сами!
- Витька — Железный Дровосек! - предложил Евгений. - Он только о железе и думает.
- И кувалдой не прочь помахать, отрехтовать чего-нибудь... - сказал Пашка.
- Я сейчас тебя самого как отрехтую! - обиделся Виктор. Скорее, правда, сделав вид. -Будет из тебя Страшила, вот так.
- Тогда будешь Трусливым Львом, - не унимался Пашка. - Огнегривым!.. Выбирай.
- Мозги твои соломенные, а ещё философ, - ответил Виктор.
- Давайте сменим пластинку? - предложил Евгений.
- Ходят кони над рекою, ищут кони водопою, - затянул Пашка.
- Не трави душу, - сказал Виктор.
- Тогда так: «Уважаемая Екатерина Матвеевна...»
- Вспомнил? А я продолжу, - сказал Виктор, - «...и бросала меня судьба от Урала до Туркестана...». Похоже на Туркестан?
- «От Волги и до Енисея, Расея, моя Расея...» - спародировал Евгений.
- Вот если бы мы Великую Отечественную проиграли, то и «Расея» была бы от Волги и до Енисея. За Енисеем была бы Японская Империя. А до Волги, стало быть, Третий Рейх, - сказал Виктор.
- Да это стёб просто, как и «от Урала до Туркестана», - заметил Пашка.
- Эх, что бы сказал товарищ Сухов на это?
- Товарищ Сухов бы напоил нас из своего чайника. Помните, как он Саида поил? - спросил Виктор.
- Саида закопал Джавдет, а кто нас в эти пески заслал? - спросил Пашка.
- Засланец ты! - ответил ему Виктор. - Нас ждут великие дела и необычайные приключения, радоваться надо.
- Вот я и радуюсь, - буркнул Пашка.
- Ребята, не ссорьтесь. Лучше ответьте мне на такой вопрос, какой режиссёр снял «Белое солнце пустыни»? - спросила Женька. - Только, братишка, чур не подсказывать.
- Пить хочется, не томите душу, - сказал Пашка.
- «Я коней напою, я куплет допою!..» - запел Виктор. - Сдаёмся.
- Так сразу? - спросила Женька. - Ну, что ж, братишка, расскажем им?
- Ребята, - сказал Евгений, - это наша небольшая семейная реликвия, если хотите.
- Реликвия? Не томи... - сказал Пашка.
- Именно, своеобразная что-ли. Наши родители, когда поженились, пошли на «Белое солнце пустыни» и фильм, как у космонавтов, стал талисманом нашей семьи.
Потом они заинтересовались, что же ещё снял режиссёр Мотыль? И узнали, что до «Белого солнца...» Мотыль снял «Женя, Женечка, «Катюша».
- Всё с вами ясно, - сказал Виктор. - А я то думал, чего это у вас такие имена? Вот позовут из кухни, кто первый бежит?
- Кто первый, тот и бежит, - отшутился Женька.
- Нам нужно найти оазис, - сказал Виктор.
- Какой ты умный! - сказал Пашка. - Чукча знает, тут тягач нужен...
- «Учкудук, три колодца, пусть таким, пусть таким светит солнце, ты пустыни засушливой друг, Учкудук!» - запела Женька.
- А вы знате, весь парадокс в том, что Учкудук был секретный город. И даже не город, а зона. Там в сталинские времена уран добывали, - сказал Виктор.
- А ты откуда знаешь? - спросил Пашка.
- Передачу по телеку смотрел.
- Вот вам и секрет того, как «город-красавец в пустыне возник», - сказал Евгений. - кто в пустыне без надобности будет города строить?
- Ну вот Эмираты... - начал было Пашка.
- Мы не Эмираты, мы — Вымираты, - сказал Виктор. - В 90-е падёж населения, как на плохой птицефабрике.
- Падёж, это про скотину так говорят? - сказал Павел.
- А за кого нас наши «партнёры» держали? Вон Гиммлер, был «куриный король», имел свои птицефабрики, потом этот свой опыт на концлагеря перенёс. Наши «партнёты» пошли дальше. Устроили нам концлагерь без оккупации. Денег нет, работы нет, водочные краны открыли. Сами сопьются, как индейцы в резервациях. Никакой атомной или нейтронной бомбы не нужно. Просто немного подождать. - сказал Виктор.
- Не на тех напали! - сказал Евгений. - И потом, не они открыли, а сами открыли. Нас просчитали, как мелких. Банковская политика...
- Ребята, хватит уже о политике, - сказала Женя.
- Ну, что ж, о женщинах что-ли? Дама тут у нас одна, - сказал Виктор. - Паша, как делить будем?
- Я тебя сейчас так поделю. На бесконечность!..
