Глава 22
Снег коркой ложился на юг Террасена, прямо в холмистые предгорья, которые распространяются к горизонту.
Ранее этим летом Лисандра пересекла эти предгорья со своими спутниками, со своей королевой.
Наблюдала, как Аэлина поднимается и шагает к резному гранитному камню, выступающему с его вершины. Знак границы между Адарланом и Террасеном. Ее подруга сделала шаг за камень и была дома.
Возможно, это сделало Лисандру дурой, но она не понимала, что в следующий раз, когда она снова увидит предгорья, одетая в перья птицы, это будет война.
Или в качестве разведчика для армии тысячи сильных солдат, марширующих далеко позади нее. Она оставила Эдиона выяснить, как объяснить внезапное исчезновение Аэлины, когда она ушла на эту разведку. Чтобы узнать, где они могут, наконец, перехватить легионы Мората, и дать генералу план местности впереди. Разведчики фэйри в своих птичьих формах летали на запад и восток, чтобы увидеть, что они могли узнать.
Крылья ее серебристого сокола боролись с горьким ветром, заставляя ее парить со скоростью, которая стреляла жидкой молнией в ее сердце. Помимо призрачного леопарда, эта форма стала любимой. Стремительный, гладкий, порочный — это тело было построено, чтобы летать в ветрах, сбивать добычу.
Снег прекратился, но небо оставалось серым, ни намека на солнце, которое могло бы согреть их. Холод был второстепенной проблемой, ставшей терпимой из-за ее слоев перьев.
На протяжении долгих миль она летела и летела, сканируя пустую местность. Деревни, через которые они прошли летом, были опустошены, а их жители бежали на север. Она молилась, чтобы они нашли безопасную гавань до снегов, что маги в этих деревнях ушли далеко от сетей Мората. В одном из городов жила девушка, которая была благословлена мощным водным даром, ее и ее семью забрали за толстые стены Оринфа?
Лисандра поймала восходящий поток и взлетела выше, больше раскрывая горизонт для себя. Первое из предгорий прошло внизу, хребты света и тени под облачным небом. Провести армию через них было не простой задачей, но Беспощадные сражались здесь раньше. Они, несомненно, знали путь, несмотря на сугробы, сваленные высоко во впадинах.
Ветер выл, толкая на север. Как будто защищал ее от полетов на юг. Умоляя ее не продолжать.
Появились холмы, увенчанные камнями — древние пограничные знаки. Она пронеслась мимо них. Несколько часов продержаться, пока не стемнело. Она летала до ночи, но из-за холода не могла найти какое-нибудь дерево, чтобы присесть, пока не сможет продолжить разведку на рассвете.
Она поплыла дальше на юг, горизонт мрачный и пустой.
Пока не случилось это.
Пока она не увидела то, что направилось к ним, и чуть не упала с неба.
Рен научил ее считать солдат, но она теряла счет каждый раз, когда пыталась получить число на аккуратных линиях, топающих по северным равнинам Адарлана. Прямо к предгорьям, которые охватывали обе территории.
Тысячи. Пять, десять, пятнадцать тысяч. Больше.
Снова и снова она натыкалась на подсчет. Двадцать, тридцать.
Лисандра поднялась выше в небо. Выше, потому что крылатый илькен летел с ними, низко паря над черно-бронированными войсками, контролируя все, что проходило ниже.
Сорок. Пятьдесят.
Пятьдесят тысяч войск, под руководством илькенов.
И среди них, верхом на лошадях, ехали красивые юноши. Черные ошейники на их шеях, над доспехами.
Валгские принцы. Всего пять, каждый командует легионом.
Лисандра снова посчитала их силы. Трижды.
Пятьдесят тысяч солдат. Против двадцати пяти тысяч, которые они собрали.
Один из илькенов заметил ее и взмахнул вверх.
Лисандра накренилась и вернулась на север, крылья бились, как в аду.
...
Две армии встретились в заснеженных полях южного Террасена.
Генерал-принц Террасена приказал им подождать, а не спешить на встречу легионам Мората. Чтобы позволить ордам Эравана истощить себя в предгорьях, и послать наступательные силы молчаливых ассасинов, чтобы забрать солдат, борющихся среди ударов и впадин.
Только некоторые из ассасинов вернулись.
