Неосознанная жизнь
ВЦ МИРЭА 5-3
***
Свадьба для невесты наверное желанный праздник мечты. А вот для жениха?
Для меня это то, что называется - только нервы мотать. Надо тех пригласить, тех не надо. Надо то купить, а то из погреба принести. Я и первое лицо, на которое обращают внимание и раб. Надо ещё всем угодить и понравиться, что вообще не в моём характере.
Интерес Любы состоит в том, чтобы максимальное количество её подруг были свидетелями её триумфа. Интересы моих родителей — в том, чтобы гостей было не слишком много. А совмещаются эти интересы через меня и как-то плохо совмещаются, почти скандально, через обиду всех действующих лиц.
Дело даже не в том, чтобы всех накормить и напоить, а чтобы все уместились в 2-х комнатной квартире.
Наконец всё готово. Свадьба. Роспись. Покупка невесты. Все вроде бы утихомирились — застолье.
Речи произносятся. Мне так неудобно от хвалебных речей и пожеланий двойного назначения. И ещё скабрезные шутки. Теперь они касаются меня и уже моей жены.
На свадьбу приехал отец Любы. Ещё были три сестры. Самая младшая, Татьяна жили с мужем в Тольятти. А муж её Петр Генрихс старше меня и ещё немец.
Все Любины родственники родом из Соль-Илецка, что находится в Оренбургской области. Ещё была сестра Петра с мужем, они из Тольятти. Ещё были Любины подруги из общежития.
Среди неродных, незнакомых людей мои родственники как то затерялись и мне было за них обидно. Они и столовались на кухонке. Скорей бы всё это кончилось! И это кончилось через 2-а дня.
Я пошёл устраиваться на ВАЗ, в вычислительный центр. Теперь я имею полное право в управлении кадров требовать назначение меня именно туда.
Всё прошло на удивление легко. Мне дают направление в УОП — управление организации производства. В здании вычислительного центра меня встречает улыбчивая симпатичная женщин средних лет, кадровичка. Записывает меня и направляет на 2-й этаж.
Здание мне кажется фантастичным. Я в таких никогда не бывал. Снаружи непрозрачное сплошное стекло, переливающееся цветами радуги. Внутри на лестницах полумрак рассеиваемый круглыми плафонами на уровне колена.
А на втором этаже сам вычислительный зал. Огромный, отделённый от коридора стеклянной стеной.
203 комната. Комната большая, народу много, начальник бюро, Штыканов Валентин Александрович, молодой такой светлый шатен со взъерошенными волосами. По распрашивал меня недолго.
- Беру — говорит — Ты только подожди, я щас позвоню.
Позвонил в управление кадров, в поликлинику, где я должен проходить комиссию.
- Иди — говорит: - только постарайся до трёх часов уложиться, а то их можешь не застать. И пишет мне на клочке бумажки имена к кому обратиться.
В результате я оформился за один день, вместо ожидаемой недели. Ну, думаю попал куда надо!
Уже с пропуском прихожу в ВЦ к той же женщине кадровичке. Она меня запомнила, называет по имени отчеству, вежливо так, как будто я чин какой то.
Дальше к Штыканову, он меня перепоручает бригадиру Володе Ланцову.
Познакомились, Ланцов такой обстоятельный неторопливый.
Получил синий халат, а тапочки надо из дома принести. В машинный зал ходят только в сменной обуви. Вот так.
Володя Ланцов показал мне механизм, за который он отвечает. Это системный телетайп. Множество рычажков и колёсиков. Я не смогу никогда с ним справиться!
Лёша Решенин — старший инженер. Он мой куратор. Знакомит меня с вычислительным комплексом GE-130. Наше бюро обслуживает этот комплекс. Наше бюро называется «Бюро обслуживания ЭВМ реального времени».
Это значит, что наши ЭВМ, которые управляют главными конвейерами не могут остановиться. ЭВМ две. Одна работает, вторая в резерве.
К той, которая работает, подключена периферии на главных конвейерах. Там телетайпы, терминалы и один дисплей.
Леша спрашивает меня:
- Ты знаешь, Что такое телетайп?
- Не знаю.
- Зачем же пришёл сюда работать?
В конце концов подводит меня к металлическим шкафам у окна. В одном стоят на полках три ящика. На них написано «Olivetti». Открывает один ящик с помощью защёлки. Там куча перепутанных проводов и несколько реле, висящих на этих проводах.
- Это будет твоё хозяйство. Через эти реле ЭВМ связывается с телетайпами на всём заводе и не только. Молчу. Не знаю что и сказать. Потом догадался:
- Мне нужна схема.
