— Не хочу об этом думать, — поморщился Северус. — Если жить прошлым или страшиться будущего, не удастся насладиться настоящим… Нюхать цветок и терзаться, что завтра он увянет. Лучше жить по принципу «Здесь и сейчас»… — он прижал к себе Гарри и вздохнул. В антрацитовых глазах промелькнула странная горечь и тут же исчезла. — Я не хочу анализировать, что такое любовь. Не хочу препарировать то, что чувствую, мистер Поттер. Буду жить с этой иллюзией, пока… пока… — он зарылся носом в волосы своего юного божества и замолчал.
— Ну и дурак, — с обидой буркнул Гарри. Он обнял драгоценного друга и гладил взволнованно и нежно, будто желая руками передать то, что чувствовал, но не мог произнести вслух. — Ты сам превращаешь все в иллюзию! Не надо из меня какого-то Антиноя делать. Я обыкновенный. Вовсе не красивый и не слишком умный, — вздохнул он.
— Я тебя не идеализирую, если ты это хочешь сказать, — Северус коснулся губами его тонкой выступающей ключицы и судорожно вздохнул. — Надеюсь, что не идеализирую… Я тоже не подарок, мистер Поттер.
— Для меня — подарок, — возразил Гарри. — Самый лучший в жизни.
— Просто я первый. Мало ли каких еще даров преподнесут тебе добрые волхвы, Кит.
— Прекрати! — сердито сверкнул глазами Гарри. — Да что с тобой такое!
— Не знаю, мистер Поттер, — покаянным голосом сказал Северус. — Не слушайте меня, дорогой. Я со вчерашнего не в себе.
— Я не хочу ехать к тетке, — сменил тему Гарри. — Не хочу там ночевать, — хмуро прибавил он.
— Так зачем ехать? Ради банковской бумажки? Ты и здесь ее получишь.
— Я обещал… — с досадой сказал Гарри. — В субботу тетя с дядей уедут на викенд, поэтому…
— Давай я тебя отвезу.
— Ты же дежуришь! Не надо. Я вернусь завтра днем. Литтл Уингинг — это не Бостон, — Гарри попытался разгладить пальцем печальную морщинку между бровей дорогого друга.
Лежащий на столике мобильный внезапно разразился музыкальной трелью. Северус неохотно высвободился из крепких объятий юного божества.
— Миссис Уизли? Доброе у… Что? — нахмурился он. — Из-за чего?
С минуту он молчал, слушая собеседницу.
— Этого следовало ожидать, — наконец, сказал он. — В таком случае, возвращайтесь, Молли. У мистера Поттера недавно был голодный обморок, — сообщил он, покосившись на Гарри.
Юноша сердито подскочил на постели.
— Северус! — он шутливо куснул дорогого друга за бедро. Полы шелкового халата распахнулись. Вместо того, чтобы прикрыться, Северус раскинулся еще вальяжней и бесстыдней, согнув ногу в колене. Не выдержав искушения, Гарри пощекотал носом волосы внизу живота и провел приоткрытыми губами по слегка возбужденному члену драгоценного друга.
— Нет, дом на продажу еще не выставили… — сказал Северус, запуская руку в его шевелюру. — В Ричмонде есть варианты… Не знаю, Молли, вам удобно будет… ездить… ездить в Ричмонд?
Гарри медленно и со вкусом прошелся губами по стволу, и теперь вертел по кромке члена жадным мокрым язычком. Северус вздохнул, ноздри раввинского носа расширились и задрожали.
— На следующей неделе у меня… встреча… с риелтором, — он подался ближе к губам божества, елозящим по головке члена, выгнулся навстречу трепещущему языку и скользящим пальцам, мокрым от слюны. — Если мы будем переезжать… вы… вы… э-э… будете нам о… очень нужны. Я перезвоню, — быстро договорил Северус и выронил телефон из разжавшихся пальцев. — Мелкий ненасытный Кит, — прошептал он, любуясь юным тружеником.
Гарри внезапно оторвался от своего занятия. Глаза цвета олеандровых листьев блеснули лихорадочным возбуждением, щеки подозрительно заалели.
— Можно поцеловать тебя… там, где ты меня целовал? — спросил он.
