ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВО, РЕГУЛИРУЮЩЕЕ НАСЛЕДОВАНИЕ ПО ЗАКОНУ В РОССИИ

КУРСОВАЯ РАБОТА

по дисциплине «Гражданское право»

на тему: «Наследование по закону: очередность и субъектный состав»

Выполнил: студент 5 курса

заочной формы обучения

группы Ю-52з

Салихов А.И.

Научный руководитель:

кан.фин.наук, доц.

Мардиева Э.Р.

Нефтекамск 2018

СОДЕРЖАНИЕ

ВВЕДЕНИЕ

Обстоятельства существования человека в обществе, в рамках, урегулированных нормами права приводят к столкновению граждан и членов их семьи с различными ситуациями. Такой нередкой, а порой и грустной, является ситуация с наследованием. Человек смертен, это закон природы. Любой процесс в жизни общества регулируется теми или иными нормами права, исходящими от государства. Соответственно, такому институту, как наследование, уделено большое внимание в гражданском законодательстве Российской Федерации.

Законом установлено два основания наследования: по закону и по завещанию. Наследование по завещанию возможно в том случае, когда наследодатель оформил завещание, т.е. сам распорядился своим имуществом, остающимся на момент его смерти, в пользу тех или иных лиц. Завещание должно быть составлено в соответствии с правилами, установленными законом. Если наследодатель не оставил завещания (и в некоторых других случаях), происходит наследование по закону. Наследниками по закону могут быть родственники и иждивенцы наследодателя, в связи с чем и представляют собой наиболее актуальный институт для изучения.

Наследование по закону – это наследование на условиях и в порядке, указанных в законе и не измененных наследодателем в завещании. Наследование по закону является вторым основанием наследования в случаях, когда завещания нет, или оно является ничтожным и т.д. В таких случаях вступает в действие закон (в реальной жизни наследование по закону встречается гораздо чаще, чем наследование по завещанию).

Круг наследников по закону и порядок их призвания к наследованию определен законодательно в порядке очередности. В основе определения круга наследников и очередности их призвания к наследованию - наличие супружеских либо родственных отношений и степень родства, а также другие обстоятельства, указанные в законе. В первую очередь к наследованию призываются наиболее близкие наследодателю люди - супруг, дети и родители наследодателя. Круг лиц, которые могут выступать наследниками по закону, определен в ГК исчерпывающим образом. Учитываются также отношения свойства и нахождение на иждивении у наследодателя.

С помощью фикции родства определяется правовой статус усыновленного и его потомков при наследовании по закону. В соответствии с п. 1 ст. 1147 ГК РФ при наследовании по закону усыновленный и его потомство с одной стороны и усыновитель, а также его родственники – с другой приравниваются к родственникам по происхождению (кровным родственникам). Таким образом, закон прибегает к конкретному приему для установления в наследственных правоотношениях правового статуса усыновленного лица, которое наделено такими же правами, что и сын (дочь) наследодателя. Согласно фикции родства усыновитель, его родственники и усыновленный находятся между собой в определенной степени родства, как будто они происходят от одного предка, что не соответствует действительности. Данным обстоятельством и объясняется фиктивный характер положения п. 1 ст. 1147 ГК РФ. Действие указанной фикции распространяется и на родных детей усыновителя, которые становятся усыновленному родными братьями (сестрами), в связи с чем после смерти последних усыновленный будет относиться ко второй очереди наследников по закону (ст. 1143 ГК РФ).

Целью настоящей работы является изучение очередности и субъектного состава в наследовании по закону. Эта цель обусловила постановку и решение следующих задач:

- изучение правовой основы наследования по закону;

- определение круга наследников в наследовании по закону, а также их особенности.

Объектом исследования являются общественные отношения при наследовании по закону.

Предметом исследования являются нормы гражданского законодательства, регулирующие основание, процедуру и последствия наследования по закону и практика их применения.

Методологической основой исследования являются современные методы научного познания: общенаучные (диалектико-материалистический метод, анализ и синтез) и частно-научные (метод сравнительного правоведения, формально-логический, системно-структурный, метод юридического моделирования).

Общетеоретическую основу исследования составили научные работы таких российских ученых-теоретиков права как: Волынцева А.В., Писков И.П., Ильченко А.Л., Пискунова М.Г., Бабкин С.А., Боголюбов С.А. и др.

Источниковедческую базу исследования составляют Конституция Российской Федерации[1], гражданское, семейное законодательство, а также законодательство смежных отраслей.

Объем и структура работы определяются целями и задачами исследования. Исследование включает в себя введение, два раздела, заключение, а также список использованных источников литературы.

ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВО, РЕГУЛИРУЮЩЕЕ НАСЛЕДОВАНИЕ ПО ЗАКОНУ В РОССИИ

Наследственное право производно от права частной собственности: с развитием собственности развивается и наследственное право. ГК РСФСР 1922 г., написанный для НЭПа, разрешил наследование, но, борясь с частной собственностью, жестко ограничил размер наследственной массы, круг потенциальных наследников и закрепил строго публичную форму завещания. В 1926 г., когда происходило сворачивание НЭПа, верхний предел наследственной массы был отменен, функцию борьбы с частной собственностью успешно выполнило обобществление имущества. Тем не менее определенное имущество у граждан было, и размер его в относительно благополучные послевоенные годы увеличивался (жилой дом, дача, пай в кооперативе, сбережения, предметы домашней обстановки, иногда даже автомобиль). Соответственно, с 1945 г. наблюдается плавное расширение наследственных прав (возможность завещать имущество другим лицам при отсутствии наследников по закону, расширение круга наследников по закону и др.). В этот период мы видим значительный научный подъем в сфере наследственного права: советские ученые вспоминают о наследовании по праву представления, наследственной трансмиссии, направленном отказе от наследства и других традиционных конструкциях. В итоге Основы гражданского законодательства Союза ССР и союзных республик 1961 г. и ГК РСФСР 1964 г. создали модель социалистического наследственного права: с одной стороны, государство признавало и защищало наследование, с другой стороны, состав наследства был заведомо ограничен, круг наследников по закону и правила об обязательной доле реализовывали идею социального обеспечения, а свобода завещателя была помещена в весьма жесткие рамки (никаких доверительных управлений, отменительных условий и посмертных фондов)[2].

Спустя 15 лет после принятия части третьей Гражданского Кодекса Российской Федерации (далее – ГК РФ)^[3] стало ясно, что во многих сферах жизнь кардинально изменилась. Увеличение стоимости наследственных масс, появление в их составе имущественных комплексов и корпоративных прав стали причиной появления законопроекта а позднее и закона, предусматривающего частные фонды, совместные завещания, наследственные договоры, соглашения супругов о перераспределении общего имущества на случай смерти, совершенствование мер по управлению наследственной массой до момента оформления наследственных прав.

Анализ юридической техники законопроекта в настоящей публикации не приводится. В этой части мы присоединяемся к выводам, сделанным в работе С. Будылина[4]. Надеемся, что после принятия изменений разработчики подготовят обстоятельный комментарий, который ослабит проблему конкуренции смыслов текста законопроекта.

Введение совместных завещаний супругов и наследственного договора означает частичный отказ от принципа свободы распоряжения имуществом на случай смерти.

Напомним, что гражданин может в любой момент произвольно отменить или изменить сделанное завещание. Но при заключении наследственного договора он утрачивает указанное право. Причины заимствования конструкции, зародившейся и развивающейся в основном в германской ветви континентального права, доподлинно неизвестны. Стоит уточнить, что семейные пакты, ограничивающие свободу завещания, встречаются и в странах романской ветви континентального права, также контракты о наследовании можно обнаружить в английском праве справедливости. Однако законодатель предпочел использовать в качестве прототипа именно германскую модель. Возможно, законопроект исходит из той идеи, что ничем не ограниченное право завещателя передумать может вредить, особенно когда речь идет о передаче бизнес-активов. В некоторых случаях нужна окончательная ясность в вопросе о преемстве. При этом законопроект позволяет наследодателю, заключившему наследственный договор, свободно распоряжаться принадлежащим ему имуществом при жизни. Это отличает российскую модель от своего прототипа. Есть юрисдикции, например Венгрия, где наследственный договор заключается по поводу всего или определенного имущества в обмен на прижизненное предоставление, что экономически очень похоже на ренту (§ 7:48 ГК Венгрии). Собственник утрачивает право свободного распоряжения имуществом, завещанным по наследственному договору (§ 7:50). Есть страны, например Германия, где наследственный договор заключается по поводу наследства и не предусматривает встречного предоставления (§ 2278 ГГУ). Там закон возлагает на собственника общую обязанность не совершать действий во вред наследникам и отказополучателям. Как следствие, возникает возможность оспаривания сделок, нарушающих указанную обязанность (§ 2287-2288 ГГУ). Для оповещения третьих лиц сведения о наследственном договоре могут быть внесены в качестве отметки в поземельную книгу. Возможно, отечественный законодатель решил сначала посмотреть, насколько приживется наследственный договор, а затем откорректировать выявившиеся проблемы путем внесения изменений или формирования судебной практики[5].

Мы не уверены, что российское общество испытывает серьезную потребность в наследственном договоре, обусловливающую пересмотр оснований наследования.