Темная сила принцев Валгов прокатилась вперед, пожирая все на своем пути.
И все же, огнедышащая не разнесла Валгов в прах. Ничего не сделала, только ехала рядом с кузеном.
Ночью илькен опустился на их лагерь, развязав хаос и ужас, измельчив солдат своими ядовитыми когтями, прежде чем вновь взмыть в небо.
Они разрывали древние границы — камни из травянистых холмов, затем они перешли в Террасен.
Едва проветренная, невозмутимая снегом и едва поредевшая, армия Мората покинула последние предгорья.
Они бросились вниз по склонам холмов, черная волна прорвалась над землей. Справа копья и щиты Беспощадных, магия Фэйри солдат отправила силу Валгских принцев к заливу.
В любом случае, это не могло помочь против илькенов. Они проносились сквозь них, как паутина в дверном проеме, некоторые извергали свой яд, чтобы растопить магию.
Затем илькены приземлялись или полностью разрушили их защиту. И даже оборотень в виде виверны, вооруженной отравленными шипами, не смог их всех уничтожить.
Даже генерал-принц с древним мечом и инстинктами Фэ не мог отрубить их головы достаточно быстро.
В хаосе никто не заметил, что огнедышащая не появилась. Что ни единый уголек ее пламени не загорелся в кричащую ночь.
Потом подошли пехотинцы.
И эта мощеная армия начала разрушаться.
Правый фланг был сломлен первым. И Валгский принц развязал свою силу, мужчины ложились мертвыми на его пути. Илиас с молчаливыми ассасинами пробрался в тыл врага, чтобы обезглавить его, чтобы бойня была верной.
Центральные линии Беспощадных держались, но они теряли ярд за ярдом, когти, клыки, мечи и щиты.
Так много врагов, что члены королевской семьи фэйри и их родственники не могли украсть воздух из их лёгких достаточно быстро, достаточно широко. Что бы ни продвигало магию фэйри, это не замедлило Морат надолго.
Звери Мората гнали их на север в тот первый день. И в течение всей ночи.
И на рассвете следующего дня.
С наступлением темноты на второй, даже линия Беспощадных подкосилась.
И все же Морат не переставал наступать.
Глава 23, часть 1
Элида никогда не видела такого места, как Доранелла.
Город рек, как они его называли. Она никогда не думала, что город может быть построен в сердце нескольких рек, в месте, где они встречаются и сливаются в могучий водоем.
Она не позволяла себе выказывать страх, пока шла по извилистым, аккуратным улицам.
Страх был еще одним ее спутником, который она держала в узде. Со столь чутким обонянием, Фэ могли почуять такие вещи, как эмоции. И хотя хорошая порция страха помогла бы ей в поддержании легенды, слишком большая могла бы ее обречь на провал.
Но это место казалось райским. Розовые и синие цветы, свисающие с подоконников; между некоторыми улицами проходили небольшие каналы, через которые люди переправлялись в ярких длинных лодках.
Она никогда не видела так много Фэ, никогда не думала, что они будут выглядеть как обычные люди. Насколько это было возможно, с их изяществом, длинными острыми ушами и клыками. Наряду с животными, бегающими вокруг нее, мимо пролетали так много различных видов птиц, что она не успевала уследить за ними. Все окружающие ее существа был совершенно довольными, занимались ежедневными делами, покупали всё от хрустящего хлеба до кувшинов какого-то масла, цветных полотен ткани.
Все же, управляет всем, сидя во дворце на восточной стороне Доранеллы, Маэва. И этот город, как сказал Рован Элиде, был построен из камня, чтобы Брэннон или кто-то из его потомков не уничтожил ее землю.
Элида боролась с хромотой, которая росла с каждым шагом дальше по пути в город, дальше от магии Гавриэля. Она оставила их в лесных предгорьях, где они расположились лагерем накануне, и Лоркан снова попытался отговорить ее. Но она перерыла различные пакеты, пока не нашла то, что ей нужно: ягоды, которые собирал вчера Гавриэль, запасной пояс и темно-зеленый плащ Рована, помятая белая рубашка Лоркана и крошечное зеркало, которое он использовал для бритья.