— Ты еще спрашиваешь? — удивленно прошептал Северус, разглядывая его туманно-дымчатым взглядом из-под опущенных ресниц.
Гарри пристроился между его ног и с энтузиазмом принялся целовать бедра, замедляя движения губ и языка по мере продвижения к намеченной цели, будто раздумывая, стоит ли ввязываться в авантюру.
Северус втянул воздух сквозь зубы.
— О-о… — выдохнул он. — Пожалуйста…
Гарри вспомнил свои ощущения — мучительное ожидание прикосновения, доходящее до умопомрачения, и мысленно возликовал, предвкушая ответную изощренную месть. Пылая от воодушевления, он принялся за дело. Его губы мягко касались чувствительной кожи ягодиц, любопытный язык увлеченно лизал и изучал все, кроме того места, где его больше всего ждали.
Дорогой друг внезапно застонал так жалобно, что Гарри едва не рассмеялся. Его захлестнул восторг и возбуждение: мистер Контролер сдавал позиции. Не прекращая ласкать сжатыми в кольцо пальцами горячий вздыбленный член, он уменьшил радиус ласк, не дойдя до цели всего на полдюйма. Из горла Северуса вырвался еще один хриплый стон досады и неутоленного желания.
Наконец, как ныряльщик с трамплина, Гарри набрал воздуха в грудь и отважно лизнул пару раз опасное и втайне желанное колечко ануса. От волнения не разобравшись в ощущениях, юный смельчак не остановился на достигнутом и храбро вонзил жаркий любопытный язычок в центр.
Северус ахнул. Гарри почувствовал, как задрожали его бедра, напряженные, как тетива.
«Нежнее, чем во рту», — вспомнил он слова дорогого друга. Голова сладко закружилась. Северус был прав: ТАМ было так горячо и так нежно, что Гарри тихо застонал, пьянея от восторга. Собственный язык показался ему слишком грубым для этих прикосновений. Не в силах сдержать стон удовольствия, он осторожно и бережно тыкался мокрым язычком в горячее чувствительное отверстие.
Рука Северуса стиснула его ладонь, в которой томился забытый на фоне новых открытий член дорогого друга. Гарри не успел опомниться, как распаленная плоть под его пальцами затрепетала, из горла Северуса вырвался хрип, их сплетенные пальцы залило теплым и вязким. С сожалением оставив изучение новых окрыляющих горизонтов, Гарри слизал белые капли с живота драгоценного друга.
— Я так тебя люблю, — всхлипнул он, потрясенный новыми ощущениями. — Не смейся, но ТАМ… э-э… похоже на цветок! Как полевой вьюнок. Знаешь, у него лепестки такие нежные, пальцем потрогаешь, и уже помялись.
Северус затрясся от хохота.
— Вот кто у нас поэт, — тяжело дыша, сказал он. — Моя старая задница, как полевой вьюнок, о боги!
Гарри безотчетно терся членом о ногу возлюбленного друга.
— Не смейтесь, мистер Полевой Вьюнок. Вы были правы, туда даже страшно язык сунуть.
— Кит, не смеши, — простонал Северус. — Зато мне не страшно… мистер Маленький Ландыш. Иди сюда.
— Мы на работу не опоздаем? — пробормотал Гарри. Это была его последняя разумная мысль.
— Угу, — только и сказал Северус. Быстро, как гибкая пантера, он повернулся в постели, приподнял за поясницу юного специалиста по цветам и лег под него, пристроив разведенные бедра у себя на плечах.
Любитель Флоры покраснел, как полевой мак, и дернулся, пытаясь вырваться из постыдного плена. Попытка бегства не удалась — Северус подтянул его ближе и покрыл мелкими поцелуями внутреннюю сторону бедер.
— Это называется сесть человеку на голову, — Гарри поерзал в тисках бесстыдных объятий и блаженно затих, наслаждаясь лаской.