Ни о каких социологических исследованиях или статистических данных на этот счет нам неизвестно. Зарубежный опыт показывает, что часть государств (Нидерланды, Испания и т.д.) отвергают наследственный договор и последовательно придерживается романского подхода к свободе завещания[6]. Ряд государств допускают связанность сделанным распоряжением на случай смерти. Но по имеющимся у нас сведениям популярность указанных сделок по причине затруднительной предсказуемости будущего невысок. Граждане в силу психологических причин в принципе неохотно совершают распоряжения на случай смерти, тем более бесповоротные.

С совместным завещанием супругов дело обстоит несколько иначе. Супруги (и российские семьи здесь не исключение) обсуждают судьбу имущества на случай, когда кого-нибудь из них или их обоих не станет. Классическое завещание позволяет каждому супругу в любой момент передумать. Таким образом, переживший супруг вправе «обмануть» ранее умершего. Связанность достигнутыми договоренностями обеспечивается конструкцией, которую условно можно назвать «соглашение mortis causa». Совместное распоряжение супругов имуществом на случай смерти непродолжительное время было известно римскому праву, но не попало в кодификацию Юстиниана. Доктрина обусловленных завещаний присутствует в английском праве справедливости. В германской ветви континентального права существует общее завещание супругов. Французские брачные контракты, в которых, кстати, могут принимать участие не только супруги, допускают условия о дарении имущества на случай смерти. Положительно решая вопрос о необходимости заимствования конструкции, законодатель, вероятно, учитывал, что в России бизнес-активы часто оказываются в составе общего имущества супругов. Для интересов дела важно, чтобы последняя воля супругов была согласована. В качестве прототипа разработчики законопроекта избрали германскую модель с некоторыми модификациями. В частности, речь идет о моменте определения точки невозврата. В германской модели это происходит по общему правилу при открытии первого наследства (§ 2271 ГГУ), что серьезно различает степень связанности участников наследственного договора и общего завещания.

В Венгрии, например, супруги, уверенные в окончательности принятого решения, вправе включить оговорку о невозможности односторонней отмены в текст общего завещания (§ 7:44 ГК Венгрии). 17 апреля 2017 г. Советом по кодификации гражданского законодательства обсуждалась редакция законопроекта, подготовленная ко второму чтению и подразумевающая запрет на одностороннюю отмену супругом выраженной последней воли с момента составления совместного завещания. Это больше похоже на французский брачный контракт (ст. 1082, 1083 ФГК)[7]. Но даже во Франции закон не запрещает одностороннюю отмену дарения на случай смерти будущего имущества, заключенную посредством договора между супругами в период брака (ст. 1096 ФГК). На наш взгляд, императивный запрет на одностороннюю отмену своей последней воли представляется чересчур суровым средством защиты достигнутых между супругами договоренностей.

Мотивом составления совместного завещания является близость супругов, а не экономический расчет. Однако взгляды и намерения супругов с течением жизни могут меняться. И совсем не обязательно, чтобы брак при этом прекращался. Поэтому любой супруг вправе заявить об отмене своих завещательных распоряжений. Отмена, сделанная одним супругом, приводит к утрате силы обусловленных завещательных распоряжений второго супруга. После смерти одного из супругов связанность становится более серьезной. Переживший супруг утрачивает возможность отменить свои завещательные распоряжения. Если высказанная здесь позиция будет признана заслуживающей внимания, то в законопроекте должен появиться механизм доведения заявления об отмене до второго супруга[8].

Следующая внешне малозаметная, но существенная новелла - это предлагаемые изменения в ст. 256 и 1150 ГК РФ. Совместным завещанием и наследственным договором супруги могут перераспределить общее имущество на случай смерти. Это означает, что доля умершего супруга может не попасть в состав наследства, а сохраниться за пережившим супругом и наоборот. Переживший супруг при наличии соответствующего условия может стать единоличным собственником общего имущества, причем, по-видимому, минуя наследование. Новелла учитывает интересы пережившего супруга в сохранении сложившихся жизненных условий посредством приращения, т.е. без участия в процессе наследования. В Англии существует и распространен режим общности имущества, называемый beneficial joint ownership. Режим продолженной общности имущества можно обнаружить и в странах континентального права (например, § 1483 ГГУ)[9]. Здесь доля умершего супруга не поступает в состав наследства, но переходит к общим потомкам, оставаясь при этом в управлении пережившего супруга. Раздел имущества происходит после смерти пережившего супруга. Видимо, разработчики законопроекта ориентировались на английскую модель. Вытеснение наследования приращением может повлечь ущемление прав на обязательную долю. В Англии такой проблемы нет в связи с отсутствием института обязательных наследников.