- Если нужна, сам и сделаешь!
Вот так.
Схем никаких не оказалось. Стал разбираться. Где спрошу, а чаще сижу около раскрытого ящика и перерисовываю эти провода в тетрадь.
Мне этого показалось мало и я стал интересоваться остальным. Шкафы в комнате 203 были забиты документацией на английском языке. Ну и на французском немножко.
Купил словарь и притащил его на работу. Но оказалось, что он мало помогает. Специфика вычислительной техники.
И я без зазрения совести стал приставать к инженерам и к начальнику бюро со своими расспросами.
Наиболее страдали от меня Вася Кожевников и Юра Харченко. К моему удивлению они терпеливо делились своими знаниями.
На GE-130 ещё работают операторы. Все девчонки молодые, незамужние. А я вот уже женат. Немножко жалко.
Вообще в машзале девчонок много. Кстати у них есть и комната, где они отдыхают и переодеваются. Они в белых халатах. Мы в синих.
В машзале есть ещё вычислительные комплексы GE-115 и GE-400. Вот на них тоже трудятся операторами молодые девчонки. Только я туда не подхожу. Я стесняюсь.
В машзале шумно, даже разговор бывает трудно различим. Шумят сотни вентиляторов внутри шкафов с вычислительной техникой и стрекочут принтеры. Когда долго там находишься привыкаешь, когда выходишь некоторое время продолжаешь говорить громко.
В вычислительном центре есть третий этаж. На третьем этаже начальство и программисты. И ещё конференц — зал.
С третьего этажа интересно наблюдать сквозь стеклянную стенку, что творится в машзале.
В самом конце коридора — фойе. Там кресла и столик. Там в обед сражаются шахматисты и ещё курят.
А обедать мы ходим в СКП, сборочно-кузовное производство. Там столовая на 2-м этаже, на первом сход с конвейера и 46-й цех.
Сейчас зима и приходится не ходить, а пробегать метров двести открытого, продуваемого морозным ветром пространства.
Столовая огромная, на столы ставятся кастрюли со щами, а второе и третье порционные. Столы пронумерованы, а в талоне есть номер стола.
Говорят это по итальянской системе. Мне нравится, не надо стоять в очереди. Вообще на заводе почти всё по итальянской системе. А наш вычислительный центр и строили сами итальянцы.
Наш ВЦ (вычислительный центр) строили итальянцы, мы строим административное здание СКП (сборочно-кузовное производство) и МСП (механо-сборочное производство).
Это рядом с ВЦ. Меня туда тоже временно направили. Полбригады нашей здесь трудится.
У меня почётная обязанность — я управляюсь с «аистом». «Аист» - это такая металлическая пластина с ручкой. Кладу на неё раствор и пришлёпываю к потолку, к бетонной плите.
Разглаживаю. Неровно. Беру ещё раствора, пришлёпываю. Всё падает на меня. Я уворачиваюсь, я юркий.
Не прижился я видимо в этой стройбригаде. Посылают на другой объект, недостроенную гостиницу. Аиста мне здесь не дают, здесь я разнорабочий.
На гостинице скучно, Здесь нет Водички. Водичка - женщина по профессии штукатур на старом объекте.
Не было человека, который бы больше знал матёрных выражений. И ещё она любила всех мужчин в бригаде.
Но всё хорошее кончается, окончился и месяц моей ссылки. Меня принимают назад.
***
— Если человек долго не меняет ничего в своей жизни, автоматизм проникает в его мышление. Например, он начинает повторяться, думая, что говорит что-то новое. Окружающие замечают это.
— Как бороться с этим?
— Изменяйся, совершенствуй свои практики, осваивай новые. Человек — не пруд, а искрящийся бурлящий поток.
(Шаман — Серкин)
У меня есть приятель, мы по нечётным дням недели, с утра ходим в спортзал. Володя, мы его кличем — Сталевар.
Ему немного за 70. Он ещё ничего, ходит занимается и любит поболтать. Как вспоминальщик он очень хорош. Особенно любит вспоминать про армейские годы. Впрочем он не считает, что служил в армии. Он отделяет себя от советской армии, говорит: я мол не армии служил, а в КГБ.
Сталевар говорит, что любит историю. Пару книжек прочитал. Бывал на исторических экскурсиях.
Особенно гордится историей Тулы. Под Тулой он родился. Говорит, что его предками были бродившие по лесам в то время бандиты и воры. Их собрали стрельцы, посланные царём и заставили строить город. Вот так.
Иногда я ему противоречу, говорю, что наверняка история его города более древняя, о чём говорит его название.