Через минуту он почти завывал от удовольствия. Дорогой друг, сжимая сильными пальцами его бедра, то приподнимал его, то опускал, позволяя члену проникать в теплую влажность рта, и время от времени буквально насаживал на горячий, скользкий от слюны язык. Мистер Ландыш оказался неимоверно жаден и глуп: основательно потрепанный за ночь, он желал большего, не удовлетворенный одним лишь языком. В какой-то момент, обнаружив, что Северус отдал ему инициативу, Гарри совершенно обезумел: он привстал на трясущихся коленях и теперь толкался членом в горло возлюбленного друга, не в силах остановиться.
Чувствуя, что его сейчас разорвет на тысячу маленьких безумных ошалевших Гарри, он неимоверным усилием воли заставил себя выскользнуть из сжимающей теплоты ласкающего рта и повалился на грудь дорогого друга, взрываясь изнутри благословенными толчками облегчения.
— Зачем вы сбежали, мистер Ландыш? — огорченно пробормотал Северус.
Гарри с трудом сполз с его груди. Ноги и руки тряслись, он загнанно дышал.
— Прости меня, — всхлипнул он. — Я тебя… Так нельзя делать… Я не хотел! — Он лег рядом и попытался стереть с груди друга следы собственного буйства.
— В смысле, «так нельзя»? — с недоумением спросил Северус.
— Это как унижение какое-то, — прошептал Гарри. — Я не хочу с тобой так делать… То есть, это было здорово, но…
— Кит, глупенький мой, где тут унижение? — удивился Северус. — Выбрось такие мысли из головы. Лишил удовольствия и меня, и себя.
— Разве так можно? — с сомнением спросил Гарри.
— Если нам обоим хорошо, то в чем проблема? Во взаимной любви нет ничего постыдного, ничего унизительного, Кит.
— Ты правда так думаешь? — Гарри уткнулся носом ему в подмышку, положил руку на грудь и притих, умиротворенный душой и телом.
Внезапно он поднял голову и серьезно посмотрел на блаженно расслабленное лицо дорогого друга.
— Знаешь, книжку Жана Маре надо сжечь, — сурово сказал он.
*****
Северус втиснул мисс Бентли на свое привычное место на парковке, выключил двигатель и откинулся на спинку сиденья. Гарри отчего-то ненавидел эти минуты перед расставанием. Он положил руку на колено драгоценного друга и невесело вздохнул.
— В котором часу ты уходишь? — Северус накрыл его руку своей ладонью и слегка сжал пальцы.
— В семь, когда Хагрид придет, — Гарри безумно хотелось лечь головой ему на колени, но по стоянке сновали сотрудники. — Поезд в девять, но я хочу заскочить в галерею Хэйса, купить что-нибудь для тети и дяди… Ох, и для Дадли, наверное, — поморщился он.
— Гарри…
— Что?
— Ничего, — Северус погладил его руку.
— Я к тебе еще загляну, — пообещал Гарри. — Правда, мне не везет, как ни зайду, ты вечно торчишь в операционной. Ну что, идем?
— Идем, — Северус не сдвинулся с места. — Гарри... Маленький Кит, — он коснулся кончиками пальцев его скулы и уронил руку.
— Что, Северус Большой Кит? — прошептал Гарри, зачарованно глядя в любимые темно-карие глаза.
— Не хочу, чтобы ты ехал, — безрадостно сказал тот. — Ладно, не слушай меня. Идем.
— Идем, — Гарри держал его за руку, не в силах отпустить. Внезапно он нахмурился. — Ой, Северус, по-моему…
— Что такое? — встревожился дорогой друг.
Гарри похлопал себя по карманам.
— Я забыл дома мобильный! — огорчился он.
— Какого черта! — взвился Северус. — Нашел, когда забыть! Посмотри как следует!
Гарри безнадежно махнул рукой.
— Я его не взял… Вот дурак, — расстроился он.
— Значит, отправишься домой за телефоном, — приказным тоном сказал дорогой друг. — Иначе вообще никуда не поедешь.
— Люпин и так не хотел меня отпускать! — в отчаянии сказал Гарри. — Я не могу уйти раньше, чем Хагрид придет! Могу тебе с тетиного позвонить! В конце концов, я же не в Бостон еду!
— Хватит меня Бостоном попрекать! — вышел из себя Северус. Видимо, он таки расстроился, что не попал на концерт, мельком подумал Гарри.
