Рассматриваясь в этом свете, показательно видеть, насколько тесно капитализм связан с рабством
(Гребер 2007: 85-112). Не только наемный труд, как правило, ненавидят свободных людей в
precapitalist обществ, основных принципов капитализма и рабства слишком
похожи: обе системы предполагают обмен абстрактного человеческого труда, власть денег, как
привлечь рационализация отраслевой организации производства; оба опираются на пространственные
разделения воспроизводства рабочей силы и ее реализации в производстве; и как (в принципе)
отрицайте какую - либо значимость социальной идентичности работника за пределами рабочего места. (Тем не менее,
отмечает Гребер, капитализм предстает перед нами как свобода, а именно свобода каждого человека
продавать свою свободу.)
Что общего у всех этих черт, общих для капитализма и рабства?
Коммодитизация абстрактной человеческой рабочей силы достигла чего-то прототипически
современного, отделив (Карл Поланьи или Энтони Гидденс сказали
бы “отделив”) производительную деятельность от всех других аспектов человеческой жизни. Таким образом, систематически
отчуждая людей от продуктов их труда, эти системы
позволяют извлекаемой силе или жизненной силе (Гребер называет это “творческим действием”) человеческих
работников присваиваться другими в форме объектов, представляющих собой застывшие
абстрактный труд. Это основа марксовой концепции товарного фетишизма и в
ЖИЛИЩЕ
С
(
ИЗ
)
ВЕЩИ
сам по себе мощный шаг к культурной деконструкции естественности капитализма.
Абстракция рабочей силы является средством преобразования человеческой энергии в про
fi
Тс,
Или капитал.
Но анализ можно продвинуть еще дальше, ибо, как это ни парадоксально, Маркс не был
Луддит.
Очень осязаемое, материальное действие того, что мы считаем современной технологией-
Оги является, не в меньшей степени, чем товары, воплощением де
fl
признанное агентство или жизненная сила
человеческих работников. Таким образом, каждое “технологическое” решение в конечном счете является социальным отношением в том
смысле, что оно будет иметь последствия для распределения в обществе бремени
решения проблем. Автомобиль или компьютер, которые могут сэкономить время своего владельца, представляют собой потерю времени для
множества работников (например, в шахтах или на нефтяных
fi
Поля), чей застывший труд он представляет.
Более того, в той мере, в какой современные технологии делают возможным более эффективное
fi
эффективное использование
городских или сельскохозяйственных площадей для тех слоев мирового общества, которые могут себе это позволить,
важно учитывать, что они могут привести к потере природного пространства (например, при добыче
полезных ископаемых или нефти
fi
областях) в других местах планеты.
Не случайно, что Дэвид Харви (1996) и Гребер (2001) были
заинтригованы исследованием Манна (1986) о том, как обмен довременных денежных объектов в
Меланезии порождает особые
fi
c виды “пространства-времени” в смысле конкретных отношений
притязаний и взаимности, которые по-разному расширяют социальные возможности отдельных людей.
Переход к деньгам общего назначения, которые теперь доминируют в нашей жизни, повлек за собой
обобщение обмена во времени и пространстве. Таким образом, деньги можно рассматривать как институт
для отсрочки и расширения универсального, гравитационного притяжения взаимности. Именно
трансформации этого притяжения делают возможными все более асимметричные обмены между
отдаленными популяциями и экосистемами. И именно эти все более асимметричные обмены
это делает возможной нашу технологию. Сжатие пространства - времени зависит от распределения пространства - времени
(Hornborg 2006b).
МАШИНЫ
,
МАГИЯ
И
СИЛА
Пытаясь понять и передать масштабы нашего непонимания
феномена технологии, я не нашел лучшей основы, чем марксистская концепция
фетишизма (Hornborg 1992, 2001b). Как также признал Грейбер (2001: 239-46), эта
концепция немедленно побуждает нас рассмотреть вопрос о магии.
Магия и сила разделяют
Аналогичная гибридная позиция между мошенничеством и ef
fi
кейси. Существует важный смысл, в
котором кажущаяся неумолимой материальная логика капиталистического миропорядка в конечном
счете основывается на убеждениях и концепциях его участников. Если ограничиться психологией
fi
Финансовый крах, это совершенно очевидно верно. Но я бы серьезно поспорил, что даже