Семейный Скелет
СЕЙЧАС
Скелеты не любят оставаться в шкафах.
Многие семьи стараются спрятать их подальше, погребенные под улыбками и выставленными семейными фотографиями. Но наш семейный Скелет вплотную преследует меня своими длинными, изящными шагами.
Мне кажется, люди в моем городе думают, что имеют достаточно ясное представление о Скелете. Их слухи преследовали меня большую часть семнадцати лет моей жизни, крадясь за мной так же близко, как и за ним: тюрьма, тюрьма, тюрьма. Стыд, стыд, стыд.
Они не видят его таким, каким вижу его я. Его зрачки расширяются и сужаются. Его фальшивые губы переходят от улыбок к хмурости, от серьезности к удивлению. Он как минимум шесть футов ростом, и, когда его кости разогреты, он может забить в баскетболе, не отрывая мысков от пола. Он достаточно талантлив.
Когда он хочет расслабиться, он слоняется в шелковой обкуренной куртке с кубанской сигарой и пьет бренди из теплого бокала. Возможно у него проблема с алкоголем, но я не хочу быть высокомерной.
Я думаю Мама, Папа, Питер и Люк ясно видят Скелета. Ведь после всего, они моя семья. Хотя я не могу быть уверенной, поскольку Мама и Папа редко о нем говорят, и Питер покидает комнату, как только он появляется.
Скелет – постоянное напоминание о преступлениях, которые совершил мой брат Люк. Я привыкла к насмешкам Скелета, его долговязым тычущим пальцам, хрусту костей, когда он наматывает круги по комнате. Я привыкла к его напоминаниям, что он всегда будет частью моей жизненной истории. Он всегда будет здесь, чтобы напомнить, что каждое действие ведет к своим реакциям, что каждое преступление имеет свои последствия.
И чем дольше он тут вертится, тем ниже моя репутация.
Скелет не всегда существовал – наш семейный фотоальбом показывает мне, какова была реальность до того, как он начал появляться. Но я была еще слишком юна тогда, чтобы сохранить эти воспоминания, воспоминания времен до Скелета. Моя реальность, мои воспоминания как кусочки головоломки, которые никогда не составят полную картинку.
И я ничем не могу помочь, только думать о том, что, может, если Скелет уйдет, мы вновь станем идеалом.
Глава 2:
Как Выглядит Идеал
ТОГДА: Возраст Два и Четыре
Наш семейный фотоальбом всегда лежал в гостиной на нижней полке квадратного, темно деревянного, кофейного столика, доступный всем для просмотра в любое время. Когда смотрела я, то всегда открывала на одной и той же станице – на фотографиях, которые передавали мне воспоминания, которых у меня не было, воспоминания о том, как выглядит идеал.
На фотографиях мне два года, и мои детские кудряшки торчат испод краев розовой солнечной шляпы. Под моими ногам теплый песок. Мама сидит рядом со мной в голубом купальнике и пучеглазых солнечных очках, с ярко желтой лопатой и ведром между нами. Я смотрю на воду, с восхищением наблюдая за Папой; Люком, четырнадцати лет; и Питером, шести лет – все плавают – мои ладони сложены вместе в хлопке. Под фотографией моя Мама написала круглым подчерком: «Клэр не терпится пойти в воду к братьям».
Следующая фотография была сьемка в действии Папы, держащего меня в озере, обе руки брызгаются, капли воды застыли в воздух, мои глаза закрыты, а рот открыт от удивления. Люк улыбается, обнимая Питера рукой, которая защищает их обоих от брызг.
Была и фотография Люка и Питера, которые стояли на коленях у большого песочного замка – «Произведение искусства!» - Питер, заполняющий ров водой из желтого ведра. Присев рядом с Люком, я тяну его за руку одной ладошкой, показывая другой на надвигающуюся воду.
Последняя была групповой фотографией Мамы и Папы, стоящих на коленях позади нас, я щурюсь и улыбаюсь между моими братьями. С озером, как фон, закат солнца на наших лицах оставляет наши длинные тени на песке. Мама написала: «Никто из нас не хотел, чтобы этот день заканчивался!»
Эта семья, вместе и счастливая, не желающая, чтобы этот день заканчивался - та, которую я знаю только по этим фотографиям.
Два года спустя Люк ушел.
Мое первое настоящее воспоминание было ночным кошмаром. Ночным кошмаром во всех красках. Ледяной синий воздух.
Там был дом – прям как наш, даже с нашими клумбами с желтыми цветами. Все было так тихо, даже холодильник не гудел. Я шла по залам, чувствуя ковер, шуршащий под моими ногами, когда я позвала своих родителей, Питера и Люка.
Звук бы поглощен стенами.
Я посмотрела наверх, на мамины фотографии. Мои голые ноги ударились обо что-то твердое и холодное. Питер. Застывший. Застывший с открытыми веками, без глазных яблок.