Дорогой друг выхватил из кармана пиджака кредитку и сунул ему в руки.
— Купишь любой телефон у Хэйса и сразу мне позвонишь! — непререкаемым тоном сказал он.
— Ты с ума сошел, новый телефон? — возмутился Гарри. — Мне что, пять лет, Северус? Я от тетки позвоню, из таксофона, в конце концов… — он попытался вернуть дорогому другу кредитку, но тот насильно впихнул карточку ему в карман.
— Хочешь, чтобы я с ума сошел, пока ты вернешься? — сердито сказал он и бросил взгляд на часы. — Идем, мы уже опаздываем.
Оба выскочили из машины. Гарри, расстроенный и понурый, бежал за Северусом, как провинившийся щенок.
У лифта привычно толпился народ. Гарри стал поближе к дорогому другу и незаметно коснулся пальцами его руки.
— Не сердитесь, мистер Снейп, — прошептал он.
— Сержусь, — буркнул Северус.
Их внесло в кабину. Не обращая внимания на косящихся сотрудников, Северус обнял Гарри за плечо и прижал к себе. Тот ткнулся носом в его рубашку, пытаясь надышаться родным запахом до того, как его поглотит вонь больничных антисептиков.
Расстаться никак не удавалось. Еще с минуту они топтались на развилке путей между взрослым и детским отделениями, держась за руки и не обращая внимания на пробегающих мимо людей.
— Ладно, я пойду, — со вздохом сказал Гарри.
— Вдруг мы уже сегодня не увидимся… Береги себя, Кит, — Северус поцеловал его в губы. Раздался чей-то сдавленный смешок.
— И ты… Хорошего тебе дня, — Гарри обнял его за шею и чмокнул в щеку. — Я пошел.
Он направился к санпропускнику, поминутно оглядываясь.
— Телефон купи! — крикнул ему вдогонку Северус.
*****
Гарри замер у пустой кровати Евы, весь во власти горьких размышлений.
— Она в морге. Можешь попрощаться, пока не забрали, — хмуро сказала сидящая за дежурным столиком мадам Помфри, на секунду подняв голову от какой-то писанины.
Гарри метнул на старшую сестру взгляд, полный ненависти.
— Сами прощайтесь в морге, — сердито сказал он. — Чтоб она вам снилась каждый раз, когда заснете на дежурстве!
Сестра вытаращила на него и без того выпуклые глаза: Гарри всегда был с ней вежлив.
— Ах ты, хам! Поганец! — возмутилась она. — Поработай с мое, сопляк, потом будешь всех жизни учить!
— Извините, — неискренне буркнул Гарри.
В дверях появилось румяное лицо анестезиолога.
— Поттер, к тебе гости, — сказал Локхарт. — Бродяга тебя обыскался.
— Бродя… Доктор Блэк, что ли? — удивился Гарри.
Он подхватил ведро и швабру и вылетел в коридор. Возле кабинета Люпина маялся какой-то хлыщ в светлом летнем костюме. Поверх его пиджака был накинут халат для посетителей.
— Добрый день, — Гарри не смог сдержать улыбку: перед ним опять был мистер Черт-Знает-Кто. Сириус Блэк, облаченный в светло-голубые брюки, пиджак и расшитую жилетку, походил то ли на сутенера, то ли на провинциального конферансье, а то и вовсе на франтоватого жулика — от костюма за версту несло безвкусицей и дешевым одеколоном. Впрочем, наряд был доктору к лицу: глаза Сириуса казались небесно-голубыми, как незабудки.
— Как я тебе? — привычно не здороваясь, спросил Блэк. — В комплект входит белая шляпа и кейс. Пришлось оставить в гардеробе.
— А это что за ужас? — расхохотался Гарри, разглядывая огромный золотой перстень на указательном пальце доктора. — Не боитесь, что вас ограбят в подворотне, сэр?
— Два с половиной фунта, — бывший хирург любовно покрутил приобретенный на блошином рынке перстень. — Отвлекает внимание от лица. Ладно, Поттер, отойдем в сторонку, — Блэк взял Гарри под локоть и повел в дальний конец коридора, поминутно озираясь по сторонам. — Чего трубку не берешь? Заработался?
