«Какая ирония, – с горечью думал Роберт. – Дельфины вообще ведут себя не так, как ожидают от них педантичные галактические эксперты».
Согласно традиции, раса клиентов оказывается в долгу у патронов, космической цивилизации, «возвысившей» эту расу до разума. Люди поступили так с шимпанзе вида «пан» и дельфинами рода «турсиопс» еще до того, как встретились в космосе с чужаками. Таким образом человечество неосознанно воспроизвело образец, который уже в течение трех миллиардов лет господствует в галактике.
Согласно традиции, раса клиентов служит патронам в течение ста тысяч лет и больше, пока не будет освобождена от службы и сможет искать собственных клиентов. Галактические кланы и не представляли себе, сколько свободы было дано людьми шимпам и дельфинам. Трудно сказать, как поступят дельфины, если люди окажутся заложниками. Но это, конечно, не остановит галактов. Расположенные в далеком космосе пункты прослушивания уже подтвердили самые худшие опасения. Уже сейчас, в тот момент, как он разговаривает с Атакленой, к Гарту приближаются военные флоты.
– И что еще хуже, – негромко продолжила Атаклена, – это собрание древних космических кораблей, которые будто бы нашли дельфины… эти брошенные корабли не представляют для вас никакой ценности. Что они для ваших планет, с их фермами, парками, орбитальными городами? Я не понимаю, почему Совет Земли приказал «Стремительному» хранить тайну, в то время когда вы настолько уязвимы!
Роберт снова посмотрел на землю. У него нет ответа. Если посмотришь с такой точки зрения, решение кажется нелогичным. Он подумал о своих соучениках и друзьях, они готовятся к сражению, они будут сражаться за дело, которого никто из них не понимает. Это очень трудно.
Атаклене, конечно, тоже трудно: в разлуке с отцом, она одна на чужой планете из-за ссоры, которая не имеет к ней отношения. Роберт решил оставить последнее слово за нею. Она видела больше во вселенной, чем он, и происходит из более старого клана, имеющего более высокий межзвездный статус.
– Может, ты и права, – сказал он. – Может, ты права.
«А может быть, – напомнил он себе, помогая ей надеть рюкзак и надевая потом собственный, – может быть, молодая тимбрими так же несведуща и неопытна, как любой человеческий подросток, она тоже испугана и оторвана от дома».
Глава 5
ФИБЕН
– Разведывательный корабль «Бонабо» вызывает разведывательный корабль «Проконсул»! Фибен, ты опять вышел из строя. Давай, старина шимп, занимай свое место. Фибен дергался у приборов своего древнего, построенного чужаками корабля. Только включенный микрофон удержал его от выражения своего мнения с помощью богатейшего запаса непристойностей. Наконец, в отчаянии он пнул временную панель управления, установленную техниками Гарта.
И это подействовало! Загорелся красный огонек, и верньеры антигравитации ожили. Фибен вздохнул. Наконец-то!
Конечно, от усилий лицевая пластина его шлема запотела.
– За все это время можно было бы придумать приличный обезьяний костюм, – проворчал он, включая антиконденсаторный прибор. Прошло не меньше минуты, прежде чем звезды появились вновь.
– В чем дело, Фибен? Что ты сказал?
– Я сказал, что вовремя верну в строй эту старую лохань, – рявкнул Фибен. – Ити не будут разочарованы.
Популярное сленговое выражение чужаков-галактов «ити» – аббревиатура двух корней, входивших в английское слово «Extraterrestrials». Но одновременно оно напомнило Фибену о еде. Уже несколько дней он жил на корабельной пасте. И все бы отдал за свежего цыпленка и салат из пальмовых листьев – прямо сейчас!
Специалисты по питанию всегда пытались ограничить мясное в рационе шимпов. Утверждают, что слишком много мяса – плохо для кровяного давления.
"Дьявольщина, еще бы баночку горчицы и последний номер «Хеления таймс», – подумал Фибен.
– Эй, Фибен, ты всегда в курсе последних слухов. Известно, кто на нас нападает?
– Я знаком с шимми из штата координатора, а у нее приятель в разведке. Он ей сказал, что это, возможно, соро или танду.
– Танду! Надеюсь, ты шутишь, – снова послышался голос Саймона, и Фибен с ним согласился. О таком лучше просто не думать.
