РАЗДЕЛ ТРЕТИЙ
АНТРОПОЛОГИЯ
IX. ЖИЗНЬ И СМЕРТЬ
Теоретический минимум
1. Смысл жизни и деятельности человека как философская проблема.
2. Смерть и её восприятие людьми разных культур.
3. Биомедицинская этика о проблемах жизни и смерти:
· социальные и технические предпосылки биоэтического движения на Западе; начало деятельности биоэтических комитетов в России;
· эвтаназия — доводы «за» и «против»; врачебная и юридическая практика;
· суицид — статистика и дискуссии по поводу «права личности на уход из жизни»;
· аборт — спасение взрослой жизни или убийство будущей?;контрацепция, суррогатное материнство, перемена пола;
· гетеро-, гомо- и бисексуальность: биологические предпосылки и социальные контексты проявления;
· трансгенные эксперименты, клонирование — благие замыслы и благоразумные опасения;
· смертная казнь в общественном мнении Востока и Запада, юридическом опыте разных стран.
Литература
Лекция 9.
Введение в философию. М., 2003 (Разд. II. Гл. 4. 1 «Проблема жизни и смерти в духовном опыте человека»).
Асеева И.А., Никитин В.Е. Биомедицинская этика. Курск, 2002.
Мыслители прошлого и настоящего о человеке, его жизни, смерти и бессмертия. М., 1988.
Ариес Ф. Человек перед лицом смерти. М., 1993.
Бердяев Н.А. О самоубийстве. Психологический этюд. М., 1992.
Бойцова В.В. Отношение к смертной казни зарубежных государств, России и Совета Европы // Общественные науки и современность. 2000. № 1.
Вулф С. Последний выход: конец дискуссиям. Эвтаназия: не переходить границу // Человек. 1993. № 5.
Демичев А. Дискурсы смерти. Введение в философскую танатологию. СПб., 1997.
Курило Л. Право родиться // Человек. 1995. № 4.
Лаврин А. Хроники Харона. Энциклопедия смерти. М., 1993.
Малеина М. Уйти достойно // Человек. 1993. № 2.
Малько А.В., Жильцов С.В. Смертная казнь в России. История. Политика. Право. М., 2003.
Мондидор Ф.М. Гомосексуальность. Естественная история. Екатеринбург, 2002.
Началджан А. Загадка смерти (Очерки психологической танатологии). СПб., 2004.
Паперно И. Самоубийство как культурный институт. М., 1999.
Попов А. Аборты в России // Человек. 1995. № 1.
Сабиров В.Ш. Жизнь. Смерть. Бессмертие (Обзор основных религиозно-фило-софских парадигм) // Человек. 2000. № 5.
Смертная казнь: за и против. М., 1989.
Соснора В. Апология самоубийства // Человек. 1992. № 6.
Тихоненко В. Жизненный смысл выбора смерти // Человек. 1992. № 6.
Трубецкой Е.Н. Смысл жизни // Избранное. М., 1995.
Фигуры Танатоса. Вып. 1. Символы смерти в культуре. СПб., 1991; Вып. 2. Философские размышления на тему смерти. СПб., 1992; Вып. 3, 5. Тема смерти в духовном опыте человечества. СПб., 1993;
Харакас С. Православие и биоэтика // Человек. 1994. № 2.
Хамфри Д. Когда суицид рационален // Человек. 1992. № 6.
Чхартишвили Г. Писатель и самоубийство. М., 2000.
Этика геномики. Этические принципы проведения геномных исследования человека // Человек. 1999. № 4.
Юдин Б. Возможно ли рациональное самоубийство // Человек. 1992. № 6.
Тематика рефератов
Понятие счастья: подходы к философскому определению.
Оптимизм и пессимизм в истории философии.
Идея и практика хосписов.
Аргументы христианства против самоубийства.
Суицидальные практики в истории человечества.
«Литературоцид» (самоубийства известных художников: факты и апокрифы).
«Генетический паспорт»: возможности и перспективы генетической экспертизы в медицине и здравоохранении.
М. Фуко об истории психиатрии.
Образы ада и рая в язычестве и мировых религиях.
Гомосексуализм в тоталитарных и демократических социумах.
«Бисексуальная революция» — продолжение сексуальной революции XX века?
«Жизнь после жизни»: галлюцинаторный опыт клинической смерти.