Просто сопоставить: Тула — Тулон — Туле. И стрельцы и воры плохие строители, как же они могли основать город мастеров?
Тогда Володя посмотрит на меня свысока, типа: - А ты кто такой? И говорит: - Жители Тулы гордятся своим городом, а его историю писали учёные, академики.
Сталевар ужас как не любит думать, он любит вспоминать.
А мне обидно. Ведь таких людей много, среди русских. Они верят тем, кто написал сегодняшнюю историю, этот вздор.
А то, что среди русских учёных историков не всех печатают в учебниках и широких средствах информации, они про это не думают.
Жарниковой и Чудинова нет ни в учебниках, ни их трудов в википедии, а они учёные. А Фоменко и Носовский? Их причислили к безобразным фантастам, а они учёные.
Получается, что вчерашняя и сегодняшняя академические элитки могут писать свои сказки, называя это нашей историей, а те кто исследует хотя бы эти сказки не имеют права быть напечатанными ни в учебниках, ни в других широких информационных средах.
***
— При блужданиях я попадал в чужие туннели?
— Да.
— Это подтверждается только встречами со «странными людьми».
— Ты для них мог выглядеть не менее странно.
(Шаман — Серкин)
Мы с Любой живём у моих родителей. Они, родители смирились с моим выбором. Особой, горячей любви к невестке не возникло. И мне как то жалко стало жену.
Но и Любы характер тоже оказался не сахар. Однажды прихожу после работы. Люба сварила борщ, я сел ужинать. А она взбеленилась и бросилась из дома со словами: - Уйду навсегда. Я бросился за ней.
Недалеко убежала. Оказалось я не высказался хвалебно о её борще. А я ведь его только успел попробовать.
Я женился с целью создать свою семью. По факту оказалось, что жена моя не хочет признавать мою семью, а всячески вовлекает меня в свою.
Все её сладкие рассказы были о своих родственниках, которые я слушал в принципе без неприятия. Но я должен был на них походить, на всех сразу или хотя бы на Пашу, мужа старшей сестры.
У Паши штаны протирались на ляшках. Я так не могу, ноги у меня худые.
Вот этот момент я никак не осознаю. Не осознаю, что от меня требуется стать неким приймаком в семье Любы. Тем не менее чувствую себя не в своей тарелке.
Я чую, Люба старается привести меня к какой то норме, я же не хочу. Хочу остаться сам собой.
По крайней мере раз в неделю мы ходим в гости к Генрихсам. Татьяна — младшая в семье. У них с Петром уже есть двух годовалая дочка.
Пётр оказывается тоже работает в УОПе. Бригадиром в бюро ремонта периферийной техники. Он пользуется авторитетом и в бригаде и ещё он член профсоюзного комитета и влияет на распределения разных благ.
Принимают Генрихсы нас хорошо, но не на праздники. На праздники они приглашают нужных людей. Мы же приходим попозже.
Пожили, пожили мы у моих родителей и решили всё-таки снять комнату. Люба тоже ведь работает и зарплат наших должно хватить на оплату жилья.
Правда зарплата у Любы совсем небольшая, она музработник в детском садике.
Нашли неплохое жильё в первом квартале. Муж с женой уезжают на север, на заработки. В квартире остаётся их сын, который учится в Тольяттинском политехническом институте. В нашем распоряжении 2-е комнаты.
Не скажу, что живём мы в полном довольстве, но впервые ощущаю себя несколько независимым. Люба полностью ведёт домашнее хозяйство, работает она неполный рабочий день.
***
— Ты можешь необратимо далеко заехать по чужому туннелю, лишь довольно долго двигаясь неосознанно. И там человек, скорее всего, быстро погибнет от неприспособленности.
(Шаман — Серкин)
В нашей комнате сразу два бюро. Наше — бюро реального времени и бюро обслуживания GE-115.
GE-115 не работает толком. Там диски старые и они стоят. Начальником у них Владимир Павлович. Все зовут его — Палыч.
Он такой добрый, но рядом с ним стоять не стоит. Вот повернулся и и сшиб с ног кого-то. Неуклюжий он.
Зато жена у него Лена, программистом работает, симпатичная очень и кажется найдёт общий язык с кем угодно.
У нас аж три старших инженера: Леша Решенин, Вася Кожевников и Юра Харченко.
Вася Кожевников вежливый, серьёзный, даже не острит как другие. Вот его то я пытаю всех больше. Он обязательно ответит понятно.
Юра Харченко остряк. Но тоже отзывчивый. Вот к Лёше Решенину я не подхожу, хотя он и мой куратор. Отошьёт!