– Ну, я бы сказал, что это просто шайка садовников линтенов проверяют, хорошо ли мы обращаемся с растениями.
Саймон рассмеялся, и Фибен этому обрадовался. Веселый ведомый стоит половины офицерского жалованья.
Он вывел свой маленький корабль на рассчитанную траекторию.
Разведчик, купленный несколько месяцев назад у торговца ломом ксатинни, был гораздо старше народа шимпов. Когда его предки еще ссорились с бабуинами под пальмами Африки, этот корабль участвовал в боевых действиях среди далеких звезд. И управляли им руки, когти, щупальца других бедняг, которые тоже обречены были ждать в засаде и умирать в бессмысленных межзвездных сражениях.
Фибену дали лишь две недели на изучение корабля и научили галактической письменности для того, чтобы он читал надписи на приборах. К счастью, конструкции в древней галактической культуре меняются медленно, и у всех кораблей есть немало общего.
Но одно несомненно: галактическая технология впечатляет. Лучшие корабли человечества по-прежнему покупаются, а не строятся. И хоть эта старая лохань скрипит и дребезжит, вероятно, сегодня она переживет его.
Вокруг Фибена сверкали яркие звезды, только в одном месте туманность Ложка закрывала часть галактического диска. В этом направлении находится Земля, родина племени Фибена, которую он никогда не видел и, вероятно, уже не увидит.
С другой стороны Гарт – яркая зеленая искра всего лишь в трех миллионах километров. Крошечный флот планеты слишком слаб, чтобы прикрыть отдаленный пункт гиперпространственного перехода или даже просто отстоять внутреннюю систему. Пестрое собрание разведчиков, сборщиков метеоритов и переоборудованных торговых кораблей – плюс три современных корвета – едва ли способно защитить саму планету.
К счастью, Фибен не командует флотом и ему не нужно думать об их жалких перспективах. Ему нужно только ждать и выполнять свой долг. И он не собирается проводить оставшееся время, размышляя об уничтожении.
Он попытался отвлечься, думая о семействе Тропов, небольшом клане на острове Квинтана, который недавно пригласил его участвовать в групповом браке. Для современного шимпа это серьезное решение, как и для двух или трех человек, которые решают объединиться и создать семью. И Фибен уже несколько недель раздумывает над этим предложением.
У клана Тропов прекрасный уютный дом, они заботливо ухаживают друг за другом, у них хорошие профессии. Все взрослые привлекательные и интересные шимпы, и у всех зеленые генетические карты. С социальной точки зрения это очень выгодный ход.
Но, конечно, есть у него и недостатки. Прежде всего, придется переселиться из Порт-Хелении на острова, где по-прежнему живет большинство поселенцев – шимпов и людей. Фибен не уверен, что готов к этому. Ему нравятся открытые просторы континента, свобода гор и приволье диких равнин Гарта.
Есть и другие немаловажные соображения. На самом ли деле он нужен Тропам, или они пригласили его, потому что Комитет по возвышению неошимпанзе дал ему синюю карту – разрешение на продолжение рода почти без ограничений?
Выше только белая карта. Синий статус означает, что он может присоединяться к любой брачной группе и заводить детей при минимальных генетических консультациях. И это, конечно, подействовало на Тропов, когда они приглашали его.
– Не занимайся самообманом, – проворчал он наконец. Вопрос, конечно, неясный. Но теперь у него мало шансов вообще вернуться домой.
– Фибен? Ты еще здесь, малыш?
– Да, Саймон. Что нового?
Наступила пауза.
– Только что разговаривал с майором Фортнессом. Он говорит, что беспокоится по поводу четвертого додеканта.
Фибен зевнул.
– Люди всегда беспокоятся. Все время. Вот что значит быть патроном.
Его партнер рассмеялся. На Гарте даже хорошо образованные шимпы постоянно подтрунивают над людьми. Люди воспринимают это спокойно; те, кто этого не может, надолго не задерживаются.
– Вот что я решил, – передал Фибен Саймону. – Подлечу к четвертому додеканту и погляжу, что там.
– Мы не должны расходиться, – послышался слабый протестующий голос в наушниках. Впрочем, они оба знали, что ведомый ничего не изменит в случае схватки.