Образы смерти в культурных традициях Востока и Запада.
В.М. Бехтерев о социальном бессмертии личности.
Айван Иллич о пределах медицины.
Клонирование: успешные эксперименты ученых, регуляция законодательством разных государств и криминальные проекты.
Достижения и проблемы медицинской трансплантологии.
Феномен долгожительства: медико-биологические и социально-культурные аспекты.
Текстологический практикум
Альберт Швейцер
Этика благоговения перед жизнью
1. Альберт Швейцер (1875–1965) — немец и француз в одном лице; теолог, музыкант, писатель; врач; философ. Вехи жизненного выбора.
2. Больница А. Швейцера в Габоне (французская Экваториальная Африка).
3. Литературные произведения А. Швейцера о миссии врача и долге человека.
4. Этика благоговения пред жизнью: «Я есть жизнь, желающая жить среди других жизней, которые хотят жить». Нобелевская премия мира (1952).
Источник и литература
Швейцер А. И.С. Бах / Пер. с нем. М., 1964.
Швейцер А. Культура и этика / Пер. с нем.. М.,!973.
Швейцер А. Письма из Ламбарене / Пер. с нем.. Л., 1978.
Левада Ю.А. Альберт Швейцер — мыслитель и человек // Вопросы философии. 1965. № 12.
Альберт Швейцер — великий гуманист XX века. М., 1970.
Петрицкий В.А. Этическое учение Альберта Швейцера. Л., 1971.
Носик Б. А. Швейцер. М., 1982 («Жизнь замечательных людей»).
Фрайер П.Г. Альберт Швейцер. Картина жизни / Пер. с нем. М., 1984.
Письма из Ламбарене
I
Как я пришёл к тому, чтобы сделаться врачом в девственном лесу
… Я оставил преподавание в Страсбургском университете, игру на органе и литературную работу, чтобы поехать врачом в Экваториальную Африку. Как я к этому пришёл?
О физических страданиях живущих в девственном лесу туземцев я читал и слышал от миссионеров. Чем больше я об этом думал, тем непонятнее казалось мне, что нас, европейцев, так мало заботит та великая гуманистическая задача, которую ставят перед нами эти далёкие страны. Мне представилось, что в притче о богатом и о нищем Лазаре речь идёт именно о нас. Мы и есть тот богатый, ибо развитие медицины наделило нас обширными знаниями о болезнях и многими средствами против боли. Неизмеримые преимущества. Которые даёт нам богатство, мы принимаем как нечто само собой разумеющееся. Но где-то в далёких колониях обретается нищий Лазарь — цветные народы, которые подвержены недугам и боли так же, как мы, и даже в ещё в большей степени, и у которых нет никаких средств с ними бороться. …
Какие-то две сотни врачей, которых европейские государства держат на службе в колониях, могут исполнить, подумалось мне, лишь ничтожную часть стоящей перед ними огромной задачи… Наше общество в целом должно признать, что разрешить эту высокую задачу призвано именно оно. Должно настать такое время, когда врачи, вызвавшиеся по доброй воле ехать в отдалённые страны, будут во множестве посылаться туда и получать всемерную поддержку в своём стремлении принести пользу туземцам. Только тогда мы будем иметь право сказать, что признали ту ответственность, которая лежит на нас, как на культурных народах, перед туземцами…
Под влиянием этих мыслей я и решил, когда мне уже было тридцать лет, изучить медицину и поехать туда, чтобы проверить мои убеждения на деле. В начале 1913 г. я получил диплом врача. Весною того же года я вместе с моей женой, которая обучилась искусству ухода за больными, поехал на Огове, в Экваториальную Африку, чтобы начать там задуманную работу.
Я избрал этот край, потому что находившиеся на службе в Парижской протестантской миссии эльзасские миссионеры рассказали мне, что именно в этих местах всё больше и больше распространяется сонная болезнь и поэтому нужда во врачебной помощи там особенно велика. Миссионерское общество выразило готовность предоставить на своём пункте в Ламбарене в моё распоряжение один из домов и разрешило мне построить там, на принадлежавшей ему территории, больницу, обещав мне свою посильную помощь.
Необходимые средства мне пришлось, однако, изыскивать самому. На это пошли деньги, полученные мной за книгу о Бахе, которую к тому времени издали на трёх языках, а также — за органные концерты, которые я перед этим давал. … Мои добрые друзья из Эльзаса, Франции, Германии и Швейцарии помогли мне деньгами. …»
А. Швейцер.