Она ничего не сказала, когда обнаружила белые полоски льна на дне сумки Лоркана. Ожидание следующего цикла. В любом случае, она не смогла бы подобрать слова. Не с тем, что у нее в груди было что-то сломано, чтобы даже думать об этом.
Элида держала плечи расслабленными, а ее лицо оставалось напряженным, когда она остановилась на краю довольно маленькой площади вокруг журчащего фонтана. Продавцы и покупатели топтались на одном месте, болтая в солнечном свете. Элида остановилась на арочном входе на площадь, повернувшись и вытащив маленькое зеркало из своего кармана в плаще, стараясь не задеть ножи, спрятанные там.
Она открыла зеркальце и нахмурилась на свое отражение – выражение ее лица было не совсем фальшивым. Она размяла ягоды на рассвете и осторожно накрасила соком глаза, придав им красную окантовку и жалкий вид. Как будто она плакала неделями.
Действительно, лицо, нахмурившиеся на нее, было довольно жалким.
Но это было не то отражение, которое она хотела увидеть. А скорее квадрат позади нее. Изучая его напрямую, она бы вызвала слишком много вопросов, а вот если бы она просто смотрела в компактное зеркало, ничего более, чем стеснительная девушка, пытающаяся поправить свой измученный вид... Элида пригладила несколько прядей волос, наблюдая за площадью сзади.
Что-то вроде центра. По бокам находились должно быть две таверны, судя по винным бочкам, расположенным перед ними, которые служили столами и пустым еще не собранным бутылкам на них. Казалось, что ничто не привлекает больше мужчин, некоторые из которых были солдатами, чем эти две таверны. Из трех площадей, которые она посетила, таверн, которые она увидела, только в этих были солдаты.
Отлично.
Элида снова пригладила волосы, закрыла зеркальце и повернулась к площади, вскинув подбородок. Девушка, пытающаяся проявить немного достоинства.
Пусть они видят, что хотят видеть, пусть они смотрят на белую рубашку, которую она надела вместо ведьминой куртки из кожи, зеленый плащ, накинутый на нее, подпоясанный посередине, и считают ее немодной, наивной путешественницей. Девушкой далеко забредшей от дома, в этом прекрасном, симпатичном городе.
Она подошла к семи Фэ, сидящим снаружи таверны, оценив тех, кто говорил больше всего, громко смеялся, к кому часто обращались пять мужчин и две женщины. Одна из женщин не была воином, но была одета в мягкие женские брюки и синюю тунику, которая сидела на ее пышной фигуре, как перчатка.
Элида отметила того, у кого, как казалось, они искали подтверждение и надежду на одобрение. Широкоплечая женщина, ее темные волосы были обрезаны почти у самой макушки. Она носила доспехи на плечах, на запястьях — более тонкие, чем другие мужчины. Видимо их командир.
Элида остановилась на расстоянии нескольких футов, рука взметнулась вверх, схватив плащ напротив сердца, другая теребила золотое кольцо на пальце, бесценную реликвию чуть больше, чем память о любовнике. Грызя губу, она бросила неопределенный, пронзительный взгляд на солдат, на таверну. Немного всхлипнула.
Другая женщина — та, что в прекрасной синей одежде — заметила ее первой.
Элида осознала, насколько она прекрасна. Ее темные волосы спадали густой, глянцевой косой по спине, ее золотисто-коричневая кожа сияла внутренним светом. Глаза ее были мягкими от доброты. И беспокойства.
Элида приняла это беспокойство в качестве приглашения и заковыляла к ним, склонив голову.
— Мне... мне жаль Вас прерывать, — выпалила она, обращаясь к темноволосой красавице.
Заикание всегда заставляло людей чувствовать себя неудобно, всегда делало их глупыми от страха и они стремились побыстрее убраться. Рассказать ей, что ей нужно узнать.
— Что-то не так? — голос женщины был хрипло-прекрасным. У Элиды он всегда ассоциировался с великолепными красотками, такой голос заставлял мужчин падать перед ними. По тому, как некоторые из мужчин вокруг нее улыбались, Элида не сомневалась, что женщина имеет некоторое влияние на них.
Губы Элиды дрожали, она грызла их.
— Я... я искала кое-кого. Он сказал, что будет здесь, но... — она взглянула на воинов и снова стала теребить кольцо на пальце. — Я у-у-увидела вашу форму и подумала, что вы... возможно, знаете его.