– Да я мигом, – заверил друга Фибен. – Оставь мне бананов. Он постепенно и осторожно включал поля стасиса и гравитационные, обращаясь с древней машиной, как с девственницей-шимми в ее первом розовом цикле. Разведчик постепенно набирал скорость.
План обороны был тщательно продуман с учетом консервативной психологии галактов. Корабли землян образовали сеть, при этом самые большие корабли оставались в резерве. Разведчикам, таким, как Фибен, полагалось заранее доложить о приближении врага, чтобы флот успел перегруппироваться.
Проблема состояла в том, что разведчиков слишком мало, чтобы перекрыть все направления.
Фибен через сиденье ощущал дрожь от работы могучих двигателей. Скоро корабль уже быстро перемещался по звездному полю. «Надо отдать должное галактам, – подумал Фибен. Они консервативны и нетерпимы, иногда напоминают фашистов, но корабли строят хорошие».
Тело в космическом костюме зудело. Фибен пожалел, что пилоты-люди слишком велики для управления этими крошечными кораблями ксатинни.
Любопытно взглянуть, как будет пахнуть пилот после трех дней в космосе.
Часто, в свои самые мрачные минуты, Фибен думал, так ли уж хорошо, что люди сделали из обезьян инженеров, поэтов и астронавтов. Обезьяны были бы счастливее, оставаясь в лесу. Где бы он сейчас был, если бы люди воздержались от действий? Был бы грязен и невежествен. Но по крайней мере, мог бы чесаться сколько угодно и где угодно!
Как ему не хватает местного клуба ухода. Как приятно, когда тебя расчесывают гибкие пальцы шимми, а ты лежишь в тени и болтаешь ни о чем!
На экране загорелся розовый огонек. Фибен протянул руку и постучал по экрану, но огонек не исчез. Больше того, он увеличился, разделился надвое, потом каждая часть разделилась в свою очередь.
Фибен похолодел.
– Клянусь невоздержанностью Ифни!.. – выругался он и нажал кнопку общего сигнала. – Разведчик «Проконсул» – всем кораблям. Они за нами!
Три… нет, четыре группы боевых кораблей идут с уровня В гиперпространства в четвертом додеканте!
Он замигал, увидев, как из ничего возникла пятая флотилия; огоньки мерцали, корабли появлялись в реальном времени и сбрасывали в реальное пространство излишки гипервероятности. И даже на таком расстоянии видно было, что корабли эти огромные.
В наушниках разразилась буря.
– Клянусь вдвое сложенным мужеством моего волосатого дядюшки! Откуда они знают, что у нас здесь дыра?
– …Фибен, ты уверен? Почему они выбрали именно это…
– …Да кто они такие? Можешь…
Все смолкли, услышав голос майора Фортнесса.
– Сообщение получено, «Проконсул». Мы идем. Пожалуйста, Фибен, включи повтор.
Фибен хлопнул себя по шлему. Он уже несколько лет не тренировался, а все забывается. Он включил телеметрию, чтобы остальные могли получать данные его приборов. Конечно, это делает его легкой целью, но какая разница? Противник явно знает расположение защитников, вероятно, до последнего корабля. Фибен уже заметил летящие к нему ракеты.
Прощай, внезапность и укрытие, преимущества слабых! Сближаясь с противником – каким бы дьяволом он ни был! – Фибен отметил, что возникающая армада захватчиков расположена между ним и зеленой искоркой Гарта.
– Здорово! – фыркнул он. – По крайней мере меня сожгут на пути домой.
Может, несколько клочков шерсти долетят туда раньше ити.
– Надеюсь, если кто загадает желание на падающую звезду, оно исполнится.
Он увеличил скорость древнего разведчика и почувствовал, как напрягается поле стасиса. Гул двигателей стал выше. Фибену показалось, что боевая песня корабля звучит почти радостно.
Глава 6
УТАКАЛТИНГ
Четыре человека-офицера шагнули на паркетный пол оранжереи, их блестящие ботинки четко и ритмично стучали. Трое остановились на почтительном расстоянии от большого окна, у которого стояли посол и планетарный координатор. Но четвертый прошел вперед и четко отдал честь.
– Мадам координатор, началось. – Седеющий офицер достал из сумки документ и протянул его.
Меган Онигл взяла протянутый листок. Утакалтинг восхитился ее выдержкой. На ее лице не отразилось то отчаяние, которое она должна была почувствовать, получив худшее из возможных известий.
