Извини за такие слова —
Но зачем у тебя голова?
Целый день, как ты, сидеть в столовой —
Это может даже безголовый!
Борис Заходер, «Гимнастика для головастика»
Как мы видели в предыдущей главе, лоху крайне желательно занимать своё внимание чем-то внешним, что ублажало бы его инстинкты и подсознание, – тогда они перестают зудеть и ныть. Но это лишь одна из мотиваций, и она скорее положительная, потому что от компьютерных игр, просмотра фильмов и сериалов, а также чтения увлекательных романов лох получает удовольствие, ради которого, как он сам полагает, всё и делается. Есть ещё вторая мотивация – сугубо отрицательная. Когда внимание лоха не поглощено ничем внешним, то есть он остаётся один на один со своими мыслями, то фактически остаётся наедине с пустотой. Это его пугает и угнетает, лох начинает томиться. Хуже то, что в этом состоянии он практически неизбежно через некоторое время начнёт задаваться неудобными вопросами о своём месте в этом мире. А это уже опасно, это всего в полушаге от открытия запретной истины, от этого очень быстро разрушается слепое пятно. Поэтому сама лоховская машинка запрещает лоху находиться в таком состоянии. Когда лох в него попадает, она начинает генерировать на физиологическом уровне самое настоящее страдание, от которого лох стремится скорее спастись, забивая свои каналы восприятия сигналами от органов чувств и концентрируя своё внимание на чём-нибудь внешнем. Он торопится загнать себе что-нибудь в рот, в глаза, уши, в руки, даже в голову – лишь бы только что-нибудь постороннее.
То, что таким образом лохи убегают именно от страдания, отнюдь не преувеличение, а научно доказанный факт. В июле 2014 года были опубликованы результаты исследования, которое провела группа учёных из Гарварда и Университета Вирджинии под руководством Тимоти Уилсона. Их эксперименты показали, что лохам даже на короткий промежуток времени крайне неприятно оставаться наедине с собой без какой-либо возможности занять себя хоть чем-то внешним. Когда же им всё-таки предоставляли такую возможность, но заведомо причиняющую физическое страдание (в эксперименте это был довольно болезненный удар током), многие лохи выбирали именно этот вариант. Они били себя током, только чтобы отвлечься от тягостного состояния наедине с собой. Почему они так поступали? Очевидно, вытерпеть электрический удар для них было меньшим страданием, чем то, которое генерировала лоховская машинка.
В результате в практической жизни лох нацелен на постоянное поглощение потока ощущений и информации извне. Он в этом смысле выступает исключительно потребителем. Только усваивает готовые внешние смыслы, а своих не генерирует. Это приводит к недоразвитости мышления. На практике лохам в той или иной мере присуща глупость, но глупы они не потому, что у них мало мозгов. С количеством мозга обыкновенно всё в порядке, но, если его не упражнять регулярной мыслительной активностью, у него не появляется необходимой думательной сноровки. Это как с телом. Практически любой человек при надлежащих спортивных тренировках смог бы прыгать в длину на пять метров или проплывать пятьдесят метров за сорок секунд. Это совсем скромные результаты. Однако на практике процент людей, которые могут их показать, весьма мал. Потому что не наработана спортивная сноровка. А у лохов – думательная.
По этой причине типичный лох старается вообще поменьше думать без крайней нужды – даже на какие-то внешне обусловленные темы. Человек вообще склонен проявлять охоту к тому, что у него получается. А что не получается – того склонен избегать. Думать рядовой лох не мастак, потому он это делать и не любит – его это расстраивает и он от этого устаёт. Тем ещё больше лох ориентируется на простое необременительное поглощение ощущений и готовой информации, и это превращается в порочный круг, когда мыслительной сноровке становится совсем неоткуда взяться.