Я пробежалась по дому. Нашла Маму, затем Папу. Все застывшие. Все без глазных яблок. Когда я закрыла лицо ладонями, моя кожа была твердой и холодной. Мои пальцы нашли дырки, где когда-то были мои глаза. Я перестала двигаться, мои ноги примерзли к ковру. Где был Люк? Я ждала его, чтобы он пришел спасти нас.
Он не пришел.
Бабушка Товин остановилась у нас, когда мне приснился этот кошмар. У меня практически не осталось других воспоминаний о ней, с тех пор как она умерла, когда мне было пять. В ту ночь она разбудила меня и обняла. Мои руки скомкали край ее ночной рубашки и не отпускали. Бабушка вынула из кармана ее любимые читки – те, что с красным бисером – и сказала мне, что, когда у нее бывают плохие сны, она молится. И, читая с ней Аве Марию, я пальцами натирала каждую бисеринку. Когда мы закончили, я все еще боялась, и она разрешила проспать остаток ночи с ней на раскладном диване. Мне не нужна была Бабушка – или Мама, или Папа, или Питер. Мне нужен был Люк, но Люк ушел.
На следующее утро Бабушка объяснила Папе, что я, наверняка, каким-то образом, посмотрела один из страшных ужастиков. Да и эти сладости перед сном привели к ночным кошмарам. Когда Скелет услышал это, он согнулся в смехе, придерживая свои ребра так, чтобы те не отвалились. Затем, высмеявшись, он гордо показал на себя. Бабушка проигнорировала Скелета и повесила ее любимые читки у меня в комнате. Она сказала мне, что, если у меня будет еще один кошмар и ее не будет рядом, я могу взять их и молится, и это защитит меня. Но это не сработало. Ночные кошмары продолжались. А Люк все не приходил спасти меня.
Глава 3:
Перебита
СЕЙЧАС
«Когда ты рубишь чеснок, убедись, что он действительно мелко нарезан,» сказала моя Мама, передавая мне разделочную доску.
Я вынула нож из верхнего выдвижного ящика. «Что на ужин?»
«Курица и рис с брокколи. После того как закончишь с чесноком, нарежь полголовки лука.»
«Звучит классно.» Я секунду понаблюдала за Мамой. Сосредоточившись на рисе, она медленно перемешивала его в кастрюле, чтобы равномерно покрыть каждую крупинку оливковым маслом. Лоб гладкий. Плечи расправлены и расслаблены. Подходящий момент, чтобы спросить.
«Я видела маму Дреи сегодня в школе. Она подробнее рассказала мне об их поездке этим летом – той, в которой они поедут по колледжам.» Я начала спокойно, сдирая сухую кожуху с чеснока. «Две недели, шесть университетов. Все в Калифорнии и Орегоне. Они и меня пригласили.»
«Ох, Клер, я так не думаю.» Она так быстро ответила, будто и не слышала, о чем я спросила.
И пусть. "Я так не думаю" не является полноценным «Нет».
Я пробую еще раз.
«Но мам.» Нож легко скользнул вдоль чеснока. Я остановилась, чтобы переместить пальцы подальше. «У меня тонна брошюр из разных школ. Я запуталась. Мне самой надо посмотреть, что там в действительности.»
«А как же твоя летняя подработка и твои сбережения на колледж? Тебе не кажется, что это важнее?»
Я знала, что она это скажет.
«Я позвонила Люсилль Джордан и поговорила с ней. Она сказала, что если мы подберем подходящее время, то она даст мне две недели отпуска. А если я еще буду работать в дополнительные смены, то это вообще не повлияет на то, что я заработают за лето.»
Мама посмотрела на мою разделочную доску. «Чеснок должен быть еще чуть мельче.» Потом, «И сколько это поездка будет стоить? Перевозка, еда, жилье?»
«Миссис П сказала, что они еще работают над всеми деталями, но это не так уж и много будет стоить. Мне не надо беспокоиться о комнате в отеле, ведь нам нужна будет лишь дополнительная раскладушка для меня. И она поведет, так что мне лишь надо будет скинуться за газ.»
Мама вытерла руки об кухонное полотенце. «Клэр, Медвежонок, я просто не вижу в этом смысла. Здесь совсем не далеко есть просто замечательные колледжи. Твои деньги будут сбережены, если ты останется жить дома. Получишь свой диплом в общественном колледже как Питер. А потом на последние два года присмотришься к университетам. Это умней, Клэр. Не трать свои тяжко заработанные деньги на поездку в поисках школ, которые мы не можем себе позволить.» Ее голос поднялся в конце, гранича со состраданием. Я нахмурилась. Это логично. С финансовой точки зрения лучше остаться дома и пойти в простой местный колледж. Я проглотила эту мысль и оставила ее ненадолго, пропустив ее через себя. Мне стало тошно. Практически сразу. Жить дома до двадцатилетия.
Я не могу сделать этого.
Мне надо отправиться в эту поездку. Мне надо уехать. Последняя попытка. Я задумалась на секунду, чтобы сформулировать мысль. Готова.
Дзыыыыынь.
Перебита.