– Спасибо, полковник Мейвен, – сказала она.
Утакалтинг заметил, что младшие офицеры украдкой поглядывают на него.
Очевидно, гадают, как воспринял новость посол тимбрими. Внешне он оставался спокоен, как и подобает дипломату. Но концы его короны невольно задрожали: он ощутил напряжение, которое принесли посыльные во влажную теплицу.
Из широкого окна открывался отличный вид на долину Синда, усеянную фермами и рощами деревьев, местных и привезенных с Земли. Прекрасная мирная картина. И только Великая Бесконечность знает, сколько еще она продержится. А в настоящее время Ифни не поверяет свои планы Утакалтингу.
Планетарный координатор Онигл быстро просмотрела отчет.
– Есть сведения о том, кто наш враг?
Полковник Мейвен покачал головой.
– Пока нет, мэм. Но флоты сближаются. Скоро узнаем.
Несмотря на серьезность положения, Утакалтинг в который раз удивился странному архаичному диалекту, которым пользуются люди на Гарте. Во всех остальных человеческих колониях, где он побывал, англик пестрит заимствованиями из гал-семь, два и десять. Здесь, однако, язык почти не изменился за два поколения после получения людьми лицензии на Гарт.
«Удивительные, великолепные существа», – подумал Утакалтинг. Только здесь, в глубинке, можно услышать такие чистые, древние выражения.
Например, обращение к руководителю-женщине «мэм». В любом другом человеческом мире к руководителю обращаются с нейтральным «сэр», независимо от пола.
На Гарте много необычного. За время своего пребывания здесь Утакалтинг выслушал много невероятных рассказов, странных, очень странных новостей, которые приносили из дикой местности фермеры, охотники и работники службы экологии. Много ходит слухов. Слухов о странных происшествиях в горах.
Конечно, в основном это только вымыслы. Преувеличения, сплетни, хвастовство. Именно этого и можно ожидать от волчат, живущих на краю цивилизации. И тем не менее у Утакалтинга возникла идея.
Он молча выслушал доклады офицеров-штабистов. Наконец все смолкли.
Молчание смельчаков, ощущающих свою обреченность. И только тогда Утакалтинг негромко заговорил.
– Полковник Мейвен, вы уверены, что противник пытается полностью изолировать Гарт?
Советник по обороне поклонился Утакалтингу.
– Господин посол, мы знаем, что гиперпространство заминировано вражескими крейсерами в районе шести миллионов километров по крайней мере на четырех главных уровнях.
– Включая уровень Д?
– Да, сэр. Разумеется, это означает, что мы не можем послать ни один из наших легковооруженных кораблей в остающиеся гиперпространственные коридоры, даже если бы могли выделить их. Но это также означает, что пробиться к Гарту чрезвычайно сложно.
На Утакалтинга это произвело впечатление.
«Заминировали Д-уровень. Я не думал, что они до этого дойдут. Явно не хотят, чтобы кто-то вмешался в их операцию!»
Это свидетельствует об огромных затратах средств и сил. Кто-то не покладая рук работает над этой операцией.
– Вопрос спорный, – сказала планетарный координатор. Меган смотрела на холмистые луга Синда, с их фермами и исследовательскими станциями.
Прямо под окном садовник-шимп на тракторе обрабатывал широкий газон земной травы у дома правительства.
Меган повернулась к офицерам.
– Последний связной корабль доставил приказ Совета Земли. Мы должны защищаться, насколько хватит сил, защищая свою честь и для истории. Но после этого можем надеяться только на ограниченное подпольное сопротивление, пока не придет помощь извне.
Утакалтинг чуть не рассмеялся вслух: в этот момент люди в помещении изо всех сил старались не смотреть на него. Полковник Мейвен откашливался и разглядывал свой доклад. Офицеры любовались яркими цветущими равнинами.
Но совершенно очевидно, о чем они думают.
Из немногих галактических кланов, которых Земля может считать друзьями, только тимбрими обладают достаточной военной мощью, чтобы помочь в этом кризисе. Люди считают, что тимбрими не оставят их вместе с клиентами в беде.
И они правы. Утакалтинг знал, что союзники будут вместе расхлебывать кашу.
Но ясно также, что маленький Гарт далеко от центра событий. И думать будут прежде всего о родной планете.
