Один за другим они дематериализовались в холодную тьму.
Как только Вишес покинул их пристанище, Лейла глубоко вздохнула - но выдох ей ни черта не помог.
Стоя где стояла, возле стола на кухне, она какое-то время прислушивалась к абсолютной тишине, затем встала и обошла первый этаж, проходя по всем уютным комнатам. В глубине души она понимала, что это ранчо было на самом деле идеальным уютным гнездышком, в котором одинокая женщина будет чувствовать себя в безопасности.
Удастся ли ей когда-нибудь принести сюда близнецов?
От тревоги стало трудно дышать, и она подошла к раздвижной двери, которой воспользовался Ви. Отодвинув ее, Лейла вышла наружу, сминая шлепанцами верхний хрустящий слой снега на крыльце, и вновь попыталась глубоко вздохнуть.
В этот раз, когда она выпустила воздух, он образовал облачко, воспарившее над ее головой.
Щеки, опухшие от плача и вытирания слез, обжигал холодный чистый воздух, и она подняла взгляд к небесам. Мерцающие звезды скрывались за густой пеленой туч, на газоне лежал свежий снег, говорящий о том, что днем погода бушевала и не обошлось без снегопада.
Обхватив себя руками, Лейла...
Все для нее остановилось. Начиная от сердцебиения и дыхания и заканчивая даже мыслями в ее смятенном мозгу, как будто в ее внутренней электросети случилось короткое замыкание, и она сделалась такой же, как и дом позади нее - абсолютно неподвижной и пустой.
Повернувшись к востоку, она вдохнула, пока ее ребра не заныли от усилий, но она не пыталась что-то учуять. Она пыталась удержать легкие в неподвижном состоянии - и если бы она могла приостановить сердце и деятельность остальных органов, она сделала бы это.
Эхо собственной крови было столь слабым, что сложно было понять, не было ли это ошибкой с ее стороны, неправильным пониманием происходящего. Но нет... она действительно улавливала шепот собственного источника жизни где-то к северу... нет, вообще-то, к северо-западу.
Теперь ее сердце заколотилось.
- Кор...? - прошептала она.
Сигнал исходил не оттуда, где располагался лагерь Братства. Это было намного западнее. Это...
Она обернулась на двери, из которых вышла. Засомневалась. Но потом она подумала о Вишесе и всем том, что он сказал.
Неуверенная, что она вообще творит, Лейла закрыла глаза и дематериализовалась на короткое расстояние, обретая форму в детском парке, который приметила накануне во время поездки сюда.
Стоя посреди пустых качелей и игровых комплексов, она вновь застыла неподвижно.
Да... здесь...
Лязг металла позади заставил ее обернуться. Но это лишь ветер раскачивал качели, их металлические цепи протестовали против беспокойства.
Вновь опустив веки, она сосредоточилась на месте назначения и постаралась не забегать вперёд.
Летя вперед россыпью молекул, она слышала в голове голос Вишеса.
Мы не выбираем, в кого нам влюбляться... Ты не сделала ничего плохого, влюбившись в него, поняла? В этом никто не может тебя винить... и ты достаточно страдала.
Он никогда не вредил тебе, ведь так. Значит, есть в нем что-то не злое.
Когда она в этот раз обрела форму, маяк, на который она нацелилась, стал еще сильнее, траектория сделалась безукоризненной. Так она преодолела еще половину мили. А затем еще большее расстояние, в последнее кольцо пригородной местности, за которым начинались сельские земли. После этого? Она отправилась еще дальше, проникая в леса в начале парка Адирондак.
Последний этап занял буквально триста ярдов, и когда она вернулась в материальную форму, прямо перед ее лицом очутилась ветка дерева.
Убрав голую ветку с дороги, Лейла осмотрелась. Здесь снежный покров был толще, ветер слабее, местность каменистее. Всюду были тени - или, возможно, так казалось из-за ее нервозности.
Близко... так близко. Но где именно?
Лейла медленно сделала круг. Рядом никого не было, не виднелось даже лесных животных.
Казалось крайне невероятным, что Кор провел здесь целый день и выжил, хотя... был снегопад и сильная метель. Возможно, он обеспечил достаточное укрытие из облаков? Никто не стал бы так рисковать, разве что за неимением других, более безопасных вариантов, но что если он каким-то образом оказался выведен из строя?