Мама протянула мне свою деревянную ложку. «Продолжай мешать рис – когда он станет золотистым, добавь куриный бульон.» Она подошла к телефону.
Может, я могу спросить Папу. Может, он сможет убедить Маму. Да, точно. Это будет очередная убедительная лекция о замечательной хорошей школе всего в сорока пяти минутах от нас.
«Да я возьму расходы на себя,» сказала Мама.
Это был Люк. Это должен быть он. Кто еще собирался позвонить?
Белый рис уже пожелтел, местами даже уже позолотел. Стараясь не пролить, я вылила куриный бульон, когда голос моей Мамы вдруг просветлел, «Люк? Привет!»
Я похлопала ее по плечу и тихо сказала, «Я хочу сказать привет.» Она кивнула. Потом обратила мое внимание на плиту. Одинокие пузыри тихо начали подниматься над рисом. Все уже кипело. Я всполошилась в последний момент и, уменьшив огонь, накрыла кастрюлю.
«Пару дней назад? Это замечательно! Я подъеду, подберу тебя на двадцать седьмой улице.» Вернувшись к нарезке, я принялась за лук, улыбаясь. Звучит так, будто мы увидим Люка раньше, чем предполагалось.
«Что ты имеешь ввиду?» Несмотря на мамин ровный тон, вены на ее лбу начали проглядывать. На мгновение я поймала ее взгляд. Она повернулась лицом к стене, будто бы это могло помешать мне услышать продолжение разговора. Претворившись, что я не слушаю, я принялась за лук, дав вырваться жгущему глаза запаху.
«Люк, мне кажется, тебе лучше сразу направиться домой. Кто этот друг, у которого ты планируешь остаться?»
Я все быстро нарезала и отступила, чтобы дать глазам отдохнуть.
«Что за работа?»
Все было готово для ужина. Желая остаться вблизи, я вымыла разделочную доску и нож, проторчав с сушкой дольше, чем требовалось, выхватывая как можно больше информации из разговора, который я подслушивала на кухне.
«Да, эта работа кажется хорошим предложением. Но Люк, ты не думаешь, что лучше сначала встретиться со своей семьей, не с этим так называемым другом, о котором ты ничего не знаешь?» Я хочу больше информации. Я хочу услышать голос Люка и узнать от него все подробности. Я осторожно похлопала Маму по плечу. Она отмахнулась от меня.
Я сделала два шага по направлению к гостиной, когда она сказала, «Хорошо, когда мы тебя увидим?» Она вздохнула. Пауза. «Избегай неприятностей и приходи домой как можно раньше. Я люблю тебя.» Еще одна пауза. «Пока.»
Прежде чем я подумала остановить ее, она повесила трубку.
«Клэр. Вернись на кухню.» Ее тон был резким. «Я не сказала, что ты закончила помогать мне с ужином. Ты думаешь, что эта посуда сама уберется?»
Я поджала губы и вернулась. Я открыла дверцу посудомойки и вынула тарелки. Вены на ее лбу теперь пульсировали. Шанс убедить ее отпустить меня в поездку с Дреей потерян.
Мама вытащила сковородку и хлопнула дверцей шкафа. Она должна быть рада. Выйти раньше и получить работу? Разве это не хорошо? Пусть даже если Люк не может прийти домой сейчас?
Она была уже достаточно разозлена, и мне скорей всего стоило помолчать, но она говорила с Люком, а я нет.
«Как Люк?» Спросила я.
«Нормально.» Она бросила сковородку на плиту. Звон эхом заполнил комнату.
«Он вышел раньше? Это хорошо, ведь так?»
«Да.» Она включила конфорку на полную. Пламя вспыхнуло, поглощая сталь синими огнями.
«Когда он будет дома?» Отважилась я спросить, собирая тарелки в стопку и убирая их.
«Со временем.»
Я устала от ее односложных ответов. «Что за работу он получил? Он сказал, когда перезвонит? Я хотела с ним поговорить.» Я надулась.
«Ты не можешь получить все, что хочешь,» она практически наорала на меня. Оливковое масло, чеснок и лук упали на сковородку, шипя от жара. Я закрыла рот. Я начала загружать миски и чашки, стоящие в раковине, в посудомойку, гнев закипал во мне. Мама не могла даже ответить на пару моих вопросов. «Кстати говоря,» она продолжила, «ты никуда не поедешь с Дреей и ее мамой этим летом. И никаких «если», никаких «но». И даже не думай просить отца. Тема закрыта. Закончи с посудой и убирайся из моей кухни.»
Моя Мама так и хлопала дверцами шкафа и шумела задвижными полками, пока готовила. Скорей один звонок от Люка улучшит Маме настроение, чем у меня получится переубедить ее отпустить меня в поездку. Я почувствовала, как мой гнев к Маме переключился на Люка. Он разозлил ее и разрушил все мои шансы.
По пути из кухни я встретилась взглядом со Скелетом. Он поднял руку в приветствии. Всего лишь помахал, чтобы напомнить о своем присутствии. Он видел. Я проигнорировала его и направилась в свою комнату.
