Воистину, она несколько раз навещала его здесь, когда еще была столь прекрасной и беременной своими детьми, а ему казалось почти невозможным выразить те вещи, которых он никогда не чувствовал и о которых тем более не говорил. А потом она вызвала его на разговор о том, какими именно стали его чувства, обеспечивая его потрясающе четко картиной слабости, которую она для него представляла.
В тот момент он отослал ее прочь. Сказал грубые слова, которые не хотел произносить, но это был единственный способ заставить ее бросить его. Каким он воином был после этого. Скорее уж трусом в ее глазах. Но он не видел для них никакого будущего, и поэтому начал беспокоиться об ее безопасности на последних сроках беременности... и более того, он приходил в ужас от мысли, что она так легко его читала.
Пугался власти, которую она над ним имела.
Таким образом она ушла. А потом он оказался в плену.
А теперь им дарован этот маленький глаз урагана, этот маленький мирный отрезок, который закончится, как только он найдет искомое.
Первый этаж фермерского дома был заколочен досками, все стекло закрыто фанерой, которая держалась на гвоздях, бодро вбитых его ублюдками. Однако передняя дверь оказалась незапертой, и когда Кор широко ее распахнул, она заскрипела так громко, что перекрыла даже неустанный вой метели.
Они нарочно не смазывали петли - самая дешевая сигнализация.
Его глаза привыкли к темноте. В комнатах были лишь голые полы и паутина, но его ублюдков никогда не волновал лоск цивилизации. Тот, кто однажды выжил в военном лагере Бладлеттера, не нуждался даже в крыше над головой. А вот отсутствие кинжала у горла - это удовлетворительное условие.
Вытащив из куртки сигнальную ракету, он снял крышку и запустил эту штуку, шипящий красный свет осветил жирный кусок пространства вокруг него.
Кор прошел по комнатам на первом этаже, шаги его эхом разносились по пустому холодному дому. По мере продвижения он выставлял огонь впереди себя, обследуя все стены, косяки и участки пола.
Ему потребовалось три захода, три круга из гостиной через кабинет в столовую в кухню 1940-х годов и ванную, прежде чем он это заметил.
И он невольно улыбнулся, опускаясь на корточки в дальнем углу гостиной.
В конце концов его внимание привлекла царапина на полу, которую легко пропустить - воистину, он сам ее едва не проигнорировал. Но при более близком рассмотрении она явно указывала в направлении восточного стыка стен и кучки пыли, веток и листьев.
Такая непритязательная кучка мусора - как будто кто-то сломал метлу и попытался убрать беспорядок, но потерял интерес, не успев найти даже совок для мусора.
Наклонив сигнальную ракету к полу, он разбросал мусор в стороны и просмотрел оставленное ему сообщение.
- Хороший мужчина, - пробормотал он, глядя на отметины, высеченные на дереве.
Незнающему оку это показалось всего лишь случайным набором надрезов и ударов ножом. Для него... это была карта Колдвелла, по предварительно условленной ориентации, не связанной с истинным севером, составленная из набора символов, понятных лишь Шайке Ублюдков.
Кор никогда не умел читать. Этот навык не был ему полезен в Старом Свете или на войне, и ему сложно было считать себя ограниченным из-за этого. Но он отлично ориентировался и обладал фотографической памятью, развившейся в результате необходимости запомнить как можно больше деталей, когда ему что-то показывали или описывали.
Он не потрудился поискать оружие. Он никогда не оставлял его здесь, а они забрали бы все с собой.
Уходя через скрипящую дверь, он затушил сигнальную ракету, ткнув ее головкой в снег, затем закрыл глаза, дематериализовался...
... и обрел форму в аэродинамической трубе.
Порывы ветра были столь сильными, что ему пришлось отвернуться, но даже стоять спиной к ветру было невыносимо. Но так уж получается, когда ты стоишь примерно на сто этажей выше уровня улиц центра Колдвелла, на крыше здания Колдвеллской страховой компании.
Упорно двигаясь вперед, он укрылся за какими-то вентиляционными блоками системы кондиционирования, которые были размером с машину скорой помощи, и там сумел определить свое место назначения - которое должно быть восточнее, чтобы правильно истолковать ориентиры.