В конце концов, будь он мертв, она не смогла бы почувствовать ничего.
Покрутив головой, она нахмурилась, когда ее внимание привлекло нечто нетипичное для местности.
Было нечто... вон там... слева от столь высокого и толстого дуба, что ему должно быть как минимум сто лет.
Да, там виднелась какая-то насыпь, казавшаяся чужеродной для лесной почвы.
Подобрав халат, она сделала шаг... еще один...
... по направлению к этому.
Ресторан Сальваторе был известен не только в Колдвелле, но и на всем Восточном побережье, давно работающее ретро-заведение, возвращающее во времена "Крысиной стаи"[22], когда нормой были три мартини на ланч, любовницы и Доны Дрэйперы[23], умеющие одеваться. В нынешнее время в мире снаружи многое поменялось... но под этой крышей не изменилось почти ничего. Красные обои с ворсистым рисунком все еще держались, как и остальной декор в стиле "Крестного отца"[24] с массивным резным деревом и льняными скатертями. В многочисленных зонах обслуживания и заднем баре расположение мест было точно таким же, как в ночь открытия, а официанты и официантки все еще носили смокинги. В меню? Лишь лучшая аутентичная итальянская еда западнее Сицилии, рецептура блюд оставалась неизменной - именно такой, какой она и должна быть.
Произошло несколько обновлений, но лишь на огромной кухне. И добавилось два выхода, что было важно - по крайней мере, пока третье поколение его клиентуры не попробовало блюда и не решило, что ага, это хорошо.
Ну, и изменилась еще одна вещь.
Сидя за столом в своем кабинете, айЭм ответил на звонок и одновременно поднял свой последний заказ мяса.
- Винни, как ты? - спросил он, склоняя голову набок, чтобы плечом удержать трубку. - Ага... хорошо. У меня все хорошо. Ага, нет, мне нужно больше телятины. Ага. И я хочу попробовать того другого поставщика. Качество...
Менеджер его переднего зала просунула голову в приоткрытую дверь.
- Она здесь. Хороший опыт, отличные манеры. Она подойдет.
айЭм прикрыл нижнюю часть трубки.
- Пригласи ее.
Продолжая обсуждать заказ с промышленным мясником, айЭм подумал о времени, когда только приобрел это место. Люди, с которыми он имел дело, считали его афроамериканцем, тогда как на самом деле он был Тенью, но в человеческом мире привык притворяться представителем этой расы. И тот факт, что черный мужчина приобрел местную историческую итальянскую достопримечательность и объект всеобщей гордости, стал шоком для всех, начиная от кухонного персонала и заканчивая постоянными клиентами и поставщиками.
Но третий Сальваторе дал ему свое благословение после того, как айЭм приготовил отменный картофельный торт Гатто[25], пасту "алла норма"[26] и капонату[27] - а затем преподнес это старику с лучшими канноли[28] в его жизни. У Сала III просто не было выбора. Карточный долг Риву означал, что он должен отказаться от всего, что любил, а Рив в свою очередь передал айЭму бизнес в награду за хорошую службу.
Но став новым владельцем, айЭм все равно хотел сохранить преемственность - и постоянных клиентов-итальянцев тоже - и поддержка Сала III обеспечила это. Особенно когда айЭм позволил ненавистникам ненавидеть и вернул всех старых учеников обратно, соблазнив их базиликом и фузилли[29].
Заведение процветало, уважение текло рекой, и все было хорошо. Он также нашел свою вторую половинку... которая оказалась Королевой с'Хисбэ. Так что его жизнь должна быть идеальной.
Но не была.
Ситуация с его братом, Трезом, просто убивала его. Тяжело было видеть мужчину, которого судьба поставила на колени, душа парня склонилась под бременем, которое айЭм даже вообразить себе не мог без рвотных позывов...
- Прости, что? - айЭм вновь сосредоточился. - Ага, извини, хорошо. Спасибо, приятель - погоди, что, еще раз? О, да, это я могу. Сколько тебе нужно? Нее, ты мне не заплатишь. Иначе я буду оскорблен. Я доставлю маникотти[30] как дар тебе и твоей матери. Прими и наслаждайся.
Вешая трубку, айЭм улыбался. Старомодные итальянцы оказались во многом похожи на Теней: для чужаков скрытные, гордящиеся своими традициями, с подозрением относящиеся к незнакомцам. Но как только ты становился своим? Как только показывал себя и был принят? Они делались такими преданными и щедрыми, будто вовсе и не были людьми.