- Бесконечно, Паша, лишь Пространство и Время.
- Призову товарища Время и поделю, - не унимался Павел.
- Ну, если само Время тебе товарищ, то ухожу, ухожу, ухожу...
- Слышишь ты, Корчагин, - сказал Женя, обращаясь к Пашке, - будь хоть ты умней.
Все устали и хотят пить. Солнце уже садится...
- А бриллиантов всё нет, - улыбнулась сестра и озорно посмотрела на ребят. - Где-то на белом свете!..
Женя запрыгнула на большой камень и стала танцевать твист, как Кавказская пленница.
- Чемпионат идёт, и Анатолий Фирсов открывает счёт! - подхватил Виктор.
- Мимо бегут столетья, спят подо льдом моря... - пела Женька.
- Вот про лёд и моря не нужно, - сказал Пашка. - Шучу.
Он вдруг запрокинул голову:
- Ох, да ни фига ж себе! Пацаны, вы только гляньте...
В небесесах парил Шестикрылый Серафим. Его нельзя было ни с кем спутать. Серафим парил на фоне огромного фотопортрета Пушкина. Да-да, единственного дошедшего до нас. Это был даггеротип, сделанный сами Даггером.
- И шестирылый Серафим!.. - начал было Виктор с озорной улыбкой.
И вот Серафим становится ещё и шестиликим.
- Молчу, молчу, молчу, - закрыл рот рукой Виктор и присел, не в силах сдерживать смех.
Друзьям словно смешинка попалась. И вот уже все смеются каким-то истерическим смехом.
- Вроде ничего не курили, ох-хо-хо! - не унимался Женя
- А ты, что, знаешь какие бывают глюки? Ах-ха-ха!.. - не успокаивался Виктор.
- Слон должен быть наказан! - сказал Павел.
- Что-то? Ах-ха-ха!.. Какой слон? Ух-ху-ху!.. - сватилась за живот Женя.
- Да мне одна дама рассказывала, репетиторством занимается. Приходит к ней, значит, одна ученица и говорит: «Вы не представляете, что сейчас было. Еле ноги унесла. Иду к вам, а из кустов на меня вдруг как выпрыгнет слон! Хобот — во! Уши — во! В шляпе и в пиджаке. Да как погонится за мной!..
- Деточка, - спрашивает репетитор, - ты что курила?
- Я не курила... я — колюсь...
- Куда?
- Сюда, - показала девочка, - не буду показывать на себе. Но вены у неё были чистые, что она и продемонстрировала своему педогогу. Не без гордости, мол, папа с мамой ничего не знают и не узнают.
- Куда мы катимся? - задал риторический вопрос Виктор, когда все перестали смеяться.
Небесные явления, назовём их так, тем не менее, прекратились. Солнце клонилось к закату, начинало холодать.
- Ребята, смотрите! - показала пальцем Женя, когда друзья поднялись на очередной бархан. Вдали виднелась какая-то хижина. И друзья, обессиленные дальним переходом, помчались вниз что есть сил.
- Женька, у тебя чутьё! - крикнул брат, сбегая вниз. Кто-то уже катился кубарем.
- «Конец был прост, пришёл тягач, и там был спирт, и там был врач!..» - выкрикивал Виктор, сбегая.
- «Учкудук, Три колодца!..» - кричал, несясь вниз Пашка.
- «Смерть побеждающий вечный закон — это любовь моя!» - пела уже внизу Женя.
- «Вошли без стука, почти без звука...» - начал было Виктор, когда они приблизились к хижине.
- Интересно, а кто там? Или что?.. - задал вопрос Павел.
- А вдруг засада? - спросил Женя.
- Эх, вы, парни!.. - сказала Женя и первой шагнула в неизвестность.
Каково же было их удивление, когда друзья узнали своего старого знакомого.
Да-да. У очага сидел тот самый Загадочный Старик. В рубище и совершенно босой.
Он совсем не удивился нежданным визитёрам и кивком пригласил присаживаться к очагу.
Молча предложил лепёшки и воду в кувшине. Старик сидел, палкой помешивая угли в очаге, и не отрываясь смотрел на огонь. Но он говорил. Молчал и говорил. Каким-то загадочным, непостижимым образом, но друзья всё понимали. И то, что он давно ждал их и был готов к этому визиту. И то, что ему есть, что им сказать. И то, что они, вернувшись домой, скорее всего, ничего помнить не будут, но самое важное на уровне подсознания останется. И более того — передастся другим поколениям. Друзья сидели, как заворожённые и молча внимали, впитывали информацию. А она была самая удивительная. Именно на уровне видений, впрочем, видений, вполне реалистичных. Как в трёхмерном кино.
