Деструктивные инстинкты подчеркивают то, насколько сложна и запутана инстинктивная жизнь. Однако, признав деструктивные инстинкты, мы приблизились к пониманию некоторых явлений, которые до того совершенно не поддавались объяснению. Хотя нам все еще недостает информации о структуре инстинктивной жизни, мы все же, проследив развитие инстинктов до выбора объекта, сумели понять, как две группы инстинктов взаимодействуют друг с другом и противостоят стремлениям друг друга. Мы увидели, что, несмотря на все препятствия, в конце концов они смешиваются и деструктивные инстинкты уступают место инстинктам жизни. Однако эти две группы инстинктов не смешиваются полностью, поскольку определенным элементам деструктивных инстинктов просто удается спрятаться за инстинктами жизни; соединяясь с аго, они как бы становятся невидимыми. Например на инфантильно-генитальной (фаллической) стадии они принимают форму комплекса кастрации. Тревога, вызванная комплексом кастрации так сильно влияет на сексуальные отношения, что не только генитальная функция ограничивается, но и объект любви изгоняется из сознания. Тревога блокирует чувственные сексуальные стремления, но не препятствует существованию нежных, десексуализированных стремлений, то есть тех стремлений, которые трансформировались под влиянием деструктивных инстинктов. Если такой раскол в любовной жизни сохраняется у мужчин и после подросткового периода, то они страдают от относительной импотенции', к тем, кого они любят, они не испытывают чувственного желания, а тех, кого они чувственно желают, они не могут любить. Одна из форм фригидности у женщин вызвана сходными причинами. Сексуальные запреты, зависть к пенису, которая мешает ее женской роли, ненависть к любимому мужчине и
фантазия о его кастрации, ~ все это может вызвать отсутствие ощущений во время
Даже при простейшей форме импотенции, мужчина отвергает реальный объект любви из страха перед инцестом и из-за страха кастрации, хотя бессознательно он любит объект из эдипова паттерна и ищет ситуации, в которых он мог бы снова и снова пережить эдипов комплекс, который так и не смог преодолеть (истерия). При других формах невроза отсутствует даже бессознательная связь с гетеросексуальным объектом; пациент, сознательно или бессознательно, любит гомосексуальный объект, объект одного с собой пола, то есть нарциссический объект. Бывают также случае, когда позитивная связь существует, хотя и с нарушениями, и отношение к объекту амбивалентно (компульсивный невроз). При психозах, вызванных психогеническими причинами, например, при шизофрении, связи с объектами почти полностью отсутствуют. Как правило, с такими психотиками невозможно поддерживать личный контакт, потому что у них утеряны даже бессознательные психические образы объектов. Другими словами, сексуальные эмоции невротика, к какой бы категории они не относились, связаны с объектами в бессознательном, в то время как либидо психотика уходит от объектов в бессознательном и переносится на эго, увеличивая тем самым нарциссизм. Невротик способен перенести либидо с бессознательных объектов на другие, реальные объекты. Если реальный объект удовлетворяет его бессознательные требования, может создаться впечатление, что он действительно влюблен.
Психотик же, на определенных стадиях болезни, относится ко всеми миру либо равнодушно, либо враждебно; в его бессознательном нет объекта любви. Таким образом, невротик отличается от психотика, главным образом, своим отношениям к объектам внешнего мира. Вследствие этого, психозы называют также нарциссыческими неврозами в отличии от трансферты неврозов. Но, поскольку и у невротика, и у психотика внутренняя жизнь оторвана от внешнего мира, интровертирована, такое разграничение может показаться бесполезным. Однако, при неврозе либидо цепляется за фантазии, содержанием которых являются объекты из внешнего мира, в то время как при психозе объектом фантазии является само эго. Психотическая интроверсия отличается от невротической тем, что при ней искажена катексация объектов.
В общем и целом, у здорового человека твердая и ясная либидозная связь с объектами; в патологических состояниях связь ослабевает - при трансферных неврозах на уровне подсознания, при нарциссических неврозах, - на уровне бессознательного. Более того, в последнем случае либидо становиться нарциссическим.
Очевидно, что у здорового человека деструктивные инстинкты не проявляются в чистом виде; а у психотика они ничем не прикрыты и управляют инстинктивной жизнью. Где-то посередине находиться компульсивный невроз, усиленная амбивалентность которого доказывает, что деструктивные инстинкты не побеждены. При шизофрении деструктивные инстинкты совершенно явно проявляются в агрессии против внешнего мира и против личности самого пациента. При меланхолии деструктивные инстинкты направленны против эго. А у здорового человека и у истерика (который все еще близок к здоровому) либидо стремится к объектам, а деструктивные инстинкты остаются скрытыми. При компульсивном неврозе к либидозному отношению к объекту примешивается садизм, то есть деструктивные инстинкты. При психозе объект либидо фактически отсутствует, и ничто не препятствует деструктивным инстинктам. Похоже, что чем меньше либидо направлено на внешний мир, тем сильнее деструктивные инстинкты; другими словами, отделение инстинктов друг от друга идет рука об руку с исчезновением объективного либидо. И наоборот, как мы знаем, при смешение
инстинктов, поток либидо, направленный на объект, усиливается.
Из всего вышесказанного мы можем сделать вывод, что чем слабее связи личности с объектом, тем тяжелее заболевание.