Мой бригадир Володя Ланцов знает только системный телетайп. Другие механики мало чем могут помочь. Они делают профилактику под руководством инженеров.
Профилактика со спиртом. Спирт медицинский. В вычислительной технике применяется только чистый спирт.
После профилактики не всё работает. Там, где Бочкин протирал шкаф точно не будет работать.
Лёша Решенин заставляет Бочкина показать вживую как он протирал шкаф и тут же выясняются причины.
Там где Бочкин прислонялся, там погнуты контакты. У Бочкина слабость, от него пахнет каждый день с утра, наверное он пьёт.
К Новому году спирт настаивается. Рецепты не секретные, но с выдумкой. Например на апельсиновых корках, потом доливается всё молоком. Потом отстаивается и сливается, что отстоялось.
На Новый год, 31-го я работаю во 2-ю смену. 1-я смена остаётся. Организуем стол. Кто что принёс. Есть даже селёдка под шубой. Народ готовился серьёзно.
У нас даже тамада есть — Михал Михалыч Онищук. Ему сам чёрт не брат. У него старший брат руководит футбольной командой ВАЗа.
Тут все молодые без изжоги и панкреатитов. Мы и слов то таких не знаем. Я, например пью спирт по правилам.
А по правилам так: сначала выпиваешь не разведённый, затем запиваешь водой.
Через комнату, в 205-й гуляют операторы, девушки наши.
Через пару часов идём в гости. У них комната без излишних столов, просторнее. Есть музыка. И пошли танцы.
Меня танцы как то не привлекают. Да делать нечего, присоединяюсь.
Расходимся небольшими компаниями под утро, на утренние автобусы. Новый год встретили.
***
… твой образ (Мира) и образ другого одинаковы лишь в той части, где вы одинаково практикуете.
(Шаман — Серкин)
Где-то в мае встретился с однокурсником по КуАИ. Тот рассказал историю про моих друзей по паруснику, Сашка и Вадима.
Те решили на 1-е мая пойти на яхте. А погода была: солнце светит и сильный порывистый ветер. Холодный ветер.
Пошли вдвоём. Откренивающего нет. Идут бакштаг, т. е. ветер с кормы. На середине Волги делают поворот. Мгновение, парус заполоскал и дальше порыв ветра и яхта оверкиль.
Их выбросило вон, не пострадали. Подплыли к перевернувшейся яхте. Пытаются забраться, а перевёрнутый корпус держит только одного.
Вокруг ни души, по такой то погоде. Умирать не хочется. Спорили, кому сидеть на днище яхты, кому мокнуть в ледяной воде. Выбирались на днище по очереди. Тому, кто в воде казалось, что он мёрзнет больше положенного.
Случайная моторка выручила. Моих товарищей отвезли на остров, на горячий песочек и водкой напоили.
Потом встречал Сашка в Куйбышеве. Был там по делам увольнения с прежней работы.
Сашок волком на меня смотрит. Я даже не понял. А он меня выспрашивает о бывшей моей связи с женщиной в Тольятти и ставит это мне в вину. Я ничего так и не понял. Жалко и обидно.
Отец Любы продал дом в Соль-Илецке, деньги отдал старшему сыну на машину. Сёстры приняли это. Жить тесть переехал к Генрихсам.
А мы с Любой поехали посмотреть её родину Соль-Илецк.
Июнь, степь, жара. Городок то небольшой и ходит один рейсовый автобус. Приехали к друзьям или к дальней родне, так и не понял. Молодая пара, приняли хорошо. Предложили съездить на солёное озеро, Разлом называется.
Автобус здесь такой коротенький ходит, не то что у нас в Тольятти. Но места есть. Поехали.
То, что называют озером, лужа лужей, но народ есть. Вода такого насыщенного коричневого цвета. На серединке лужи, как на постели, почти не погружаясь в воду возлежат две казашки, совсем голые.
Я то даже плавок не взял, в семейных трусах хочу забраться быстрее в воду. Берег топкий, грязь такая чёрная, холодная.
Поплыть не удаётся, зад норовит на поверхность, голова — вниз. Если держаться вертикально не тонешь выше груди, но переворачивает. Полежать, как казашкам мне не удаётся.
Выхожу, опять в грязи. Женщины наши все ей обмазались. Грязь высыхает и скалывается корками. Я в душ.
Вечером был бешбармак. Переводится как пять пальцев. Так сказали.
Это лапша, неправильными лоскутами и варёное мясо, баранина. Есть надо руками. Но хозяева подали и вилки.
Мне руками не понравилось. Жир норовит затечь под рукав рубашки и ещё жирными руками нос почесать нельзя.
