Как рождался план операции «Багратион».— Подготовка фронтов и армий.— Роль Ставки.— И. Д. Черняховский и В. В. Курасов.— Между Ставкой и фронтами.—Несколько слов о прошлом в послевоенном освещении.
Некоторое время врачи удерживали меня в постели. У меня появилась, такимобразом, возможность еще раз вникнуть в детали подготавливаемой ГенштабомБелорусской операции. Разрабатывая ее план, мы исходили из благоприятнойобстановки, складывающейся к тому времени для нас на фронте.
Четвертое военное лето было для советского народа многообещающим. Позади былиудачно проведенные крупные операции по освобождению десятков наших городов исотен деревень. Теперь Красная Армия «по своему усмотрению»определяла темп и характер борьбы на фронтах.
К лету 1944 года фашистские войска были отброшены на линию Нарва — Псков —Витебск — Кричев — Мозырь — Пинск — Камень-Каширский — Броды — Коломыя — Яссы —Дубоссары — Днестровский лиман. Красная Армия освободила Ленинградскую иКалининскую области, часть Белоруссии, почти всю Украину, часть Молдавии иКрым. На южном участке фронта боевые действия были перенесены уже за пределыСССР и велись на территории Румынии.
Наш тыл все обильнее снабжал фронт вооружением, техникой, боеприпасами,снаряжением, материальными ресурсами. Были проведены очередные мероприятия поусовершенствованию организационной структуры войск, формированию новых танковыхобъединений и соединений, авиационных частей и соединений Резерва ВерховногоГлавнокомандования. К началу летней кампании 1944 года в резерве Ставкинаходились две общевойсковые, одна танковая и одна воздушная армии, а надоукомплектовании — ряд стрелковых, кавалерийских, танковых, механизированных,артиллерийских и авиационных соединений. Советские Вооруженные Силы все болеекрепли организационно, неуклонно повышались боевое мастерство и моральный духвоинов. На 1 июня в Действующей армии было 1 617 408 членов и кандидатов вчлены ВКП(б).
Еще при планировании операций на зимний период 1944 года Советское ВерховноеГлавнокомандование приняло решение провести летом основные операции по разгромуцентральной группировки фашистских войск и освобождению Белоруссии. Собственно,с апреля фактически и должно было начаться материальное обеспечение предстоящейлетней кампании. Центральный Комитет партии, Государственный Комитет Обороныпринимали все меры к своевременному созданию для этого всех предпосылок.
Генеральный штаб представил в ГКО все расчеты на требовавшиеся для этойоперации воинские силы, запасы боевой техники, сооружения, боеприпасы, горючее,снаряжение, продовольствие и другие материальные ресурсы. Генштаб считал приатом возможным привлечь к участию в Белорусской операции некоторую часть войскза счет тех, которые освободятся в результате наступательных операций на юге.Разрабатывался и проводился в жизнь также ряд других крупных организационныхмероприятий. В частности, в целях улучшения управления войсками на территорииБелоруссии, 24 апреля 1944 года Западный фронт был переименован в 3-йБелорусский, а из армий его левого крыла, действовавших на могилевскомнаправлении, был создан 2-й Белорусский фронт. Последовали меры поукомплектованию и обеспечению новых фронтов.
Больших трудов и внимания Центрального Комитета партии, Генерального штаба ицентральных управлений Наркоматов обороны, путей сообщения потребовали меры,связанные с предстоявшей перегруппировкой войск и с переброской всегонеобходимого для Белорусской операции из глубины страны. Вся эта колоссальнаяработа должна была проводиться в обстановке строгой секретности, чтобы скрытьот врага огромный комплекс подготовительных работ для предстоявшей летнейоперации. Поэтому к руководству подготовительными мероприятиями привлекалсякрайне ограниченный круг лиц.
Готовясь к летней кампании 1944 года, фашистское командование считало наиболеевероятным, что Красная Армия нанесет главный удар на юге. В Белоруссии же онипредполагали местные операции сковывающего характера, надеясь отразить ихсилами группы армий «Центр». Гитлеровская клика не допускала мысли,что советские войска смогут наступать по всему фронту. Поэтому свои основныесилы враг держал не в Белоруссии, а на юге. Чтобы укрепить фашистов в этоммнении, мы демонстративно «оставляли на юге» большинство своихтанковых армий. Все светлое время суток в войсках центрального участкасоветско-германского фронта велись лихорадочные «оборонительные»работы (на южном участке оборонительные работы велись ночью) и т. д. Вот лишьнебольшая часть вопросов, над которыми трудились тогда Генеральный штаб исоответствующие управления Наркомата обороны.