Они видели Большой Взрыв и зарождение Вселенной. Они видели формирование звёзд и Солнца. Они видели образование Солнечной системы. Всё мелькало, как ускоренные кадры, но проходили миллиарды лет. Земля, подобна Солнцу. Вот она «остывает», образовывается земная кора. Мелькают эпохи. Зарождение Жизни. Величайшее Таинство. Люди. Цивилизации. О, сколько их было! Не счесть! На протяжении миллиардов лет. Каждый раз — ядерная война и по новой... Каждый раз цивилизации натыкались на ядерное оружие, как на одни и те же грабли. И если сравнивать эпоху разумной жизни на Земле с часовыми сутками, то нынешнее Человечество (Человечество ли?) появилось за доли секунды до полуночи. А как назвать Человечеством тех, что истребляют друг друга каждый Божий (!) день? О каком Великом Знании может идти речь, пока на земле есть хоть один пистолет? Хоть одно орудие, направленное на уничтожение себе подобного и вообще живого существа! Как можно дать Великое Знание, способность исцеления от любых недугов, продление жизни до 600-700 лет, как это неоднократно уже применялось, когда Человечество вновь на пороге самоистребления? Негодные «черновики» должны быть уничтожены, с тем, чтобы Великий Космический Эксперимент вновь вступил в очередную фазу Творения.
- А почему бы не писать всё набело? - молча спрашивали друзья.
- Так Задумано. Я не знаю ответа. Люди называют меня пророком. Меня зовут Иезекииль. Но и пророки не знают всех ответов. Должен придти ещё один Пророк. Люди назовут его Сын Божий. Он сам себя будет называть Сын Человеческий. Может, он подскажет? А, может быть, и нет.
- Что ожидает нас, что ожидает нашу цивилизацию?
- Вас ожидает ещё одно путешествие. Вы его сами заказывали в своих желаниях.
Вы увидите того, кто сочинил песню «Под небом голубым». Видение Золотого Града не раз мне являлось. Сам не знаю откуда. И Огнегривый Лев — лишь поэтический образ. Как и образы других Животных. Они были совсем другими. Это Тайные Знания. Может, это знания предыдущих цивилизаций, переданные мне? Не знаю. Вам тоже будут Знания. Вы так же их передадите. Но произойдёт это на Уровне, не подвластном ни мне, ни вам. Может, ваши дети, внуки или правнуки смогут исцелять и оживлять, смогут обеспечить мирную жизнь последующим поколениям, победить все болезни достичь духовного расцвета? Кто знает? Если Ваше поколение не погибнет, то будут последующие. Просто Великий Эксперимент пойдёт быстрее.
- А его Цель?
- Не знаю. Я всего лишь пророк. Так меня называют...
И они ещё долго молча беседовали. Старик знал и о подводных лодках с ядерным оружием, и о полётах в космос. И о диктаторах, и о величайших учёных, художниках и поэтах. Откуда эти знания? Он и сам не ведал. Как не ведал и того, сколько осталось нынешнему поколению живущих, людям 21-го века.
Запомнилось ещё то, что Время — объёмно и разнонаправленно. И то, что всё идёт и развивается циклично. Нет суток и нет лет. Есть Время, пульсирующее и вечное. В нём сокрыта Энергия и Безграничный Интеллект.
И мысль, не дающая покоя, бьющаяся в голове, подобно мотыльку: «Путь праведников усеян страданиями и разочарованиями... Но кто обидит малых сих...» Откуда она взялась сразу у всех? Белое солнце, оно всё выше и выше. Нестерпимо белый свет. И эта песня Битлз... Снова она. Сначала мелодия едва угадывалась. Но вот она звучит всё громче и громче: «P.S. I love you!..”
«ПОКРОВ НАД ГОРОДОМ»
- Вы только посмотрите, ребята, белые купола и золотые звёзды на них! - показывала Женя на колокольню и купола Покровского собора. - Он снова в лесах. А почему низ не оштукатурен? Его же уже оштукатурили...
- Ты лучше, сестрица, оглянись вокруг. Мы опять промахнулись.
- Ничего не промахнулись, мы дома, в Гатчине, - сказал Пашка.
- Наверное опять кино снимают? - предположил Виктор.
- Ну, да, для кино сняли весь асфальт на Красной и снесли кинотеатр «Победа»! - сказал Евгений. - Уверен, что Хохлова поля нет, Въезда нет, маршруток нет, электричек нет. И вообще, мы с вами, друзья в июле 1914 года!
- А почему в июле? - робко спросил Павел, оглядываясь на прохожих, которые тоже подозрительно косились на необычно одетых молодых людей.