А так очень вкусно, только много не съешь. Уж очень сытно.
***
— То есть человек может начать жить в мире, отличном от мира других?
— Может заходить туда, когда захочет, и возвращаться. Так делают некоторые шаманы.
(Шаман — Серкин)
Июнь. В июле заседание приёмной комиссии. Документы я отправил ещё зимой. Отправил в МИРЕА, в Москву. А приехать мне предложили в Дубну. Там их филиал. В Дубну так в Дубну.
Читал я про Дубну. Там мощный синхрофазотрон. Город учёных.
Как раз аванс получаю и отправляюсь в Москву для начала. Опять неизвестность, опять встречаться с незнакомыми людьми, что-то просить и ждать.
Еду через Куйбышев. Там ж/д станция. Можно конечно и через Сызрань. Только Куйбышев мне знаком, а в Сызране я ещё не бывал.
Плацкарт, опять я сижу, лежу и всё же еду, красота. Я опять свободен как муха в полёте, по крайней мере до Москвы.
Попутчики приятные. Я на боковушке, со мной девушка. Симпатичная и разговорчивая.
Москва, метро, Соловецкий вокзал, электричка, Дубна. Липы цветут, редкая муха прожужжит и отстанет. На улице ни души. Кого бы встретить, дорогу спросить. Может не туда приехал.
Кафе «Нейтрино». Я никогда не захожу в такие заведения. Не по моим деньгам.
Небольшие двухэтажные домики на заросших сосняком и липами улицах. Вон кто-то прошёл, не догнать.
Наконец встречаю прохожую. Женщина средних лет: - Щас пройдёте метров сто, направо, большое здание из белого кирпича.
Большое здание из белого кирпича, У двери на крыльце сидит уже пожилая женщина, вяжет. У крыльца стоит одинокий велосипед на специальной велостоянке. Я это впервые вижу.
- Валерий Иванович, заглянул. Но он на минутку, быстрее поднимайтесь на второй этаж.
- Какая комната?
- Она там единственно открытая.
Валерий Иванович председатель приёмной комиссии. Повезло так повезло. Встречает меня, как будто мы знакомы тысячу лет. Достаёт мои документы из сейфа, даже не искал. Заранее что ли приготовил?
Мельком просмотрел:
- Зачислены.
- Приезжайте осенью на сессию, приглашение получите письмом.
- А мне пора бежать. До свидания.
Вот так. Делов то.
***
- Знаю, что есть существа, которые «плетут» кристаллы будущего из прошлого.
— Что это за существа?
— Люди относятся к таким существам.
(Шаман — Серкин)
На работе я постепенно, но со вкусом вхожу в процесс производства.
В бюро, на телефон оператора часто поступают звонки с производства. Что-то, где-то не работает и надо срочно принять меры.
Операторы зовут инженеров и те разруливают ситуацию: выдают наряд на бюро периферии, вызывают программистов или выдают советы.
Я постоянно вожусь с моими проводами рядом и меня часто подозревают в случившемся. Беру телефон и в большем числе случаев мне удаётся разрулить ситуацию.
Не из-за того, что я так желаю поговорить по телефону с каким-то там оператором терминала или с его сердитым начальником, а как-то надо выгородить себя. Найти истинную причину неприятности при этом обязательно.
Таким образом я намного больше контактирую и с программистами и со своими инженерами. С одной стороны это напрягает, с другой стороны всех уже знаю.
Меня уже никто не заставляет учить устройство электромеханического, больше механического, телетайпа. Этот железный монстр меня отпугивает. Я уже нашёл своё место подальше от телетайпа.
Правда у окна строчат ещё три оливеттинских уже телетайпа. Это уже моё хозяйство, не в смысле ремонта, а в смысле: печатает, не печатает и чего печатает.
Они печатают сводки и информацию по синхронизации конвейеров. Здесь нужно знать каждую буквочку и цифирку. И я учусь.
Начальник отдела программистов, которые занимаются главным конвейером, Валера Кабанов.
Часто приходит к нам в бюро и рассказывает, для чего нужна наша система управления главными конвейерами и что где происходит. Я тут как тут, мне всё интересно.
Он и его зам. Володя Маланичев простые ребята и я тоже иной раз к ним пристаю.
Ещё раз в неделю сложилась в бюро такая традиция. Каждый новенький отчитывается о том, что изучил.
Эту ситуацию использую для того, чтобы связать свои полученные новые знания.
Изучил пульт своей ЭВМ и закладываю маленькие программки, когда она свободна. Работает. Информацию ввожу через переключатели на пульте, с перфокартами пока не связываюсь.