Абстрагируясь от вопросов юридической техники, усиление «субъективизма» супругов при решении частноправовых вопросов имущественного преемства mortis causa вызывает скорее сдержанный оптимизм (ведь государства в частном праве мало не бывает). Но даже вне предлагаемых волюнтаристских конструкций совместного завещания и наследственного договора вопрос об имущественных правах пережившего супруга при наследовании не так однозначен[10].

Насколько концептуально верным является сохранение в отечественном праве модели по умолчанию, при которой он не только получает половину от супружеской собственности, но и выступает ординарным наследником первой очереди? Справедлива ли ситуация, где прямые потомки наследодателя вынуждены конкурировать с пережившим супругом (а иногда и несколькими) изначально с более слабых позиций?

Все-таки ослабление традиционной семьи и качественное усложнение ее активов позволяют иначе взглянуть на (дис)баланс имущественных интересов пережившего супруга и потомков-наследников. И если, как считают некоторые, в обозримой перспективе вряд ли осуществим отказ от общей собственности супругов как легальной данности, вероятно, более реальным станет сглаживание экономической диспропорции при наследовании за счет уменьшения наследственных прав пережившего супруга в случае его конкуренции с потомками наследодателя. Это может быть и определение объема наследственных прав пережившего супруга в зависимости от качеств других призываемых наследников (общих или нет с наследодателем потомков, прямых или по праву представления и др.), так и обременение наследственной массы или ее значимой для поддержания прежнего качества жизни пережившего супруга части (например, общего жилища) прижизненными правами. В пользу дифференцированного подхода к определению имущественных прав пережившего супруга при наследовании говорит также отсутствие синхронности при решении здесь коллизионных вопросов. Ситуация, когда наследственный статут расщепляется в зависимости от движимой или недвижимой природы наследственного имущества (п. 1 ст. 1224 ГК РФ), а право, применимое к режиму собственности супругов, исходит из единства имущественной массы, но при этом никак не фиксируется во времени (п. 1 ст. 161 СК РФ), чревата многочисленными и трудноразрешимыми проблемами при международном наследовании[11].

В отсутствие должного планирования попытка решения post mortem коллизионных вопросов наследования и супружеской собственности воистину является прыжком в неизвестность с непредсказуемыми, а значит, и редко комфортными для заинтересованных лиц результатами.

Последним нововведением, которое хотелось бы рассмотреть, является частный фонд. В редакции, принятой в первом чтении, законопроект предложил возможность прижизненного обособления имущества посредством учреждения фонда. Указанный фонд создается не для благотворительности, а для управления имуществом в интересах учредителя и (или) иных лиц (бенефициаров). В таком случае смерть учредителя не влечет включения обособленного имущества в состав наследства. Управление фондом и распределение дохода от имущества продолжает осуществляться по правилам, предусмотренным в учредительных документах фонда.

Таким образом, прижизненный частный фонд является конкурирующим с наследственным правом способом передачи имущества.

Достоинствами частного фонда являются предотвращение дробления имущества, характерное для наследования, высокий иммунитет имущества от обращения взыскания по долгам учредителя и бенефициаров, определенная степень конфиденциальности прав бенефициаров, серьезная гарантия соблюдения преемниками наказов учредителя, преодоление возникающих при наследовании временных и финансовых потерь. Частные фонды существуют, например, в Швейцарии, Австрии, Лихтенштейне и являются континентальным аналогом траста. В редакции закона, подготовленной ко второму чтению, прижизненные фонды были заменены на создаваемые посмертно (наследственные фонды). Причина замены нам непонятна. В странах, признающих такую организационно-правовую форму, прижизненные и посмертные фонды сосуществуют (так же, как и сосуществуют inter vivos и mortis causa трасты). Наследственные фонды учреждаются после открытия наследства во исполнение последней воли наследодателя. Наделение фонда имуществом происходит в качестве наследника по завещанию. Вопрос о том, нужны в России частные фонды или нет, сложен[12].

Как указывается в Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 29.05.2012 № 9 «О судебной практике по делам о наследовании» (далее – Постановление № 9): «Смерть должника не является обстоятельством, влекущим досрочное исполнение его обязательств наследниками»[13].

Таким образом, подчеркнем еще раз, что урегулирование наследственных правоотношений находится в исключительном ведении Российской Федерации. Наследственное право занимает особый раздел в науке Гражданского права, который прошел долгий и сложный путь развития. Наследственное право – часть гражданского права, представляющее собой совокупность правовых норм, устанавливающих порядок перехода имущества умершего лица. Основными источниками о наследовании по закону являются: Конституция Российской Федерации часть третья Гражданского кодекса Российской Федерации, Основы законодательства Российской Федерации о нотариате.