УДК 343.3/.7
DOI
Плотников Святослав Игоревич (Plotnikov_svyat@mail.ru)
ORCID:
Студент Института прокуратуры
Университета имени О.Е. Кутафина (МГЮА)
Svyatoslav I. Plotnikov
Kutafin Moscow State Law University (MSAL)
Institute of Prosecution, Student
Сбитнев Виталий Сергеевич (Vitaly1404@mail.ru)
ORCID:
Студент Института прокуратуры
Университета имени О.Е. Кутафина (МГЮА)
Vitaliy S. Sbitnev
Kutafin Moscow State Law University (MSAL)
Institute of Prosecution, Student
Научный руководитель:
Клепицкий Иван Анатольевич (iaklepitskij@msal.ru)
Профессор кафедры уголовного права Московского государственного юридического университета имени О.Е. Кутафина (МГЮА)
Доктор юридических наук
Academic Supervisor:
Ivan A. Klepitskiy (iaklepitskij@msal.ru)
Professor of the Department of Criminal Law of the Kutafin Moscow State Law University (MSAL)
Doctor of Law
Предмет служебного подлога
Subject of office forgery
Для цитирования: Плотников C. И., Сбитнев В. С. Предмет служебного подлога. // Уральский журнал правовых исследований. 2021. № 1. С. DOI
For citation: S. I. Plotnikov, V. S. Sbitnev, ‘Subject of office forgery’, Ural Journal of Legal Research, 2021, No. 1. pp DOI
Аннотация: В статье рассматривается толкование признака «официальный документ» в контексте статьи 292 УК РФ. Делается вывод о том, что законодательное определение «официального документа», данное в законе другой отраслевой принадлежности, для уголовного права непригодно. Изучение судебной практики приводит к выводу об отсутствии единообразного понимания «официального документа» судами. На основании обобщения судебной практики предложена новая дефиниция «официального документа». Официальный документ – это документ (в том числе электронный), исходящий от государственных и муниципальных органов, должностных лиц, государственных и муниципальных служащих, непосредственно связанный с их государственной, муниципальной и служебной деятельностью, закрепляющий факты, влекущие или способные повлечь в будущем правовые последствия в виде предоставления или лишения прав, возложения или освобождения от обязанностей, изменения объема прав и обязанностей.
Ключевые слова: служебный подлог, предмет преступления, официальный документ, электронный документ, рапорт.
Abstract: The article considers the interpretation of the "official document" in the legal definition of forgery committed by an official. There is a conclusion that the legislative definition of an "official document" given in the law of a different branch is unsuitable for criminal law. The study of judicial practice leads to the conclusion that there is no uniform understanding of "official document" by the courts. A new definition of "official document" is proposed on the basis of generalization of judicial practice. An official document is a document (including electronic) created by state and municipal bodies, officials, state and municipal employees, directly related to their state, municipal and official activities, securing facts that entail or may entail in the future legal consequences in the form justification or deprivation of rights, imposition or release from obligations, changes in the scope of rights and obligations.
Keywords: forgery committed by an official, subject of forgery, official document, electronic document, report.
Предметом служебного подлога (ст. 292 УК РФ) является официальный документ. Действующий уголовный закон понятие «официального документа» не раскрывает.
В ст. 5 Федерального закона от 29 декабря 1994 г. № 77-ФЗ «Об обязательном экземпляре документов» под «официальными документами» понимаются документы, принятые органами государственной власти Российской Федерации, другими государственными органами Российской Федерации, органами государственной власти субъектов Российской Федерации и опубликованные ими или от их имени[1]. Применимость этой дефиниции в уголовном праве небесспорна.
Верховным Судом РФ в п. 35 постановления Пленума от 09.07.2013 № 24 «О судебной практике по делам о взяточничестве и об иных коррупционных преступлениях» дано другое определение предмета служебного подлога, в качестве официального рассматривается документ, удостоверяющий факты, влекущие юридические последствия в виде предоставления или лишения прав, возложения или освобождения от обязанностей, изменения объема прав и обязанностей[2].
Определения официального документа в законе от 29 декабря 1994 г. и в постановлении Пленума существенно различаются. В законе указано, что официальные документы исходят от органов государственной власти. Следуя букве закона, нельзя признавать официальными документы, исходящие от должностных лиц органов местного самоуправления, а также от государственных и муниципальных служащих, не являющихся должностными лицами. В постановлении Пленума, напротив, не ограничивается круг органов и лиц, от которых исходят документы. В законе указано, что официальные документы должны быть опубликованы. В разъяснении Верховного Суда РФ такого требования не содержится. Кроме того, Верховный Суд РФ указывает на такой признак официального документа, как наличие определенных юридических последствий, предоставления или лишения прав, возложения или освобождения от обязанностей, изменения объема прав и обязанностей. Закон исходит из другого понимания официального документа, наличие юридический последствий не требуется, официальными документами могут быть и акты информационного, аналитического и иного характера, не влекущие правовых последствий.
