— Для чего, мистер Малфой? — полыхая стыдливым жаром, спросил он.
— Поговорить. О Драко и его девочке по имени Гермиона, — невозмутимо сказал трансплантолог, небрежно бросая кассирше кредитку вслед за Гарри. — Мой сын такого же возраста, как вы, и может быть, с вашей помощью я смогу понять… — скользящим движением он забрал у кассирши свою бутылку шампанского и бросил в карман рубашки кредитку. — Э-э… понять, что происходит.
Гарри внутренне похолодел: что можно, а что нельзя рассказывать мистеру Малфою о Драко и Гермионе, он не знал.
— Я бы с удовольствием поговорил с вами, сэр, — вежливо сказал он, — но я боюсь опоздать на поезд. Мне нужно успеть на вокзал, мистер Малфой. Я еду в пригород.
— Я вас отвезу, какие проблемы? — заискрился ответной вежливостью Малфой. — Или вы на такси? — он эффектно отбросил в сторону копну светлых как лен волос.
— Нет, я думал ехать на автобусе, — растерялся Гарри.
Прихватив нехитрые покупки, они вышли из галереи и вдохнули полной грудью пьянящий июльский воздух. На Лондон неумолимо накатывал теплый душный вечер, сдобренный приглушенной музыкой забегаловок и ароматами близлежащих кофеен. В лицо пахнуло влажностью реки.
— Едем, — безапелляционным тоном сказал Люциус Малфой. — Мы вас отвезем, мистер Поттер.
Гарри не успел спросить, кто такие «мы», но это быстро прояснилось — от белого Ягуара, припаркованного у входа в галерею, отделилась знакомая фигура, ладная и вместе с тем мужественная: у машины отирался красавец Юрген Вебер. В свете уличных фонарей он казался фантастически хорош, светлые вьющиеся волосы сияли, синие глаза сверкали особым блеском, кожа светилась, как фарфор китайского слона, только что купленного Гарри.
— Мистер Малфой, спасибо, не надо, я и сам доеду, — Гарри улыбнулся и робко махнул рукой красавцу-анестезиологу.
Господин трансплантолог нахмурился.
— Мистер Поттер, мне не сложно помочь. Хотите, позвоним Северусу, думаете, он будет возражать? — он извлек из кармана брюк небольшой плоский телефон.
Гарри доверительно коснулся рукава его белоснежной рубашки.
— Что вы, сэр, — торопливо сказал он. — Не стоит звонить. Я и сам… — он вдруг нахмурился, вспомнив просьбу Северуса купить телефон. — Если вас не затруднит, сэр, позвоните ему, а я побегу на автобус, потому что уже начало девятого, мне надо успеть на вокзал и…
— Проблемы? — подошедший Вебер дружески положил руку ему на плечо.
— Нет-нет, никаких проблем, я уже ухожу, — Гарри попытался высвободиться из дружеских объятий, но красавец Парис прижал его к себе еще крепче, так, что их бедра соприкоснулись.
От Вебера тонко пахло головокружительным терпким парфюмом.
— Мы как раз направляемся в сторону Паддингтона, — Люциус Малфой галантно распахнул заднюю дверь автомобиля. — Садитесь, Гарри.
— Нет, спасибо, не стоит, сэр, я лучше пойду на авто…
— Ломается, как барышня, — промурлыкал Вебер, не выпуская Гарри из объятий и подталкивая к машине.
— Я не ломаюсь, — обиделся Гарри. — Просто на метро быстрее, по-моему, — неуверенно сказал он.
— Посмотри, у нас новый водитель, — шепнул ему на ухо анестезиолог. — Русский. Краса-авец, — он опять подтолкнул Гарри бедром. — Игорь, интересное имя?
— Поехали, — отрывисто сказал Люциус и грациозно скользнул на переднее сиденье.
Подавив невесть откуда взявшееся внутреннее сомнение, Гарри юркнул в салон автомобиля. Внутри было просторно, по сравнению с машиной Северуса: Ягуар был шире и длинней, на заднее сиденье, обитое белой кожей, можно было смело сажать пятерых.
Юрген Вебер нырнул в салон вслед за Гарри и захлопнул дверь.
— Где мое шампанское? — пропел он. — Мы с Гарри хотим пить!
Люциус без слов протянул Парису бумажный пакет с «Дом Периньоном».
— Нет, спасибо, я не буду, — торопливо сказал Гарри.
Они уже скользили по дороге. Гарри даже не почувствовал момент, когда машина тронулась с места — мягко, как самолет.
— Вот еще глупости, — фыркнул Вебер. — Сегодня выходной, когда еще расслабишься! Игорь, — окликнул он шофера, — открой нам шампанское!