Веселье маленькой компании словно испарилось, сменившись настороженностью. И великолепие — жалостью. Либо от заикания, либо от того, что они видели: молодая женщина тоскует по любовнику, которого, вероятно, не было здесь.
— Как его зовут? — спросила более высокая женщина, возможно, сестра другой, судя по той же смуглой коже и темным волосам.
Элида сглотнула достаточно тяжело, чтобы разжалобить коротко стриженную женщину.
— Я... я беспокою вас, — возразила она. — Но вы все выглядели очень д-д-добрыми.
Один из мужчин пробормотал что-то о том, чтобы принести еще напитков, и двое его товарищей решили присоединиться к нему. Оба мужчины, которые задержались, тоже собирались пойти, но резкий взгляд их командира заставил их остаться.
— Это не беспокойство, — сказала красотка, размахивая наманикюренной рукой. Она была такой же низкой, как Элида, но преподносила себя словно королева. — Если хочешь, мы принесем закуску?
Людей было легко обольстить, легко обмануть, независимо от того, были ли у них острые или круглые уши.
Элида подошла ближе.
— Нет, спасибо. Я бы не хотела беспокоить вас.
Ноздри женщины расширились, когда Элида остановилась достаточно близко, чтобы коснуться их. Без сомнения, пахло неделями дороги. Но она вежливо ничего не сказала, хотя ее глаза посмотрели на лицо Элиды.
— Имя твоего друга, — повторила командир, ее грубый голос был противоположностью голоса ее сестры.
— Каирн, — прошептала Элида. — Его зовут Каирн.
Один из мужчин выругался; другой изучал Элиду с головы до ног.
Но две женщины остались неподвижными.
— О-он служит королеве, — сказала Элида, взгляд прыгал от лица к лицу, выражая надежду. — Вы знаете его?
— Мы его знаем, — сказал командир, ее лицо было темным. — Ты... ты его возлюбленная?
Элида заставила ее лицо покраснеть, подумав обо всех унизительных моментах в дороге: ее цикл, объяснения, когда ей нужно было справить нужду...
— Мне нужно поговорить с ним, — сказала Элида. Знание о местонахождении Маэвы выяснится потом.
Темноволосая красавица сказала слишком тихо:
— Как тебя зовут, дитя?
— Финнула, — солгала Элида, назвав имя ее няньки.
— Вот тебе несколько советов, — протянул второй мужчина, потягивая свой эль. — Если ты сбежала от Каирна, не ищи его снова.
Его командир бросил на него взгляд.
— Каирн поклялся на крови нашей королеве.
— И это все еще делает его козлом, — сказал мужчина.
Женщина зарычала, достаточно злобно, чтобы мужчина мудро сделал, посмотрев на свои напитки.
Глава 23, часть 2
Элида сжала плечи.
— Значит, ты его знаешь?
— Каирн должен был встретиться с тобой здесь? — спросила она.
Элида кивнула.
Обе женщины обменялись взглядами. Командир сказал:
— Мы не знаем, где он.
Ложь. Она увидела это во взгляде между ними, между сестрами. Решение не говорить ей, чтобы защитить беспомощную смертную девушку, которой они считали ее, или из-за некоторой верности ему. Или, возможно, всем фэ, решившим найти кровать в смертных царствах, а затем проигнорировать последствия спустя месяцы. Лоркан был результатом такого союза, а затем выброшен на милость этих улиц.
Этого было достаточно, чтобы заставить ее скрипнуть зубами, но Элида успокоила свои челюсти.
Не сердись, учила ее Финнула. Будь умной.
Она взяла это на заметку. Не казаться слишком жалкой в следующей таверне. Или как влюбленная любовница, которая возможно носит ребенка.
Ибо ей придется пойти в другую. И если она получит ответ в следующий раз, ей придется пойти в другую, чтобы подтвердить это.
— Находится ли королева в резиденции? — спросила Элида, умоляющим, скулящим голосом, пронзающий ее собственные уши. — Он с-с-сказал, что он путешествует с ней сейчас, но если ее нет...
— Ее величества нет дома, — сказал командир, достаточно резко, чтобы Элида поняла, что ее терпение было на грани. Элида не позволяла коленям трястись, не позволяла плечам опуститься под чем-нибудь, кроме того, что они принимали бы за разочарование. — Но где Каирн, как я сказала, мы не знаем.