Шум на кухне постепенно стих до полной тишины. Я знала, что курица в духовке, рис медленно кипит, брокколи варятся. И я также знала, что Мама сейчас в гостиной, стоит перед ее коллекцией рождественских украшений. Ручная работа ее отца, сделанная из стекла, серебра и кристаллов на открытом огне. Вытравленные и вырезанные маленькие детали. Дедушка использовал все свои навыки, которые он практиковал больше десяти лет, чтобы создать идеальные пять украшений как подарок для Бабушки в честь рождения моей Мамы. И когда родился Люк, Бабушка передала этот подарок Маме. Она хранила их в буковом книжном шкафу, чтобы год за годом восхищаться ими, представленными на изящном, миниатюрном, серебряном дереве. Прям над уровнем глаз, идеальная высота для Мамы, чтобы с легкостью снять любое украшение, тщательно осмотреть, прежде чем вновь повесить каждое сокровище. Она кажется безумной, когда делает это – тот ритуал, когда она выкладывает пять разных кусков материи, очиститель стекла и уксус, олово для полировки серебра, белые перчатки, как уголки ее губ немного поднимаются, а ее лоб морщится от сосредоточенности. Питер иногда облизывал свои пальцы и оставлял по одному отпечатку пальца на каждом украшении. А потом мы оба спорили на M&M’s, сколько времени у нее уйдет на их чистку.
Я знала, что она смотрит сейчас на все пять украшений, наблюдая за следами пыли и пятен. Она смотрит на свои часы, может, оглядывается через плече на кухню. Страх испортить ужин сдвинет ее с места. Но, если бы мы сейчас с Питером поспорили, я бы поставила десять M&M’s на то, что украшения будут сверкать к завтрашнему утру.
Сидя на моей кровати, я смотрела на коллекцию брошюр колледжей на моем столе. Просто смешно, что Мама не отпускает меня в поездку. Она, наверно, думает, что, если оставить меня дома, я стану именно тем, кем она хочет: жить здесь и принадлежать этому чертовому местному колледжу или этой дыре Штата. Этому не бывать … Но также и не бывать поездке. Мама ни в коем случае не передумает. Если бы Люк не позвонил, может, я смогла бы ее убедить. Или если бы он позвони и сказал именно то, что Мама хотела услышать: «Меня выпустили раньше; Мне дали хорошую работу, и я буду снимать дом по другую сторону улицы так, чтоб вы всегда знали, что я делаю, и я встретил милую девушку католичку, с которой я поженюсь и создам семью.» ХА! Будто это когда-нибудь произойдет.
Мой мобильный завибрировал в кармане. Сообщение от Дреи: «Все еще в силе?»
«Как и планировали,» ответила я и кинула телефон на кровать. Если бы Мама сказала «Да» поездке, я бы не рисковала, не желая упустить этот шанс, и не сбегала бы сегодня вечером из дома. Теперь… забудь об этом. Я иду.
Всего пять часов. Пять часов, до моего ухода. Я ненавижу этот дом, я ненавижу мою Маму, я ненавижу Люка, за то, что позвонил в неподходящий момент. Не в том месте, не в тот час. Люк всегда не в том месте, в не тот час. Мои пальцы стучали по моим коленям, маленькие шипы злой энергии. Даже смотря на мою рыбу, которая спокойно плавала кругами в моем аквариуме, я никак не успокаивалась.
Чтобы успокоить мои руки, я взяла наполовину связанную шапку из моей прикроватной тумбочки и сжала моток мохеровой пряжи. Белоснежная, которая контрастировала бы с черными волосами Скай. Я обмотала пряж вокруг иглы и начала ряд стежков. Я закончу с ней сегодня, и останутся еще шапки Дреи и Омара. Это странно, вязать шапки, когда так жарко, спустя уже несколько месяцев со Дня Шапок. Я должна закончить их сейчас, чтобы с остатком пряжи я могла связать одеяла для детей из приюта, прежде чем температура опустится.
Игла издавала тихий щелчок, когда стежок соскальзывал, что напомнило мне Бабушку, сидящую в кресле-качалке, когда Дедушка был не в настроении. Щелкая и качаясь – будто маленький островок спокойствия, который творил нечто прекрасное.
Щелк. Щелк. Щелк. Я спустила последние стежки, потом подошла к моему книжному шкафу и вытащила журнал «Свяжи Большие Шапки», который я нашла на уличной распродаже, шаблоны которого, я уверенна, Дреи понравятся. И там был один, который бы понравился Люку.
Люк. Люк не скоро придёт домой. Разочарование тут же закружилось во мне, превосходя всю мою оставшуюся злость. Он же может хотя бы зайти в наш дом? Быстренько зайти? А потом уже начать работать?
Я знала, что я была эгоистичной. Если бы Люк зашел домой, он бы потерял свое предложение. Ему двадцать девять лет. Ему нужно зарабатывать деньги. Нужно, чтобы все было расписано, как по расписанию, как постоянно говорит мой отец.