Насколько красив сидящий к нему спиной водитель, Гарри рассмотреть не удалось. Мужчина был худ, темноволос и молчалив.
— Не отвлекай. Сами открывайте, — Малфой протянул молодым людям невесть откуда взявшиеся стеклянные стаканы.
— Спасибо, я не пью, — попробовал сопротивляться Гарри.
— Тогда открывай, — Вебер ободрал с горлышка золотистую фольгу и ткнул ему в руки бутылку.
— Я не умею, — испугался Гарри. — У меня взорвется!
— Давай научу, — оживился Парис. — Да сядь ты ближе, уполз куда-то в угол! Я не кусаюсь. То есть, кусаюсь, но… — он блеснул красивыми ровными зубами, обнял Гарри и притянул к себе. — Мужчина должен уметь открывать шампанское! Смотри, наклоняешь под углом в сорок пять градусов, целишься Игорю в ухо…
Гарри нервно хихикнул.
— А теперь поворачивай и медленно тяни пробку, — сказал Вебер. — Ой, подожди, у меня был платок, — он полез в карман пиджака, извлек платок и зажал в руке. — На всякий случай, мало ли…
— Потолок протирать? — вставил Люциус, оборачиваясь.
Гарри пытался тянуть корковую пробку, но она не поддавалась.
Он так сосредоточился на своем занятии, что вздрогнул от неожиданности, когда в его бедро вонзилось что-то острое и обжигающее, дернулся и вскрикнул.
Вебер внезапно повалил его на сиденье. Гарри судорожно рванулся под его тяжелым телом. Бутылка выпала у него из рук, раздался шумный хлопок и шипенье брызжущего шампанского.
— Ах ты, красавчик, — дохнул ему в ухо Вебер.
Гарри придушенно всхлипнул, пытаясь высвободиться из медвежьих объятий Париса. Острое жало в бедре исчезло, тело охватила приятная слабость, перед глазами поплыли странные цветные узоры, как в детском калейдоскопе.
— Хороший мальчик, — услышал он откуда-то издалека, проваливаясь в белый туман беспамятства.
*****
Глава 57. В плену
Гарри мчался по изломанному лабиринту. Когда коридоры клиники Лондон Бридж успели превратиться в лабиринт, было неясно. Cветло-зеленые стены то приближались, то удалялись, норовя запутать, сбить с толку, увести от цели, словно он неумело играл в странную компьютерную игру. Гарри ускорил шаг, но коварный лабиринт не выпускал его из путаных уплывающих коридоров, уводя все дальше и дальше от кабинета Северуса, куда он отчаянно стремился попасть. Зеленые стены поворачивались, шевелились, раздвигались, пол под ногами раскачивался, как палуба попавшего в шторм судна. В довершение ко всем странностям, стены вдруг рассыпались на кусочки мелкой мозаики, и между ними проступил квадрат огромного окна. Мозаика перед глазами задрожала и плавно рассеялась. Окно не двигалось. Через белый переплет на Гарри глядело черное ночное небо. Он моргнул — ничего не изменилось. Голова кружилась, во всем теле была странная неприятная слабость. Он попробовал шевельнуться, но тело ему не повиновалось.
Во рту пересохло. Полцарства за глоток воды, отстраненно подумал он.
Постепенно к нему стали возвращаться воспоминания. Галерея… Люциус Малфой… Машина. Бутылка шампанского…
Внезапно Гарри вспомнил. На него нахлынул панический страх. Зубы застучали, на коже проступил холодный пот.
Его убьют.
Он — донор.
Не Сириус, не Блейз.
Донор для мистера Риддла — это он, Гарри Джеймс Поттер.
Гарри судорожно дернулся, но не сдвинулся с места. Тело не слушалось.
Он приподнял голову, пытаясь осмотреться по сторонам. Перед глазами еще мельтешили кусочки мозаики. Судя по всему, проклятый Вебер вкатил ему наркоз.
Страх вернул его в сознание. Гарри понял, что привязан к столу кожаными фиксаторами. К своему удивлению, он обнаружил, что лежит в тренажерном зале. Определенно, это не был спортзал Лондон Бридж. Это место он видел впервые. В центре помещения блестела сине-зеленая вода в овальном бассейне, окруженном экзотическими растениями в стеклянных кубах. Вокруг бассейна громоздились беговые дорожки, орбитреки, степперы, спидбайки и силовые тренажеры, назначения которых Гарри толком не знал. На шведской стенке в углу висело забытое кем-то полотенце. Сам он оказался привязан к массажному столу, но от этого легче не было.