Лохам надо всё время что-то жевать, пить, смотреть, слушать, читать. Нужно иметь какое-нибудь занятие, которое забирало бы их время и активность, при этом по возможности не требовало сложных мыслей. Вспомним типичные рассказы лохов, которые побыли пару месяцев без работы и после жаловались, что чуть не сошли с ума от того, что им было нечем заняться. Поэтому работа – безусловное благо для лохов. Мало того что она даёт им доход, так ещё и наполняет их жизнь занятием. Да, лохи свою работу обыкновенно не любят, а часто вовсе ненавидят. Но без неё им было бы ещё хуже.
Лохи стараются не оставлять себя наедине с собой ни на минуту – иное их тяготит. Поэтому появление смартфонов и планшетных компьютеров стало огромным облегчением для лохов. Можно даже сказать, настоящим спасением. Теперь у них всегда есть чем себя занять даже в лифте, и выбрать можно на любой вкус, кому что больше по душе: фильм, ролик, музыку, книгу, игру, социальные сети. Каждая секунда – на потребление готового контента, собственным мыслям не оставлено ни шанса.
Таким образом, лох очень зависим от ощущений и сигналов извне. Он на них ориентирован. Это касается в том числе выбора деятельности – того самого занятия, которое лоху так необходимо. Приведённый выше пример про безработных лохов, которые начинали страдать, свидетельствует как раз об этом. На работе лоху занятие дают готовое, а вот самостоятельно придумать себе настоящее дело и начать его делать он не может. Для этого нужно сгенерировать смысл, а у лохов мышление, то есть то самое генерирование смыслов, развито плохо. Поэтому лох не может сам ставить себе задачи, ему требуется внешнее руководство. Впрочем, это руководство вовсе не обязано осуществляться человеком. Задачи перед лохом могут возникать вследствие обстоятельств, цели могут усваиваться из социума. Поэтому часто всё выглядит так, что лох начинает действовать самостоятельно. Например, такая цель очевидным образом может возникнуть из лохоборья: «Надо купить машину, потому что у всех они есть, а я не хочу выглядеть как лох». Но такие цели чаще всего завязаны на работу.
Ещё у лохов в жизни бывают проблемы. Это как раз задачи, обусловленные внешними обстоятельствами, и их приходится решать. В эту категорию вполне можно отнести и лохоборье с той же покупкой машины. И свою работу лохи чаще всего воспринимают как одну большую тянущуюся проблему, а возникающие рабочие задачи – как отдельные проблемы в составе этой большой. Вообще проблемы у лохов возникают регулярно и часто. Можно сказать, что типичный лох живёт от проблемы до проблемы. Это вообще типическая черта для жизни лоха – подчинённость внешне заданному ритму. Так лохи и живут: от выходных до выходных, от зарплаты до зарплаты, от проблемы до проблемы. Когда все проблемы решены и появляется свободное время, лохи томительно не знают, чем себя занять. Сказывается мыслительная слабость. Но часто бывает и наоборот, когда лохи испытывают жёсткую нехватку времени на решение своих проблем. При этом проблемы лоха даже не обязаны быть настоящими, лохи могут навоображать себе несуществующих. Особенно в этом склонны преуспевать те лохи, у кого побольше мозгов (но не мыслительной сноровки). Сочинят себе несуществующие проблемы, и сами их не могут решить, несмотря на свою мозгастость. Это логично, ибо как решить проблему, которой нет?! Но лоху выдуманные проблемы представляются абсолютно реальными. Такие лохи обыкновенно несчастны. И называют это горем от ума. Хотя правильнее было бы назвать горем от дурости. Дурость – это вовсе не недостаток мозгов, а превратное пользование ими. Когда мозгов больше, выходит больше и дурость. Об этой особенности в своё время справедливо упоминал писатель Викентий Вересаев в своих «Невыдуманных рассказах о прошлом»: «Если человек большого ума задумает сделать глупость, то сделает такую, какой все дураки не выдумают».