Между водой и девственным лесом.
Переживания и наблюдения врача в девственном лесу Экваториальной Африки.
Вопросы для обсуждения текста
Какие религиозные и философские идеи можно рассматривать как прототип принципа благоговения перед жизнью, который выдвинул А. Швейцер?
Что нового содержалось в его призыве охранять жизнь в любых её проявлениях?
За что А. Швейцер критиковал «техническую эру» и «внешний прогресс» Западного мира?
А. Швейцер полагал уровень гуманизма главным критерием развития человеческой культуры. Насколько современная Россия соответствует этому критерию?
Возможно ли нравственное обновление человечества в соответствии с призывами А. Швейцера?
Как совместить этику А. Швейцера с необходимостью бороться со злом с помощью силы?
А. Швейцер — утопист или реалист?
Чем врачебная деятельность А. Швейцера отличалась от остальной практики миссионерства и гуманитарной помощи отсталым народам Земли?
Есть ли идейная преемственность между этикой А. Швейцера и современной биоэтикой?
Приведите аналогичные образцы героического служения больным людям из истории медицины, в особенности российской.
Конспект
Смысл жизни человека составляет, пожалуй, основной вопрос философии. Во всяком случае, большинство остальных философских проблем так или иначе замыкается на нём. Кроме того, этот вопрос предельно философичен постольку, поскольку не имеет общепринятого и окончательного решения. Хотя постановка и обсуждение этого вопроса отнюдь не сводится к хаотическому своеволию мысли и чувства отдельной личности. Смысл жизни непременно есть у каждого человека. Только каждый человек по-разному понимает, определяет его в разные периоды своей жизни, даже в разном состоянии и настроении. Нередко то, что человек думает об этом смысле, расходится с поступками той же личности, а мысли и действия человека в свою очередь иначе оцениваются окружающими его людьми. Наше существование на этом свете осмысливается нами так или иначе, время от времени, зато делается это практически повсеместно и пожизненно.
В истории философии и культуры уже давно сложились типичные подходы к определению смысла индивидуальной жизни:
· позиция нигилистическая (от лат. nihil — ничто, нечего) — жизнь, если разобраться, абсурдна, лишена какого бы то ни было смысла: она рано или поздно разрушит любые идеи и намерения на сей счёт («Всё суета!» Экклезиаста и т.п. заключения); нетрудно видеть, однако, что отрицание в своей и чужой жизни смысла всё-таки представляет собой его, осмысления, разновидность; нигилизм маркирует моменты кризиса личной и общественной жизни;
· позиция фаталистическая (лат. fatalis — роковой, неизбежный, неотвратимый) — смысл жизни растворён в ней самой; следует не терять время на размышления об этом, на столь отвлечённые темы, а просто жить, — как бы плыть в потоке событий, вбирая впечатления текущего момента; такого рода позиция чаще всего просто отодвигает итоговое осмысление собственного существования на какое-то время; она больше характерна для восточных культур типа буддизма с его культом переживаемого мгновения;
· позиция сакрализированная — смысл жизни задан ей извне — то ли Богом, то ли мирским долгом — перед семьёй, профессией, государством, любым другим социальным институтом, какой-то общей идеей, коей подчиняются наши помыслы и поступки; хотя это убеждение способно поддержать, душевно укрепить личность при всех жизненных испытания, еще чаще корпоративная мораль эксплуатирует человека, вплоть до его порабощения;
· позиция гуманистическая — человек сам творит смысл своего бытия; никто другой не в силах сделать это за него самого и выбор пути отражает предназначение и способности личности; в столь активной жизненной позиции концентрируются ценности западных цивилизаций.
Как видно, смысл жизни нельзя объяснить научно и навязать человеку со стороны. Это не вопрос «Почему живет человек?» В природе (включая ее частицу — наш организм) вообще никаких смыслов нет. Есть только причины и следствия неких естественных процессов. Смыслы — продукт человеческого разума. Они «живут» в культуре общества. Хотя формирование и функционирование смыслов культуры и жизни связано и с природными по своей онтологии ценностями, и с межличностными, объективно складывающимися отношениями в обществе. Но о смысле надо спрашивать не у природы, не у других людей, а у самого себя.