— Телефон забыл, — покаялся Гарри. — Хорошо, что вы пришли. Я как раз хотел с вами поговорить.
— Что-то новенькое узнал? — оживился доктор-детектив.
— Навряд ли это имеет отношение к делу, — замялся Гарри. — Просто я недавно разговаривал с мистером Риддлом и…
— Ну-ну-ну, — заинтересованно прищурился Блэк.
Гарри открыл было рот, но тут из-за поворота выскочил профессор Флитвик и промчался мимо, мелко стуча по коридору увеличивающими рост каблуками.
Заговорщики проводили его выжидающими взглядами.
— Зазнался, Филиус? — крикнул ему в спину Блэк. — Уже не здороваешься? Ах ты, сучонок! А еще в моем кабинете корни пустил, подлый гном!
Доктор Флитвик ничего не ответил и юркнул в какую-то дверь. Все стихло, коридор вновь опустел.
Гарри быстро и сбивчиво пересказал недавний разговор с пастором. К его разочарованию, Блэк лишь махнул рукой.
— Ерунда, — буркнул он. — Навряд ли это была ваша машина. Ситроенов по городу, как собак. Столько лет прошло!.. Ты что, Гарри, хочешь, чтобы я этого мошенника еще и пожалел? А даже если ты прав, так и вовсе дело дрянь. Может, это по его вине твои родители разбились, а? Где ты такое видел, чтобы водитель свою вину признал? Возможно, Риддл набрался под завязку и выехал на встречную полосу, я уж получше тебя знаю, что можно на мотоцикле учудить!
Гарри побледнел от волнения.
— Вы думаете, это он виноват в аварии?
— Да черт его знает, — поморщился Блэк. — Так, предположил. Меньше доверяй всему, что тебе грузят. Особенно такие вот аферисты. И не волнуйся, ничего твоему пастору не сделается, на каждой проповеди «Скорая» под окнами стоит. А если и скопытится, я плакать не буду. Костюмчик черный как раз пора из химчистки забрать, спасибо, напомнил.
— Ой, перестаньте, сэр, — фыркнул Гарри. — Хорошо, я не отказываюсь… Но все-таки, выходит, мы больше насолим пастору, а вовсе не Петтигрю, как хотели!
Доктор-сутенер артистично поправил болтающуюся на шее белую бабочку, перекосив ее еще нелепей.
— Крыса отвечает за спецэффекты… то бишь божьи знамения, — ухмыльнулся он. — Если по его вине сорвется последняя проповедь, которая должна поразить весь христианский Лондон, Риддл вырвет Крысе хвост и лапы, — Блэк ощерил зубы в недоброй усмешке. — Я не собираюсь пачкать руки о Петтигрю. Хотя надо бы, — с неожиданным раздражением прибавил он.
Гарри снисходительно улыбнулся.
— Доктор Блэк, не обижайтесь, но это все равно несерьезно. Детский сад, честное слово! Ну, устроит ему пастор разнос за сорванное служение. Разве это наказание для человека, который покушался на вашу жизнь, и которого следует сдать полиции, вот только надо подумать, как!
— С чего ты взял, что я не работаю над этим вопросом? — прищурился Блэк. — Пока речь шла об истории с окном, у меня были связаны руки — ни свидетелей, ни черта. Зато теперь… — он оглянулся по сторонам, но коридор был по-прежнему пуст. — Петтигрю почти в ловушке, — прошептал он на ухо Гарри, обдавая его лицо легким запашком перегара и дешевого парфюма. — Я не один, на чью жизнь замахнулась эта тварь.
— Долохов? — пробормотал Гарри.
— Откуда ты знаешь? — поразился доктор. — Снейп поделился?
— Да нет, случайно услышал один разговор… Я не рассказывал, потому что не думал, что вы знаете Долохова, а потом…
Сириус подергал засаленную бабочку на шее. Гарри на мгновение представил себе доктора в белой шляпе и закусил губу, чтобы не рассмеяться.
— Я же говорил, мы с Антонином знакомы по Пентонвиллю, — приглушенным голосом сказал Блэк. — Мне удалось с ним пообщаться. Еле Снейпа уломал пустить к нему в палату. Но оно того стоило, — он злорадно потер руки.