К разработке конкретного оперативного плана проведения Белорусской операции иплана летней кампании 1944 года в целом Генеральный штаб вплотную приступил сапреля. В основу плана был положен замысел Верховного Главнокомандования,которым предусматривалось мощными сходящимися ударами по флангам белорусскоговыступа — с севера от Витебска через Борисов на Минск и с юга через Бобруйсктакже на Минск — разгромить главные силы немецкой группы армий«Центр», находившиеся в середине выступа, восточнее Минска.Предполагалось, что успешное выполнение замысла позволит полностью освободитьвсю территорию Белоруссии, отбросить все еще нависавший над Москвой вражескийфронт западнее Смоленска, далее выходом на побережье Балтийского моря и кграницам Восточной Пруссии рассечь стратегический фронт врага, поставив вопасное положение действовавшую в Прибалтике группу армий «Север»,создать выгодные предпосылки для нанесения последующих ударов по врагу как вПрибалтике, так и в западных районах Украины и для развития новых, решающихопераций на наиболее уязвимых для немцев восточнопрусском и варшавскомнаправлениях.
Для разгрома группы армий «Центр» Ставка считала необходимым привлечьвойска 1-го Прибалтийского фронта (командующий генерал армии И. Х. Баграмян,член военного совета генерал-лейтенант Д. С. Леонов, начальник штабагенерал-лейтенант, затем генерал-полковник В. В. Курасов), стоявшие западнееНевеля по Невельской гряде до Западной Двины; 3-го Белорусского фронта(командующий генерал-полковник, затем генерал армии И. Д. Черняховский, членвоенного совета генерал-лейтенант В. Е. Макаров, начальник штабагенерал-лейтенант, затем генерал-полковник А. П. Покровский) — от ЗападнойДвины по Витебской гряде до западных отрогов Смоленской возвышенности; 2-гоБелорусского фронта (командующий генерал-полковник, а с 28 июля 1944 годагенерал армии Г. Ф. Захаров, член военного совета генерал-лейтенант Л. З.Мехлис, затем генерал-лейтенант Н. Е. Субботин, начальник штабагенерал-лейтенант А. Н. Боголюбов) — от восточной границы между Витебской иМогилевской областями до северной границы Гомельской области; 1-го Белорусскогофронта (командующий генерал армии, затем Маршал Советского Союза К. К.Рокоссовский, член военного совета генерал-лейтенант Н. А. Булганин, начальникштаба генерал-полковник М. С. Малинин) — от Нового Быхова через Жлобин к устьюПтичи, затем вдоль Припяти на запад до Ратно и оттуда к Ковелю; Днепровскуювоенную флотилию (командующий капитан 1-го ранга, затем контр-адмирал В. В.Григорьев, член военного совета капитан 1-го ранга П. В. Боярченко, начальникштаба капитан 2-го ранга К. М. Балакирев), корабли которой находились наДнепре, Березине и Припяти; наконец, крупные силы партизан, активнодействовавших на территории Белоруссии.
Замыслом предусматривался одновременный переход в наступление на лепельском,витебском, богушевском, оршанском, могилевском, свислочском и бобруйскомнаправлениях с тем, чтобы мощными и неожиданными для врага ударами раздробитьего стратегический фронт обороны, окружить и уничтожить немецкие группировки врайоне Витебска и Бобруйска, после чего, стремительно развивая наступление вглубину, окружить и затем разгромить войска 4-й немецкой армии восточнееМинска, что создало бы благоприятные условия для развития операций всех четырехфронтов.
Одновременно с подготовкой Белорусской операции Генеральный штаб совместно скомандованием Ленинградского и Карельского фронтов разрабатывали наступательныеоперации на Карельском перешейке и в Южной Карелии. Они должны были отвлечьсилы и внимание врага от центрального участка фронта. Успех советских войск вэтих операциях, которые планировалось провести раньше, мог резко повлиять направящие круги Финляндии, вынудить их к разрыву с Германией и скорейшему выходуиз войны.
В течение марта и апреля замысел летней кампании неоднократно обсуждался иуточнялся у Верховного Главнокомандующего.
Г. К. Жукова и меня несколько раз вызывали в Москву. Много раз ВерховныйГлавнокомандующий говорил с нами об отдельных деталях и по телефону. При этомСталин нередко ссылался на свои переговоры по этим вопросам с командующимивойсками фронтов, особенно с К. К. Рокоссовским. Когда шли операции поосвобождению Правобережной Украины и Крыма, Сталин напоминал мне онеобходимости во что бы то ни стало закончить их в апреле, чтобы в маеполностью переключиться на подготовку Белорусской операции. В начале апреля водном из разговоров он сообщил мне, что склонен, вопреки возражениямкомандующего Ленинградским фронтом Л. А. Говорова, снова разделить этот фронтна два, оставить за Ленинградским фронтом к югу от Финского залива нарвскоенаправление (примерно до Гдова), а южнее, на псковско-валгском направлении,создать 3-й Прибалтийский фронт, передав ему из Ленинградского 3 армии. Тогдаже он поставил мне и другой вопрос, который обсуждался в Ставке,— о разделенииЗападного фронта, о чем я уже говорил выше. Словом, Верховный постоянно обращалнаше внимание на подготовку этой операции. Заранее был решен вопрос и оназначении командующих Белорусскими фронтами.