Любая работа важна, и, возможно, с подходящей работой он будет держаться подальше от тюрьмы, Скелет уйдет, слухи прекратятся, и мои любимые воспоминания о Люке сольются с настоящим, создавая картинку, которую я смогу увидеть и понять. Это звучит невероятно, но я должна надеяться.
С подходящей работой, в этот раз все может быть по-другому.
Глава 4:
Победы и Проигрыши
ТОГДА: Возраст Шесть
Люку больше не надо было работать, так что мы остались у озера допоздна, перебравшись в воду, как только спасатели ушли домой. Он аккуратно вел меня за руку к запрещенной стороне, к болоту.
«Мама не хочет, чтобы я сюда ходила,» сказала я, сильнее сжав его руку, чувствуя, как мои ноги все глубже тонут в грязи. «И спасатели тоже не хотят. Они дуют в свои свистки, как только кто-то приближается к этому месту.»
«Знаешь, почему они не хотят, чтобы мы сюда ходили?» Люк присел, касаясь моего носа своим.
«Потому что мы утоним,» сказала ему я, смущенно смотря вниз на воду. «Я до сих пор не умею плавать.» Многие из моих друзей хотя бы умели плавать по-собачьи.
«Ты не умеешь?» спросил Люк. Его рот широко открылся, будто он был шокирован этой информацией. «Ну, хочешь сейчас научиться?»
«В болоте?» я сморщила нос. «Гадость.»
«Ладно. Позже. Но не беспокойся. Я не дам тебе утонуть.» Люк сжал мою ручку чуть сильней.
«Правда в том, что» - Люк провел меня дальше в болото – «лучшие лягушки живут на этой стороне озера. Если ты хочешь выиграть Конкурс Прыгающей Лягушки, это именно то место, где их надо искать.»
«Оуууу!» я хотела выиграть. Я хотела получить трофей за первое место и бесплатные билеты для игровых палаток, но в первую очередь я хотела участвовать в параде, ехать на заднем сидении фантастической машины с откидным верхом Люсилль Джордан. Менди Джордан прокатила всех своих друзей в ее день рождения. Но не меня. Она не пригласила меня на ее вечеринку. Друзья Менди сказали, что это был словно полет, и они были как кинозвезды. Я тоже хотела попробовать. И я смогу … если я выиграю Конкурс Прыгающей Лягушки.
Оглядываясь, Люк указывал на разных лягушек, спящих в грязи.
«Кто из них победитель?» спросил он меня.
Я оглядела болото. И указала на большую лягушку, которую увидела. Он осторожно вынул лягушку из болота и положил мне в руку. Ее тело было мягким и скользким, и она даже не пыталась сбежать. Я посмотрела на место под ее подбородком, которое становилось большим и маленьким, большим и маленьким. Это было мило.
Когда мы вернулись обратно на берег, я аккуратно посадила лягушку на траву. «Давай назовем его Быстрый!» сказала я, когда Люк бросился ловить его прям у воды.
Он был быстрым! Мы могли бы выиграть! И когда я положила его в мое пляжное ведерко, добавив тростника из озера, камень и немного мутной воды, я вспомнила Маму.
«Мама не разозлится? Ты же знаешь, что она не любит животных.»
«Не беспокойся, Птенчик.» Люк подмигнул мне. «Я с ней поговорю. Она не будет долго злится.»
Когда мы принесли Быстрого домой, Мама поджала губы. «Лягушки отвратительны. К тому же, вы ее убьете. Чем вы собираетесь ее кормить? Люк, ты сейчас же вернешь лягушку обратно в озеро. Никаких «если», никаких «но».
«Но Мам,» возмутился Люк. «Мам. Дай ей ее подержать у себя до субботы. Ты же знаешь, Конкурс Прыгающей Лягушки в День Патриота. У нас тут победитель.»
Питер заглянул в ведро. «Как по мне, так не похож на победителя,» проворчал он.
«Я сказала нет, Люк,» сказала она, игнорируя Питера.
«Ну давай, Мам,» проворковал Люк, обняв ее руками. «Это всего на пару дней.» Мамины вены гнева на лбу медленно исчезли. Люк это сделал! Он убедил ее в том, что это нормально.
Питер засунул палец в ведро, коснулся лягушки и вытащил ее.
«Обратно в ведро,» указала Мама. Питер кинул ее обратно.
«Эй, осторожно. Нам надо беречь эти ноги!» предупредил Люк. Его коричневые глаза метнулась с Мамы на Папу, который отдыхал перед телевизором.
«Эй, Пап,» сказал Люк, «иди взгляни, что мы с Клэр нашли.»
«Что это?» Папа оторвался от своего кресла, ворча. «Ах, лягушка. Я был на прогулке этим вечером и встретил одну раздавленную на дороге. Большая была. И площе, чем картофельные чипсы. Кишки повсюду. Вот так и бывает. Лягушки и машины просто несовместимы. У меня был мешочек в кармане, так что я прихватил ее с собой.» Он злобно усмехнулся, взглянув на меня. «Она в багажнике моего грузовика, если вы хотите увидеть ее…»
«Прекрати!» Я закрыла уши, пока Папа не закончил говорить.