— Покушение — это работа Крысы? — Гарри тут же забыл о шляпах и бабочках. — Тот разговор, что я слышал… Петтигрю сказал Риддлу: «Долохова послали по мою душу».
Блэк недоверчиво покачал головой.
— Крыса врет, как дышит. Даже своему хозяину. Никто Долохова не посылал. Я ему верю, — хмуро сказал он.
— Тогда что они не поделили? — удивился Гарри. — Ваш друг вам что-нибудь рассказал?
Сириус нервно оглянулся.
— Рассказал, — придушенным шепотом сказал он. — Это целая история. Не знаю, тебе оно надо, или… — он окинул Гарри сомневающимся взглядом.
«Надо!» — без слов молили искрящиеся любопытством зеленые глаза.
— Короче говоря, один наш общий знакомый решил продвинуться по политической лестнице, — Блэк вновь стрельнул тревожным взглядом по сторонам. — Нанял парочку телохранителей, себе и жене, черт знает, зачем. Для солидности. Впрочем, у богатых свои причуды. К жене приставил Долохова, дурак. Ты его вообще видел, Поттер? — неожиданно спросил он, ухмыляясь.
— Кого, Долохова? Нет, — покачал головой Гарри.
— Красивый мужик. Но бабник страшный, — поцокал языком доктор. — Таким только в телохранители наниматься к скучающим дамам… Короче, кувыркался Антонин с этой бабенкой… Дом у гребаного политика большой, и вроде уж спрятались горе-любовники в самых дальних комнатах. Откуда там Петтигрю взялся, непонятно. Видно, ему была назначена встреча, охранник впустил, а Крыса и рада по комнатам шнырять… Короче говоря, застукал чужую жену в процессе охраны тела. Так вот ведь гад, нет, чтоб уйти культурненько, тут же принялся шантажировать обоих, есть же такие подлецы, так и ищут, на чем руки нагреть… Долохов хотел было Крысу по стенке размазать, а красотка начала истерить, что, мол, заплатит сколько надо, лишь бы молчал. Ну, сукин сын согласился, но как только повернулся к ним спиной, дамочка, не будь дура, пистолетик из косметички выхватила и пальнула в Крысу.
Гарри слушал рассказ, разинув рот и вытаращив глаза.
— И что? — обмирая от любопытства, спросил он.
— И промазала, — с досадой сказал Сириус. — Подстрелила дверной косяк. Долохов у нее тут же пистолет из рук вырвал, Петтигрю развернулся с перекошенной харей — у Антонина оружие. Крыса всполошилась, и шасть — за дверь.
— То есть, Петтигрю решил, что это Долохов в него стрелял? — прошептал Гарри, взволнованно блестя глазами.
— Именно. Ну и отомстил, сучий сын. На какой-то светской попойке у русских, приоделся официантом, оружие с глушителем под полотенце припрятал, подносом прикрыл… Думали, пробка от шампанского выстрелила, — Сириус помолчал, раздумывая, рассказывать дальше или нет.
Более благодарного слушателя трудно было себе представить: Гарри так и лучился любопытством.
— В крысиной норе… То бишь в комнате у Петтигрю, есть коробка с пасторскими книжонками, — продолжил Блэк. — Я позвонил куда надо, анонимно… Предложил проверить, какое благословение и какого калибра лежит на дне коробки, завернутое в полотнище «Жив Господь», — злорадно ухмыльнулся он.
— Вот это да! — потрясенно пробормотал Гарри, проникаясь безмерным уважением к любителю-детективу. Повинуясь неведомому порыву, он протянул руку и поправил несвежую белую бабочку на худой шее доктора.
На лицо Блэка нашла тень беспокойства.
— Кое-что меня насторожило, — задумчиво сказал он. — Фраза, произнесенная по телефону следователем.
Гарри округлил глаза.
— Какая еще фраза?
— Следак ляпнул: «Вы же УЖЕ ЗВОНИЛИ нам! Ваш звонок зафиксирован», — Блэк беспокойно обернулся, и, не обнаружив ничего подозрительного, продолжил: — Может, я и пью, но не до потери памяти! Я им не звонил! Кто-то ушлый уже сообщил, что Петтигрю держит у себя оружие! Меня опередили, — прошептал он. — Знать бы, кто.