Вот только вскоре проблема стала очевидной. С таким снегопадом он не мог достаточно четко видеть сетку улиц, чтобы найти нужное место. Хоть кое-где и виднелись подсвеченные отметки, которые позволяли слегка представить городской пейзаж, отсюда он ничего не различит.
Его единственная возможность - спуститься на землю и разбираться уже там. Хорошие новости? Его воины останутся на улицах даже такой ночью.
Как и люди, даже лессеры не рискнут выйти в такой кошмар. А его ублюдков холод никогда не волновал.
Если они все еще в Колдвелле, этим вечером он их найдет.
- Что в той книге?
Женский голос, раздавшийся над ухом Тро, напоминал нахального ребенка, хоть и исходил из соблазнительных губ тридцатишестилетней вампирши с натуральной грудью пятого размера, таким плоским животиком, что его можно было использовать вместо тарелки для ужина, и парой ног, которые могли бы дважды обхватить его талию.
Обычно он бы насладился вмешательством ей подобных.
- Тро! Меня нельзя игнорировать.
Не сегодня.
Когда он поднял голову от древнего тома, который принес из квартиры медиума, спина хрустнула, и его захлестнуло раздражение, ибо шея затекла настолько, что он даже не мог обернуться через плечо. Вместо этого для визуального контакта ему пришлось развернуть все туловище.
- Я занимаюсь исследованиями, - услышал он свой голос.
Странно, подумал он. Такое чувство, будто у него не было ни единой сознательной мысли о том, чтобы произнести эти слова.
Однако они были верны. Он действительно изучал надписи на пергаменты весь день и до... уже ночь? Такое чувство, будто он только что сел.
- Прошу прощения, - он прочистил горло. - Но который час?
- Девять! Ты обещал, что мы выйдем в свет.
Да, он припоминал это. Он сказал это, чтобы она отстала и ушла в спальню своего хеллрена на рассвете, а он получил возможность уединиться с книгой.
Или с Книгой, как он начинал называть ее мысленно.
И очевидно она поймала его на слове, наряд ее был одновременно открытым и дорогим. Роберто Кавалли[70], судя по анималистичному принту. И на ней было столько золотых украшений от Bulgari, что восьмидесятые могли подавать заявление в полицию.
- Ну? - потребовала она. - Когда ты начнешь собираться?
Тро посмотрел на себя, странное раздвоение личности все крепло, когда он заметил на себе брюки, рубашку и туфли.
- Я одет.
- В ту же одежду, что и вчера!
- Воистину.
Тро слегка покачал головой и осмотрелся. Гостевую комнату он узнал, и это стало облегчением. Да, здесь он и оставался с тех пор, как огонь разрушил особняк хеллрена его предыдущей любовницы. Месяц он провел в этих темно-синих и коричневато-красных покоях с укрытой балдахином кроватью, картинами со сценами охоты, большим комодом и письменным столом.
Он въехал сюда и вскоре завязал сексуальные отношения с этой недотраханной женщиной, почти так же, как сделал это со своей предыдущей любовницей. Эта тоже была замужем за пожилым мужчиной, неспособным услужить ей в постели - и таким образом Тро, как "джентльмен с хорошей родословной" был радушно принят в этом доме, пользовался почетом и получил неограниченное по срокам убежище.
Очевидно, им неизвестен был слух о том, что он связался с Шайкой Ублюдков. Или же они знали, но имели низкие стандарты. В любом случае неписаный уговор предусматривал, что пока он заботится о шеллан, он может рассчитывать на комнату, питание и удовлетворение нужд в гардеробе, и в этом случае - в отличие от предыдущего - он подозревал, что ее мужчина был в курсе и одобрял.
Возможно, пожилой мужчина знал, что она гуляет на стороне, и опасался, что она его бросит.
В глимере это становилось позором, который никто не пожелал бы нести до самой могилы.
- Тебе нездоровится? - спросила она, нахмурившись.
Он медленно развернулся. Он сидел за письменным столом между двумя длинными окнами с царственными портьерами и пузыристым старым стеклом. Особняк был старым и хаотичным, полным антиквариата и мебели, слишком, слишком старых и благородных для нынешних владельцев. Можно было предположить, что она предпочла бы жить в Коммодоре, в пентхаусе с видом на реку, обставленном кожаными диванами и репродукциями Мэпплторпа[71].
Она больше любила секс. И она была хороша в этом...