Помню, Сталин спросил меня, кого бы я мог рекомендовать на должностькомандующего 3-м Белорусским фронтом. Я сказал, что по всем вопросам,связанным с Белорусской операцией, мы неоднократно говорили с Антоновым. Вкачестве командующего
3-м Белорусским я порекомендовал кандидатуру генерал-полковника И. Д.Черняховского. Помню и другую беседу того времени.
4-й Украинский фронт готовился тогда к штурму Сапун-горы и взятию Севастополя.Сталин поинтересовался, какие войска этого фронта можно будет взять послеосвобождения Севастополя на усиление фронтов белорусского направления. Понашему с А. И. Антоновым мнению, фронтовое управление и 2 армии (2-югвардейскую и 51-ю) можно было вывести в резерв Ставки, причем обязательно натерриторию Белоруссии. Из них одну разместить восточнее Витебска, для усиленияправого крыла создаваемой там группировки.
Сталин не возражал и приказал мне еще раз обсудить эти вопросы с Антоновым,после чего окончательно согласовать со Ставкой предложения Генерального штаба.Попросил также сообщить свои предложения о начальниках штабов создаваемых набелорусском направлении фронтов и наметить из состава войск 4-го Украинскогофронта известный мне и наиболее опытный высший командный состав, которыйполезно будет использовать при проведении Белорусской операции. Обдумав это, янесколько позднее назвал двух командармов — Г. Ф. Захарова и Я. Г. Крейзера, аиз командиров корпусов — А. А. Лучинского, П. К. Кошевого и ряд другихкомандиров. Данные рекомендации тоже не пропали даром. Захаров стал командоватьпосле И. Е. Петрова 2-м Белорусским фронтом; Крейзер — опять 51-й армией, воглаве которой он с июля участвовал в развитии Белорусской операции; Лучинский с28-й армией участвовал в развитии Бобруйской операции; Кошевой командовал вовремя освобождения Белоруссии 71-м стрелковым корпусом и т. д.
В первой половине апреля 1944 года Генеральный штаб с разрешения ВерховногоГлавнокомандующего запросил мнение командующих соответствующими фронтами олетней кампании и проведении Белорусской операции. С 17 по 19 апреля Ставкадала фронтам Северо-Западного, Западного и Юго-Западного направлений директивыперейти к местной обороне и созданию оборонительных рубежей. В директивахуказывалось, что мероприятие это временное, направленное на подготовку войск кпоследующим активным действиям. 2-й и 3-й Украинские фронты получилианалогичные директивы 6 мая.
20 мая разработанный Генштабом план Белорусской операции был представленВерховному Главнокомандующему. Вскоре он был рассмотрен в Ставке с участиемнекоторых командующих и членов военных советов фронтов. В ближайшие же дниГенштаб должен был представить уточненный план на окончательное утверждение вСтавку. Вместе с Г. К. Жуковым и А. И. Антоновым я неоднократно бывал в те дниу Верховного Главнокомандующего. Каждый раз во время этих встреч мывозвращались к обсуждению деталей плана и проведения Белорусской операции,получившей наименование «Багратион». Тогда же всесторонне былрассмотрен вопрос о готовности Ленинградского фронта к проведению в начале июнянаступательной операции на Карельском перешейке и план операции Карельскогофронта в Южной Карелии, которая должна была начаться через несколько дней послеоперации Ленинградского фронта.
30 мая Ставка окончательно утвердила план операции «Багратион». Онбыл прост и в то же время смел и грандиозен. Простота его заключалась в том,что в его основу было положено решение использовать выгодную для насконфигурацию советско-германского фронта на белорусском театре военныхдействий, причем мы заведомо знали, что эти фланговые направления являютсянаиболее опасными для врага, следовательно, и наиболее защищенными. Смелостьзамысла вытекала из стремления, не боясь контр-планов противника, нанестирешающий для всей летней кампании удар в одном стратегическом направлении. Ограндиозности замысла свидетельствует его исключительно важноевоенно-политическое значение для дальнейшего хода второй мировой войны,невиданный размах, а также количество одновременно или последовательнопредусмотренных планом и, казалось бы, самостоятельных, но вместе с тем тесносвязанных между собой фронтовых операций, направленных к достижению общихвоенно-стратегических задач и политических целей.