Более того, перед нами и не вопрос за счёт чего живет люди; не проблема удовлетворения естественных потребностей индивида (в пище, комфорте, продолжения рода, общественном признании). Как говорится, «богатые тоже плачут», если теряют смысл дальнейшей жизни. Его обретение не гарантируется даже добросовестным исполнением гражданского долга (повиновения законам государства, нормам морали и т.п. тактическим ориентирам существования). Можно честно исполнять свой долг на всех «фронтах» (семейном, служебном, общественном) и быть внутри себя глубоко несчастным. Смысл всей жизни нельзя свести к сумме отдельных задач и даже общих целей нашей деятельности — учебных, трудовых, развлекательных, других. Сейчас мы, допустим, читаем конспект, завтра готовимся к экзамену, послезавтра его сдаём, летом поедем отдыхать к морю, через несколько лет получим диплом о высшем образовании, ближе к пенсии построим новый дом, на пенсии будем путешествовать по миру, нянчить внуков, любоваться природой, и т.д., и т.п. В ворохе такого рода проблем общий смысл не просматривается. Обсуждаемая проблема кроется в асимметричных потоку событий вопросах типа: «Зачем это всё? Во имя чего мы живём? Стоит ли вообще жить?» Когда имеется в виду стратегическая, интегральная формулировка, а не более или менее частные её слагаемые.
Особенности проблемы смысла жизни человека при любой её постановке таковы:
· общечеловеческий характер; она встает рано или поздно, чаще или реже, яснее или туманнее перед каждым мало-мальски сознательным человеком;
· у этой проблемы нет ни общего, ни постоянного решения;у каждого из нас свои особенности жизненного выбора и на протяжении жизни претерпевает качественные изменения; более того, однажды уяснённый смысл жизненных усилий в свою очередь требует дальнейших и часто всё возрастающих усилий по поддержанию осмысленности дальнейших поступков; смысл постоянно воюет с её же абсурдом, их моменты переплетаются в жизни каждого;
· потеря смысла жизни, его деградация (работать, любить, бороться — или забыться, спрятаться от проблем) свидетельствует о серьёзном кризисе личности, её пограничном со смертью состоянии.
Распространённые в любом обществе модели обретения и поддержания смысла жизни так или иначе сочетаются в сознании каждого из нас, однако их пропорция различается от человека к человеку и даже от одного этапа биографии одного и того же лица к другому.
Религиозный вариант сводится к тому, что смысл изначально заложен во всякую жизнь, тем более душу Богом, который сотворил человека по своему образу и подобию. Индивидуальная судьба представляет собой результат сотрудничества божественного промысла и собственных стараний человека следовать ему. Человек должен понять замысел божий, пережить его в душе и приложить к своим поступкам. Если не знать или забыть Бога, то наши часы и дни на земле обессмыслятся, как выдранные и перемешанные страницы книги. Творение бескорыстного добра во имя Божие наполняет жизнь истинно верующего человека высшим смыслом.
В силу внерационального характера вопроса о смысле жизни его религиозное оправдание выглядит довольно логичным. Однако не у всех и не всегда внутреннее субъективное ощущение осмысленности жизни способно противостоять тяге к чему-то более осязаемому, предметному.
Светские варианты осмысления жизни обычно дополняют религиозную веру в жизнь или возмещают недостаток, отсутствие этой веры. В миру борьба за осмысление жизни отводится самой личности, от разума и воли которой зависит, найти ли в жизни смысл, потерять ли его или удержать.
При мирском подходе к обсуждаемой проблеме в свою очередь имеется несколько достаточно типичных версий, которые чередуются и как-то сочетаются у разных людей:
· активизм требует от человека, чтобы он постоянно, настойчиво трудился над улучшением качества жизни, обогащением материальных её условий, повышением своего статуса в обществе; верховной целью, таким образом, становится карьера в широком её понимании — повышения своего социального статуса, признания окружающих, то есть своего рода победа над жизнью, её причудливыми обстоятельствами;
· патернализм предполагает заботу о счастье и благополучии окружающих, прежде всего близких, родных людей, друзей, учеников; для многих, особенно женщин, истинный смысл существования — в детях, внуках, им отдаются все силы души; у многих одиноких людей роль такого «социально-психологического громоотвода» играют даже домашние животные (И.А. Бунин писал покинувшей его подруге: «Что ж! Камин затоплю, буду пить. / Хорошо бы собаку купить...»); в итоге перед нами помощь другой жизни;
· изоляционизм, напротив, ищет смысла в сугубо личной жизни, ограничивает личные ценности профессией, каким-то увлечением, поддержанием собственного здоровья и душевного спокойствия; существование, таким образом, ограничивается сферой частной жизни, из которой создается своего рода «башня из слоновой кости», куда личность прячется от всей остальной жизни с её треволнениями и заботами; так что тут перед нами правила бегства от жизни.