- Тро. Серьезно, в чем проблема?
О чем она спрашивала его? А... точно. И он повернулся в эту сторону, чтобы посмотреть на себя в зеркальные верхние дверцы стола.
Хоть слой ртутного сплава, покрывавший обратную сторону стекла, поцарапался и местами стерся, он обеспечивал достаточное отражение, чтобы подтвердить - он действительно выглядел так же, как оделся перед походом в логово медиума. Все еще густые светлые волосы, классический мужественный подбородок и глаза с густыми ресницами, которые обеспечивали ему успех у женщин.
Однако он вовсе не чувствовал себя таким же.
Что-то изменилось.
Когда по его телу прошла волна тревоги, он положил ладонь на открытую книгу и мгновенно успокоился, будто том был наркотиком. Например, как красный дымок. Или что-то вроде первоклассного портвейна.
Что они обсуждали...
- Как хочешь, я пойду без тебя, - она развернулась с неодобрительным пируэтом, ее шпильки проклинали ковер, пока она шла к выходу. - Если ты собираешься быть тривиальным, я не намерена...
Тро моргнул и потер глаза. Осмотревшись по сторонам, он поднялся на ноги и рухнул обратно, ибо мышцы ног свело судорогой. Со второй попытки он сумел обрести вертикальное положение и способность передвигаться, хотя второе напоминало передвижение рывками, пока он по дорогому восточному ковру добирался до двери, за которой только что скрылась его любовница.
Открывая дверь, он не знал точно, что собирается сказать ей, но не было смысла развивать спор. Он весьма сильно нуждался в ней, в этой крыше над головой и пище для живота, чтобы освободить себя для работы над истинными целями.
Схватившись за украшенную орнаментом ручку его покоев, он выглянул в прекрасно обставленный коридор, посмотрел направо и налево. Ее нигде не было видно, так что он миновал четыре двери и тихо постучал. Когда ответа не последовало, он вновь убедился, что вокруг никого нет, и затем вошел в персиково-кремовый будуар.
Горело несколько светильников. На кровати лежала пара нарядов. В воздухе повис шлейф ее парфюма.
- Корра? - сказал он. - Корра, дорогая моя, я извиняюсь.
Он вошел в ее огромную бело-кремовую ванную комнату. На туалетном столике стояли всевозможные пудреницы Шанель, тюбики, баночки и кисточки. Но ни следа Корры.
Тро оставил все как есть и вернулся в свою комнату. Закрывая дверь, он перевел взгляд на часы над бюро - и застыл.
Десять часов. Вообще-то, даже немного позже.
Тро нахмурился и подошел ближе к этому шедевру из позолоченной бронзы. Но близость никак не изменило того факта, что стрелки показывали десять часов.
Однако Корра только что сказала ему, что время - девять. Не так ли?
Тро глянул на Книгу.
В глубинах разума он отметил, что это странно, что он читал вот уже сколько часов... мойры, неужели прошли почти сутки? - и все равно не пробрался дальше первой перевернутой страницы...
Тро ощутил ложное чувство головокружения, от которого создавалось впечатление, будто мир вокруг него вертится.
Спотыкаясь, он дошел до стола, опять уселся на жесткий стул, сжав колени, склонив голову и уткнувшись взглядом в открытый том.
Забавно, он даже не осознавал, что отдал своему телу какой-то сознательный приказ вернуться в прежнюю позу...
Погодите, он что, был...
Почему он...
Мысли появлялись в его голове и исчезали, двигаясь как облака на ясном небе, ничто не задерживалось и не зацеплялось. Он подумывал о том, что его будто опустошили, какие-то части его оказались осушены, но сложно было сказать, чего именно он лишился или куда это ушло.
На мгновение им завладел страх, и он поднял взгляд от Книги.
Потирание глаз заставило их заслезиться, и он понял, что понятия не имеет, что читал. Все эти часы, проведенные перед открытой книгой... и он не имеет ни малейшего представления, что напечатано на страницах.
Ему нужно закрыть обложку и сжечь эту штуку.
Да, именно так он поступит. Он отведет глаза, не станет смотреть на страницы и захлопнет обложку. После этого он поднимет злобный том и отнесет его вниз. В библиотеке постоянно горел огонь, и он...
