Одна из наиболее часто используемых в литературе аксиом — это утверждение, что этничность не совпадает с термином «класс». Вместе с тем, признается, что взаимодействие понятий «этничности» и «классовости» является одним из основополагающих. Например, Дэниэл Белл (DanielBell) в своем эссе «Этничность и социальные изменения» утверждает, что в последние годы многие господствующие идеологии основаны не на классовости: «Уменьшение классовой составляющей во многом связывается с ростом роли этнической идентификации» [13]. Белл говорит, что в сравнении с классовостью, этничность более заметна, поскольку способна сочетать интересы индивида с четкими привязками его к жизни. Этничность обеспечивает полный набор общеизвестных маркеров — в языке, питании, музыке, имянаречении — в то время как другие социальные признаки становятся все более абстрактными и имперсональными. Некоторые исследователи согласны с ним (Глазер (Glazer), Мойниан (Moynihan), другие, напротив, считают, что этничность менее значима, чем классовость (Мирдал (Myrdal), Хоув (Howe), Хакер (Hacker). Часто дискуссии фокусируются на этничности рабочего класса, причем утверждается, что другие классы не имеют этнической принадлежности, а также предполагается, что рабочие стоят перед альтернативой выбора собственной идентичности по классу или этничности[14].
По мнению В. Соллорса, современные авторы И. Хоув (I. Howe), М. Новак (M. Novak) указывают на подмену в значимости для жизни общества понятия «классовой борьбы» принадлежностью к тому или иному этносу, причем некоторые утверждают, что замещение делается в интересах консервативных сил, не заинтересованных в развитии общества и улучшения положения бедных слоев[15]. Милтон М. Гордон (Milton M. Gordon) в своем классическом исследовании «Ассимиляция в американской жизни: роль расы, религии и национальности»[16] предложил компромиссный термин «этнокласс» (ethclass), с помощью которого варианты в групповой идентификации могут быть поняты и в рамках различных классов, и этнических групп. Согласно Гордону этот тип социальной идентификации, который может быть просуммирован в одном предложении «это люди, с кем я чувствую себя комфортно, как дома», дополняется высказыванием «это люди, с которыми часто общаешься и ведешь себя схоже с ними»[17]. Гордон придерживается мнения, что таким образом чувствуют себя люди, принадлежащие одновременно к одной этнической группе и одному классу: «Глядя на социальные детерминанты такого этнокласса, можно обнаружить вертикальную ось этничности и горизонтальную ось классовости, характеристики же этнокласса лежат на пересечении этих осей»[18], например, можно назвать такие этноклассы: белый протестант верхнесреднего класса, белый ирландец-католик нижнесреднего класса, протестант афро-американец верхненижнего класса и т.п.
Антрополог Абнер Коэн (Abner Cohen) полагает, что этничность является частью социальной системы, поскольку с этничностью неразрывно связываются способы добычи средств существования, борьба за получение социальных благ, включая приобретение жилья, образования и др.[19] Он считал этничность символической системой, действующей на всех классовых уровнях. Коэн пишет, что этнические группы времен массовой иммиграции не сохранились в том виде, который они имели в период переселения, но не исчезли, а приняли новые социальные формы. Во многих случаях третье или последующие поколения потомков мигрантов утратили родной язык и ранее присущие этим этническим группам обычаи. Но они постоянно в разных формах воспроизводят свою этническую определенность не только благодаря присущему им консерватизму, но и потому, что эти этнические группы поддерживаются общих интересов в совместной экономической и политической жизни, а также постольку, поскольку их члены должны действовать совместно, противостоя конкуренции с другими этническими группами[20].
Содержание и смысл этнической самоидентификации в современности
Оскар Хандлин (Oskar Handlin) писал: «Однажды я задумал написать историю иммиграции в Америку. Но вскоре я обнаружил, что иммиграция и есть история Америки»[21]. Поэтому неудивительно, что исследователи уделяли повышенное внимание этнической самоидентификации мигрантов, отмечая кардинальные изменения в ней от поколения к поколению. Современные авторы часто обращаются к ставшей классической статье Маркуса Ли Хансена (Marcus Lee Hansen) «Проблема внуков иммигрантов», которая вышла в свет в 1938 г. [22]. Основополагающем тезисом этого автора является то, что этническая самоидентификация иммигрантов и их потомков меняется от поколения к поколению, что связано с условиями восприятия ситуации и определения своего места и роли в условиях страны проживания.
М. Хансен пишет, что проблема иммигрантов не была решена, она исчезла. Люди, рожденные за пределами границ США, просто переставали быть иммигрантами, а становились обычными жителями страны. Каждый из них плохо или хорошо прошел свой путь аккомодации и приспособления к новым условиям, и когда они «американизировались» (что зачастую являлось ничем иным, как примирением с обществом), они перестали нести с собой проблемы. Этот процесс может рассматриваться как обычное развитие индивидов, однако коль скоро в группу, квалифицируемую как иммигранты, продолжается приток из числа выходцев из Европы, проблема остается.
Дети иммигрантов находятся в гораздо более трудном положении, чем их отцы, поскольку вынуждены противостоять нападкам как старожилов, так и своих старших родственников. Первые обвиняют их в недостаточном «американизме», вторые сетуют на отход от традиций отцов. Данная проблема решается самоизоляцией людей от своих родственников и отказом от традиций, которым следовали поколения их предков. Благодаря экономической независимости этот выход кажется легким, но ему сопутствуют большие потери в культурном смысле. Люди осознанно отказываются от богатого наследия своей культуры и, в первую очередь, от своего языка. Хансен замечает: «Нет более последовательного янки, чем „янкизированная“ личность иностранного происхождения»[23].
Практика показала универсализм феномена внуков иммигрантов, когда внуки желают помнить то, что дети хотят забыть. Внуки иммигрантов являются американцами по рождению, вместе с тем, они гордятся достижениями своих дедов и отцов, так как все созданное предыдущими поколениями по праву принадлежит им. Проблемой третьего поколения является задача сохранения импульса интереса к своему прошлому, наряду с объяснением того, что совместные усилия их предков были направлены на создание благоденствия их новой родины, той страны, где они живут.
Владимир Наирны (Vladimir Nahirny) и Джошуа А. Фишмен (Joshua A. Fishman) в целом придерживаются мнения М. Хансена, но вносят и некоторые уточнения[24], связывая «разрушение» этничности потомков иммигрантов с самим содержанием этничности, актуальным для каждого поколения. Если самоидентификация первого поколения переселенцев связана с бытовой обрядовой сферой, духовной и материальной культурой их родины, а также языковыми особенностями их речи, то представители второго поколения свою этничность связывают с какими-либо основополагающими элементами духовной культуры их предков, идеями, по их мнению, служащими культурными маркерами. Третье поколение ощущает себя уже просто американцами, но имеющими предками представителей определенной этнической группы. Внуки практически не ощущают давления маргинальности, родной язык их предков они изучают как иностранный.