«Я бы очень хотела, чтобы ты оставлял все эти истории с работы на работе.» сказала Мама, тряся головой. «Так что ты думаешь об этом?» Она жестом рук показала на лягушку.
Осмотрев ее, Папа кивнул.
«Выглядит как хороший прыгун. Убедитесь, что кормите его сверчками. Ох, и накройте ведро проволочной сеткой, чтобы он не сбежал. И так, чтоб еноты не добрались до него.» Папа огласил конечное решение. Мы оставили Быстрого до гонок.
«Может быть,» прошептала я нежно Быстрому. «Может быть, если ты выиграешь, Мама полюбит тебя и разрешит оставить тебя навсегда.»
После ужина, когда Питер прокряхтел Люку, что это было нечестно, что он предложил пойти за лягушкой мне, а не ему, Люк сказал ему, что надо быть жестче. После этого, схватив Питера, Люк уложил его на пол. Я запрыгнула на диван и закрыла лицо ладонями, смотря сквозь моими трясущиеся пальцы, ожидая, когда же это закончится, надеясь, что придут Мама с Папой и прекратят эту драку. Питер сначала смеялся, говоря «стоп» между хихиканьем, толкаясь руками и дергая ногами. Но потом Люк сел Питеру на живот, прижал его руки к полу через его голову одной рукой, и начал надавливать тому на грудь другим кулаком.
Питер больше не смеялся.
«Я не могу дышать!» закричал Питер.
«Тогда как ты говоришь?» Засмеялся Люк.
Позже той же ночью я услышала, как Мама говорила с Папой. «Он слишком груб с ним. Он оставил синяк и него на груди! Питеру всего лишь десять. А Люку восемнадцать – он уже достаточно взрослый, чтобы понимать,» сказала Мама. «Все стало хуже. Он скорей научился там насилию, чем чему-то другому.»
«Я с ним поговорю,» сказал Папа.
Суббота была жаркой. Люсилль Джордан, президент торгово-промышленной палаты облила черный асфальт водой несколько раз, прежде чем начались гонки, очень аккуратно, чтобы ни одна капля воды не попала на ее красную клетчатую рубашку и белые шорты. Мне понравился ее наряд. Мне не нравился мой. Я была одета в мальчишескую одежду. Я еще даже не родилась, когда Люк носил ее, но я знаю, что он ее носил, потому что я видела фотографию его в таких же красных шортах и синей рубашке на Мамином столе. А растянутые и отвисшие карманы были использованы Питером для переноски камней. Почему вместо них у меня не было сестер?
На старт, внимание, марш. Как только я поставила Быстрого на пол, он тут же запрыгал. Другие лягушки прыгали с лева на право. Некоторые отправились назад. Но не Быстрый. Он прыгал вниз по асфальту. Преодолев финишную черту. Через стоянку для машин прям в маленький поток ручья.
Люк и я побежали за ним, но Быстрый исчез среди тростников и воды. Когда я начала плакать, Люк крепко обнял меня и сказал: «Оууу, Птенчик. Быстрый будет счастлив в этой реке. Я даже уверен, что он найдет даму лягушку, которая станет его подружкой.» Он вытер мои слезы краем его футболки. «У меня есть идея. После того, как ты получишь свой приз, мы выиграем тебе рыбку. Ты сможешь назвать ее Быстрый.»
И больше никаких слез. Как всегда, благодаря Люку, я чувствую себя лучше.
После того, как Мама сделала миллион фотографий меня с трофеем мерцающей лягушки, пришло время насладиться парадом. Наконец и я прокачусь в машине с откидным верхом. Люсилль Джордан так сильно улыбалась, что я видела ее коренные зубы. «Ну, привет, Клэр. Готова к своей особой поездке?»
Я кивнула.
«Менди и я будем сидеть впереди – ты знаешь мою дочь, Менди – кажется, вы в одном классе в этом году.» Улыбка Люсилль будто расширялся. «Майор Боуман – наш великий маршал – и ты поедете сзади.»
Люк посадил меня на заднее сидение машины.
«Здравствуйте, юная Мисс Клэр. Мои поздравления.» Майор Боуман уже был на месте. Он похлопал по месту рядом с ним, приглашая меня присесть. «Люк Товин. Надеюсь, держишься подальше от неприятностей?»
Скелет появился, запрыгнув на задний ряд машины, и занял место рядом со мной. Я уставилась в ноги, желая, чтобы он исчез.
«Да, сэр, держусь подальше,» ответил Люк, открыв дверь машины, чтобы сесть.
«А ты куда?» спросила его Люсилль.
Скелет обнял меня за плечи, прижав свои костлявые зубы к моей щеке. Я отмахнулась от него и сказала, «Люк помог мне поймать Быстрого. Может ли он тоже поехать?»