Маэвы здесь не было. По крайней мере, это было им на пользу. Было ли это удачей или их собственной игрой, ей было все равно. Но Каирн... Она не узнала больше ничего от этих женщин. Элида склонила голову.
— Благодарю вас.
Она ушла, прежде чем женщины смогли сказать больше, и показала хорошее шоу, прождав у еще пять минут. Пятнадцать минут. Часы на площади пробили час, и она знала, что они все еще смотрят, когда она изо всех сил притворялась удрученной, идя к другому входу на площадь.
Она держалась так несколько кварталов, блуждая без направления, пока не нырнула в узкий проход и не перевела дыхание.
Маэвы не было в Доранелле. Надолго ли?
Ей нужно было быстро найти Каирна. Придется показать еще одну игру.
Ей нужно было быть менее жалкой, менее нуждающейся, менее выделяющейся. Возможно, она добавила слишком много красноты вокруг глаз.
Элида достала зеркало. Проведя мизинцем под одним глазом, она стала тереть красное пятно. Оно не изменилось. Увлажнив кончиком языка мизинец, она снова провела пальцем по нижнему пятну. Оно немного уменьшилось.
Она собиралась сделать это снова, когда в зеркале мелькнуло движение.
Элида развернулась, но слишком поздно.
За ней стояла темноволосая красавица из таверны.
...
Лоркан так долго не ощущал вес часов.
Пока он разглядывал южную границу армии, наблюдая за перемещением солдат, отмечая основные пути лагеря, он пристально следил за городом.
Его город — был ли он им? Он не мог представить, что выживая в детстве в тенях, станет врагом. Что Маэва, в то время как она избивала и наказывала его за любое неповиновение или для собственного развлечения, станет таким же сильным противником, как Эраван. И отправить Элиду в лапы Маэвы — потребовалась вся его воля, чтобы разрешить ей уйти.
Если бы Элида была схвачена, если бы ее узнали, он бы не услышал об этом, не узнал об этом. У нее не было волшебства, за исключением острых глаз богини за ее плечами и сверхъестественной способности оставаться незамеченной, играя с надеждой. Не было бы вспышки силы, никакого сигнала предупредить его, что она в опасности.
Но он остался. Наблюдал, как она пересекла этот мост, задержав дыхание в груди, и прошла не вызывая сомнений и незамеченной охранниками, стоявшими с обоих концов. В то время как Маэва не разрешала полу-Фэ или людям жить в границах Доранеллы, не доказав их достоинства, но при этом они все равно могли посещать ее — ненадолго.
Затем он отправился на разведку. Он знал, что Уайтхорн приказал ему изучить южный край, этот край, потому что именно там она и появится. Если появится.
Уайтхорн и Гавриэль разделили другие лагеря, принц взял запад и север, лев взял восточный лагерь над водопадом.
Полуденное солнце опустилось к далекому морю, когда они вернулись к своей маленькой базе.
— Есть что-нибудь? — спросил Рован.
Лоркан покачал головой.
— Ни от Элиды, ни от моей разведки. Часовые сменяются строго, но не неуязвимы. Они выставили разведчиков на деревьях в шести милях. — он знал некоторых из них. Приказывал им. Были ли они теперь его врагами?
Гавриэль переместился и резко сел на валун, ровно дыша.
— У них есть воздушные патрули в восточном лагере. И караул на границе леса.
Рован прислонилась к возвышающейся сосне и скрестил руки.
— Какие птицы?
— Хищники, в основном, — сказал Гавриэль. Тогда хорошо обученные солдаты. Они всегда были самыми жестокими из разведчиков.
— Я не опознал ни одного из твоего Дома.
Они либо все были в той армаде, которая теперь в Террасене, или Маэва покончила с ними.
Рован провел рукой по челюсти.
— Западный равнинный лагерь так же тщательно охраняется. Северный был меньше, но волки в перевалах, вероятно, выполняют половину работы для них.
Они не удосужились обсудить, что могло собрать эту армию. Куда она может быть направлена. Было ли победы Маэвы на побережье Эйлуэ достаточно, чтобы привести ее к союзу с Моратом, — и, наконец, привести эту армию, чтобы раздавить Террасен.