Конфигурация фронта в Белоруссии представляла собой к тому времени огромныйвыступ на восток площадью около 250 тыс. вв. км, огромной дугой огибавшийМинск. Северный его фас был обращен к Великим Лукам; восточный смотрел снемецкой стороны на Смоленскую и Гомельскую области; южный тянулся вдольПрипяти. Нависая над правым крылом 1-го Украинского фронта, выступ создавал ссевера угрозу коммуникациям этого фронта и способствовал обороне фашистскихподступов к границам Польши и Восточной Пруссии. Поэтому немецкое командованиестремилось удержать выступ во что бы то ни стало и уделяло его оборонеисключительное внимание.
Главная полоса вражеской обороны проходила по линии Витебск — Орша — Могилев —Рогачев — Жлобин — Бобруйск. Особенно сильно были укреплены районы Витебска иБобруйска, то есть фланги группы армий «Центр». Мощную оборону онаимела также на оршанском и могилевском направлениях. Были построеныоборонительные рубежи и в оперативной глубине — по берегам Днепра, Друти иБерезины. Все инженерные оборонительные сооружения довольно удачно увязывалисьс естественными, очень выгодными для обороны условиями местности — реками,озерами, болотами, лесами. Крупные города гитлеровцы превратили в сильные узлысопротивления, укрепленные системой хорошо развитых траншей, дотов и дзотов, атакие города, как Витебск, Орша, Могилев, Бобруйск, Борисов и Минск, приказомГитлера были объявлены «укрепленными районами». Это, как обычно,означало, что их следовало удерживать любой ценой.
В немецкую группу армий «Центр» входили 3-я танковая, 4-я, 9-я и 2-яармии. В первой полосе обороны находилось 38 дивизий, во втором эшелоне и врезерве — 14 дивизий с большим количеством спецподразделений и команд, а всего,с учетом фланговых соединений соседних групп армий, немцы имели в Белоруссии 63дивизии и три бригады. Руководил центральной группой вражеских войск до 28 июня1944 года генерал-фельдмаршал Буш. Его армиями командовали генерал-полковникРейнгардт, генерал пехоты Типпельскирх, генерал танковых войск Форман игенерал-полковник Вейхс. Несколько позже к участию в боях здесь подключилась4-я танковая армия генерала танковых войск Неринга. На этом направлении былососредоточено 1200 тыс. солдат и офицеров, имевших 9,5 тыс. орудий и минометов,900 танков и штурмовых орудий, 1300 боевых самолетов.
По утвержденному Ставкой плану, операцию «Багратион» решено былоначать 19—20 июня. На вторую половину 1944 года руководящий состав ВооруженныхСил получил новые условные фамилии. Сталин теперь именовался Семеновым, Жуков —Жаровым, я — Владимировым; командующие фронтами: Говоров — Гавриловым,Масленников — Мироновым, Еременко — Егоровым, Баграмян — Батуриным,Черняховский — Черновым, Захаров — Зориным, Рокоссовский — Румянцевым, Конев —Киевским, Малиновский — Морозовым.
Утверждая 30 мая план Белорусской операции, Сталин, как это было уже не раз,заявил, что ближайшая задача Ставки — помочь командованию и войскам фронтовполучше подготовить и провести задуманную операцию, а ГКО и Генштаб обязаныпринять меры к тому, чтобы своевременно и полностью обеспечить войска всемнеобходимым. Он предложил направить Г. К. Жукова и меня в Белоруссию в качествепредставителей Ставки и спросил, на какие фронты мы хотели бы поехать. Мы обаответили, что готовы работать там, где будет указано. Было принято решениепослать Жукова для координации действий 1-го и 2-го Белорусских, а меня— 1-гоПрибалтийского и 3-го Белорусского фронтов.
В ночь на 31 мая Сталин, Жуков, я и Антонов отработали в Ставке частныедирективы фронтам белорусского направления, указания немедленно приступить кподготовке операции «Багратион» и конкретные задачи на первый этап еепроведения. 31 мая директивы за подписью Сталина и Жукова были направленыфронтам. Г. К. Жуков подписал распоряжение Захарову и Рокоссовскому определитьсрок готовности и начало наступления. Аналогичное распоряжение за моей подписьюпосылалось Баграмяну и Черняховскому[92].