Глаза Тро вернулись к пергаменту и чернилам, точно пара псов, призванная хозяином и подчинившаяся команде "за мной".
И он сосредоточился на символах, на тексте.
Он открыл рот. Закрыл. Попытался вспомнить, зачем вообще отправился на поиски того медиума.
Когда страх вновь обострился, он попытался заставить себя сосредоточиться на попытках освободиться - и воистину, это напомнило ему те сны, которые он время от времени видел. Как будто ты в сознании, но застрял в замершем теле, и от чувства нарастающей паники и борьбы ты просыпаешься.
Пошевелить рукой или ногой обычно оказывалось достаточно, чтобы оттащить себя от края, и он чувствовал, что если сейчас сформирует хоть одно ясное и четкое утверждение, то спасет себя от страха, от которого иначе не спастись.
Почему он пошел к тому медиуму... в чем был стимул... к чему он стремился...
И затем ответ пришел к нему.
Не своим голосом он произнес вслух:
- Мне нужна армия. Мне нужна армия, с которой можно сокрушить Короля.
Нечто похожее на удар молнии сорвалось на него свыше, и да, сквозь него прошел заряд электричества, принесший с собой ясность и целеустремленность, которые стерли все былые сомнения.
- Я жажду свергнуть Короля и заполучить власть над моей расой и расой людей. Я желаю быть правителем и хозяином всей земли и ее обитателей.
Внезапно страницы сами стали переворачиваться, сухой пыльный запах проник в его нос, едва не заставляя его чихнуть.
Когда безумное перелистывание завершилось, он осознал, что склоняется, как будто на его шею легла рука, принуждавшая его торс принять такое положение.
Внезапно... слова обрели смысл.
И Тро расплылся в улыбке.
Куин перемещался сквозь падающий снег так, будто стал единым с метелью, его ярость соперничала с завывающим ветром, его белый костюм маскировал его на фоне сугробов, образовывавшихся на аллеях центра города. Позади него точно так же шел Тор - хищник, сливающийся с ландшафтом, который казался больше не урбанистическим, а арктическим.
Порывы густого как дымовая шашка снегопада завихрялись вокруг них и мешали движению по очередному кварталу, лишенному пешеходов и едущих машин. Было так холодно, что снег стал легким и пушистым, но объемы его были столь значительны, дюйм за дюймом добавлялся к уже лежащему на земле слою толщиной в фут. И это дерьмо не останавливалось.
Он молился увидеть Ублюдка, хоть какого-то Ублюдка.
Но особенно того, которого они искали.
Их лучший шанс поймать Кора был как раз в таком пустынном окружении, где они могли обставить убийство как засаду врага... где они могли должным образом обо всем позаботиться. И этот мудак определенно был где-то здесь, искал своих парней, несмотря на буран.
Куин с трудом пробирался вперед, мышцы бедер горели, передние зубы ныли от холода, а от жара, который вырабатывало его тело, хотелось расстегнуть белую парку. В глубине души он понимал, что затевает этот изменнический заговор не столько из-за законной мести Ублюдку, сколько из-за всего, от чего он бежит из дома: Блэй ушел, Лейла с детьми, его конфликт с Рофом.
Выйти этой ночью на охоту было куда лучше, чем торчать в доме - особенно учитывая, что ему предстоит целый день просидеть под этой крышей. Дерьмо, он просто с ума сойдет от...
Впереди в туманном от снега пейзаже проступила черная фигура с габаритами воина-вампира и тут же скрылась, когда по перекрестку в двадцати ярдах[72] от них пронесся сильный порыв ветра со снегом.
Чем бы это ни было, это было крупным и явно чужеродным.
И оно остановилось, как только заметило их - ветер, шквалом обрушивающийся в его с Тором спины, очевидно, принес их запахи.
В следующий момент, как будто так и было предназначено, направление ветра услужливо сменилось... и принесло обонятельное "Привет, меня зовут" от фигуры к ним.
- Кор, - прошептал Куин, запуская руку под все слои гортекса[73] и сжимая рукоятку своего сорокового.
- Вовремя, - Тор тоже вытащил оружие. - Идеально вовремя. Закончим, не успев начать.
Кор дал им время приблизиться, и Куин был уверен - Ублюдок знает, кто это.
Ближе... небольшое расстояние...