Лоркан смотрел вниз на лесные склоны холмов, уши напрягались, чтобы услышать любой треск ветки или листьев.
Полчаса. Он подождал бы полчаса, прежде чем спуститься с этого холма.
Он заставил себя послушать, как Уайтхорн и Гавриэль изложили точки входа и стратегию выхода для каждого лагеря, заставил себя присоединиться к этим дебатам. Принудил сам обсудить возможные входы и выходы из самой Доранеллы, куда они могли бы отправиться в город, как они могли бы перебраться и обратно, чтобы не навлечь гнев армии. Армия, за которой они когда-то присматривали и командовали. Никто из них не упомянул об этом, хотя Гавриэль продолжал смотреть на татуировки, написанные на его руках. Сколько еще жизней ему нужно будет добавить до того, как они закончат? Его солдаты не были убиты вражескими ударами, а его собственным клинком?
Солнце приближалось к горизонту. Лоркан начал шагать туда-сюда.
Слишком долго. Это заняло слишком много времени.
Другие тоже замолчали. Глядя вниз по склону. Ожидая.
Легкий трепет овладел руками Лоркана, и он сжал их в кулаки, сильно сжимая. Пять минут. Он пойдет через пять минут, пусть будет проклята Аэлина Галантия и их планы.
Аэлина была обучена терпеть пытки. Элида... Он видел шрамы на ней от кандалов. Видел ее искалеченную ногу и лодыжку. Она перенесла слишком много страданий и ужаса. Он не мог позволить ей столкнуться с другими.
Веточки ломались под легкими ногами, и Лоркан бросился прямо, рука потянулась к мечу.
Уайтхорн схватил топор рядом с ним, в другой руке появился нож, а Гавриэль вытащил меч.
Но затем раздался двухзначный свисток, и ноги Лоркана так сильно закачались, что он сел обратно на скалу, на которой сидел.
Гавриэль свистнул, и Лоркан был благодарен за это. Он был не уверен, что может дышать.
Затем появилась она, задыхаясь от подъема, ее щеки были розовыми от прохладного ночного воздуха.
— Что случилось? — спросил Уайтхорн.
Лоркан осмотрел ее лицо, ее походку.
Она была в порядке. Она была невредимой. За ней не было хвоста.
Глаза Элиды встретили его. Осторожно и неопределенно.
— Я встретила кое-кого.
Глава 23, часть 3
Элида подумала, что скоро умрет.
Или, по крайней мере, поверила, что ее продадут Маэве, увидев темноволосую красавицу в затененной аллее.
Она сказала себе, в сердцах, что сделает все возможное, чтобы противостоять пыткам, которые будут, чтобы сохранить тайну расположения своих друзей, даже если они сломают ее тело. Но перспектива того, что они с ней сделают...
Женщина подняла тонкую руку.
— Я только хочу поговорить. Наедине. — она указала дальше по переулку, к дверному замку, покрытому металлическим навесом. Защита от любых глаз — на земле и над ней.
Элида последовала за ней, рука скользнула к ножу в кармане. Женщина прокладывала путь, на ней не было видно оружия, шла она неторопливо.
Но когда они остановились в тени под навесом, женщина снова подняла руку.
Между ее пальцами плясало золотое пламя.
Элида отпрянула, и огонь исчез так же быстро, как и появился.
— Меня зовут Эссар, — тихо сказала женщина. — Я — друг твоих друзей, полагаю.
Элида ничего не сказала.
— Каирн — монстр, — сказала Эссар, делая шаг ближе. — Оставайся далеко от него.
— Мне нужно его найти.
— Ты хорошо сыграла роль любовницы, с которой плохо обошлись. Ты должно быть что-то знаешь о нем. О том, что он делает.
— Если вы знаете, где он, пожалуйста, скажите мне. — она не стыдилась попрошайничества.
Эссар бросила взгляд на Элиду. Затем она сказала:
— Он был в этом городе до вчерашнего дня. Затем он ушел в восточный лагерь. Она указала пальцем за плечо. — Он сейчас там.
— Откуда вы знаете?
— Потому что он не терроризирует покровителей каждого прекрасного заведения в этом городе, жадно глотая монеты, которые дала ему Маэва, когда он присягнул на крови.