Учу английский. Завёл книжечку, с расшифровкой незнакомых терминов. Обычные слова стараюсь заучивать.
С Лёшей Решениным почти не контактирую. Зато наладились отношения с Мишей Онищуком. Он отзывчивый.
С операторами особо близких отношений нет. С некоторыми нахожу общий язык. Ира Смирнова и Аля Лачугина.
Ира Смирнова вообще то бригадир. Много мне помогает. И я им помогаю. Теперь чуть что зовут меня.
С бригадой механиков нет противоречий, нет особой дружбы ни с кем. Разве только с бригадиром чаще общаемся, с Володей Ланцовым. А так работаем вместе на профилактике, болтаем.
Молодые инженеры и механики для меня неразличимы. Например Валера Свиридов. Он с Урала, уже женатый, инженер. Почти одновременно пришли в бюро. Находим общий язык, даже немножко дружим. Я у них в гостях как-то был, в малосемейке.
Но вот он стал секретарём комсомольской организации и стал вести себя заносчиво.
А я заметил за собой нехорошую привычку. Стал вмешиваться в разговор других не ожидая паузы. Это и самому неприятно, когда задаёшь вопрос, а тебя как будто не слышат.
***
Тесть жил у Генрихсов. После того как стало известно, что он болен раком переехал жить к нам.
У меня с ним отношения нормальные, а вот с женой не всегда. Тестю это заметно и он старается наладить отношения между нами.
Учит меня есть сало. Большие куски сала с солью поджаривает на сковородке до появления розовой корочки и всё, можно есть.
Я мог съесть только один кусок, правда большой. Таких толстых кусков на сковородке помещается четыре. Остальные съел тесть.
Пришла осень. Осенью тесть умер. Вот так. Теперь живём опять вдвоём.
В отдельной комнате живёт студент. Как то замкнуто. Я его вижу даже не каждый день. Он варит себе одну лапшу, а в своей комнате строит большую двухметровую ракету из бумаги.
Надо бы с ним наладить контакт, но он не контактный. Избегает любых разговоров.
Студент наверное написал родителям. Дело неприятное, никто не договаривался умирать в их квартире, да ещё поминки справлять.
Мать не заставила себя ждать, прилетела и выперла нас вон.
А мне на работе дали малосемейку. Предложили 3-и на выбор. Две были ужасные.
Например в одной 4-х комнатной квартире уже жили три семьи, свободной оставалась комната в восемь квадратов без двери. А проходить к ней надо было через большую комнату, где жила большая семья с двумя детьми.
Вот так люди живут. Выбрали 2-х комнатную квартиру на пятом этаже. Живут там рабочие со взрослой дочерью.
Правда они странные какие-то. Мужик бывший сиделец, права качает, но не сильно. Терпеть в принципе можно. Дочь похоже не его.
Его толстуха жена ко мне выказывает не равнодушие. А к моей жене относится с нескрываемой неприязнью.
А мне надо ехать в Дубну. На сессию. В письме из института было написано: - Химия без лабораторных работ.
Химии в КуАИ у нас на факультете не было. Я купил учебник Глинки и учу химию. Учебник большой, большой и всё мелким шрифтом. Прочитал весь.
***
— Можно сказать, что мы своими перемещениями в пространстве-времени «рисуем» узоры строго определенных форм. … Многие твои знакомые «рисуют» другие узоры, поэтому ты их можешь встретить лишь в определенных местах и в определенное время.
Шаман (Серкин)
Моя жена рисует строгий треугольник: Дом, работа, Генрихсы. Я кажется не имею геометрических форм — туда сюда и всё разные места и по месту и по содержанию.
Люба хочет, чтобы я тоже рисовал треугольник.
Я в Дубне. Осенью Дубна не такая сонная. И студенты по улицам шастают, да и других, местных что-ли прибавилось.
Институт и общежитие в одном здании. По коридорам шастают незнакомые дамы в домашних халатах и тут же торопливые мужчины при галстуках.
Поднимаюсь к декану. И тут она меня ошарашивает тем, что я не смогу сдать химию. У меня нет зачёта по лабораторным работам.
Не на того напала. Узнаю где и когда преподаватель будет и тут же туда с чемоданом в котором вместе с запасными штанами и рубашкой лежит Глинка.
Удалось её уговорить! Не знаю что подействовало, мой напор или Глинка. На Глинку она чуть не расхохаталась и сказала, что это американский учебник.
Дала другой, который я должен выучить до завтра.
Потом я пошёл в комнату, где буду жить две недели. Мне досталось место на нижнем ярусе.