У каждой из перечисленных жизненных позиций есть свои сильные и слабые стороны. Как правило, что бы человек ни выбрал, настанет момент, когда он пожалеет о своем выборе. По меткому наблюдению поэта Г. Шенгели: «Нам ведь вовсе не былого, а несбывшегося жаль!..» У слишком активного, карьерного человека настоящее приносится в жертву будущему. Патерналист по призванию уничтожает собственное «Я», оно растворяется в «Ты» и «Мы». Полная изоляция от чужих забот и хлопот оборачивается вульгарным паразитизмом: груз многих жизненных проблем перекладывается на чужие плечи, и человек лишается счастью благодарности своих близких, просто взаимной поддержки в беде и в старости.
Для излагаемой темы исключительно важно соотношение цели и средств её достижения в жизни человека. В принципе, дурные, антигуманные цели нельзя обелить якобы щадящими средствами или последующей благотворительностью. Так преступники иногда жертвуют часть своих неправедно обретённых средств бедным, церкви, медицине и т.п. богоугодным заведениям. С другой стороны, нормальные, приемлемые цели можно скомпрометировать, извратить ужасными средствами (предполагающими обман, насилие над личностью). Так строгие учители, родители мучают, наказывают детей, если те учатся в школе хуже, чем это кажется воспитателям. Так революционеры в погоне за социальной справедливостью заливали кровью целые страны.
Исключается ли тогда известный принцип наименьшего зла? В рассказе А. Сапковского с таким названием один герой предлагает другому выбрать меньшее зло — убить предполагаемую злоумышленницу, чтобы спасти тех жителей города, которые могут стать заложниками её банды головорезов. В ответ «ведьмак сказал серьезно:
— Зло это зло, Стрегобор. Меньшее, большее, среднее — всё едино, пропорции условны, границы размыты. Я не святой отшельник, и не только одно добро творил в жизни. Но если приходится выбирать между одним злом и другим, я предпочитаю не выбирать вообще».
По сюжету ведьмак продолжает повторять, что не верит в Меньшее Зло. И выслушивает следующее возражение: «Ты прав, но только отчасти. Существует просто Зло и Большое Зло, а за ними обоими в тени прячется Очень Большое Зло.... И знаешь, Геральт, порой бывает так, что Очень Большое Зло схватит тебя за горло и скажет: «Выбирай, братец, либо я, либо то, которое чуточку поменьше». Так оно и происходит в этом рассказе: Геральт убивает идущих на захват заложников бандитов в открытом поединке, но жители спасённого города прогоняют его как безжалостного убийцу, он получает ещё одну кличку — «мясник из Блавикена».
Ведь жизнь столь сложна и драматична, что периодически заставляет нас делать выбор между нарушением каких-то в общем правильных норм и ещё более опасным бездействием. Так врач вынужден бывает ампутировать больной орган, чтобы спасти весь организм. Судья осуждает преступника, чтобы как-то возместить ущерб его жертвам. Мы закрываем глаза на проступок коллеги, чтобы избежать скандала для всего коллектива. Многие жёны игнорируют неверность мужей ради того, чтобы сохранить семью и не осиротить детей. В общественном транспорте почти всегда найдётся достаточно смелый мужчина, чтобы дать отпор распоясавшимся хулиганам — с риском понести ответственность за превышение пределов необходимой обороны. И т.д., и т.п. Во множестве других жизненных эпизодов мы обречены на компромиссы с совестью. Меру компромисса нельзя определить заранее раз и навсегда. Врач испугается риска и оставит пациента без помощи. Судью подкупят, и он вынесет неправосудный приговор. Изменника отравят. Спортсмен отвернётся от хулиганов-попутчиков. Увы, таковы вечные контрасты жизни.