Элида моргнула. Она надеялась, что некоторые из Фэ могут возражать против Маэвы, особенно после битвы в Эйлуэ, но обнаружить такое прямое отвращение...
Затем Эссар добавила:
— И потому, что моя сестра, солдат, с которым вы говорили, сказала мне. Сегодня утром она увидела его в лагере, и он ухмылялся, как кот.
— Почему я должна тебе верить?
— Потому что ты носишь рубашку Лоркана и плащ Рована Уайтхорна. Если ты не веришь мне, сообщи им, кто тебе сказал, и они поверят.
Элида отвернулась в сторону.
Эссар сказала тихо:
— Мы с Лорканом были увлечены друг другом некоторое время.
Они были в разгаре войны и путешествовали через тысячи километров, чтобы найти свою королеву, и все же напряжение скрутило желудок Элиды от этих слов. Любовница Лоркана. Эта нежная красотка с голосом для спален была любовницей Лоркана.
— Меня хватятся, если я уйду надолго, но скажи им, кто я. Скажи им, что я сказала тебе. Если то, что они ищут, где Каирн. Его точное местоположение, я не знаю. — Эссар отступила на шаг.
— Не спрашивай о Каирне в других тавернах. Его не очень любят, даже среди солдат. И те, кто следуют за ним... Ты же не хочешь привлечь внимание.
Эссар повернулась, но Элида выпалила:
— Куда ушла Маэва?
Эссар посмотрела через плечо. Изучая ее. Глаза женщины расширились.
— У нее Аэлина Дикий Огонь, — вздохнула Эссар.
Элида ничего не сказала, но Эссар пробормотала:
— Это... это была сила, которую мы почувствовали в ту ночь. — Эссар вернулась к Элиде. Сжала руки.
— Куда ушла Маэва несколько дней назад, я не знаю. Она не объявила об этом, никого не взяла с собой. Я часто служу ей, приходится выполнять... Это не имеет значения. Важно то, что Маэвы здесь нет. Но я не знаю, когда она вернется.
Облегчение снова угрожало отправить Элиду на землю. Боги, похоже, еще не отказались от них.
Но если Маэва взяла Аэлину в форпост, где как они солгали был принц Валгов…
Элида схватила руки Эссар, обнаружив, что они теплые и сухие.
— Знает ли твоя сестра, где Каирн живет в лагере?
В течение долгих минут, затем часов, они говорили. Эссар ушла и вернулась с Дрезденой, сестрой. И в этом переулке они планировали.
Элида закончила рассказывать Ровану, Лоркану и Гавриэле, что она узнала. Они долго сидели тишине, ошеломленные.
— Незадолго до рассвета, — повторила Элида. — Дрездена сказала, что самое слабое время в восточном лагере — на рассвете. То, что она найдет способ отвлечь охранников. Это наш единственный шанс.
Рован смотрел на деревья, как будто он видел макет лагеря, как будто он видел свой путь, выход.
— Она не подтвердила, была ли Аэлина в палатке Каирна, — предупредил Гавриэль. — Маэва ушла, а может быть, с ней и Аэлина.
— Это риск, на который мы пойдём, — сказал Рован. Вероятно, риск, который они должны были рассмотреть.
Элида взглянула на Лоркана, который молчал. Даже не смотря на то, что это его любовница помогла им, возможно, ведомая самой Аннэйт. Или, по крайней мере, одежда Элиды была окутана этим запахом.
— Ты думаешь, мы можем ей доверять? — спросила Элида Лоркана, хотя она знала ответ.
Темные глаза Лоркана посмотрели на нее.
— Да, хотя я не понимаю, почему ее это волнует.
— Она хорошая женщина, вот почему, — сказал Рован. Подняв брови, он объяснил Элиде:
— Эссар посетила Страж Тумана этой весной. Она встретила Аэлину. — Он посмотрел на Лоркана. — И попросила меня рассказать вам, что она приложит все силы.
Элиде не было видно ничего, что могло быть на лице Эссар, но боги, она была прекрасна. И умной. И доброй. И Лоркан каким-то образом отпустил ее.
Гавриэль сказал:
— Если мы поедем в восточный лагерь, нам нужно обговорить наш план сейчас. Встать на позиции. Он далеко.