Сердце Куина гулко заколотилось, возбуждение вскипело и вспенило его эмоции, но не повлияло на голову и тело. Его рука оставалась твердой и держалась рядом с телом.
Ближе...
Как раз когда он поднял пистолет, на груди ожил телефон - вибрация привлекла его внимание, но не остановила.
Они с Тором одновременно спустили курок - как раз тогда, когда Кор, не будучи гребаным идиотом, бухнулся на землю.
Со всем этим бушующим штормом это превратилось в дилемму курицы и яйца, сложно понять, что это - попытка увернуться или попадание пули.
Телефон продолжал звонить, Куин и Тор перешли на бег, оба они понеслись в ту сторону, где Ублюдок стоял и где он приземлился или упал, пока они неслись сквозь снег.
- Сукин сын, - выплюнул Куин, когда они добрались до места, где был Кор.
Мудак исчез. И кровью не пахло.
Они абсолютно промазали?
Они с Тором осмотрелись по сторонам, а затем брат сказал:
- Крыша.
Они вдвоем призраками взлетели над аллеей на вершину десятиэтажного офисного здания, которое стояло прямо перед местом стрельбы. Ничего. Видимость была столь плохой, что они едва могли различить улицу внизу, и запаха Кора нигде не ощущалось.
Ветер ревел в ушах, несмотря на низко натянутую шапочку, глаза слезились от холода, и Куин чувствовал раздражение, пробиравшее его до мозга костей.
- Он не мог уйти далеко! - крикнул он сквозь рев ветра.
- Разделимся. Я пойду...
- Да мать вашу! - Куин почувствовал, как телефон снова зазвонил. - Кто там мне трезвонит!
Он дернул молнию парки вниз и сунул руку внутрь. Вытащив эту гребаную хрень, он...
Немедленно принял звонок.
- Блэй? Блэй...?
Он ничего не слышал и показал на аллею внизу. Когда Тор кивнул, Куин постарался сосредоточиться - и секунду спустя дематериализовался на прежнее место.
Прикрыв другой рукой свободное ухо, он сказал:
- Блэй?
Голос его мужчины звучал слабо из-за прерывающегося соединения.
-... помощь.
- Что?
-... Нордвэй? Выезд...
- Подожди, что?
-... двадцать шесть...
- Блэй?
И затем одно слово донеслось громко и четко:
- Авария.
- Я иду! - Куин глянул на Тора. - Сейчас же!
Он не хотел сбрасывать звонок, но существовал риск, что из-за снега телефон накроется, а устройство еще могло ему понадобиться.
Тор заговорил.
- Давай разделимся, я займусь северной...
- Нет, нет, Блэй в беде. Я должен идти!
Одну секунду они просто смотрели друг на друга. Для Куина это не было вопросом. Любовь или месть.
И он выберет любовь.
Дерьмо, он чувствовал себя кошмарно из-за того, что Блэй попал в аварию... но по крайней мере мужчина позвонил ему. Блэй шел на контакт, когда это важно, и черт подери, Куин собирался быть там, где его сердце. Даже если Кор истекал кровью из раны на груди, и требовался один последний удар, чтобы отправить его в Забвение? Куин ушел бы оттуда.
Однако Тор - другая история.
Кор видел двух Братьев со своей удобной позиции на крыше напротив того места, где стояли Куин и Тор. Даже с белыми парками порывы ветра и снега завихрялись вокруг их тел, обрисовывая их контуры.
За всю свою жизнь Кор пережил несколько случаев, когда он готов был поклясться, что какая-то внешняя сила решила сохранить ему жизнь.
Сегодняшний вечер был одним из таких.
Оба пистолета были направлены на него, выстрелили одновременно, как будто эти Братья обладали единым мозгом - или, по крайней мере, едиными пальцами на курках. И каким-то образом ему даже не пригодился пуленепробиваемый жилет, который он надел под черную парку на том ранчо.
Он винил ветер.
Точнее, приписывал ему все заслуги.
Хоть он был одет как идеальная цель, и они были в считанных пятнадцати ярдах[74] от него, эти пули попали куда-то в другое место.
И он не тратил ни секунды впустую, дематериализуясь прочь.
Слава мойрам, что в решающие моменты он делался более сосредоточенным, а не растерялся, и он верно предположил, что их следующим шагом станет подъем на ту самую крышу. Вот почему он отправился на более низкое здание позади того места, где они пытались его пристрелить. Однако его преимущество продлится недолго. Они разделятся и найдут его, чтобы закончить работу.