По факту для него настоящие итальянцы стали подвидом, отличным от остальных бесхвостых крыс на этой планете.
Те маникотти? Он сделает их для мамы Винни, миссис Джуффриды, и доставит лично. А когда потом придет его заказ мяса? К нему будут прилагаться дополнительные обрезки, какие-нибудь сосиски или бесплатный кусок говядины. Но на самом деле он сделал бы маникотти, даже если бы ничего не получил взамен - потому что миссис Джуффрида была любовью с первого заказа, которая всегда приходила в первую пятницу каждого месяца и заказывала пасту с сардинами. А если ты хорошо ведешь себя с мамой Винни? Этот мужчина будет на твоей стороне до конца своих дней.
Это была отличная договоренность и...
Внезапно айЭм застыл, полностью сделавшись неподвижным. И учитывая, кто вошел в открытые двери его кабинета, казалось забавным и уместным, что он для разнообразия решил примерить на себя свою версию Окоченения.
Женщина-вампир, стоявшая на пороге, была высокой и фигуристой, тело ее было одето в свободные черные брюки и черный свитер с вырезом "лодочка". Волнистые черные волосы убраны заколкой, лицо лишено макияжа - не то чтобы она нуждалась в помощи Мэйбеллин. Она была ошеломительно прекрасна своими идеальными губами, глазами почти как в аниме и щеками, порозовевшими от мороза - или, возможно, потому что она нервничала из-за интервью на должность официантки.
Впрочем, шокировали не отдельные детали ее внешности и гардероба. Именно целое заставило его задержать дыхание.
айЭм медленно поднялся на ноги, словно если он дернется слишком резко, его голова взорвется.
- Селена? - прошептал он. Вот только это не могло быть правдой... или могло?
Очаровательные женские брови подскочили вверх.
- Эм... нет. Меня зовут Тереза. Друзья зовут меня Трес.
Внезапно мир закрутился вокруг своей оси, и айЭм рухнул обратно в кресло.
Женщина сделала шаг вперед, будто опасаясь, что ему понадобится искусственное дыхание, но потом остановилась, словно не зная, что делать. И в этом она была не одинока.
- С вами все хорошо? - спросила она.
Голосом, который звучал абсолютно и совершенно точно, как голос мертвой шеллан его брата.
Вместо того чтобы отправиться в особняк Братства на день, Трез остался в своем клубе. Во-первых, будучи Тенью, он не только мог выносить солнечный свет, но даже любил эту штуку - хотя из-за снегопада, валившего все утро и день, солнца все равно не видно. Важнее то, что иногда любовь обитателей дома была слишком для его уже разбитой головы, и ему нужно было отдохнуть и спрятаться здесь, не прячась.
Одно преимущество? Его кресло было таким мягким, что могло сравниться с регулируемой больничной койкой, только без перил и мешка капельницы.
Повернувшись к стеклянной стене, он посмотрел вниз, на танцпол. Освещение было включено, и все царапины на черных сосновых полах чертовски его раздражали. Уборщики проделали отличную работу, но они ничего не могли поделать с ущербом от сотен пьяных ног. Наверное, пришло время содрать краску и перекрасить. Опять.
Конечно, повторное окрашивание было сомнительной тратой времени и денег, потому что пол снова окажется испорчен, и конечно никто не мог видеть проплешины в темном как шляпа месте со вспышками лазера. Но Трез не мог этого вынести. Он знал о несовершенствах и презирал их.
Он подумал, что ремонт пола - это клубный эквивалент подстригания газона. Ты понимаешь, что гонишься за движущейся мишенью, но по меньшей мере десять минут твоя трава выглядит совсем как приличный ковер от стены до стены.
Он посмотрел на часы. Семь.
Пару часов назад, около пяти, он принял душ в своей личной ванной, побрился и надел свежий комплект своей рабочей униформы - слаксы и шелковая рубашка. Сегодня верхняя половина ее тела была серой, нижняя - белой, а посередине не было нижнего белья.
Он еще раз посмотрел на часы. И подсчитал, сколько времени прошло с тех пор, когда он в последний раз что-то ел.
Как будто зная, что это единственный шанс проявиться себя, его живот охренительно зарычал.