Разумеется, лох усваивает извне не только цели и задачи, но также мнения по любым вопросам. Фактически, лохам вообще почти никогда не приходится утруждать себя самостоятельным составлением собственного мнения. Лохи выбирают из готовых вариантов, благо недостатка в них нет, а в эпоху гиперинформационного общества нет и сложностей с доступом к этим готовым вариантам. А на самом деле никогда и не было, а если и было, то лохам это всё равно не мешало. Из готовых лох выбирает себе мнение скорее сердцем. То есть более симпатичное, более приятное, а в конце концов то, которое велит выбрать его машинка. Из какого варианта, на взгляд лоха, следует, что он наиболее не лох, тот вариант лох и выбирает. Если же вопрос совсем отвлечённый и машинка молчит, лох принимает первый попавшийся вариант. Или же если изначально вариант для выбора имелся только один. В любом случае, усвоенное мнение лоху потом поменять не так-то легко, потому что это будет разновидность обналичивания, ибо принять новое мнение – значит признать, что до сих пор придерживался неправильного, то есть фактически расписаться в собственном лоховстве. Сильно облегчает дело, если смену мнения никто не увидит. Также очень помогает, если к новому мнению лоха призовёт какой-то его кумир или авторитет.
Фактически, у лоха мышление, если это можно так назвать, сводится к запоминанию и последующему внутреннему (и наружному, разумеется, тоже) пересказыванию заимствованных извне паттернов. Самостоятельных умозаключений лохи практически не делают, только выбирают из готовых и реплицируют. При этом усвоенное чужое мнение лох искренне считает своим собственным. И столь же искренне полагает себя думающим человеком, потому что это атрибут крутости – данное понимание лох опять же усвоил извне. Лох мыслит телевизором, Интернетом или книжками, но при этом ещё мыслит мысль, что мыслит сам своей головой. Эта мысль ему точно так же внушена теми же источниками, и он её постоянно себе пересказывает, благо уж больно она приятна для лоховской машинки.
Однако, какого бы высокого мнения лохи о своих умственных способностях ни были, в их представлении настоящие мысли и идеи можно только узнать готовые, но не заключить самостоятельно. Фактически, лохи подсознательно верят, что мысли и идеи не могут быть сгенерированы людьми, во всяком случае простыми, но лишь какими-то небожителями типа полумифических учёных, писателей или философов, которые живут где-то в параллельной жизни вне зоны доступа простых смертных. Эту свою особенность лохи довольно часто выдают. Когда лох слышит от собеседника какое-то более-менее сложное суждение, он часто прямо спрашивает: «А ты где это прочитал?» Ему не приходит в голову, что человек мог дойти сам своим умом. Такое ему кажется чем-то невероятным и даже невозможным. Слишком уж мудрёным представляется лоху придумать что-то подобное самому, слишком хорошо он чувствует, что сам никогда не родит ничего даже сравнимого (что, однако, не мешает лоху продолжать считать себя умным). Всё мышление лохов оперирует комбинациями уже готовых идей, не ими придуманных. Соответственно, ум и способность думать они интерпретируют скорее как кругозор и информированность, не более.
Господствующая склонность выбирать из готового при постоянном наличии богатства выбора приводит к тому, что по-настоящему лоху не приходится думать вообще. В его мыслительной деятельности есть лишь процесс выбора и нет создания мыслей, а без последнего невозможно развитие мышления. Это завершает порочный круг образования лоховской мыслительной недоразвитости, потому что почва для появления хоть какой-то думательной сноровки пропадает окончательно. В мыслительной сфере лох занимает позицию наблюдателя, а не активного участника. Он только ознакамливается с чужими результатами, не создавая своих. То есть имеет примерно такое же отношение к мыслительной деятельности, как спортивный телевизионный болельщик к спорту. Если только смотреть по телевизору, как спортом занимаются другие, от этого сам не станешь сильным, ловким и стройным. А вот постепенно за этим занятием одряблеть и заплыть жиром вполне даже можно. Вот так же и у лохов извилины от их наблюдательства только дряблеют, а мыслительная слабость лишь консервируется.