«Ох, Клэр, дорогая. Я так не думаю.» Губы Люсилль улыбались, но ее синие глаза волновались. Скелет передразнил ее, его зрачки становились все шире и шире. «Нет места.»
Я подвинулась как можно ближе к майору. Там было достаточно места, если бы Скелет убрался от сюда.
«Смотри, я подвинулась,» сказала я.
Люсилль кашлянула, ее лицо покраснело. Скелет жестом показал ей придвинутся ближе, чтобы сказать еще что-то.
Скрутив свои длинные пальцы, она взглянула на Люка. Она придвинулась прям к его уху и проворчала низким голосом, который услышали только мы, «Люк, ты правда думаешь, что люди хотят видеть тебя на нашем параде?»
То, что сказала Люсилль, было бессмысленным. Почему люди должны не хотеть видеть Люка на параде? Чувствуя себя неудобно, я отодвинулась от майора и подвинулась к брату, вдруг подумав, что лучше бы я не выигрывала Конкурс Прыгающей Лягушки. Когда он наклонился ко мне, я прошептала, «Может, мы дадим кому-нибудь другому возможность поучаствовать в параде?»
«Не, Птенчик,» сказал Люк. «Ты выглядишь хорошо, сидя здесь.» Он медленно отступил, подальше от машины, и закрыл дверь. Сложив руки рамкой, он прикрыл один глаз и взглянул на меня через дырку. «Это будет красивая фотография». Он опустил руки и почесал затылок. «Только есть одна проблема. Если я сяду в машину с тобой, я не смогу увидеть тебя на параде.» Он пожал плечами. «Думаешь, сможешь поехать сама, чтоб я мог смотреть на тебя с Мамой и Папой?»
Майор Боуман похлопал меня по спине и предложил, «Я буду помогать тебе держать твой трофей.»
Я посмотрела на Менди и Люсилль. Они не желали присутствия Люка здесь. Я была уверена, что они и не желали моего присутствия. Но майор был добр. И я правда, правда хотел поехать.
«Ладно,» сказала я Люку.
«Ну, тогда давайте начнем,» сказала Люсилль, сев на водительское место.
«В следующем году нужно будет везти Королеву Дня Патриота, а не победителя Конкурса Прыгающей Лягушки,» сказала Менди спереди. Потом она добавила себе под нос, «Спорим у нее и бородавки есть.»
Люк показал язык волосам Менди, идеальным, красным, кудрявым. Скелет оттянул одну кудряшку вниз, наблюдая, как она подпрыгнула вверх. Оттянул другую. Посмотрел, как та подпрыгнула. Я хотела смеяться. Но я также хотела, чтобы он прекратил. Он и так уже привлек слишком много внимания.
«Ты машешь, как принцесса, которой ты и являешься.» сказал Люк, начав удаляться. «Ищи меня в толпе, хорошо?»
Люк сказал, что я принцесса. Я села прямо, сложила пальцы вместе и медленно махала туда обратно. Прям как знаменитость на Параде Роз.
Не знаю, правда ли я чувствовала себе как в полете, но я точно чувствовала себя как кинозвезда.
В то время как мы шли домой с моим трофеем и четырьмя золотыми рыбками, которые мне выиграл Люк, я забыла о том неудобстве, которое я почувствовала, когда Люсилль повела себя так подло по отношению к Люку. И я еще быстрее об этом забыла, когда Маме захотелось взглянуть на рыб. «У нас были аквариумы, когда мы с Папой только поженились. Спорим, у нас до сих пор есть все, что нужно.»
Мама и Люк залезли по лестнице на запретный чердак и спустили аквариум, укомплектованный, с нагревателем, фильтром, искусственными растениями и камнями. Мама даже согласилась, что моя комната будет лучшим местом для рыб.
Люк, Питер и я назвали их Быстрый, Младший, Рекс и Клайд. Я уснула, наблюдая, как они плавают туда обратно, туда обратно. Самый лучший ночник.
Но на следующее утро Люк сказал, что ему становится тревожно. К тому времени, как солнце зашло, он покинул дом с одним вещевым мешком со всеми своими вещами. Когда я заплакала, Мама сказала мне, «Взрослые не должны жить с их родителями. Они должны иметь работу и заботиться о себе.» И, гладя мои волосы, она добавила, «Я уверена, он нас скоро навестит.»
Скелет покачал головой. Ему тоже было жаль видеть, как уходит Люк.
Глава 5:
Тайком
СЕЙЧАС
Во время ужина я ждала, что Мама расскажет Папе и Питеру о звонке Люка, но она направила разговор в другое русло, спрашивая, что каждый из нас делал сегодня. Ее голос, кстати, был неестественно веселым. Все настолько радостно, радостно, радостно, но я чувствовала ее скрытую тревогу и нереалистичные надежды, что все будет отлично. Я бы сделала все, только бы не сидеть весь ужин с ней.