Гребаный Лэсситер. Приглашение на ужин. "У Сала".
Какого хрена.
Меньше всего ему хотелось сидеть напротив ангела и слушать вступление к "Бешеным псам"[31] и о фаллических символах в "Дэдпуле"[32]. Проблема? Его брат, айЭм, действительно готовил лучшее болоньезе в мире, и кроме того, если Трез не покажется? Лэсситер был таким засранцем, что заявится сюда в костюме клоуна и будет гудеть носом-пищалкой, пока Трез не сойдет с ума.
В последнее время для этого требовалось немного. Но все же.
Он вновь посмотрел на часы. Выругался. Принял решение.
Поднявшись на ноги, он проверил свой пистолет на пояснице, схватил бумажник и телефон и засунул их в карман пиджака.
Внизу Хэкс проводила инвентаризацию спиртного в баре.
- Я вернусь, - сказал он начальнице своей службы безопасности. - Принести тебе что-нибудь на ужин из ресторана моего брата?
Она покачала головой, поднимая ящик Абсолюта[33], как будто он ничего не весил. Размах плеч Хэкс мог сравниться с человеческим мужчиной, и остальное ее тело тоже соответствовало. С короткими волосами и свинцово-серыми глазами она выглядела так, что даже пьяницы понимали, что с ней лучше не шутить, и это делало ее идеальной для этой работы.
- Я сыта. Поела дома, - она выгнула бровь. - Жаль, тебя не было на Первой Трапезе.
Это самое близкое к почему-ты-вчера-не-пришел-домой, что она могла сказать, и он это ценил. Хэкс во многих отношениях походила на мужчину - говорила мало, по существу, и не заморачивалась проявлениями сочувственного дерьма.
Честно говоря, она была одной из немногих, чье присутствие он мог выносить. В последнее время у него выработалось отвращение к жалостливым взглядам, длинным многозначительным вздохам и слишком затяжным объятиям. Не то чтобы он не ценил поддержку, но... когда ты скорбишь, тяжело находиться рядом с ребятами, которым плохо, потому что тебе плохо. Видеть, как Братство и их шеллан страдают из-за него? Ну, это причиняло ему боль, и оттого ему делалось еще больнее и изнурительнее. Снова и снова.
- Вернусь в восемь, - Трез дважды стукнул костяшками пальцев по черному граниту. - Телефон с собой.
- Поняла.
Направляясь к главному выходу, он кивнул девочкам-сотрудницам, которые только-только пришли и еще не сменили уличную одежду. Проходя мимо них, он чувствовал, как человеческие женщины смотрят на него, желают его, интересуются им. На самом деле, они всегда им интересовались, и было время, когда он принял бы предложение. Впрочем, уже нет, и очевидно, воздержание добавило ему шарма.
Никому на работе он не рассказывал подробностей о Селене. Знала лишь Хэкс, но она никому бы не сказала.
Хорошие новости? После того, как он дважды отказал паре проституток, пошел слух, и все они перестали к нему лезть. И слава Богу: от женщин, человеческих и вампирских, его буквально тошнило. Одна лишь мысль о том, что кто-то из них коснется его или хотя бы подумает о нем в сексуальном плане?
Его живот сделал кульбит уже от предположения об этом.
Воздух снаружи был густым и холодным - предвестник грядущего бурана - и ему пришлось пару раз вдохнуть, чтобы подавить желчь, подступившую к горлу.
Не считая тошноты, его абсолютно устраивала перспектива провести остаток своих ночей в одиночестве. Он не мог даже на секунду представить реальность, в которой в его жизнь войдет кто-то еще и произведет на него впечатление...
Из ниоткуда его Селена вернулась к нему, ее голос зазвучал в голове. Можешь пообещать мне, что ты впустишь в свою жизнь что-то хорошее даже после моей смерти... даже если это хорошее случится потому, что рядом будет другая женщина?
Трез потер лицо.
- Любовь моя. Любовь моя... о таком развитии событий нам с тобой никогда не придется беспокоиться.
Собравшись с силами, он посмотрел в сторону своего БМВ. Может, ему стоит сесть за руль, подумал он. Это сократит обед на добрых двадцать минут, потому что ему "нужно" будет вернуться к открытию.