При всей своей интеллектуальной немощности лохи придают уму очень большое значение, поскольку это несомненный атрибут крутости. Ум, его производные и всё, что с этим связано, – почтенный и неувядающий сектор лохоборья. Лоху крайне важно считаться умным. Разумеется, сам себя он таковым считает и поэтому лезет своим умом мериться с другими, чтобы им показать, какие они дураки и насколько он их умнее. Вместо того чтобы свой ум проявлять, лох лезет его показывать. Впрочем, проявлять обычно просто нечего – вот и остаётся только показывать. То, чего нет.
Сижу, наблюдаю. Сам не утруждаюсь
Как лохи вообще меряются лоховской крутостью, не обладая настоящей, так же, в частности, меряются лоховским умом, то есть, по сути, имитацией оного. Они щеголяют друг перед другом усвоенными чужими мыслями и точками зрения, остроумными фразами и эффектными афоризмами. Некоторые лохи даже пытаются свой ум специально прокачивать. Для этого читают книжки, в результате чего накапливают большее количество готовых паттернов, которыми удобно блеснуть и тем уесть других лохов. Но лохи правда верят, что становятся от этого умнее. Верят даже те лохи, которые книжек не читают (благо, как указывалось выше, ум они интерпретируют скорее как кругозор и информированность). Так и говорят про какого-нибудь оболтуса, который занимается не пойми чем: «Лучше бы книжки читал – глядишь, умней бы стал». Только ведь умность – это способность думать самостоятельно, а не количество информационного хлама в голове. Да, для ума нужна пища. Но ум должен работать и сам, а не только постоянно поглощать. Последнее приводит только к интеллектуальной отёчности, но, правда, ещё даёт иллюзию, что и в самом деле умный.
Уверовавший в собственный ум лох из-за этого может повторять чужую глупость, даже видя, что она уже проявила себя таковой на практике, что делает происходящее ещё смешнее. Даже боязнь обналичиться не всегда останавливает. Говорят, что дураки учатся на собственном опыте, а умные – на чужом. Лох запросто может знать данное суждение и даже очень его уважать. Тут-то бы ему и поучиться на чужом опыте. Например, нужно было кому-то что-то сделать, и он выбрал для этого способ, который в итоге привёл к неудаче, а то и вовсе позорному конфузу. Казалось бы, лох, вооружённый своей мудростью, должен сделать вывод, что действовать тем же способом не следует. Но как же «умный» лох может с доверием отнестись к выводу, сделанному на основе чужого опыта?! Ведь чужой опыт – это опыт других людей, которые не такие умные, как он сам. Потому у них ничего и не получилось, что дураки. А он умный, и у него результат будет другой. И лох повторяет чужую глупость. Сколько таких лохов, например, попадает под колёса автомобилей, переходя дорогу в неположенном месте. Ведь знают же, что до них уже угробились тысячи других таких же дураков. Но нет, впрок это знание не идёт. Те-то были дураки, вот и угробились, а он-то не такой, он-то всё сделает по-умному, и с ним ничего плохого не случится.
Слепая вера в свой ум регулярно приводит лохов в споры при столкновении мнений. Особенно это заметно в Интернете. Из-за неё лох не допускает, что может в споре проиграть, и потому не боится обналичиться. Своё усвоенное где-то мнение лох считает очевидно правильным, а всякое иное – попросту глупым. Лох искренне полагает, что если кто-то не придерживается его, правильного, мнения, то только потому, что не хватает ума понять его правильность. А раз не хватает ума – значит, дурак. А с дураком «умный» лох спорить не боится – разве ж может существовать угроза, что в дискуссии дурак посрамит умного? При этом, что может быть наоборот – когда у лоха самого не хватает ума понять правильность иного мнения – ему в голову не приходит. Чаще всего банально не хватает на это ума. Да и что ещё за крамольная глупость, как это мнение лоха может быть неправильным?! Нееет, у него точно правильное, он точно умный, а иное – столь же гарантированно неправильное, а носитель его глуп.