В. А. Канунников утверждает, что диспозицию ст. 292 УК РФ нужно считать бланкетной, она отсылает к определению понятия официального документа к ст. 5 Федерального закона от 29 декабря 1994 г. № 77-ФЗ [1, с. 48-49]. В подтверждение такой позиции в юридической литературе иногда ссылаются на Определение Конституционного Суда РФ от 13 октября 2009 г. №1236-00, согласно которому «оценка документа как предмета данного преступления не является произвольной, поскольку официальными документами в силу действующего законодательства (статья 5 Федерального закона от 29 декабря 1994 года № 77-ФЗ «Об обязательном экземпляре документов») являются документы, принятые органами законодательной, исполнительной и судебной власти, носящие обязательный, рекомендательный или информационный характер»[3].
Тем не менее, среди специалистов высказываются неоднозначные мнения по поводу указанной правовой позиции Конституционного Суда России. О. С. Степанюк и А. В. Степанюк, к примеру, указывают, что бланкетный подход «способен негативно сказаться на правоприменительной практике, когда определение понятия «официальный документ» из другой правовой сферы будет использоваться в качестве шаблона» [2, с. 31]. Л. А. Букалерова считает, что содержащееся в ст. 5 закона от 29 декабря 1994 г. определение официального документа в силу своей неконкретности не может быть использовано в уголовном праве [3, с. 34].
Практика также показывает, что дефиницией, данной в ст. 5, нельзя руководствоваться при определении предмета служебного подлога. Закон от 29 декабря 1994 г. имеет целевое назначение, а именно определение политики государства в области формирования обязательного экземпляра документов как ресурсной базы комплектования полного национального библиотечно-информационного фонда документов Российской Федерации. Этот закон отношения к уголовному праву не имеет. Кроме того, круг субъектов преступления, указанных в ст. 292 УК РФ, не совпадает с источниками документа, указанными в законе от 29 декабря 1994 г., в уголовно-правовой норме (ст. 292 УК РФ) он гораздо шире.
В судебной практике официальными признаются не только документы, исходящие от государственных органов. Например, судом официальным документом была признана зачетная книжка студента, в которую была внесена запись об оценке «хорошо» за экзамен по дисциплине «теория вероятностей и математическая статистика» без фактической проверки знаний студента[4]. В другом деле официальным документом признана трудовая книжка, в которую была внесена фиктивная запись о трудоустройстве и об увольнении лица для дальнейшего получения гражданином пособия по безработице[5]. Аналогичным примером служит дело, в котором табель учета рабочего времени унифицированной формы, служащий основанием для начисления заработной платы, был также признан официальным документом[6].
Таким образом, в основе практики по уголовным делам лежит толкование «официального документа», данное Верховным Судом РФ. Но и это определение критикуется в правоведении. Исходя из положений Пленума Верховного Суда РФ, представляется сложным определить «официальность» ряда документов. Например, внутренних документов, которые непосредственно сами не влекут юридических последствий, однако служат основанием для принятия таковых в будущем. Такими, в частности, являются рапорты об итогах прокурорской проверки, рапорты об обнаружении признаков преступлений. Остро стоит этот вопрос применительно к рапортам прокурорских работников об итогах проведения прокурорской проверки. Например, в случае если в рапорт должностным лицом были внесены заведомо ложные сведения с целью получения какой-либо выгоды, может ли суд квалифицировать данные действия по ст. 292 УК РФ, или данный документ не будет являться официальным? Практика в этом отношении неоднозначна.
Прежде всего, необходимо разобраться, будет ли рапорт соответствовать форме официального документа. Во-первых, рапорт не имеет строго установленной формы в отличии от большинства официальных документов (распоряжение прокурора, постановление о возбуждении производства об административном правонарушении, представление об устранении нарушений законодательства и др.). Это, а также отсутствие изменения прав и обязанностей непосредственно на основании рапорта, дает повод усомниться в его официальности. Так, Ибресинский районный суд Чувашской Республики акцентировал внимание на следующем: внесение изменений в официальный документ заключается в том, что будут внесены изменения в подлинный документ при сохранении внешних реквизитов. В рапорте отсутствуют внешние реквизиты, кроме даты составления и указания на лицо, которое составило данный рапорт. Якутский городской суд признал, что рапорт об обнаружении признаков преступления по своей сути не является официальным документом, а является процессуальным документом[7]. Решение суда первой инстанции в данном случае поддержал и кассационный суд, оставив оправдательный приговор в силе[8]. В Постановлении Президиума Верховного суда Республики Ингушетия от 24.04.2019 указывается на то, что «рапорт применительно к составу подлога не является официальным документом, а содержит лишь сведения уведомительного характера»[9].