«Неважно, – решил Утакалтинг. – Цель оправдывает средства».
И, как ему ни хотелось, Утакалтинг подавил в себе желание рассмеяться. Это только привело бы в замешательство бедных, убитых горем людей. Конечно, за время своей карьеры он встречал людей, склонных к авторитаризму. Некоторые даже могли соперничать с тимбрими. Однако большинство из них так трезвы и скучны! Отчаянно стараются быть серьезными в моменты, когда только юмор поможет преодолеть неприятности.
Утакалтинг был удивлен.
"Как дипломат я приучился следить за каждым словом, чтобы наша склонность к шуткам не вызывала неприятных инцидентов. Но разумно ли это?
Моя родная дочь переняла эту привычку от меня… саван серьезности. Может, поэтому и выросла такой необычайно странной и серьезной".
Вспомнив об Атаклене, он еще больше захотел прояснить ситуацию. Иначе он может поступить по-человечески и подумать об опасности, угрожающей дочери. Он знал, что Меган беспокоится о сыне. «Она недооценивает Роберта, – подумал Утакалтинг. – Ей следовало бы лучше знать возможности парня».
– Дорогие леди и джентльмены, – сказал он, наслаждаясь архаизмом. И дурачась, лишь слегка расширил глаза. – В ближайшие дни мы можем ожидать прибытия фанатиков. Вы подготовили планы сопротивления с учетом имеющихся незначительных ресурсов. Эти планы будут осуществлены.
– Однако? – В слове, которое произнесла Меган Онигл, звучала вопросительная интонация. Брови ее над темными зрачками выгнулись – глаза большие и широко расставленные, почти в классическом тимбримийском стиле.
Ошибиться в значении ее взгляда невозможно.
«Она, как и я, знает, что на кон поставлено гораздо большее. И если у Роберта есть хоть половина мозгов его матери, мне нечего опасаться за Атаклену, которая сейчас в темных лесах этого печального опустошенного мира».
Корона Утакалтинга задрожала.
– Однако, – повторил он, – я считаю, что нам следует проконсультироваться с Библиотекой.
Утакалтинг почувствовал их разочарование. Поразительные существа!
Скептицизм тимбрими по отношению к современной галактической культуре никогда не заходил так далеко, до полного презрения к Великой Библиотеке.
А многие земляне именно это испытывают!
«Волчата». Утакалтинг незаметно вздохнул. И создал над головой глиф сиулф-та – предчувствие головоломки, слишком сложной, чтобы ее можно было решить. Призрак, невидимый людям, выжидательно вращался. Но внимание Меган на мгновение отвлеклось, она как будто готова была что-то увидеть.
«Бедные волчата. Несмотря на ее недостатки, именно в Библиотеке все начинается и кончается. В этой сокровищнице знаний всегда можно найти решение. И пока вы не поймете это, друзья мои, небольшие неприятности, вроде военных флотов, будут постоянно отравлять такие прекрасные весенние дни».
Глава 7
АТАКЛЕНА
Роберт шел в нескольких футах перед нею, перерубая мачете ветки, загораживающие узкий проход. Яркие лучи местного солнца – Гимельхая – пробивались через лесной полог, и весенний воздух был теплым.
Атаклена радовалась неспешному движению. С измененной фигурой ходьба сама по себе становилась необычным делом. Интересно, как земные женщины всю жизнь ходят с такими широкими бедрами. Наверно, это цена, которую приходится платить за большеголовых детей. Гораздо разумнее рожать маленьких и потом выращивать их в сумке.
Этот эксперимент – изменение формы тела, чтобы оно больше походило на человеческое, – стал одним из самых интересных моментов в посещении этой земной колонии. Так незаметно, как здесь, она не могла бы расхаживать среди рептилоидных соро или йофуров, с их кольцами сока. И в процессе изменения она больше узнала о психологическом контроле, чем научили ее инструкторы в школе.
И все же неудобства значительны, и она подумывает об окончании эксперимента.
«О, Ифни! – На кончиках ее щупалец возник глиф раздражения. – Возврат к исходному облику потребует столько усилий, что и не стоит пробовать».