От дальнейшего течения дискуссии данный взгляд лоха не меняется, даже если оппоненту удаётся загнать лоха в угол и у того не остаётся аргументов. Не в аргументах дело. Не на них лох основывает выбор своего мнения, не из-за них считает его правильным. Он его таким чувствует и в это верит. Правильное, и всё. Для него это заранее известно. И если у лоха нет аргументов, почему его мнение правильное, это значит, что он их просто не знает, а не что их нет вообще. Лох знает главное – что его мнение правильное. А аргументы, почему это так, уж конечно, есть. Знать их при этом вовсе не обязательно. И ловкий оппонент, который сумел загнать лоха в угол, от этого в глазах лоха вовсе не становится умнее него самого. Ведь лох придерживается правильного мнения, даже если не может этого объяснить, то есть всё равно в итоге умный. А оппонент, наоборот, придерживается неправильного мнения, то есть глупого, то есть всё равно в итоге глуп.
Лох если кого и посчитает умным, так только тех, у кого такое же мнение. И вовсе не только и не столько потому, что они умно придерживаются правильного мнения, это бы ладно. Кроме прямой, тут есть ещё и обратная связь, более важная: раз они умные – значит, с ним согласны умные люди, и тем умнее выходит он сам.
Мыслительная слабость лохов и привычка выбирать из готового приводит к тому, что их остаточное собственное мышление закономерно тяготеет к наиболее примитивной форме и приходит к дискретности, причём предельной – со всего двумя возможными состояниями. Когда готовых вариантов нет и лоху всё-таки приходится строить суждение самостоятельно, он машинально пытается свести этот процесс к привычному делу выбора. Для этого всё-таки надо самостоятельно сгенерировать варианты, предпочтительнее всего наименьшее количество наиболее простых. То есть два полярных. Фактически, лоху их даже не приходится генерировать – у него они всегда припасены наготове. Это такой специальный стратегический резерв на случай внезапной неопределённости.
Иными словами, собственный остаточный ум типичного лоха подобен переключателю на два положения: «+» и «—». Так лохам проще ориентироваться в жизни, и не приходится напрягать дряблый мозг. В силу означенной дискретности самостоятельным суждениям лоха свойственны категоричность и склонность к крайностям. Поэтому у лохов так часто всё делится на классное и отстойное, на умное и чушь, на доброе и инфернальное, на наше и вражеское. Также и людей они делят на достойных и негодяев, умных и тупых, ответственных и разгильдяев, на крутых и лохов, в конце концов. Сложенное таким образом мнение лоха очень устойчиво к внешним воздействиям, поскольку его если и можно поменять, то обыкновенно только на прямо противоположное. Понятно, что в силу большого расстояния между полюсами сделать это чрезвычайно трудно и сила убедительного фактора должна быть весьма существенной.
Бывает, лоха однажды озаряет, что склонность к крайностям неправильна и вообще это есть признак лоховства. Лох немедленно догадывается, что во всём нужна умеренность, что лучше всего – золотая середина. Под впечатлением от своего открытия он начинает чувствовать себя просветлённым и снисходительно посматривает на других лохов, которым данная истина не открылась. А то ещё и начинает назидательно поучать их своей мудрости. Формально его двухпозиционный переключатель превращается в переключатель на три положения: «—», «0», «+», однако такой лох, уверовав во всесильность золотой середины, практически перестает пользоваться двумя крайними положениями. Его остаточное мышление как бы фиксируется и застывает в положении «0», а переключатель превращается в однопозиционный, то есть и не переключатель вовсе. Получается совершенно аморфный лох, крепко стоящий на своём нуле. Категорически отказавшийся от категоричности и неумеренно злоупотребляющий умеренностью. Как видим, никуда он от своей лоховской природы не убежал. И неудивительно – на то он и лох. Как говорится, лоху лохово.