Познакомился с народом. Не со всеми, а только с соседями по койкам. Засел за учебник, вернее залёг.
Вечер. Спрашиваю, где здесь можно перекусить. Коля, сосед справа понимает, что я здесь новенький и берёт надо мной шефство.
Коля постарше меня будет. Он из под Гомеля, работает зав какого-то учреждения. Ему надо получить образование в хорошем институте, чтобы усидеть на начальственном месте.
Ещё Коля лысоват. На белоруса мало похож на мой взгляд.
Коля предлагает столовую «Дружба». Тут ещё кафе «Нейтрино» и ресторан при гостинице. Всё в лёгкой доступности.
Денег у меня только на столовую. Но столовая оказалась не простой. Не зря она называется «Дружба».
Здесь питаются вместе со студентами иностранцы. Причём иностранцы здесь и завтракают и ужинают. Семьями.
Здесь самообслуживание, только ассортимент больше чем в обычных столовых Советского Союза.
Я пока буду питаться по правилу левой руки. Это значит левой рукой закрываем название в меню а смотрим на цены.
Потом мы с Колей идём в кинотеатр. Не фильм конечно смотреть. Там в фойе есть буфет, где с шести вечера можно выпить настоящего кофе. Мне как раз, химию учить.
Беру двойную порцию с сахаром и наслаждаюсь. Кофе действительно вкусный, а двойная порция это чуть больше полстакана.
В институте есть читальный зал. Вот я туда и забираюсь со своей химией.
Удивительно. Преподавательница проводит со мной одним несколько дней. Лабораторные, потом экзамен. Троечка, но для меня больша..ая тройка! Не то что я не надеялся, я вообще шёл по наитию.
Вся наша группа заседает в читальном зале. Завтра сдавать спроектированный механизм с зубчатыми колесами. Зачёт по механике.
Я же в техникуме поучился. Знаю: преподавателя не удивить знанием предмета.
Выбираю для своего проекта самый примитивный из механизмов — измеритель атмосферного давления. Там пара колёсиков есть.
За ночь сделаю. Простейший расчёт и чертёжик. Сзади меня, за последним столом сидит женщина. Судя по виду высокого роста, худенькая остроносая, веснусчатая.
Я пошёл перекурить. У нас курилка прямо в здании. Возвращаюсь. На столе у женщины мощный заграничный калькулятор, CASIO.
Прошу на минутку посчитать. Поговорили, Анкой её зовут. Живёт где-то под Москвой. Муж офицер, сейчас во Вьетнаме.
Анке надо помочь. Что-то советую, потом чую не в толк. Не помощь ей нужна, а поговорить. Мне это импонирует, нравится. Анка сама толковая женщина. Так мы подружились.
Говорим о космосе, о других планетах. Наконец то нашёл благодарного слушателя.
Питаемся в «Дружбе». Немного не хватает денег на полноценные завтрак, обед и ужин.
Пару раз оторвался, когда на завтрак жареные яйца с беконом. На обед борщ с мясом, бифштекс с яйцом и стакан томатного сока. На ужин бефстроганоф с картофельным пюре и чёрный чай.
А так на завтрак и ужин — кашку с чаем. На обед — гороховый суп. Правда тарелки здесь не мелкие.
Лекции, экзамены. Всё прошёл, всё сдал. Ребята сводили меня в местный книжный магазин. Небольшой такой, но чего тут только нет. Купил «Старик и море» Хемингуэя на английском. Буду читать дома.
Преподаватели у нас из ОиЯИ. Объединённый ядерный институт. Преподавание у них — вторая работа.
Домой набиваю чемодан учебниками из институтской библиотеки. По два учебника на предмет. Кто знает, что понадобится чтобы сделать домашнее задание?
Ура! Я уже полноценный студент МИРЕА.
***
Развивай одновременно свое бестрепетное сердце.
Бестрепетное сердце – умение четко и смело воспринимать реальность, какой бы она ни была.
(Шаман — Серкин)
Пока я был на сессии, у Любы случился выкидыш. Она была беременна и случился выкидыш. Я почему-то не очень переживал, только её жалел.
Ещё у Любы дистония. Даже один раз вызвали скорую.
Мужчина врач отвёл меня в сторону и неприлично высказался. Люба наверное что-то расслышала и больше на дистонию не жаловалась.
Я настаивал, впрочем не сильно, чтобы Люба делала утреннюю зарядку.
Она отметает все мои доводы. Ходит она тихонечко, а бегать наверное не умеет.
У Любы есть пианино. Оно находится у Генрихсов и мешает резвиться их дочери. Решили перетащить его в нашу комнатушку.