И эта попытка убийства значила одно из двух. Эти двое либо идут против Короля... или Роф солгал относительно своих намерений, и все Братство ищет его.
Мужчина казался искренним, но кто знает?
И кто может спорить с этими сороковыми...
Когда Тор и Куин дематериализовались, Кор пригнулся и тоже рассыпался на молекулы в расчете на то, что в движущуюся мишень сложнее попасть.
Он обрел форму тремя кварталами западнее на многоэтажном доме. И вновь вернувшись в материальное тело, он высчитал свое положение относительно карты на тех досках в фермерском доме. Он близко, так близко к изображенному там месту.
И если на него ведется охота, для него нет лучшего места, чем рядом со своими воинами.
Перемещаясь с крыши на крышу, он вспомнил о том времени на деревьях, перед тем как Бладлеттер наткнулся на него в том лесу. Воистину, возможно, ему опять придется прибегнуть к воровским навыкам, в зависимости от того, как со временем пойдут дела.
У него мало вооружения и нет денег - и эта проблема требовала решения. Но он бежит впереди паровоза.
С этой мыслью он переместился вниз, в закоулок столь же темный и узкий, как и внутренности его черепа. Ветер не пробирался в эту расщелину между кирпичными зданиями, снег образовал высокие сугробы на обоих концах, изолируя середину. Он привалился к одному краю, присев и укрывшись между дверьми и каким-то мусорным баком.
Он знал, что нашел нужный вход, когда увидел три глубокие отметины от удара ножом в верхнем правом углу косяка - и подергав за старую потрепанную ручку, он не ожидал, что она повернется. А она повернулась.
Глянув направо и налево, затем подняв взгляд вверх, он толкнул плечом дверь и запихнул свое тело внутрь.
Закрывшись, он не сказал ни слова. Его запах объявил о его присутствии - точно так же, как и попавшие в его нос запахи сообщили, что его мужчины были здесь совсем недавно. Буквально часы назад.
Вот где они остановились.
С заколоченными окнами и закрытой дверью он решил рискнуть и зажечь вторую сигнальную ракету. Когда на ее верхушке зародилось красное трепещущее пламя, он медленно обвел палкой вокруг себя.
Помещение оказалось заброшенной кухней ресторана со всевозможными старыми сковородками, утварью, ящиками и пластиковыми мисками, покрытыми толстым слоем пыли. Однако были и знаки присутствия его мужчин - свободные участки возле стен, где огромные тела растягивались для отдыха.
Коробки Домино[75] заставили его улыбнуться. Они всегда любили пиццу.
Обойдя всю кухню и проверив ресторан впереди, такой же заваленный, беспорядочный и пустой, Кор вернулся к двери, через которую вошел.
И выскользнул обратно в метель.
Это был хороший план.
И как со всеми хорошими планами, которые в итоге превращаются в дерьмо, все начиналось хорошо: Блэй сел за руль новенького седана Вольво своего отца, папа сел спереди, а мама устроилась сзади, вытянув больную ногу на сиденье. Да, конечно, они "повеселились", выбираясь с подъездной дорожки, но они благополучно выехали на главную трассу и даже добрались до Нордвэя без проблем.
Сейчас, естественно, шоссе было закрыто, но это же штат Нью-Йорк, люди на это забили и проложили пару параллельных следов, проходивших прямо посередине двух полос, которые вели на север. Тебе нужно было всего лишь вырулить на них и держаться накатанной колеи, пока ветровое стекло перед тобой превращалось в то, что Хан Соло[76] видел всякий раз, когда Тысячелетний сокол[77] превышал скорость света.
Так что да, вначале все хорошо. Они слушали старомодного Гаррисона Кейллора[78], подпевали его версии песни Tell me why и почти забыли о том, что направлялись к длинным выездам, с которых невозможно было свернуть по десять, пятнадцать или двадцать миль подряд.
Черед худшего пришел без предисловий и вступительных речей о том, что возможно им стоит позвонить и сообщить Хьюстону о проблеме[79]. Они ехали со скромной скоростью тридцать пять миль в час, держась колеи, спускаясь по холму... когда Вольво налетел на оледенелый участок, с которым не справлялись никакие шины, антибуксовочная система и четырехколесный привод.