Однако судебная практика по данному вопросу неоднозначна, в некоторых случаях суды приходит к выводу, что рапорт – документ официальный. Воронежский областной суд признал, что рапорт, составленный должностным лицом прокуратуры при исполнении своих служебных обязанностей, является официальным документом[10]. Также Эльбрусский районный суд Кабардино-Балкарской Республики признал, что «действия подсудимого в части составления рапорта суд квалифицирует по ч. 2 ст. 292 УК РФ как служебный подлог, то есть внесение должностным лицом в официальные документы заведомо ложных сведений, если эти деяния совершены из иной личной заинтересованности, повлекшие существенное нарушение прав и законных интересов граждан и охраняемых законом интересов общества и государства»[11]. Таким образом, в судебной практике имеются противоположные точки зрения. Рапорты, которые влекут юридические последствия для лиц, как, например, в случае возбуждения уголовных и административных дел на их основе, являются официальными документами, за их подлог установлена уголовная ответственность в соответствии со ст. 292 УК РФ.
Рассматривая вопрос о признании того или иного документа, в частности, рапорта, официальным, стоит обратиться к практике Конституционного Суда РФ. Так, в определении Конституционного Суда РФ от 16.12.2010 № 1671-О-О была высказана позиция, согласно которой понятие официальный документ является оценочным. Развивая данный тезис, Конституционный Суд РФ подчеркнул, что такие понятия наполняются смыслом в каждой конкретной ситуации в зависимости от фактических обстоятельств дела[12]. Подобным терминам не дается исчерпывающего содержания в целях его эффективного применения к неограниченному числу конкретных ситуаций.
Таким образом, ни законодатель, ни правоприменительная практика не дают однозначного ответа на вопрос о возможности признания некоторых документов официальными.
Следует согласиться с позицией А. В. Наумова, который отмечает, что не основано на законе ограничение круга официальных документов лишь теми, которые предоставляют права и освобождают от обязанностей [4, с. 706]. А. И. Рарог верно отмечает, что в качестве официального документа нужно понимать не только акт, порождающий права и обязанности, но также и удостоверяющий определенные факты, которые впоследствии будут способны порождать правовые последствия, к числу официальных документов также необходимо причислить и официальные книги, журналы и другие документы, предназначенные для ведения учета (земельный кадастр, книга записи актов гражданского состояния) [5, с. 839].
Таким образом, можно выделить следующие ключевые признаки официальных документов:
1) они направлены на удостоверение определенного факта;
2) они способны и, как правило, вызывают определенные правовые последствия, выражающиеся в виде предоставления или лишения прав, возложения или освобождения от обязанностей, изменения объема прав и обязанностей;
3) они принимаются либо утверждаются соответствующими должностными лицами или государственными и муниципальными служащими, не являющимися должностными лицами;
4) предмет преступления, то есть официальный документ, всегда должен быть связан с деятельностью субъекта преступления, предусмотренного ст. 292 УК РФ.
В настоящее время широко обсуждается перевод большинства документов «в цифру». Так, с 1 января 2020 г., согласно новой статье 661 Трудового кодекса РФ, работодатель формирует в электронном виде основную информацию о трудовой деятельности и трудовом стаже каждого работника и представляет ее для хранения в информационных ресурсах Пенсионного фонда РФ.
Учитывая динамику процесса цифровизации, считаем необходимым указать в понятии «официального документа», что таковым может являться в тоже время и электронный документ. И. А. Клепицкий еще в прошлом веке отмечал, что определение понятия документа посредством признака его письменности излишне формально, письмо лишь один из способов выражения мысли [6, с. 72]. При этом нужно отметить, что официальный электронный документ – это документ, созданный изначально на цифровом носителе. Незаверенная электронная копия письменного документа и ее отпечаток – это не документы.
В целях единообразного применения закона целесообразно закрепить понятие официального документа для ст. 292 и 327 УК РФ в примечании к ст. 327 УК РФ: «Официальными признаются документы, в том числе электронные документы, исходящие от государственных и муниципальных органов, должностных лиц, государственных и муниципальных служащих, непосредственно связанные с их государственной, муниципальной и служебной деятельностью, закрепляющие факты, влекущие или способные повлечь в будущем правовые последствия в виде предоставления или лишения прав, возложения или освобождения от обязанностей, изменения объема прав и обязанностей».