Рован снова посмотрел на этот далекий лагерь.
— Если вы сейчас обсуждаете, что летает там, — прорычал Лоркан, — тогда вы заслужили все эти несчастья из-за своей глупости.
Рован сверкнул зубами, но Лоркан сказал:
— Мы все зайдем. Мы все выйдем.
Элида кивнула, соглашаясь. Лоркан, казалось, застыл от удивления.
Рован тоже пришел к такому выводу, потому что он присел и воткнул нож в мшистую землю.
— Это палатка Каирна, — сказал он про кинжал и схватил ближайшую сосновую шишку. — Это южный вход в лагерь.
И они планировали.
...
Час назад Рован расстался со своими спутниками, отправив их заниматься своими делами.
Они не все войдут, не все выйдут.
Рован ворвется в восточный лагерь, взяв самый южный вход. Гавриэль и Лоркан будут ждать его сигнала возле восточного входа, скрытого в лесу, прямо за травянистыми холмиками на той стороне лагеря. Готовые развязать ад, когда он пошлет вспышку своей магии, отвлекая солдат на свою сторону, в то время как Рован побежит за Аэлиной.
Элида будет ждать их дальше в этом лесу. Или убежит, если дела пойдут плохо.
Она протестовала, но даже Гавриэль сказал ей, что она смертная. Неподготовленная. И что она сделала сегодня... У Рована не было слов, чтобы выразить свою благодарность за то, что сделала Элида. За неожиданного союзника, которого она нашла.
Он доверял Эссар. Ей никогда не нравилась Маэва, она прямо говорила, что не служит ей с желанием или гордостью. Но за последние несколько часов до рассвета, когда многие вещи могут пойти не так, как надо...
Маэвы здесь не было. Это, по крайней мере, было так.
Рован задержался на крутых холмах над южным входом в лагерь. Он легко спрятался от часовых на деревьях, его ветер замаскировал любые следы его запаха.
Внизу, расположенный на травянистой восточной равнине, сверкал армейский лагерь.
Она должна была быть там. Аэлина должна была быть там.
Если они подошли так близко, и оказались тем, из-за чего Маэва отвела Аэлину, в форпост...
Рован опять почувствовал тяжесть в груди. Связь внутри него была глухой и дремлющей. Никаких указаний на ее близость.
Эссар понятия не имела, что Аэлину прячут здесь, пока Элида не сообщила ей. Сколько еще не знают? Насколько хорошо её спрятала Маэва?
Если бы сегодня в этом лагере не было Аэлины, они бы нашли Каирна, по крайней мере. И тогда получат некоторые ответы. Дадут ему почувствовать, что он сделал.
Рован отбросил эту мысль. Он не позволит себе думать о том, что с ней сделали.
Он сделает это завтра, когда увидит Каирна. Когда он отплатит ему за каждый момент боли.
Наверху звезды сияли ясно и ярко, и хотя Мэла только однажды явилась ему на рассвете, в предгорьях этого самого города, хотя она могла быть чуть более странным, могучим существом из другого мира, он вознес к ней молитвы.
Затем он попросил Мэлу защитить Аэлину от Маэвы, когда они войдут в Доранеллу, чтобы дать ей силы и указать направление, и позволить ей выйти живой. Затем он попросил Мэлу позволить ему остаться с Аэлиной, женщиной, которую он любил. Богиня была чуть больше солнечного луча на рассвете, и все же он почувствовал ее улыбку ему.
Сегодня вечером, только в компании холодных звезд, он снова умолял ее.
Порыв ветра послал его молитву, плывущую к этим звездам, к восковой луне, серебряному лагерю, реке, горам.
Он прошел свой путь через весь мир; он отправлялся на войну и возвращался больше раз, чем ему хотелось запомнить. И несмотря на все это, несмотря на ярость, отчаяние и лед, которым он обернул свое сердце, он все же нашел Аэлину. Каждый горизонт, на который он смотрел, неспособный и не желающий отдыхать в течение этих веков, каждую гору и океан, которые он видел, и задавался вопросом, что лежит за пределами... Это была она. Это была Аэлина, тихий призыв связи мэйтов, даже когда он не мог этого почувствовать.
Они прошли этот темный путь вместе к свету. Он не допустит, чтобы дорога закончилась здесь.