— Откуда вы звонили? С мобильного? — спросил Гарри.
— Что я, идиот, по-твоему? Из клиники звонил, с таксофона. Я тут уже не работаю, в конце концов.
Гарри стоял, привалившись к стене, пытаясь переварить услышанное. Внезапно он схватил доктора за руку и взволнованно уставился в глаза, осененный догадкой.
— Вы сказали, наш общий знакомый… Его жена… Кто?
Голубые глаза Сириуса насмешливо сощурились.
— Нарцисса Малфой, — негромко ответил он.
*****
Когда-то Гарри, не так давно приехавший в столицу, по наивности полагал, что галерея Хэйса — что-то вроде художественного музея. Как выяснилось позже, он глубоко заблуждался. Галерея представляла собой торговый центр, шумный, бурный и яркий, напоминающий портовый рынок, что, впрочем, недалеко ушло от истины: когда-то, когда самого Гарри еще не было на свете, к приютившимся у берегов Темзы складам Хэйса причаливали корабли, груженные заморским чаем, кофе и специями.
Сейчас галерея мало чем напоминала о кораблях и приключениях — под строгими шестиэтажными зданиями, объединенными стеклянным перекрытием, равнодушно-урбанистично сверкали огнями рестораны, призывно сияли неоном небольшие магазинчики и подмигивали мелкими светильниками лавки, где Гарри намеревался купить подарки родственникам. Галерея Хэйса располагалась рядом с клиникой, и Гарри пару раз повезло пообедать здесь с Северусом: дорогой друг на дух не переносил столовую Лондон Бридж.
По доброте душевной профессор Люпин отпустил его раньше, чем явился Хагрид, предупредив, что вожделенная галерея закрывается, и он уже навряд ли успеет посетить хорошие и недорогие магазины. Увы, как Гарри ни торопился, поспел аккурат к самому закрытию: в проклятой галерее призывно светились лишь вывески ресторанов и кафе и брызгали остаточным неоном несколько захудалых лавчонок. Расстроенный до глубины души, Гарри уныло бродил от одного закрывающегося магазина к другому, тщетно пытаясь обнаружить подобие подарка для тети и дяди.
Как назло, все, что попадалось ему на глаза, хотелось купить для Северуса, и ни для кого другого: костюмы, туфли, рубашки, галстуки, портмоне, альбомы и репродукции картин, причудливые морские раковины и камни, подсвечники, тапки, носовые платки, носки и полотенца, — казалось, засыпающая галерея Хэйса раскинула свои прощальные дары исключительно для Северуса Снейпа, а вовсе не для семейства Дурслей.
В одной из незапертых лавок Гарри повезло больше: на прилавках красовалось множество сувениров и разных полезных для дома вещиц, вроде тонкой работы ситечек для чайника, изящных двузубых вилочек, прихотливых салфетниц и расписных керамических подставок под горячие блюда. Гарри выбрал маленький серебряный стаканчик для дяди Вернона и хитромудрый складной нож для кузена Дадли. Осталось самое страшное: найти подарок для тетки. Тётя Петунья никогда не одобряла подарки племянника: все, что он пытался преподнести любимой родственнице, воспринималось в штыки. Гарри тщетно клеил бумажные кораблики и рисовал открытки в подарок тетке — тем временем кузен Дадли мастерил с отцом трехпалубные фанерные корабли и дарил матери самодельные рамы для фотографий. Гарри покупал в лавке конфеты и вновь терпел фиаско — Дадли с очередной подругой ухитрялся испечь для матери всамделишный торт. Гарри приносил луговые цветы, и это вновь выглядело печально и убого — оказывалось, дорогой кузен полгода растил для матери орхидею в школьной теплице. Самым обидным было то, что каждый раз тетя презрительно фыркала, разглядывая подарок племянника, и неизменно сообщала, «А Дадличка подарил мне…» — и гордо перечисляла дары сына.
Размышляя, как в очередной раз не оказаться на обочине в плане покупки подарков, Гарри остановился у полок с восточными диковинками: тетка любила индийские украшения, ароматы и заморские сувениры.