В конце концов, он просто дематериализовался в дальний угол парковки "Сала". На широком тротуаре, слегка присыпанном снегом, виднелись борозды от шин, и ободок белого по краям напоминал глазурь на пироге. Несколько машин выстроились в ряд как можно ближе к зданию, свет лился и от фонарей, и с боковых окон ресторана.
Зайдя под навес у главного входа, он отряхнул свои кожаные туфли на дорожке и прошел три шага по красному ковру до двери.
Когда он вошел, было чертовски жаль, что ему придется иметь дело с Лэсситером. Потому что иначе была бы возможность, что ему даже понравится ужин.
- Эй, мистер Латимер.
- Добрый вечер.
- Добрый вечер.
Трез помахал рукой человеческой женщине за стойкой администратора. Когда ее глаза быстро скользнули по нему, ее улыбка говорила о том, что она не прочь закончить ночь с ним. Впрочем, она держалась на расстоянии.
Его репутация воздерживающегося от женщин шла впереди него. Спасибо, айЭм.
Миновав секцию сувениров с холодильниками, полными закусок, сувенирными стопками и декоративными ложечками - потому что да, люди приезжали сюда, чтобы поесть в "Сале" - он вошел в бар.
- Мистер Латимер, что нового?
Бармен был симпатичным парнем двадцати с чем-то лет, который настолько горяч, что почти мог бы сниматься в рекламе туалетной воды от Гуччи или Армани. Темные волосы, мужественный подбородок, ярко-синие глаза, широкие плечи, и так далее, и тому подобное. Он приходил в "тЕнИ" в свои выходные и пользовался популярностью у женщин своего вида - и было заметно, что он наслаждается статусом Горячего Парня в Клубе Колди.
Ему стоит наслаждаться этим, пока есть возможность.
- Привет, Гео.
Ага, потому что парень с его перспективами просто не мог представляться настоящим именем. То есть Джордж[34].
- Как обычно? - спросил Гео. - Останетесь на ужин?
- "Да" - ужину, "неа" - выпивке. Но спасибо.
- Босс в своем кабинете.
- Понял.
Трез протолкнулся сквозь вращающиеся двери с одинаковыми окнами, и вошел в кухню, точно залитую солнечным светом, с ее прилавками из нержавеющей стали и профессиональным оборудованием, сияющим от регулярной чистки. Кафельный пол был цвета терракотовых крыш в Сиене[35], повара в традиционных белых костюмах склонились над кастрюлями, разделочными досками и чашами. Все они были мужчинами, все они были итальянцами, хотя со временем айЭм надеялся изменить первое - но не последнее.
Милостивый Боже, этот вкусный запах... лук, базилик, орегано, томаты и сосиски, обжаренные на огне.
Черт подери, он ненавидел саму мысль о том, что Лэсситер в чем-то прав. Вот только дерьмо, он умирал с голода.
Кабинет айЭма находился в самой дальней части ресторана, и когда Трез завернул за угол, ему совсем не показался важным тот факт, что в дверях спиной к нему стояла вампирская женщина. айЭм регулярно нанимал представителей этого вида, особенно в зимние месяцы, когда в северной части штата Нью-Йорк темнело уже в половине пятого. И да, Трез смутно осознал, что запах ее был необычным и приятным, но с таким же успехом он мог заметить, что прошел мимо букета цветов.
Все изменилось, когда он подошел к ней сзади и поверх ее головы посмотрел на брата.
айЭм сидел за столом, смуглое лицо приобрело нездоровый оттенок, глаза расширились как тарелки спутникового ТВ, челюсть отвисла.
- Ты в порядке? - спросил Трез. - Что...
айЭм начал качать головой, вскакивая на ноги и поднимая ладони в жесте, просящем остановиться. Но потом все это было забыто - все моменты прошлого, настоящего и будущего - когда женщина повернулась.
Трез пятился назад, пока не врезался в стену - а потом понял, что поднимает руки, будто пытаясь защититься от ударов. Сквозь решетку собственных пальцев он присмотрелся к глазам, губам, носу... волосам... горлу и плечам... телу...
Селена...
Это последнее, что он запомнил.
Некоторое время спустя, изнурив себя после отъезда кормилицы, Кор рухнул на холодную жесткую землю возле коттеджа. В его легких не осталось воздуха, чтобы кричать, не осталось силы, чтобы бороться с удерживавшей его в заточении цепью, не осталось желания ругаться из-за того, что его бросили.