Но при любом компромиссе должен оставаться некий предел уступок обычным правилам приличия. Так, даже в самых экстремальных условиях (тюрьмы, концентрационного лагеря, фронта) у людей, не окончательно потерявших человеческий облик, оставалось два запрета: не доносить на товарищей, не исполнять смертных приговоров над ними — даже при угрозе твоей собственной жизни за отказ делать это; всё остальное, даже то, что в нормальной жизни стыдно, на тех пределах бытия общим мнением разрешалось (украсть, обмануть и т.п.); см. хотя бы рассказ «Один день Ивана Денисовича» А.И. Солженицына или роман «Генерал и его армия» Г.С. Владимова. Даже в мирных, нормальных условиях жизни следует помнить о том, что зло есть зло независимо от своего размера и целей. Если есть возможностью, следует вообще воздержаться от выбора между «большим» или «меньшим» злом. Если же такой возможности никак не возникает, приходится думать о меньшем зле.
Тут главное иметь и соблюдать хоть какие-то принципы. Эта последняя идея блестяще продемонстрирована в рассказах лучшего новеллиста всех времён и народов — О. Генри. Один из его рассказов так и называется — «У каждого свой светофор». В очереди в ночлежку для бродяг встречаются два обитателя нью-йоркского дна. Один из них — бывший капитан полиции, уволенный оттуда за взятки. Другой — племянник миллионера, лишённый прав наследства и обычного содержания за отказ жениться по дядиному сватовству. Обоим предоставляется шанс выбраться со дна. Для этого капитану потребуется дать показания в суде против своего бывшего напарника, а молодому человеку — всё-таки жениться на некрасивой барышне. Оба с негодованием отвергают столь выгодные предложения. И тут же нарушают другие заповеди, причём диаметрально противоположные. Капитан предпринимает попытку заключить брак по расчёту с обеспеченной владелицей магазинчика, а родственник богатея совершает донос на бывшего полицейского его действующим коллегам. Но эти нравственные грехопадения не приносят им обоим выгоды: пассия капитана выгоняет его, а юношу в свою очередь гонят взашей из полицейского участка разгневанные сослуживцы опального капитана. Получается, у героев рассказа разные, ущербные, но непоколебимые системы моральных ценностей. В этом смысл названия этой малоизвестной новеллы О.Генри.
Итак, люди не ангелы, но констатация этого факта не даёт нам повод уподобляться дьяволу. Зона нравственных табу может сужаться или расширяться от культуре к культуре, от эпохе к эпохе, от человека к человеку, даже в разном возрасте одного и того же лица, безнравственность не должна становиться монополистом в душах людей. Иначе они перестанут быть людьми.
С другой стороны, для нормализации жизни полезна некая доза этического релятивизма (лат. relativus — относительный). Имеется в виду отказ от сверхценностей вроде патриотизма, семейных интересов, даже собственного здоровья. Ведь под психологическим прикрытием таких вроде бы бесспорных святынь совершаются многие проступки и даже преступления. Фашисты оккупировали пол Европы под пением гимна «Германия превыше всего!..» Советские люди своими руками построили ГУЛАГ, присягая на верность «делу Ленина и Коммунистической партии». «Новые русские» всеми правдами и неправдами обогащались, думая, что обеспечивают настоящее и будущее членов своих семей. Хорошо ли спать сном праведника, если за стенкой умирает отец или даже кричит младенец? Короче говоря, нравственные принципы не должны подминать под себя живую жизнь с её неразрешимыми, но всё-таки как-то разрешаемыми коллизиями.
В отличие от жизни, где возможны поиски какого-то смысла, смерть предстает перед нами как неразрешимая проблема. Точнее сказать, она предельно сложна. Однако не слишком сложнее, чем многие другие проблемы жизни: любовь, счастье, судьба и т.п. Причём сложнее всего с практической отдачей осмысления данных вопросов. Так, можно сколько угодно объяснять неудачу в любви, но на реальную ситуацию это нисколько не повлияет. Ещё хуже со смертью — ее можно отодвигать или облегчать, но никто никогда её не отменит, как для себя лично, так и для всех остальных живых существ. Можно заменить любовь, счастье, успех, пережить ненависть, неудачу, но смерть не имеет альтернативы. Никто из ушедших от нас в мир иной ещё не поделился с оставшимися жить своим опытом. Однако изучив и осознав феномен смерти, возможно лучше распорядиться жизнью. Танатология (греч. thanatos — смерть) — междисциплинарное рассмотрение непосредственных причин умирания, динамике и механизмах этого процесса в его биологических, медицинских, с одной стороны, а с другой, социально-психологических аспектах.