Я узнал как таскать пианино. К нам на пятый этаж тащили вдвоём с Петром Петровичем. Теперь пианино у нас, Люба довольна.
Толя Майоров, мой дядя, теперь от нас недалеко. Он недавно развёлся. Его жена Фая покинула его со всем, что можно было увезти. Даже ложки увезла.
Толя очень переживает. У Фаи есть дочь Наташа, которую Толя очень любит как свою дочь.
Иногда я прихожу к нему в гости. Сейчас решил зайти после работы. Толя тоже после работы. С ним трое товарищей из его кузни.
Все пьяные уже и собираются ещё повысить градус. Я расстроился и стал Толе выговаривать, что жить так нельзя. Высказался обидно на счёт его друзей.
Один из них хотел выдворить меня силой, на что Толя сказал: - Не надо. А у меня так чесались руки.
Ушёл, оставив их. Сейчас жалею, что Толю обидел. Конечно, в его характере есть такая слабина. Но он же мой дядя и я его люблю. И как бы я не переживал за дядю, не стоило все-таки обижать его.
Ещё в Тольятти переехали Поздняковы. Это младшая сестра мамина Женя за Поздняковым замужем. Сейчас живут в Комсомольском районе. От нас далеко. Я был у них только раз.
Виктор, Женин муж работает в автоколонне водителем.
Женя работает в пошивочном ателье в Центральном районе.
Женина подруга мне сшила костюм. Не бесплатно конечно, всё по правилам. Только качество отменное.
Я не могу покупать костюмы в магазине. В магазине всё должно соответствовать образцу. А у меня фигура не образцовая.
Размер пиджака 52, это по плечам. А животика у меня нет пока. Размер брюк вообще 48 и по длине такие брюки в магазине все короткие.
На празднике все собираются по старой Глотовской традиции у родителей. Отец, когда выпьет бывает резковат, но все уже привыкли и не обижаются.
Можно сказать вся большая семья скрепляется в такие вот праздники. Конечно выпиваем. Не без этого. Ещё гуляем, общаемся и фотографируемся.
Бабуся переехала тоже в Тольятти. Тот старичок, с которым она жила в Ульяновской области, умер.
Бабуся купила дачу на Тракторном с настоящим домом, с печкой. Живёт там. Вот так.
***
На работе все привыкли, что я постоянно вожусь в машзале, разруливаю частенько ситуацию по телефону. И стали даже требовать, чтобы я не отлучался.
Мне это не понравилось и я пару раз демонстративно отказался отвечать по телефону. После этого до Штыканова дошло, что пора назначать дежурство на телефон.
Дежурные по очереди должны находиться возле телефона и по своему разумению приглашать специалистов: инженеров, программистов.
Я стараюсь заниматься самообучением. Во первых английский. Летом мне нужно будет сдавать инъяз. Я выбрал английский.
Во вторых, я не рассчитываю всю жизнь оставаться электромехаником. И я принялся за изучение лентопротяжек.
С точки зрения электроники, это наиболее понятный для меня механизм. С точки зрения алгоритмики, механизм очень интересный.
Изучал, изучал и поссорился с Геной Брагиным. Гена считается главным специалистом по лентопротяжкам. И конечно я постоянно к нему приставал.
Часто его пояснения не соответствовали тому, что я читал в книгах. Между нами возникали разногласия. Гена же считал, что спорить с его авторитетом я не могу.
Это касалось не только теории. Иногда он давал мне практические задания с которыми я был не согласен.
И однажды в пылу споров я его обозвал. Пришлось извиняться. К извинению меня принудили старшие товарищи. Я не был готов к извинению, но после того, что-то во мне изменилось. Изменилось на малую толику.
В конце концов я с лентопротяжкой стал если не на ты, то на полное вы. Мне стали доверять самостоятельную профилактику и иногда даже ремонт. И разряд повысили до 5-го.
Однажды, я выбрал момент, подвожу начальника бюро Валентина Штыканова к своим ящикам со связным оборудованием. Показал всю эту ерундень и говорю о том, что при выходе из строя любого реле будет у нас большая проблема.
Валентин Александрович почесал в своей вихрастой башке и повёл меня в бюро заказа запчастей. Познакомил меня с начальником и инженерами-экономистами и сказал, что теперь я сам буду делать заказы на иностранные и вообще всякие запчасти.
За учебники я принялся только ближе к весне. Стало понятно, не все контрольные смогу сделать и отослать вовремя. Не все материалы я взял из института, хотя привёз их целый чемодан. Просто не угадал.
***
То, что вы называете «личность», полностью направлено на отношения с друг