Когда в груди начало зарождаться тупое смирение, оно принесло телу прохладу. Нет... это был ветер. Без физических усилий его температуру выкачала холодная декабрьская буря, и он знал, что должен найти укрытие, или умрет.
Подобрав с земли свой плащ, он натянул на себя его грязный покров и позволил своему телу немного подрожать. Затем поднялся на ноги, вытягиваясь так далеко, как позволяли оковы, и заглянул за угол крытого соломой жилища. Дверь все еще была открыта, и ему казалось, что он чувствует исходящее изнутри тепло - однако это была ложь, скорее функция памяти, нежели реальность, поскольку огонь давно потух.
Его взгляд переместился на горизонт. Сквозь веретенообразные стволы и пушистые ветки сосен он видел, что рассвет придет уже скоро, его свечение занимается на востоке, чтобы прогнать тьму. С возрождением солнца можно было рассчитывать на немного тепла - но никаких особых проблем. Будучи претрансом, он не должен был беспокоиться о смерти от солнечного света. Голод и жажда, напротив, относились к числу забот, о которых надо побеспокоиться, если он хотел выжить. Лишенный запасов жира, с пересохшим горлом, он долго не протянет, особенно в зимнем климате.
Кор предпринял последнюю попытку снять кожаный ошейник с горла и вынужден был окончательно прекратить усилия. Он столько раз пытался высвободиться, что кровь сочилась из расцарапанных им ран, и тянуть дальше было слишком болезненно.
Никто из деревни не придет ему на помощь. Никто не приходил ранее...
Пошевелившаяся тень отвлекла его внимание от зарождавшегося на востоке света к зарослям малины перед ним.
Что бы там ни шевелилось, оно застыло, как только он повернулся. Но потом с другой стороны появилась еще одна тень.
Волки.
Дражайшая Дева Летописеца... волки нашли его.
С быстро колотящимся сердцем Кор панически осмотрелся вокруг. Он ждал, когда они придут за ним, и возможно, они нацелились на него сейчас, когда он наконец-то умолк.
Он тщетно искал какое-нибудь оружие, что-нибудь, чем он мог защититься...
Ему на глаза попался камень, находившийся в пределах досягаемости, если натянуть цепь, но когда Кор попытался поднять его, оказалось, что камень слишком тяжелый. Кряхтя, напрягаясь, используя остатки силы, он поднял его...
Тихое низкое рычание донеслось из зарослей, и у него возникло чувство, будто волки играют с ним, возвещая о себе, чтобы он, возможно, побежал и обеспечил немного веселья, прежде чем будет съеден на завтрак.
Сам не свой от страха, он попятился...
Ветка хрустнула под весом одного из зверей. Затем еще одна.
Ни единого шанса добраться до двери и закрыться, ни единой возможности забраться на крышу или...
Обернувшись, он посмотрел на грязное окно. Когда волки приблизились, их пыхтящая агрессия стала слышнее, Кор стиснул зубы и поднял камень над головой. С силой, о наличии которой у себя он и не подозревал, он как можно сильнее запустил камень в единственное окно.
Стекло разбилось, и он пригнулся, поднимая руку, чтобы защититься от осколков. Времени на раздумья не осталось. Подстегнутые ударом, хищники, которые охотились на него, бросились в атаку своими желтыми глазами, клыкастыми зубами и огромными сильными телами.
Кор подпрыгнул так высоко, как только мог, схватился за нижнюю часть рамы и забросил себя в коттедж - и как раз когда он приземлился грудой костей буквально в футе от своего соломенного тюфяка, волки налетели на наружную стену с глухими ударами и царапаньем, их клацающие челюсти разевались в его спасительном люке, их рев теперь был полон раздражения.
Дверь все еще была открыта нараспашку.
Поднявшись на колени, он пополз по голому полу, раскидывая грязные чашки и утварь...
Его путы закончились прежде, чем он достиг цели, и его отдернуло назад, но его ноги продолжали двигаться вперед, хотя верхняя половина тела остановилась на месте. И тогда-то в открытом дверном проеме появился вожак стаи. Волчий охотник был размером с маленькую лошадь, зубы напоминали сомкнутые кинжалы. Щеки его сдвинулись назад, пенящаяся слюна капала на передние лапы, и на фоне этого двое других казались маленькими щеночками.