Ставка Верховного Главнокомандования намечала следующий план дальнейшегоразвития операции. Усилия 1-го Прибалтийского фронта направить через Полоцк,Глубокое, Швенченис (Свенцяны) — на Шяуляй, отсекая немецкую группу армий«Север» от группы «Центр» и выходя на Балтику в районеКлайпеды; войска 3-го Белорусского фронта, после разгрома врага в районеВитебска и Орши и удара на Борисов, направить через Минск, Молодечно, Вильнюс,Каунас, Лиду и Гродно и вывести к границам Восточной Пруссии: 2-м Белорусскимфронтом, сковывая немецкую группу армий «Центр» с востока, наноситьудар на Могилев, затем через Столбцы и Новогрудок выходить в район Волковыск,Белосток. 1-й Белорусский фронт, после выполнения Белорусской операции иокружения вместе с войсками 3-го Белорусского фронта минской группировкипротивника, должен будет направить войска своего правого крыла на Слуцк,Барановичи, Слоним и Пружаны, а левого — через Пинск, Кобрин, Брест, Ковель иХелм на Седлец и Люблин.
31 мая я встретился в Генштабе с командующим 3-м Белорусским фронтом И. Д.Черняховским, которому из-за болезни не удалось принять участие в совещании уВерховного Главнокомандующего при рассмотрении плана операции. Иван Даниловичискренне обрадовался встрече и выразил удовлетворение, что мы с ним вместебудем осуществлять операцию, в которой он впервые будет выступать в качествекомандующего фронтом. В нашей беседе о замысле операции «Багратион» ио задачах 3-го Белорусского фронта принимали участие Г. К. Жуков и А. И.Антонов.
В те же дни фронтам был дан ряд конкретных указаний, имевших отношение к летнимнаступательным операциям. Так, 27 мая директивой Ставки участок правофланговой6-й гвардейской армии 1-го Прибалтийского фронта передавался 2-муПрибалтийскому, а 6-я гвардейская должна была бы использоваться в ударнойгруппировке своего фронта.
29 мая всем командующим фронтами направили подробную директиву Генштаба, вкоторой перечислялись все основные мероприятия, обеспечивающие скрытность работпри подготовке летних операций.
Перед нашим отъездом Верховный Главнокомандующий дал нам с Жуковым последниеуказания относительно нашей деятельности на фронтах, просил постоянно держатьего в курсе происходящих событий и пожелал войскам и нам лично успеха.
Выезжал я, как обычно, в сопровождении группы офицеров и генералов. В ее составвпервые был включен старший лейтенант М. И. Сорокин. Судьбе было дано такраспорядиться, что с тех пор уже тридцать лет он неизменно находится со мной.Вначале он решал задачи обеспечения безопасности начальника Генерального штаба,а сейчас — для поручений при мне.
Помнится, когда в мае 1944 года М. И. Сорокин представился мне, он сразу жепроизвел благоприятное впечатление: крепкого телосложения, стройный, высокий,серьезный. Правда, показался несколько хмурым, но, как стало потом понятно, этахмурость являлась своеобразным отражением его сдержанности, внутреннейсобранности. Пришел М. И. Сорокин ко мне обстрелянным офицером — в составесоветских войск с боями отходил от границы, а потом выполнял ряд важныхспециальных заданий.
Много верст я проехал с Михаилом Ивановичем. Он сопровождал меня при проведенииБелорусской операции, разгроме немецко-фашистских войск в Прибалтике и Пруссии,колесил по дорогам Дальнего Востока во время войны против милитаристскойЯпонии. В послевоенные годы, когда я работал в Министерстве обороны, он такжебыл непременным моим спутником.
Должность адъютанта или офицера для поручений имеет ряд специфическихособенностей. В ней много мелких забот и хлопот. По специфика спецификой, а онпрежде всего должен быть всегда примерным военнослужащим.
Могу сказать только положительное о полковнике М. И. Сорокине. Он экстерномсдал экзамены за курс Высшего военного училища имени Верховного Совета РСФСР.М. И. Сорокин с душой относится к делу, энергичный, дисциплинированный. Спасибоему на честное выполнение своего служебного долга, за умение всегда бытьполезным и крайне нужным человеком.
4 июня в 16 часов я прибыл в штаб 3-го Белорусского фронта,' располагавшийся влесу вблизи городка Красное Смоленской области. Там заранее был подготовленпункт управления с соответствующими средствами связи, обеспечивавший мнепостоянную и падежную телефонную, телеграфную и радиосвязь со Ставкой,Генеральным штабом и всеми командующими фронтами и армиями.
Вместе со мной прибыли: заместитель командующего артиллерией Красной Армиигенерал-полковник М. Н. Чистяков, который должен был координировать действияартиллерии двух фронтов; заместитель командующего ВВС генерал-полковник авиацииФ. Я. Фалалеев (с той же целью по авиации) и группа офицеров Генеральногоштаба, возглавлявшаяся состоявшим при мне генералом для порученийгенерал-лейтенантом М. М. Потаповым.