В состоянии описанной аморфности лох собой представляет наиболее глупое, бестолковое и непродуктивное существо. Иногда такой лох, убедившись со временем, что его ноль не принёс ему никаких положительных результатов, разочаровывается. В конце концов, у лоха есть свои желания и цели, пусть даже и лоховские, и отсутствие результатов его огорчает. В итоге лох может перейти обратно в двухпозиционный режим. Особо выдающиеся лохи в течение жизни успевают осуществлять такие переходы туда и обратно несколько раз.
Однако дискретное мышление применимо не всегда, да даже и к нему лохи прибегать не слишком-то любят. Поэтому они широко практикуют различные так называемые принципы, которые и без того примитивный процесс лоховского мышления упрощают ещё больше и служат удобными полуфабрикатами, чтобы не стряпать новое суждение с нуля. Например, «Всех ментов считаю моральными уродами», или «Политика – грязное дело, там порядочных нет, не хочу ничего о ней знать», или «Немецкое – синоним качества». Один раз принятое решение (необязательно самостоятельно!) для лохов часто становится принципом на всю жизнь. «Я в принципе считаю любого, кто верит в Бога, идиотом», «Я принципиально не покупаю б/ушные вещи», «Я принципиально не даю раньше третьего свидания».
Примечательно, что у крутых тоже бывают принципы. Только у них это вспомогательный инструмент, помогающий принимать решения в условиях априорной неопределённости в соответствии с ценностями такого человека, когда информации не хватает, а решение принимать надо. У лохов же принцип не помогает принять решение, а служит ему заменой. Как говорится, осознайте разницу.
Теперь резюмируем изложенное в данной главе. Лохи в своём большинстве глупы, однако считают себя умными. Собственных мыслей и идей практически не имеют, лишь усваивают извне готовые. Когда же думать всё-таки приходится самим, для мышления характерны вульгарная дискретность и отсутствие гибкости. Какой-либо умственной активности по возможности избегают, для чего стараются занять себя чем-нибудь внешним – например, потреблением готового информационного контента. Всё это в немалой степени обуславливает тот факт, что лохи довольно внушаемы и хорошо подвержены манипуляциям посредством СМИ и массмедиа.
Глава 21. Лохи и медиа
Каждый старается употребить,
Каждый стремится вдыхать или пить.
Пьют даже те, кто сидит на горшке,
Стукнуло чтоб по безмозглой башке.
Группа «Сектор газа», песня «План»
Описанные свойства лохов широко используются различными СМИ и иными медиа, а в первую очередь телевидением. Интеллектуальная слабость, способность лишь усваивать готовые точки зрения и тотальная готовность это делать, необходимость постоянно чем-то занимать своё внимание, особенно чем-то пассивно-развлекательным и что даёт успокоение лошиным инстинктам, – весь этот комплекс служит крайне благодатной почвой, чтобы его использовать для искусных манипуляций с целью получения выгоды – коммерческой или политической.
Наиболее заинтересовано в таких услугах государство, которому крайне необходимо держать массы лохов в повиновении и под надёжным контролем, не опасаясь, что среди них начнутся непредсказуемые и опасные брожения. Больше всего тут выручает телевизор, в который для лохов подают всё необходимое. Они в него убегают, получают там требуемую дозу развлечений, приятных иллюзий и убийства свободного времени, а заодно им в головы насаждаются готовые точки зрения, выгодные насаждальщикам.
Разумеется, представители власти стараются об этом помалкивать, но иногда проговариваются, а в некоторых обстоятельствах и вовсе излагают дело с потрясающей откровенностью. Так было, когда в августе 2000 года на Останкинской телебашне случился пожар, в результате которого в Московском регионе было прервано вещание практически всех телеканалов. Президент Национальной ассоциации телерадиовещателей России Эдуард Сагалаев в прямом эфире радиостанции «Эхо Москвы» тогда объяснил, что случилась настоящая катастрофа, поскольку работающее телевидение – это важнейший фактор стабильности в стране, и если телевещание в самом срочном порядке не восстановить, у людей могут возникнуть разные недобрые настроения, что приведёт к серьёзнейшей дестабилизации обстановки.