Улыбался. Он улыбался ему.
Кор посмотрел на дверь, открывавшуюся внутрь коттеджа.
А потом он двигался так быстро, что не успел осознать свое решение действовать. Он кинулся вперед, уперся кровоточащими ладонями в пол и махнул ногами по кругу... задевая открытую дверь буквально на дюйм.
Дверь захлопнулась, и грубый механизм засова со щелчком встал на место как раз в тот момент, когда массивный волк прыгнул в воздух.
Зверь так сильно ударился о деревянные планки, что они задребезжали по грубым железным прутьям, удерживавшим их на месте. Но они держались. Крепко держались.
Дрожа от ужаса, Кор подобрался, прижимая колени к груди. Поднеся кровоточащие руки к голове, он закрыл уши и начал плакать, волчий вой отдавался в голове громким эхом.
И тогда появился призрак.
Они пришла к нему сквозь стену коттеджа, проходя сквозь твердость, как иные проходят сквозь воздух.
Кор сморгнул слезы, глядя на белое одеяние и длинные светлые волосы... и лицо, прекрасное как сама мечта.
В полном безмолвии призрак подплыл ближе, останавливаясь перед ним, но он не боялся. Как что-то столь чудесное могло ему навредить?
А потом он осознал, что волков больше не было. Как будто она отослала их прочь.
Я в безопасности, подумал он. С ней, и только с ней, я в безопасности...
И гребаный Оскар достается...?
Когда Вишес вновь обрел форму на некотором удалении от Лейлы, он едва не прикурил самокрутку. Он держался от нее по ветру на каждом из этапов путешествия, и она настолько отвлеклась, что он сомневался, сможет ли она заметить вспышку зажигалки или огонек на конце сигареты... но неее.
Они зашли так далеко - и были уже так близко к завершению, не так ли.
Избранная находилась в добрых тридцати ярдах[36] от него, ее белая одежда выделялась в лесу как маяк. И что вы думаете, что-то привлекло ее внимание, и она медленно приближалась к этому, склонив голову, как будто сосредоточившись на лесном покрове.
Он улыбнулся про себя. Самый старый трюк в книге. Берешь человека, от которого тебе что-то нужно, изучаешь его эмоции через их разум, нажимаешь на несколько рычажков - и находишь искомого гребаного ублюдка, потому что вышеупомянутая женщина приводит тебя прямиком к нему. Кор сбегает и исчезает. В венах Лейлы есть его кровь. Она чувствует себя виноватой, одинокой и напуганной, отверженная жертва обстоятельств. Работа Ви? Предоставить якобы сочувствующие уши, предложить немного понимания в искренней манере и обеспечить ее планом, при котором она вышла бы на крыльцо дома, поймала свое эхо где-то в мире и последовала желанию пойти и помочь любимому мужчине.
Знал ли Ви наверняка, что она пойдет, встанет на снегу и принюхается к воздуху? Нет, но попытаться стоило, учитывая, какой подавленной она казалась в той кухне. Дал ли он ей свой телефон в расчете, что она сунет его в карман и возьмет с собой туда, куда отправится, чтобы он мог отследить ее по GPS с другого телефона? Ага. Разочарован ли, что она оставила его? Ага. Наверстал ли за счет того, что он как брат, чья женщина не могла кормить его, брал вену Лейлы до ее беременности и мог отследить ее, если сосредоточиться? Ага. Последовал ли за ней сюда?
#успешно
Нет, он не был уверен, жив ли вообще Кор. Как не было и стопроцентной вероятности, что Избранная последует за парнем, если почувствует его. Но некоторые кости все же стоит бросить.
И похоже, ему выпало две шестерки.
Там, впереди, Лейла остановилась. И медленно опустилась на колени.
Бинго.
Вишес дематериализовался ближе, скрываясь за стволом толстого дуба. Не сводя взгляда с женщины, он засунул руку под кожаную куртку и стиснул рукоятку своего сорокового.
Она склонилась над тем, что казалось всего лишь снежным наносом - и Ви сделал то же самое за своим деревом... что ничуть не дало ему лучшего обзора.
Это был не сугроб. Неа. Это, черт подери, шевелилось.
Эй, эй, кто бы мог подумать. Под твердой коркой снега оказался полуживой голый мужчина, сугробы образовывались вокруг него, пока ветер обдувал его съежившееся тело.