Вечером И. Д. Черняховский ознакомил нас с окончательно отработаннымкомандованием фронта планом операции, с задачами армий и доложил о проделаннойработе по подготовке операции.
Согласно директиве Ставки от 31 мая 1944 года этот фронт был обязан, проведяоперацию во взаимодействии с левым крылом 1-го Прибалтийского и войсками 2-гоБелорусского фронтов, разгромить витебско-оршанскую группировку врага. Для этойцели предусматривалось нанести два удара: один 39-й и 5-й армиями на северефронта, причем 39-я, обходя Витебск с юго-запада, во взаимодействии с левымкрылом 1-го Прибалтийского фронта, должна была разгромить витебскую группировкуврага и овладеть Витебском, а 5-я через Богушевск, Сенно и Лукомль пробиватьсяк верхнему течению реки Березины; другой удар — 11-й гвардейской и 31-йармиями, разгромив оршанскую группировку врага, развивать наступление вдольМинской автострады на Борисов. Подвижные войска (конницу и танки) предлагалосьиспользовать для развития успеха в общем направлении на Борисов. К началуоперации фронт имел 6445 стволов артиллерии и минометов (от 76-мм и выше), 689установок реактивной артиллерии, 1810 танков и самоходных орудий (с учетомстоявшей в резерве 5-й гвардейской танковой армии) и 1864 боевых самолета.
По решению командующего фронтом для выполнения этих задач создавались ударныегруппы в 39-й армии (командующий генерал-лейтенант И. И. Людников, членвоенного совета генерал-майор В. Р. Бойко, начальник штаба генерал-майор М. И.Сими-новский) — 84-й и 5-й гвардейский стрелковые корпуса в составе 5стрелковых дивизий и 28-я танковая бригада; в 5-й армии (командующийгенерал-лейтенант Н. И. Крылов, член военного совета генерал-майор И. М.Пономарев, начальник штаба генерал-майор Н. Я. Прихидько) — 72-й и 65-йстрелковые корпуса в составе 6 стрелковых дивизий, 153-я и 2-я гвардейскаятанковые бригады; в 11-й гвардейской армии (командующий генерал-лейтенант К. Н.Галицкий, член военного совета генерал-майор П. Н. Куликов, начальник штабагенерал-майор И. И. Семенов) — 8-й и 36-й гвардейский стрелковые корпуса всоставе 5 стрелковых дивизий и 120-я танковая бригада; в 31-й армии(командующий генерал-лейтенант В. В. Глаголев, член военного советагенерал-майор Д. А. Карпенков, начальник штаба генерал-майор М. И. Щедрин) —71-й и 36-й стрелковые корпуса в составе 5 стрелковых дивизий и 213-я танковаябригада.
Второй эшелон фронта составляли подвижные соединения: 3-й гвардейскиймеханизированный корпус, 3-й гвардейский кавалерийский корпус, а в последующеми 5-я гвардейская танковая армия; в 11-й гвардейской армии— 2-й гвардейскийтанковый Тацинский корпус.
По плану, утвержденному командующим фронтом, из артиллерийских и танковыхсредств фронта, для обеспечения успеха на армейских участках прорыва фронтаобороны врага, привлекались 5764 орудия и миномета, или 80,1% общего количествастволов, что составляло в среднем на 1 км фронта прорыва до 175 стволов; 1466танков и САУ, или 80,9% от общего количества, что составляло общую плотность на1 км участка прорыва до 44 единиц. Это позволяло рассчитывать на успехпредстоящей операции.
Проверкой было установлено, что командование, штаб и политуправление фронтауделяют серьезное внимание маскировке прибывавших на фронт общевойсковых,танковых, артиллерийских соединений и других специальных войсковых частей ивсевозможных воинских грузов. Офицеры штаба фронта встречали на станцияхвыгрузки войска и сопровождали их в указанные для них районы сосредоточения,строжайше требуя мер маскировки. Категорически запрещалось производить днемперегруппировки и крупные передвижения войск; осуществлять рекогносцировкибольшими группами командного состава; нарушать существовавший ранее режим огня;производить ознакомительные облеты занятых противником территорий. Маскировкарайонов сосредоточения повседневно проверялась с воздуха офицерами штабафронта. Одновременно проводился ряд хорошо продуманных и умело организованныхмероприятий с целью дезориентации противника. Серьезно была организована ибоевая подготовка войск на хорошо оборудованных полигонах и учебных полях втылу, куда дивизии и специальные части, предназначенные для прорыва,последовательно и скрытно выводились во вторые эшелоны.
Во всем чувствовался мудрый опыт командования и штабов всех степеней фронта,накопленный на протяжении войны.
5 июня командование фронта рассматривало планы армий по проведению операции.Докладывали командармы И. И. Людников (39-я армия) и В. В. Глаголев (31-яармия). Особых замечаний их планы не вызвали и были одобрены.
6 июня с утра мы с И. Д. Черняховским побывали в 5-й ар-мин Н. И. Крылова, научастке прорыва детально проанализировали планы командующего и начальниковродов войск армии.
Особое внимание было уделено вопросам использования артиллерии и увязкедействий пехоты, танков, артиллерии и авиации. По всем вопросам была достигнутаполная договоренность, и мы покинули армию вполне уверенными в том, что онанаходится в твердых, умелых и надежных руках.
В ночь на 7 июня я доложил Верховному, что на 3-м Белорусском и 1-мПрибалтийском фронтах за эти дни никаких изменений в оперативной обстановке непроизошло, подготовка войск в 3-м Белорусском проходит в сроки, установленныепланом. 7 июня вместе с Черняховским, Фалалеевым и командованием 1-й воздушнойармии мы обсуждали задачи, стоявшие перед авиацией. На рассвете 8 июня я вместес М. Н. Чистяковым и Ф. Я. Фалалеевым перелетели на 1-й Прибалтийский фронт.
Командующего фронтом Ивана Христофоровича Баграмяна я знал еще до ВеликойОтечественной войны по учебе в Академии Генерального штаба, а начальника штабаВладимира Васильевича Курасова — еще раньше, до совместной учебы в этойакадемии. Наше первое знакомство с ним состоялось в 1935—1936 годах во времяоперативно-стратегических полевых поездок, проводившихся командующимБелорусским военным округом И. П. Уборевичем. Я тогда работал начальникомотдела боевой подготовки в штаба Приволжского военного округа, командованиекоторого привлекалось на эти поездки в роли одного из армейских управлений. В.В. Курасов служил тогда в Белорусском военном округе. В 1940 году, после тогокак я был назначен на должность заместителя начальника Оперативного управленияГенштаба, по моему предложению на мою прежнюю должность — начальника отделаоперативной подготовки Генштаба был переведен старший преподаватель АкадемииГенштаба В. В. Курасов. В первых числах августа 1941 года я стал начальникомОперативного управления и заместителем начальника Генерального штаба, а В. В.Курасов — заместителем начальника Оперативного управления. Он много помогал Б.М. Шапошникову и мне в те тяжелые месяцы войны. На протяжении последующих летвозглавлявшиеся Владимиром Васильевичем штабы армий и фронтов всегда получаливысокую оценку Ставки Верховного Главнокомандования и руководства Генеральногоштаба. Установившимися между нами в те годы дружественными отношениями мы обаочень дорожили.
Итак, военная служба снова, в третий раз привела меня туда, где мне довелосьбыть во время гражданской войны и в 30-е годы. Естественно, нахлынуливоспоминания. Но действительность быстро вернула меня к напряженнымповседневным делам. Весь день 8 июня мы пробыли на КП И. X. Баграмяна.Заслушали доклады командующего, начальника штаба, начальников родов войск ичлена военного совета фронта о ходе подготовки к операции, ее материальномобеспечении. Согласно директиве Ставки от 31 мая командованию 1-гоПрибалтийского фронта на первом этапе стратегической Белорусской операцииприказывалось во взаимодействии с 3-м Белорусским фронтом разгромитьвитебско-лепельскую группировку противника и выйти на южный берег ЗападнойДвины в районе Чашники, Лепель, для чего силами 6-й гвардейской и 43-й армийпредусматривалось прорвать оборону противника юго-западнее Городка (в 35 кмсеверо-западнее Витебска).
Решая задачу, войска фронта обязаны были форсировать Западную Двину и овладетьБешенковичами, а частью сил во взаимодействии с правым крылом 3-го Белорусскогофронта разгромить витебскую группировку противника и освободить Витебск, чтобыв дальнейшем, развивая наступление на Лепель, прочно обеспечивать главнуюгруппировку фронта с севера на полоцком направлении.
В состав 1-го Прибалтийского фронта к началу Белорусской операции входили: 4-яударная армия (командующий генерал-лейтенант П. Ф. Малышев, член военногосовета генерал-майор Т. Я. Велик, начальник штаба генерал-майор А. И. Кудряшов)— 14-й, 83-й и 100-й стрелковые корпуса; 6-я гвардейская армия (командующийгенерал-лейтенант, вскоре генерал-полковник И. М. Чистяков, член военногосовета генерал-майор К. К. Абрамов, начальник штаба генерал-майор В. А.Пеньковский) — 22-й и 23-й, 103-й и 2-й гвардейский стрелковые корпуса; 43-яармия (командующий генерал-лейтенант А. П. Белобородое, член военного советагенерал-майор С. И. Шабалов, начальник штаба генерал-майор Ф. Ф. Масленников) —1-й, 60-й и 92-й стрелковые корпуса; 3-я воздушная армия (командующийгенерал-лейтенант авиации Н. Ф. Папивин, начальник штаба генерал-майор авиацииН. П. Дагаев); 1-й танковый корпус генерал-лейтенанта танковых войск В. В.Будкова; ряд других стрелковых, танковых, самоходно-артиллерийских,артиллерийских и инженерных соединений и частей, подчиненных непосредственнокомандованию фронта.