Есть ограничения даже у невероятно приспособительной физиологии тимбрими. Если слишком много перемен происходит в короткий срок, наступает энзимное истощение. Тем не менее лестно кеннировать смятение в сознании Роберта. «Действительно ли я его привлекаю?» – думала Атаклена. Год назад такая мысль шокировала бы ее. Даже юноши тимбрими заставляли ее нервничать, а Роберт ведь чужак!
Но теперь почему-то она испытывала не отвращение, а любопытство.
Есть нечто завораживающее в раскачивании рюкзака, в ритме, с которым мягкие подошвы ступают по тропе, в разогретых мышцах ног, слишком долго ограничивавших свое движение лишь улицами города. Здесь, на средних высотах, воздух влажный и теплый. В них тысячи разнообразных запахов: разлагающийся перегной, кисловатый запах человеческого пота.
Атаклена шла вслед за Робертом по вершине хребта с крутыми склонами.
Впереди, на некотором расстоянии, слышалось негромкое гудение. Похоже на работу мощных двигателей, на какую-то промышленную установку. Гудение стихало, потом возникало вновь и все усиливалось, по мере того как они приближались к его таинственному источнику. Очевидно, Роберт хочет удивить ее, поэтому Атаклена сдержала удивление и не задавала вопросов. Наконец Роберт остановился и подождал на повороте тропы. Он закрыл глаза, сосредоточившись, и Атаклене показалось, что на мгновение она уловила очертания примитивного эмоционального глифа. Но это не подлинный кеннинг, в сознании возникло видимое изображение – высокий ревущий фонтан в ярких расторможенных синих и зеленых цветах.
«Он все совершенствуется», – подумала Атаклена. Потом подошла к повороту и удивленно ахнула.
Капли, миллиарды крошечных жидких линз сверкали в солнечных лучах, прорезающих облачный лес. Гудение, которое слышалось уже с час, превратилось в громогласный рев; от него дрожали стволы справа и слева, он отражался в скалах и костях. Прямо впереди огромный водопад переливался через гладкие камни и падал в пене и брызгах в каньон, пробитый за долгие века.
Падающая река – это излишество природы, она красочна и горда. Ни у одного человеческого шута нет такого бесстыдства, ни у одного поэта – такой гордости.
Невозможно воспринять ее только слухом и зрением. Щупальца Атаклены напряглись, они искали, кеннировали. Это один из тех редчайших моментов, о которых иногда говорят тимбримийские мастера глифов: весь мир соединяется в эмпатической сети, тогда как обычно в ней участвуют только живые существа. И в это затянувшееся мгновение Атаклена поняла, что древний Гарт, израненный и искалеченный, еще может петь.
Роберт улыбнулся. Атаклена встретилась с ним взглядом и тоже улыбнулась. Руки их соединились. Долго стояли они молча и смотрели на сверкающую, вечно изменчивую радугу, изогнувшуюся над потрясающим потоком.
Странно, но Атаклена испытала печаль, пожалела, что увидела это чудо.
Ей не хотелось открывать здесь красоту. От этого судьба маленькой планеты кажется еще более трагичной.
Сколько раз досадовала она, что Утакалтинг принял это назначение? Но такие пожелания редко что-нибудь меняют.
Как она ни любила отца, часто он казался Атаклене непостижимым.
Слишком сложны причины его решений, слишком непредсказуемы действия.
Например, он принял этот скромный пост, хотя мог получить гораздо более престижный. Достаточно было только сказать.
Он послал ее в горы с Робертом… и она сразу поняла, что не «для безопасности». Неужели она на самом деле должна искать экзотические горные существа? Маловероятно. Наверно, Утакалтинг предложил это, чтобы отвлечь ее от беспокойных мыслей.
Потом она подумала об этом с другой стороны.
Неужели отец действительно считает, что она может установить связь… с человеком? Ноздри ее раздулись при этой мысли. Сдерживая корону, чтобы не выдать своих мыслей, она отпустила руку Роберта и почувствовала облегчение, когда он не стал ее удерживать.
Атаклена скрестила руки и вздрогнула.
Дома она несколько раз вступала в пробные отношения с юношами, в основном с одноклассниками. В семье это вызывало немало споров до смерти матери. Матиклуанна очень беспокоилась о своей замкнутой и отчужденной дочери. Но отец не настаивал, чтобы Атаклена делала то, чего ей не хочется.
«Может, только до настоящего времени?»