Этапы смерти шире, чем обыкновенно кажется. Намечая их, не будем брать в расчет переносных, расширительных значений термина («гражданская смерть», «политический труп», инвалидность, отставку, пенсию, развод, банкротство и т.п.). Эти выражения имеют в виду радикальное изменение места личности в жизни общества, так сказать «социальную смерть», а вовсе не настоящую смерть самого организма; такие пертурбации могут как приближать, так и отдалять настоящую смерть. Впрочем. для кого-то такого рода жизненный крах оказывается хуже смерти.
Последнюю можно определить как необратимое прекращение жизнедеятельности организма. В этом смысле она делится на известные стадии:
· клиническая смерть представляет собой в принципе обратимый этап умирания, который обычно занимает несколько минут после остановки сердечной деятельности и дыхания; шансы оживления зависят от степени гипоксических изменений клеток коры головного мозга (при обычной температуре — 3–5 минут; при охлаждении побольше); каждый культурный человек, тем более с медицинским образованием, должен владеть навыками мануальной реанимации;
· биологическая смерть — необратимое прекращение физиологических процессов в клетках и органах, после чего реанимация бесполезна; возможно только частичное донорство ради продления чьей-то другой жизни;
· коматозное состояние представляет собой своеобразную границу между клинической и биологической смертью, в абсолютном большинстве случаев безнадежную — организм благодаря непрерывной реанимации живет, но на растительном уровне; сознание, а вместе с ним и личность, в коме угасает; редчайшие случаи выхода из комы после многих лет отключения сознания приводят к его серьезным изменениям — организм постарел, а душа нет.
Смерть в культуре разных народов, социальных групп оценивается и воспринимается по-разному. Различаются две самых типичных модели такого отношения. Первую из них можно назвать традиционной, патриархальной, — потому, что она сложилась в условиях доиндустриальных цивилизаций, характерна для жизни больших устойчивых коллективов с относительно низким уровнем образованности и культуры. В настоящее время она более выражена в сельской местности. Вторая модель отражает процесс урбанизации, условия жизни личности, малой семьи в большом городе, работы в больших организациях, где человек — своего рода «винтик» огромного механизма.
Для патриархальной модели кончина одного из членов общины, особенно пожилого, — событие ожидаемое и закономерное; воспринимается смерть как необходимый момент, итог жизни. Поэтому старики там загодя копят деньги на свои похороны; все члены семьи из кожи вон лезут, чтобы успеть к постели умирающего сородича, ведут к ней малых детей — прощаться с уходящим навсегда их уже почти предком; похороны — по сути (затратам, многолюдству, энергии) один из видов праздника; особенно поминки довольно скоро после своего начала трудно отличить от любого другого праздника по их шуму и веселью; кладбища, могилы — места частого посещения и всяческого почитания, своего рода храм для периодического поклонения. В украшения надгробия, благоустройство кладбища вкладываются значительные средства, нередко гораздо большие, чем выделялись покойнику при его жизни. В связи с чем очередная цитата из А. Сапковского: «Чёрт! Чёрт! — крикнул Лютик... Развалился весь дом! Выжить никто не мог!...
— Ведьмак Геральт из Ривии пожертвовал собой ради спасения города, — торжественно проговорил ипат Невилл. — Мы не забудем его, мы почтим его. Мы подумаем о памятнике... Лютик... отряхнул курточку от хлопьев штукатурки, взглянув на ипата и несколькими тщательно подобранными словами высказал своё мнение о жертве, почестях, памяти и всех памятниках мира».
Модернизированная модель рассматривает любую смерть, тем более близкого человека, как катастрофу, нечто непоправимо и непереносимо страшное, дикую случайность. Сама мысль о смерти изгоняется из сознания. О ней не принято говорить без особой нужды. Безнадёжно больной, обречённый человек помещается в больницу; он умирает на руках медицинского персонала, т.е. по сути дела в одиночестве. Перемещение гроба или (всё чаще) урны с его прахом на кладбище осуществляют только самые близкие родственники и друзья покойного. Это мероприятие ограничивается только церковной или гражданской панихидой по минимальному сценарию. Могилу самого близкого человека потом навещают, как правило, в полном одиночестве или малыми группами.