- Да посмотри на листву! Она уже не ярко зелёная, а чуть пыльная. Но жёлтых листьев ещё нет. Подойди и спроси вон у той тётеньки, какое сегодня число? - предложил Паше Виктор.
- Уважаемая госпожа... - начал было репетировать Паша.
- Ваше величество, Женщина... Вы просто дом перепутали, улицу, город и век! - сказал Виктор. - Не знаю, как быть.
Навстречу им двигалась компания офицеров в мундирах времён Первой мировой войны.
- Господа, разрешите обратиться, - подошёл к ним Виктор, - где здесь кино?
- Сударь, - ответил один из офицеров, - синема не понашей части. - Нашу часть на фронт посылают. Бить кайзера. Мы — артиллеристы. А насчёт синема, молодые люди, извольте, не к нам.
- Вот так-так, вы всё поняли? Это не кино! Влипли...
- Как влипли, так и отлипнем! - сказала Женька, подмигнув друзьям. Они проходили мимо таверны, что на углу улицы Соборной. - Давайте, завернём сюда. Может, что и узнаем?
Они вошли в прокуренный зал и сели за свободный столик.
- Ну и ситуация, - сказал Женя, - денег нет, идти некуда. А кушать хочется.
- Хлеб здесь бесплатный, - сказал офицер, сидевший за соседним столиком и слышавший их разговор. - Вы господа студенты? Отдыхаете здесь? Ну, что ж, у нас здесь хорошо. Куприн сюда любит захаживать. Выпьет чарочку, закусит и пойдет дальше-с. Повезёт, свидетесь. Но, увы, уже не уверен. Война-с...
В углу таверны сидела компания офицеров-лётчиков. У одного из них была семиструнная гитара. Он как-то грустно посмотрел вокруг и запел:
- Под небом голубым, есть Город Золотой с прозрачными колоннами и яркою звездой... Кто любим — тот любим, кто светел — тот и свят...»
- Так, Александр Иванович, проходите, - в таверну ввалился какой-то отморозок, а за ним и вовсе что-то невообразимое, люди-люди-люди...
- Почему посторонние в кадре? - спросил «отморозок». - Так, где бригадир массовки? Лишних увести, все по местам, звук, камера... - Александр Иванович, чёрт возьми, проходите, заказывайте вашу чарку, звук, звук!..
- Вот, попали, - сказала Женя, когда они проходили знакомой дорогой мимо родника «Колодец».
- Да, попали домой, радуйтесь, завтра на работу, - сказал Виктор.
Какое-то время они шли молча. Казалось, что не минуты бегут, а года. Как-то резко похолодало и зашумела опавшая листва под ногами. Во дворце включили освещение. Из-за ограды Собственного сада послышались голоса.
- Александр Фёдорович, не споткнитесь, давайте сюда, - послышался голос Жени.
- Друзья, тише, - сказала Женя прижимаясь к стене балюстрады, и делая знаки товарищам. - Они не должны нас видеть.
- Кто ОНИ? Это же мы! У тебя на руках Котейка, - сказал ей изумлённый брат.
- Петля времени? - предположил Павел. - Мы в 1917 году. Поздравляю...
- Но они, то есть мы, уже там, тогда почему мы здесь? - спросил Виктор.
- Иди, у Керенского спроси, - сказал Евгений. - Тише, тс-с-с-с...
Смотрите, тот самый Старик, вон с метлой.
- Ой, ребята!.. - вскликнула Женя.
Часы на дворцовой башне пробили четыре удара.
- Ну, что, парни, назад в будущее?!. - успел то ли спросить, то ли сказать Виктор.
Мимо полетело нечто странное, напоминающее автомобиль из 80-х. Их окошка высовывался лохматый седой чудак с безумными глазами, он озирался вокруг и как-то странно улыбался. Послышался возглас:
- Мы летим, Док, в Россию! Мы уже в России!..
Голос Виктора:
- Крутая тачка, но ничем помочь не могу. Впрочем, есть у нас авиаремонтный завод...
И вновь ослепительно белый свет и ничего более.
- Ой, ребята! - вскликнула Женя. - Это же сам Б.Г.!
На сцену вышел Борис Гребенщиков:
- Под небом голубым есть Город Золотой с прозрачными колоннами и яркою звездой...
- Какой-то Борис подозрительно молодой, - задумчиво проговорил Виктор, но его никто не слышал. Все слушали песню. Но вот песня закончилась.
- Друзья, мы приветствуем всех участников «Музыкального ринга»! - сказала ведущия в студии Ленинградского телевидения. На ринге группа «Аквариум»!
- Поприветствуем нашего специального гостя! Ведущий передачи «600 секунд» -
Александр Глебович Невзоров! - добавила она.