Когда наш ужин подошел к концу, Питер вытянул свои длинные руки вперед, хрустя пальцами, с заявлением, «Меня сегодня не будет допоздна. Не ждите меня.» Я почувствовала себя неудобно. Видимо, он собирался на ту же вечеринку, на которую собиралась тайком сбежать я. Разница в том, что у Мамы есть свои правила. Ему можно гулять всю ночь. Мне даже нельзя выйти.
«И куда ты идешь?» Спросила Мама.
«На костер с друзьями.» Он посмотрел на меня, его тонкие губы растянулись в ухмылке. Он собирается разрушить мой вечер.
«Ты закончил со своей едой?» Я сменила тему, чтобы спасти себя, встав и попросив Папину тарелку.
«Ага. Держи.»
«Что за костер? Никаких наркотиков или напитков, я предполагаю.» Мама вернула разговор в прежнее русло, которое мне не нравилось.
«Нет. Ничего такого,» соврал Питер. Он передал мне свою тарелку. «Это неофициальный костер, который младшие устраивают для старших.» Я замерла. «Клэр. Ты же младшая. Ты ведь идешь?»
«Нет.» Я подмигнула ему несколько раз. Идиот. Почему мой дискомфорт является для него удовольствием? «Я убита выпускными экзаменами этой недели. К тому же, все это начинается уже после моего комендантского часа.»
Мамин долгий взгляд может заморозить даже океан. Она решала, верить мне или нет.
«Это очень плохо,» сказал Питер. «Все будут там. Мам, ты должна отпустить ее.»
«Не думаю, что это подходящее место для молодой девушки.» Мамины слова вырвались в тот же момент, когда я сказала, «Ничего страшного, я лучше посплю.»
Я сбегала из дома всего пару раз за последние девять месяцев или где-то так, но я умею делать это правильно. Есть правила, как не попасться. Правило номер один: Никогда не рассказывай родителям о причине, по которой собираешься сбежать. Это значит, не просить разрешения, на которое они могут сказать нет.
Но теперь у меня была дилемма. Зная, что Мама и Папа оба в курсе о сегодняшней вечеринке, единственным способом не попасться было остаться дома. Я бы его и выбрала, если бы это не был костер конца года, если бы я не пообещала Дрее, что буду там, если бы Мама согласилась отпустить меня в поездку по университетам этим летом, если бы звонок Люка не вызвал Скелета. Скрыться в моей комнате сегодня не достаточно. Я должна выйти.
«Огромное спасибо, гад,» прошипела я Питеру, когда мы стояли рядом, загружая посудомойку. Я взглянула на Маму в открытой соседней гостиной. Она чистила свое украшение в виде кристального колокола – однако быстро. Спорю, она не могла дождаться конца ужина.
«Просто выполняю работу старшего брата.» Он слегка ударил меня по руке. «К тому же, что, если бы она сказала да? Тогда бы ты смогла пойти, не сбегая тайком. Это было бы освобождением.»
«Ты знаешь, что такого никогда не будет. Ты меня просто подставил,» сказала я.
Он подбросил полотенце вверх, а затем кинул его на столешницу. Выходя из кухни, он повернулся, «Увидимся вечером, Клэр.»
Для меня уйти тайком не так просто, как в фильмах. Я не вылезаю через окно, не крадусь на цыпочках через коридор, мимо моих спящих родителей или мимо гостиной, где они развлекаются и тому подобное. И я не знаю никого, кто бы думал, что их родители достаточно глупы, чтобы попасться на такие трюки, как куча подушек посреди кровати, похожих на тело.
Следуя моему обычному вечернему расписанию, я легла в кровать, прислушиваясь к звуку телевизора. Где-то в десять сорок пять я услышала, как Мама открыла мою дверь и прошептала спокойной ночи. Полчаса спустя, Папа проснулся, задремавший после ужина перед телевизором, и пошел по коридору, остановившись у моей двери, чтобы поцеловать меня в лоб, пока я притворялась спящей. Я подождала, пока не стало безопасно, убедившись, что они оба уснули, прежде чем отправить сообщение Дрее. «Буду готова через 15 минут.» Я встала с кровати и сменила пижаму на удобную майку. Затем я влезла в мои самые узкие джинсы, оглядываясь в зеркало. Точно, но быстрой рукой, я нанесла любимые зеленые тени на глаза – Дреа говорит, что это подчеркивает мои карие глаза – и собрала волосы сзади в конский хвост. Я одела мои кроссовки и взяла мою черную кофту на случай, если станет холодно.
Последний шаг, прежде чем покинуть комнату. Я написала на моей подушке: Мама и Папа, я не смогла уснуть, так что я вышла прогуляться. Вернусь к трем часам ночи. Быть пойманной, уходящей тайком из дома, ужасно, но родители, звонящие в полицию, с подозрением, что их ребенка украли, было бы хуже. На много хуже.
Входная деверь дальше всего от комнаты моих родителей, так что это та дверь, к которой я направилась. Я избегала скрипа, будто здесь были бомбы, осторожничая на каждой ступеньке, с каждым вздохом. Выскользнув тихо в полнолунную ночь.
Я аккуратно закрывала дверь. Свобода! Фары Дреи светил