В наши дни можно наблюдать то или иное сочетание патриархального и модернизированного отношений к смерти в различных регионах, социальных группах, семьях.
Биомедицинская этика— сравнительно новая область исследований, расположенная на стыке нескольких традиционных наук и практик (биологии, медицины, техники, этики, богословия, юриспруденции, ряда других). Она обсуждает и регламентирует вопросы жизни и смерти, подвластные современной медицине и фармакологии. Её оформление связано с небывалым увеличением возможностей хирургического, медикаментозного и прочего вмешательства в организменные процессы. Один из вечных принципов медицины «Не навреди!» в условиях современных возможностей науки, техники и фармакологии приобретает особое значение. Навредить — с помощью эксперимента, новой технологии, изменения подходов к проблеме здоровья и болезни — можно уже не отдельному пациенту, а массам людей, всему роду человеческому.
Другой причиной биоэтики послужила демократизация общественной жизни на Западе, укоренение идеи прав человека, прежде всего на жизнь и свободу. Пациент из объекта врачебных манипуляций превратился в субъект выбора стратегии лечения. Принцип информированного согласия в современной медицине предполагает предварительное обсуждение с пациентом возможностей, перспектив и цены врачебного вмешательства в его организм. Врач предлагает варианты решения, а больной выбирает для себя один из них. Медицина из командно-репрессивной по сути своей превращается в по-настоящему гуманную.
Поэтому процесс принятия решений и их выполнения по целому ряду принципиальных вопросов биотехнологии и медицины теперь нельзя ограничить узким цехом специалистов; необходима независимая экспертиза соответствующих проектов, общественный контроль, государственное (законодательное) регулирование биотехнологических инноваций.
В качестве показательного примера недавно возникшей проблемы биоэтического плана можно привести клонирование — процедуру выращивания нового организма из одной-единственной клетки другого организма, т.е. размножения внеполовым, лабораторным путём. Эта методика появилась в растение- и животноводстве, как один из способов селекции лучших сортов растений, пород скота. Уже получены вполне жизнеспособные, взрослые особи клонированных животных (мышей, овец, других). В последнее время учёные и журналисты обсуждают возможность клонировать человека, в том числе из сохранённых клеток уже умерших людей. Речь идёт о получении наших биологических копий, искусственных близнецов. Так, можно повторить умершего родственника, понравившегося родителям ребенка и т.п. Об этом в Голливуде снят мистический триллер «Другой». Потеряв единственного сына, молодые супруги решают повторить его с помощью нелегального клонирования. Доктор (в исполнении Р. де Ниро) осуществляет эту операцию. Всё идёт хорошо до тех пор, пока новому ребёнку не исполняется восемь лет — возраст, в котором погиб его бывший брат. Дальше поведения нового Адама пугающим образом меняется…
Церковь и политики консервативного толка выступают однозначно против клонирования. Воздействия на клонируемую клетку сильными раздражителями (электричеством, химическими реактивами) способны повредить целый генотип, получить по клонируемой линии потомство с врожденной патологией необычного типа. Кроме того, повторяя организм, невозможно повторить душу, психику личности. Появление разных личностей в одинаковых телах чревато в свою очередь неконтролируемыми социально-психологическими последствиями (см. об этом последние романы братьев Стругацких «Жук в муравейнике», «Волны гасят ветер», «Дьявол среди нас»). Уже появились группы экстремистов, заявившие о подготовке клонирования людей, в том числе исторических личностей прошлого, вроде Гитлера. Заниматься этим экспериментом они намерены на корабле в международных водах, дабы уйти от судебного преследования в своих странах (за попытку изготовления человеческого двойника в странах, запретивших это, предусмотрено от 5 до 20 лет лишения свободы).
С другой стороны, путём клонирования можно получать искусственные органы, по качеству и цене подходящие для трансплантации безнадежно больным людям. Возможно таким же путем решить проблему бесплодия у некоторых женщин. Речь идёт о так называемом терапевтическом клонировании – вызвать к жизни человеческий эмбрион и вырастить его до той стадии (примерно две недели), когда можно получить так называемые стволовые клетки, пригодные для микропротезирования. Церковники категорически против и такого варианта клонирования. Они не различают зародыш и потенциального человека и объявляют священной жизнь младенца на любой стадии его развития. Даже в том случае, если налицо генетическое поражение зародыша и младенец родится уродом. Мне представляется научн