В течение 3-х лет я поддерживал однополую связь со своим гомосексуальным другом. Мне тогда казалось, что кроме женщин, меня возбуждают и мужчины. Я в те времена смотрел порно и представлял себя в пассивной роли в оральном сексе. Теперь, когда я об этом вспоминаю, мне мерзко, но я тогда не придавал этому значения…
Тогда у меня уже начались проблемы с эрекцией (потом на приёме Вы мне сказали, что это следствие переживаемой мною тревоги, тогда ещё не осознанной, вызванной несовпадением половой роли с моими истинными сексуальными предпочтениями).
После разрыва с моим бывшим партнёром я продолжал жить, учиться, заниматься спортом, и всё бы ничего. Но как-то я заглянул сайт знакомств и обнаружил там его анкету, где Ж. представился геем, желающим найти друга–любовника. Вот тогда у меня и наступила паника, пропал сон… Я решил, что это всё – хана!!! Он всё рассказал обо мне своим знакомым геям! Остро встал и самый злосчастный вопрос: "А не "пидор" ли я сам? А может я один из них, из этих?"
Я мог реветь целыми днями, причитать о том, как же это могло со мной случиться, почему гомосексуалист именно я?! Я ненавидел всех вокруг. Ненавидел своих родителей, думал о том, как же они всё на свете упустили? Ненавидел даже маленьких детей на улице, которые, возможно, в отличие от меня гетеросексуальны. За несколько месяцев я исхудал до неузнаваемости.
Мне мерещилось, что у меня гомосексуальные манеры и голос (иногда мне это и сейчас кажется). Моя жизнь потеряла всяческий смысл, она стала сущим адом. Я понимал, что дальше так продолжаться не может, что примириться с этой своей долей я никогда не смогу – да лучше сдохнуть! Я презирал себя за мою бисексуальность. И с каждым днём понимал, что мне придётся решиться, угадайте на что? От мысли о суициде меня ещё сильней мутило; иной раз какой-то внутренний голос мне говорил: "Фазиль! Что ты творишь?!", но потом я приходил к ясному пониманию, что у меня просто нет выбора. Да, доктор, умирать страшно, даже тогда, когда жить больше не хочется. И поверьте, я действительно был очень близок к самоубийству, я даже его планировал. Я бы предпочёл выстрел, потому, что это быстрее всего. Ведь, если, к примеру, вколоть инсулин, то с момента укола до смерти пройдёт сколько-то времени. И оно показалось бы мне вечностью, я мучился бы от осознания, что сейчас умру, и пути назад уже нет.
Ну, я не хочу говорить об этом, всё уже в прошлом, и хорошо, что так. Даже при воспоминаниях об этом периоде моей жизни мне становится жутко. Вы же помните, в каком состоянии я к Вам приехал…
Почему я поехал к Вам? Может быть, где-то в подсознании я надеялся, что всё образуется, но осознанно-то я ехал убедить Вас, чтобы Вы меня "переориентировали" в гетеросексуала, ну, а если нет, то догадайтесь сами… От нас до Челябинска езды трое суток. Я действительно Вам верил, и, слава Богу, не ошибся…
Мы с Вами стали разговаривать. Перед этим разговором, я дал себе слово отвечать на все Ваши вопросы честно, не лукавя. Я приехал за 3000 км не для того, чтобы юлить, ведь только тогда можно было рассчитывать на КПД от поездки.
Вы расспросили меня обо всем, поняли ситуацию, и… сказали, что я не би- и не гомосексуал. Это меня поразило, и я спросил:
– А кто же я тогда?
– Гетеросексуал, вне всякого сомнения! – ответили Вы.
Я тогда подумал, что Вы меня обманываете, чтобы спасти от суицида и вытащить из депрессии; мне было нелегко поверить Вам. После всего этого я прошёл у Вас очень большой тест (MMPI, кажется), там было 500 вопросов. Получив результаты, Вы сказали, что я гетеросексуал, и в подтверждение показали мне график, результат теста, где всё было нормально как раз по линии типично мужского поведения.
Но зато у меня выявилась шизоидная акцентуация характера.
По Вашему мнению, ошибочная мысль о моей мнимой гомосексуальности овладела мной, потому что шизоидным акцентуантам свойственно надумывать себе всякие далёкие от реальности проблемы. "Что Вы мне там понаписали!" - сказали Вы с досадой о моём первом письме к Вам. – "Это всё – бред! Надо лечить Ваше больное психическое состояние, а не мнимую гомосексуальность!"
Теперь, находясь, более–менее в нормальном состоянии, я понимаю, что это она, моя болезнь, мешала мне жить, что именно она виновата во всём, что со мной было. Но я понимаю также, что она, наверное, будет мешать и впредь. Хорошо только, насколько я понял из Ваших слов, что степень её негативного воздействия можно самому нейтрализовать до минимума. Это одна из тех вещей, которым мне надо научиться.
Перед моим отъездом из Челябинска, Вы мне велели найти хорошего (на этом слове Вы сделали акцент) психиатра. Если честно, то я первое время после приезда часто сомневался в Ваших словах (а вдруг Вы всё-таки меня успокаивали?!). Но моё состояние медленно, но верно улучшалось.
А с походом к психиатру случилось вот что. После приезда от Вас я решил с этим чуточку повременить. Я хотел немного успокоиться и просто отвлечься от всего. Нервы у меня, конечно, были расшатаны, но теперь-то я знал, что я гетеросексуал, а не "педик". Отталкиваясь от этого факта, я решил, что через какое-то время моя психика поправится настолько, что я смогу пойти к психиатру (а то ещё он примет меня за сумасшедшего и в стационар уложит, а это – клеймо на всю жизнь).
Я разузнал, кто из врачей самый сильный (причём все, кого я спрашивал, называли именно его), и пошёл к нему на приём. Наступали майские праздники, у него был короткий рабочий день, а я пришёл к нему после обеда. В общем, разговор получился на бегу, в предвыходной суете, да ещё и при открытых дверях в его кабинет. Надо сказать, что врач показался мне довольно резким человеком. Он спросил, в связи с чем я к нему пожаловал, и я решил сказать для начала, что у меня невроз. "Слушай парень, сейчас праздники, а если невроз, то с этим надо тщательно разбираться! Приходи после праздников", - сказал он мне.
Мне оставалось только ждать. А мне становилось всё лучше. Я слукавлю, если не скажу Вам, что мне было бы трудно говорить с этим человеком о своих проблемах, у него ведь на лбу не написано, гомофоб он или нет, как бы его не нахваливали. А ведь для закоренелого гомофоба одно только наличие однополого опыта – уже повод отнестись к человеку с презрением, какой бы не была его истинная ориентация. И я подумал тогда, что, может быть, мне следует просто переждать и всё придёт в норму само собой? Одним словом, очень может быть, что я просто струсил, а может, и проявил разумную осторожность, смотря как это трактовать.
Почему я думаю, что мне лучше? Потому, что я сравниваю, своё прежнее состояние с теперешним. Ну, для наглядности давайте сопоставим: