История возникновения
На протяжении 30 лет Лурия наблюдает человека Ш(молодой журналист Соломон Шерешевский), который обладает выдающейся памятью. Целью книги стало собрание большого материала, позволяющего изучить основные формы и приемы этой памяти, описание основных особенностей личности. В книги описаны не только измерения объема и прочности или приемов запоминания и воспроизведения материала, но и влияние этой памяти на мышление, воображение, поведение, изменение внутреннего мира. Автор надеется, что психологи, прочитавшие его книгу, попытаются открыть и описать другие психологические синдромы и изучат особенности личности, возникающие при необычном развитии чувствительности или воображения, наблюдательности или отвлечённого мышления, волевого усилия и следования одной идее. В последние годы учение о памяти стало предметом оживленных исканий и бурного роста, это связано с развитием бионики, заставляющей задумать о способах действия нашей памяти, приемах, находящихся в основе записи воспринимаемого материала и считывание опыта.
Свойства памяти героя
Молодой человек Ш мог запоминать огромное количество информации: осмысленные слова, бессмысленные слоги, числа или звуки. Его память оказалась не подверженной времени, словно облачное хранилище, он мог воспроизвести данные через несколько лет хранения без всяких изменений. Всю информацию Шерешевский превращал в зрительные, яркие образы и расставлял на улице своего воображения, чаще всего заимствуя оформление из детских воспоминаний. Получившиеся образы он сортировал в необходимом порядке, увеличивал в размерах, чтобы не потерять («яйцо»), изменял условия освещения. Если предстояло запомнить что-то неясное, например слова древнееврейской молитвы в детстве, то они откладывались «в виде клубов пара и брызг»
Синестезия: определение и характеристика
Процесс удержания материала не исчерпывается простым сохранением непосредственных зрительных следов и что в него вмешиваются дополнительные элементы, говорящие о высоком развитии у Ш. синестезии.
- словам молитвы на древнееврейском языке, я не понимал их, и эти слова откладывались у меня в виде клубов пара и брызг
- каждый звук непосредственно рождал переживания света и цвета и, как мы ещё увидим ниже, − вкуса и прикосновения...
- Каждый звук речи сразу же вызывал у Ш. яркий зрительный образ, 18 каждый звук имел свою зрительную форму, свой цвет, свои отличия на вкус. Гласные были для него простыми фигурами, согласные − брызгами, чем-то твёрдым, рассыпчатым и всегда сохранявшим свою форму.
- Запоминание "по линиям" и "по брызгам" вступало в силу в тех случаях, когда Ш. предъявлялись отдельные звуки, бессмысленные слоги и незнакомые слова. В этих случаях Ш. указывал, что звуки, голоса или слова вызывали у него какие-то зрительные впечатления − "клубы дыма", "брызги", "плавные или изломанные линии"
Техника непосредственной образной памяти
Каждое слово вызывало у Ш. наглядный образ, и отличия его от обычных людей заключались в том, что эти образы были несравненно более яркими и стойкими, а также и в том, что к ним неизменно присоединялись те синестезические компоненты (ощущения цветных пятен, "брызг" и "линий"), которые отражали звуковую структуру слова и голос произносившего.
Зрительный характер запоминания сохранял свое ведущее значение и при запоминании слов (услышанное слово тут же превращалось в наглядный образ, он был очень ярким и стойким и сохранялся в памяти Ш.)
В образах, которые возникают от слов и цифр, совмещаются наглядные представления и те переживания, которые характерны для синестезии Ш.
Если Ш. слышал понятное слово, эти образы заслоняли синестезические переживания; если слово было непонятным и не вызывало никакого образа, Ш. запоминал его "по линиям": звуки снова превращались в цветовые пятна, линии, брызги − и он запечатлевал этот зрительный эквивалент, на этот раз относящийся к звуковой стороне слова.
- Когда Ш. прочитывал длинный ряд слов, каждое из этих слов вызывало наглядный образ, но слов было много − и Ш. должен был "расставлять" эти образы в целый ряд. Чаще всего − и это сохранилось у Ш. на всю жизнь − он "расставлял" эти образы по какой-нибудь дороге. Иногда это была улица его родного города, двор его дома, ярко запечатлевшийся у него ещё с детских лет.
- фон, который он избирал для своих "внутренних прогулок", был близок к плану сновидения и отличался от него только тем, что он легко исчезал при всяком отвлечении внимания и столь же легко появлялся снова, когда перед Ш. возникала задача вспомнить "записанный" ряд. Образы Ш. были яркими и прочными, что он мог «отворачиваться» от них, а затем поворачиваться и видеть их снова. Также Ш. всегда просил, чтобы слова произносились четко и раздельно и не слишком быстро. (Если слова диктовались слишком быстро, то образы сливались, превращаясь в хаос и шум)
Пропуски, которые нередко замечали у Ш., были связаны с «дефектами восприятия» или с «дефектами внимания», а не с «дефектами памяти». Он мог просто не заметить образ, проходя по воображаемой дороге.
- Каждое предъявленное слово оставляет и "избыточную информацию" в виде тех синестезических (зрительных, вкусовых, тактильных) ощущений, которые возникают от звуков сказанного слова или от образов написанных букв. Поэтому несогласованность между словом и синестетическим образом подсказывала Ш., что он совершил ошибку.