В один момент они справлялись очень даже неплохо, а в следующий они в замедленной съемке выполнили пируэт... и приземлились в канаве.
Буквально в гребаной канаве.
Развернувшись на сто восемьдесят градусов.
Хорошие новости, предположил Блэй, заключались в том, что он сумел затормозить так, чтобы подушки безопасности не сработали и не вдарили ему и папе по лицу. Плохие новости? "Канава" скорее напоминала гигантский овраг, способный целиком проглотить шведскую машинку.
Первым делом Блэй проверил маму, которая сидела не пристегнутой.
- Как там дела сзади?
Он пытался сохранить небрежный тон, но не дышал, пока мама не показала большие пальцы вверх.
- Ну, это было захватывающе. И я в полном порядке.
Когда его папа и мамэн начали нервно болтать, он посмотрел вверх, вверх, туда, где находилось шоссе. Затем выключил двигатель. Высока вероятность, что выхлопная труба забилась снегом, и если обогреватель продолжит работать, они умрут прежде, чем сгорят на утреннем солнышке.
- Есть возможность, что ты сумеешь дематериализоваться? - спросил он у мамэн.
- О, конечно, несомненно. Нет проблем.
Спустя десять минут закрытых глаз и концентрации стало ясно, что это безнадежный случай - и не требовалось заявлять вслух, что ни он, ни его отец не оставят машину без нее.
Иииииии вот так он в итоге позвонил Куину.
Вообще-то для этого решения потребовалось какое-то время.
И пока этот мужчина сломя голову ринулся им на помощь, Блэй сидел, держа руки на руле, хотя они никуда не ехали, и гадал, не стоило ли ему позвонить вместо этого Джону Мэттью.
Или гребаной фее Драже.
- Все будет хорошо, - сказала его мамэн. - Куин скоро будет здесь.
Посмотрев в зеркало заднего вида, Блэй заметил, как она застегнула парку.
- Ага.
Проклятье, нужно было попросить Джейн прийти в дом его родителей. Но он подумал об Эссейле и всех тех людях, которые реально пострадали. Было бы эгоистично вытаскивать докторов или Элену из клиники.
Кроме того, Мэнни как человек не мог дематериализоваться.
Нет, и даже лучше, что он позвонил Куину. Особенно учитывая, что он пытался успокоить родителей из-за того, что он теперь уже две ночи провел дома и совсем не упоминал близнецов. Он прекрасно понимал, что не может их одурачить, но совершенно был не готов обсуждать ситуацию. О, помните тех детей, которые вам так нравятся? Да, мам, включая ту, что названа в честь тебя? Ну так вот, они не будут....
Сквозь метель проступил призрак. Здоровенный призрак, щеголявший в шапке.
- О, вот и он, - сказала мама с заднего сиденья.
И ее облегчение было таким, в каком сам Блэй не мог позволить себе сознаться. Вот только да, он был рад, что Брат здесь. Да бросьте, это же его мамэн. Ему нужно было доставить ее в особняк, и он знал, что даже буран не помешает Куину добраться до них.
Ага, видимо их разлучила не сила шторма и не слепящий снегопад.
Их разлучила обязанность менять подгузники.
- Оставайтесь здесь, - заявил Блэй. открывая дверцу.
Он намеревался триумфально выйти, как равный перед равным, просто временно поверженный провалом своих радиальных шин от Bridgestone[80]. Но чертова дверь застряла.
В итоге он дематериализовался сквозь двухдюймовую щель в окне.
Проклятье, а тут холодно, подумал он, когда в лицо ударил ветер.
- Она ранена! - заорал он, перекрикивая бурю.
Куин просто смотрел на него, взглядом тянясь к нему через разделявшее их пространство, спрашивая, умоляя. Но потом парень сбросил все это с себя. - Из-за аварии?
- Нет, раньше! Она поскользнулась и снова повредила лодыжку. Она не надела фиксатор. Я пытался отвезти их в тренировочный центр.
- Тебе надо было позвонить мне раньше... я бы...
Из метели проступила еще одна фигура. Тор. Куин дернулся от его присутствия и повернулся, выглядя удивленным. А потом облегченным.
- Она может дематериализоваться? - прокричал Куин, вновь собираясь.