И такое беспокойство, безусловно, оправданно. Телевизор для лохов очень важен, они к нему очень привязаны. Если телевизор вдруг ломается, лох скорее бежит покупать новый. Но на случай такого удара судьбы многие лохи телевизоров дома держат два и более, так что если сломается один – можно спасаться у другого. Когда же у такого лоха доступ к телевизору пропадает совсем, он становится беспокоен и даже может стать социально опасен. А теперь представьте, что с лохами такое произошло массово. В самом деле, есть отчего тревожиться.
Настолько лохам дорог телевизор. Хотя, казалось бы, он играет объективно против них, ведь именно через него ими манипулируют. Фактически, это для них в своём роде наркотик. Информационный. Тут прослеживается полная аналогия с научно-фантастическим рассказом Михаила Емцева и Еремея Парнова «Приговорён к наслаждению», в котором повествуется про специальный лагерь в ЮАР для осуждённых на смертную казнь. Заключённые добывали в шахте радиоактивную руду, причём их никто не заставлял – они стремились делать это сами, и очень старались, потому что за выработанную норму получали порцию наивысшего наслаждения через вживлённые в мозг электроды. Весь процесс происходил в автоматическом режиме, а в лагере даже не было охраны. Когда же в этот засекреченный лагерь смертников тайно пробрались два гуманиста-правдоискателя и разобрались, в чём дело, а потом взорвали местную электроподстанцию, чтобы остановить этот чудовищный конвейер, спасённые заключённые первым делом возжелали наказать своих освободителей за совершённое злодеяние и даже одного из них растерзали, после чего поспешили ремонтировать уничтоженную подстанцию, чтобы только лагерь снова заработал в штатном режиме. Чтобы только возобновить подачу сигнала в свои электроды, которые объективно работали против их носителей. Фактически, эти люди из-за своих электродов превратились в натуральных зомби. А ведь мало отличается от лохов с их телевизорами, не правда ли?!
Стоит отметить, что последнее время становится всё больше лохов, которые телевизор принципиально не смотрят. Характерно, что данное явление возникло с повсеместным распространением Интернета и набирало силу по мере его развития и интенсивного проникновения в широкие массы населения. Пока не было Интернета, практически не было и лохов, которые не смотрели телевизор. Теперь же таких уже довольно много, и каждый отверг телевидение с нарочитой неприязнью, потому что оно-де рассчитано на тупых баранов и промывает им мозг, а он не хочет превращаться в зомби. При этом выкачивает с торрентов те же телевизионные сериалы целыми сезонами и смотрит от корки до корки. Это не говоря про опять же телевизионные развлекательные программы – разные КВНы, «Нашу Рашу» и «Камеди Клаб». Часть лохов просто перебежала из телевизора в Интернет, а принципиально ничего не поменялось.
Своими сериалами лохи даже умудряются мериться. Если кто-то не смотрел ничего из модных медийных заморочек, лохи такому человеку иногда так и говорят: «Да ты вообще темнота! „Доктора Хауса“ не смотрел, „Лост“ не смотрел, „Игру престолов“ не смотришь!» Объяснить же, зачем они всё это смотрят сами, лохи не могут. Максимум, говорят: «Прикольно». И сразу начинают рекомендовать: мол, посмотри, сразу поймёшь, зачем это нужно, тебе понравится! Убеждают ещё, практически уговаривают. Но если в расспросах «Зачем ты это смотришь?!» проявить настойчивость, такой лох в конце концов признаётся: «А что ещё делать?!» И в этом корень. Лоху нужно убить время, иначе заедает тоска. И любимые сериалы ему такую возможность дают, а без них у него начинается ломка. И когда такой лох показательно презирает телезрителей, получается примерно, как если бы героиновый наркоман презирал за неполноценность кокаинового. Или пуще того: нюхач кокаина презирал бы того, кто пускает его по вене.