Роберт, несомненно, очарователен и привлекателен. У него плоские скулы, широко расставленные глаза; он красив, каким только может быть красив человек. Но сам факт, что она может думать о нем в таких выражениях, шокировал Атаклену.
Щупальца ее дернулись. Она покачала головой и уничтожила нарождающийся глиф, прежде чем осознала, каков он. Эту проблему она не желает обдумывать, особенно накануне предстоящей войны.
– Водопад прекрасен, Роберт, – тщательно произнесла она на англике. – Но если мы останемся здесь дольше, совсем промокнем. Он, казалось, очнулся от глубокой задумчивости.
– О, да, Кленни. Пошли. – С легкой улыбкой он повернулся и пошел, испуская смутные далекие волны человеческой эмпатии.
Тропический лес полосами тянулся меж холмов; дорога поднималась, и идти становилось все труднее. Небольшие гартианские животные, редкие и робкие внизу, здесь постоянно шуршали за буйной листвой и иногда даже издавали вызывающие крики.
Вскоре путники поднялись на вершину хребта, где торчала цепь камней, голых и серых, как костные пластины древних ящеров, которых как-то показывал Атаклене Утакалтинг в одной из книг по истории Земли. Сняли рюкзаки и расположились на отдых. Роберт рассказал, что никто не может объяснить происхождение этих цепей, которые постоянно встречаются в Мулунских горах.
– Даже в отраслевой Библиотеке на Земле нет ссылки, – сказал он и провел рукой по неровной поверхности камня. – Мы направили запрос малой срочности в ветвь Библиотеки на Таците. Может, через столетие компьютеры Библиотеки найдут отчет какой-нибудь давно исчезнувшей расы, и тогда мы узнаем ответ.
– Но ты надеешься, что и там не будет ответа, – сказала Атаклена.
Роберт пожал плечами.
– Я бы предпочел, чтобы это осталось тайной. И тогда, может, мы первые ее раскроем. – И он задумчиво посмотрел на камни.
Большинство тимбрими рассуждает так же. Они предпочитают хорошую головоломку готовому ответу. Но не Атаклена. Такое отношение к Библиотеке она считала нелепым.
Без Библиотеки и других галактических Институтов кислородом дышащие существа, преобладающие в пяти галактиках, давно пришли бы в упадок и, может, истребили друг друга в свирепой тотальной войне.
Правда, большинство космических рас слишком полагается на Библиотеку.
А Институты только смягчают ссоры наиболее ограниченных и злобных старших патронов. Нынешний кризис самый последний в их цепи, которая уходит в прошлое, когда еще не существовала ни одна из нынешних рас.
Но именно эта планета показывает, что может произойти, если будут сброшены узы древней традиции. Атаклена прислушалась к звукам леса.
Прикрыв глаза, она наблюдала за стайкой маленьких пушистых существ, которые перелетали с ветви на ветвь в направлении полуденного солнца.
– По внешнему виду никогда не догадаешься, что это планета после катастрофы, – негромко сказала она.
Роберт положил рюкзаки в тень камня и начал нарезать соевую салями и хлеб.
– Прошло пятьдесят тысяч лет, с тех пор как буруралли устроили катастрофу на Гарте, Атаклена. Достаточно времени, чтобы немногие выжившие виды распространились и заполнили образовавшиеся ниши. Теперь, вероятно, нужно быть зоологом, чтобы заметить, сколько видов отсутствует.
Корона Атаклены вытянулась во всю длину, кеннируя слабые волны эмоций в окружающем лесу.
– Я заметила, Роберт, – сказала она. – Я могу это чувствовать.
Водораздел жив, но нет того многообразия жизни, какая должна быть в диком лесу. И никаких следов Потенциала.
Роберт серьезно кивнул. Но Атаклена понимала, что он далек от этого.
Катастрофа буруралли произошла очень давно с точки зрения землянина.
Буруралли тогда только что освободились от своей службы нагалли, расы патронов, которая возвысила их до разума. Наступало особенное время для буруралли, потому что, только выполнив свои обязательства, раса клиентов становилась патроном и могла организовывать свои колонии. И когда наступило время, галактический Институт Миграции решил, что невозделанная планета Гарт пригодна для ограниченного возделывания. Как обычно, Институт ожидал, что туземные формы жизни, особенно те, у которых может развиться Потенциал возвышения, будут всесторонне оберегаться новыми обитателями.