Согласно указаниям Ставки взлом тактической обороны врага решено былоосуществить на 25-километровом фронте, на стыке 16-й немецкой армии группыармий «Север» с 3-й танковой армией группы армий «Центр». Кместу прорыва сосредоточивались две армии фронта — б-я гвардейская и главныесилы 43-й, а также основные фронтовые резервы и 1-й танковый корпус. Главныйудар предусматривалось нанести смежными флангами армий в общем направлении наБешенковичи, Лепель, имея ближайшей задачей прорыв тактической зоны обороныврага, чтобы затем во взаимодействии с 39-й армией 3-го Белорусского фронтаокружить и разгромить витебскую группировку врага, а главными силами с ходуфорсировать Западную Двину и овладеть плацдармом на ее левом берегу.
В дальнейшем намечалось главными силами фронта развивать наступление на запад,чтобы, разгромив лепельскую группировку, с ходу овладеть Лепелем, а ударомчастью сил вдоль правого берега Западной Двины отсечь войска 16-й армии отвойск 3-й немецкой танковой армии.
Для осуществления этой и последующих задач командование фронта решилоразвернуть силы в одном оперативном эшелоне, используя танковый корпус вкачестве подвижной группы. Операция предусматривала три этапа. Основнымсодержанием первого являлся взлом обороны противника на всю глубину тактическойзоны. На втором этапе намечалось ввести в прорыв танковый корпус в направлениина Бешенковичи, форсирование Западной Двины и захват плацдарма на ее левомберегу. Одновременно 43-я армия во взаимодействии с 39-й армией 3-гоБелорусского фронта должна была окружить и уничтожить витебскую группировкупротивника. На третьем этапе планировалось форсировать реку Уллу и овладетьгородами Камень и Лепель. Дальнейшие действия зависели от хода развитиястратегической операции. К участку прорыва привлекалось до 75% всехнаходившихся в составе фронта стрелковых войск, 3760 орудий и минометов, 535танков и САУ.
Командование фронта определило и состав армейских ударных группировок. В 6-йгвардейской армии для прорыва предназначались 2 стрелковых корпуса — 22-й и23-й в первом эшелоне и 2 — 103-й и 2-й гвардейский — во втором. 43-я армияимела в ударной группировке 3 стрелковых корпуса — 1-й и 60-й в первом эшелонеи 92-й — во втором. После такого распределения сил и средств в резерве фронтакроме танкового корпуса оставалась одна стрелковая дивизия на правом крылеударной группировки. Здесь, как и на 3-м Белорусском фронте, командованием иштабами всех степеней и войсками в целом была развернута огромнаяподготовительная работа.
Никаких существенных замечаний или поправок принятые командованием фронтарешения по проведению операции у нас не вызвали. Были рассмотрены и одобренырешения командующих армиями фронта.
В ночь на 9 июня в очередном донесении Верховному Главнокомандующему я сообщил,что подготовка к операции в 1-м Прибалтийском фронте идет успешно; доложил и отом, что прибытие войск на 3-й Белорусский фронт из-за неудовлетворительнойработы железных дорог задерживается и что утвержденный план перевозоксрывается. Так, к 9 июня из 3-го гвардейского механизированного корпусагенерал-лейтенанта танковых войск В. Т. Обухова прибыло всего лишь 50% состава,тогда как по плану корпус должен был прибыть полностью еще 5 июня. Добавлю, чтовообще в те месяцы работа железных дорог не раз вызывала у нас нарекания, ихотставание от фронтовых нужд чрезвычайно осложняло выполнение боевых заданий.
В ту же ночь мы вернулись на 3-й Белорусский фронт и весь день 9 июня вместе сИ. Д. Черняховским знакомились с 11-й гвардейской армией К. Н. Галицкого. Армияв целом производила отличное впечатление, хотя в связи с ее перегруппировкой нановое направление подготовительная работа к операции в ней несколько отставала.Заслушав решение и основные соображения Галицкого и командиров корпусов попроведению операции, мы внесли некоторые коррективы и дали дополнительныеуказания.
Озабоченный задержкой с подвозом войск, я предложил начальник<