К счастью, на сей раз судьба была к нему благосклонна: нашлось нечто, что несомненно должно было порадовать самую строптивую тетю. Через минуту Гарри, довольный удачным выбором, пристроился у кассы, трепетно прижимая к груди расписанного розами керамического слона. Тетя Петунья собрала внушительную коллекцию: каминную полку украшала дюжина понурых, трубящих, сидящих, лежащих, навьюченных и свободных, как ветер, слонов. Гарри справедливо решил, что нежно-розовый фарфоровый слон составит теткиному стаду отличную компанию.
— Мистер Поттер, — раздался за его спиной мягкий вкрадчивый голос.
Гарри испуганно дернулся и едва не выронил из рук фарфоровую безделушку.
За его спиной, придерживая двумя пальцами бутылку «Дом Периньон», возвышался господин Люциус Малфой. Сегодня он был одет весьма просто: в ослепительно-белой свежайшей рубашке без пиджака и светло-серых брюках. Но то ли рубашка была не вполне обыкновенной, то ли господин трансплантолог умел носить любую тряпку, как королевскую мантию, — выглядел он сногсшибательно, с точки зрения Гарри.
— Добрый вечер, — смутился юноша, окидывая быстрым взглядом подтянутую фигуру блондина.
Красивые изогнутые губы мистера Малфоя вдруг задрожали. Он вперил взгляд в фарфорового слоника, которого Гарри прижимал к груди. Лицо трансплантолога исказила гримаса неподдельного смеха.
— Позвольте, мистер Поттер, но это… Это подарок Северусу? — спросил он, часто моргая светлыми ресницами.
Гарри залился жарким румянцем и мысленно возжелал мгновенно провалиться куда-нибудь к дьяволам в Марианскую впадину: Люциус даже не иронизировал, очевидно, он был сражен наповал фарфоровым слоном.
— Нет, это сувенир для моей тёти, — выдавил Гарри, едва живой от стыда. Определенно, с мистером Малфоем ему не везло, перед ним он методично выставлял себя идиотом.
Люциус Малфой кончиками пальцев смахнул с глаз навернувшуюся слезу.
— Как жаль. Я было подумал, это для Се… — он на секунду прикрыл лицо ладонью, сдерживая смех. — Простите, мистер Поттер.
Гарри некстати подумал о красивых пальцах, только что прикрывавших смеющиеся глаза и вздрогнул, почувствовав, как сдвинулась под рукой лента для укладки товаров: они приближались к кассе. Господин трансплантолог небрежно бросил на ленту шампанское. Гарри стыдливо пристроил свой стаканчик, складной нож и безобразного слона.
— Едете к родственникам? — миролюбиво спросил мистер Малфой.
— Да, сэр, — все еще краснея, сказал Гарри. — Не смейтесь над слоном. Тетя собирает коллекцию. Я знаю, слон уродливый, — буркнул он.
— О, Гарри, — неожиданно мягко сказал Малфой. — Нда… Слон… таки невероятно уродлив, — сказал он и вдруг зашелся тонким нервным смехом.
Гарри неожиданно для себя самого расхохотался так, что по щекам потекли слезы. Между Северусом и Люциусом было что-то общее, чему он сейчас не мог найти определения.
— Мистер Малфой, не издевайтесь, — простонал он, вытирая глаза тыльной стороной ладони.
Господин трасплантолог вздохнул.
— Всё же вы не безнадежны, мистер Поттер. Раз уж вас не покинуло чувство юмора… Это хорошо, — благожелательно сказал он, подкатывая свою бутылку к ползущим по ленте сувенирам Гарри.
Гарри украдкой посмотрел на мистера Малфоя, смущенно улыбнулся и отвел взгляд. Его очередь в кассу подошла, и, пугаясь собственной расточительности, Гарри сунул кассирше кредитку: подарки дорогим родственникам обошлись без малого в двести фунтов.
Люциус Малфой наклонился к нему так близко, что обжег дыханием кожу за ухом.
— У вас найдется для меня минута, мистер Поттер? — прошептал он.
Гарри одновременно опалило огнем и охладило льдом.