Чтобы сделать свой контент для лохов более приятным и чтобы они в итоге охотнее его усваивали и поддавались задуманным манипуляциям, все медиаисточники используют более-менее одинаковые приёмы. В стратегическом плане всё сводится к тому, чтобы усыщать инстинкты лоха, а ещё ему льстить, то есть пособлять его лоховской машинке.
Например, лохи поголовно считают себя умными. Так намекните в фильме или книжке каждому из них, что это правда, – лохи активнее будут покупать, а они покупатели очень выгодные, потому что их много. Например, по ходу книги иногда разъясняйте читательской аудитории то, что она предположительно знает и сама. Тогда каждый лох радостно подумает: «Вот, я это знаю и так, а тут разъясняют! Видать, надо, потому что другие не знают. Значит, я умнее среднего читателя, я в этом и не сомневался!» Из-за этого же желания считать себя умным лох хочет соглашаться с людьми не просто умными, а какими-то выдающимися и признанными. Тогда у него срабатывает перевёрнутая лошиная логика, что у них, крутых экспертов, такое же мнение, как у него, то есть крутые и умные с ним согласны, а это подтверждает его собственный ум. Поэтому если требуется внушить лохам какую-то точку зрения, её непременно подают исходящей от какого-то авторитета. Назовут пройдоху, сидящего в студии, известным политологом, экономистом или психологом – и лохи истово внимают и верят. Можно обходиться и вовсе без персоналий, ссылаясь на полумифических учёных, особенно иностранных.
С другой стороны, лохам очень нравится узнавать, что разные известные и великие люди в чём-то не лучше него самого и даже хуже. Лох с душевным облегчением радуется таким свидетельствам, даже если в них не будет ни крупицы правды. Поведайте лоху, что у известного писателя регулярно случались скандалы с женой, знаменитый полководец очень любил заложить за воротник, а король маялся поносом – и лох за такое будет благодарен. Поэтому так и живучи глупые байки вроде той, что Екатерина Вторая сношалась с жеребцом. Поэтому так интересно бывает лохам узнавать подробности из жизни известных людей – всяких там звёзд шоу-бизнеса, особенно когда речь заходит о скандалах: лохи такие темы по-настоящему смакуют.
Или дайте лоху прожить мечту. Особенно наболевшую. Такой продукт почти гарантированно познает успех. Отсюда такие фильмы, как, например, «Человек-Паук». Жил-был ничем не приметный лох и вдруг, совершенно ничего для этого не предпринимая, ничем такой награды не заслужив, стал самым крутым парнем в стране.
Применительно к очевидно аутсайдерским социальным, а особенно этническим группам подобное можно проделывать безо всякого «стал». Девизом такой продукции могла бы стать фраза: «Ребята, вы и так самые клёвые! Правда!» Такие фильмы регулярно снимаются в США. Пример – фильм «Мачете» про мексиканцев – какие они чудесные и крутые. Или фильм «Чокнутый профессор» – про негров и для негров. Он им фактически говорит следующее: «Спокуха, братухи-негры! Неча дёргаться, вы и так самые обалденные и крутые, не то что эти белые утырки!» Неудивительно, что целевая аудитория такие поделки поглощает с жадностью и просит добавки. Ничего нового в этом нет: вспомним, как в старину простолюдины тешились сказками про сметливого крестьянина и глупого барина с тем же удовольствием. Ничего не поменялось. Как это было тогда, так и сейчас лохи по своей природе очень любят, когда на их лоховство льют бальзам. Глупо этим фактом было бы не воспользоваться тем, кто с этих лохов хочет получать выгоду.
Разумеется, приведённые примеры – лишь небольшая часть конкретных методов, посредством которых медиа эксплуатируют лоховство лохов, ублажая их лошиные инстинкты и потрафляя их лоховским машинкам. Чтобы раскрыть эту тему досконально, потребовалось бы написать отдельную книгу.