Он уставился в черный квадрат окна в потолке, чувствуя, как глаза наполняются злыми слезами отчаяния.
Как он мог так глупо, так легко попасться!
«Хотите, позвоним Северусу, думаете, он будет возражать?» — вспомнил он любезное предложение господина Малфоя.
Эта чертова фраза была ключевой. Только сейчас Гарри понял, что Люциус мастерски сыграл на его доверчивости.
В зале было тихо, и лишь где-то вдалеке, казалось, плещется вода.
Внезапно водяной шум смолк, послышался хлопок распахивающейся двери, и в зал вошел Вебер, мокрый и совершенно голый. Он прошествовал мимо вытаращившего глаза Гарри, оставляя на спортивных матах мокрые следы, сдернул со шведской стенки полотенце и принялся с энтузиазмом вытирать влажные после душа волосы.
— Сволочь ты, Юрген! — хрипло сказал Гарри, едва шевеля пересохшими после наркоза губами.
— О-о, наш малыш проснулся, — расплылся в улыбке Вебер. Ничуть не смущаясь собственной наготы, он продефилировал к какому-то шкафчику — похоже, холодильнику, и извлек оттуда запотевшую бутылку воды.
— Вы меня убьете? — прошептал Гарри, не в силах оторвать взгляд от вожделенной минералки в руках Париса.
— Нет, трахнем, — фыркнул Вебер. Он налил воду в стакан и подошел к массажному столу. Юный пленник невольно уставился на мягкий розовый член, обрамленный золотистым облачком волос, оказавшийся аккурат напротив его лица. Впрочем, сейчас прелести прекрасного Париса интересовали его меньше всего.
— Пей, — анестезиолог приподнял его голову и приложил к губам тонкое стекло стакана. Преодолев горделивое желание выбить головой стакан из рук злодея, Гарри жадно накинулся на прохладную воду.
— Эй, стекло откусишь, — насмешливо сказал Вебер, забирая опустевший стакан.
— Отпусти меня, — без особой надежды попросил Гарри, тщетно пытаясь найти тень участия в красивом бесстрастном лице.
Вместо ответа Вебер проверил прочность фиксаторов на его руках.
— Разве можно отпустить такого красивого мальчика, — пропел он, стер с подбородка Гарри каплю воды и медленно облизал палец. Гарри со злостью дернул головой.
— Отпусти!
— Сейчас Люц придет, — равнодушно сказал Вебер, отошел от Гарри и, как был голый, уселся за какой-то тренажер, обхватив ладонями кожаные рукоятки, и принялся медленно и с расстановкой выполнять жим от груди, играя рельефными мышцами. Ничего женственного в прекрасном Парисе не было, кроме какой-то особой грации движений.
— Зачем я вам нужен? Почему я?! — Гарри дернулся, но только больно потянул связки в запястьях и застонал.
— Не рыпайся, — сквозь зубы сказал Вебер, продолжая методично разводить руками. За его спиной мягко поднимались и опускались металлические блоки. — Тебе сказали, никто тебя не убивает.
— Тогда какого черта вы меня связали!
— Хотим провести с тобой веселый викенд, Поттер. Развлечемся, а? — гаденько ухмыльнулся Парис.
К своему ужасу, Гарри почувствовал, что возбуждается против собственной воли: размеренные движения обнаженного мужского тела действовали на него весьма будоражаще. Хуже того, ранее спокойный член прекрасного Париса, взбодренный нагрузкой, приподнялся, налился кровью и теперь торчал между ног проклятого любителя спорта, как хороших размеров гриб. Рот Гарри непроизвольно наполнился слюной, он нервно сглотнул, досадуя на себя: даже перед лицом смерти он думает о всяких глупостях.
— Развяжи меня, я не убегу, — почти жалобно сказал он. — Пожалуйста… Юрген.
— О, он уже Юрген? — послышался знакомый мягкий баритон.
Гарри испуганно уставился на господина трансплантолога. Тот вошел совершенно неслышно: спортивные маты скрадывали звуки шагов.
Лежать на массажном столе Малфоя с эрекцией в штанах было стыдно, и Гарри уставился на нависшего над ним блондина с полыхающими от стыда и гнева щеками и предательски мокрыми глазами.
— Пришли меня убить? — не узнавая собственный голос, спросил он.
— Тихо, тихо, — произнес Люциус и сжал его запястье властным успокоительным жестом.
Он обернулся к прекрасному Парису.
— Юрген, — холодно сказал он. — Уйди, не мельтеши.
— Я не мельтешу, — в голосе Вебера послышалась нотка обиды.
— Ты не расслышал? — ледяным голосом сказал Малфой.
— Все-все, ухожу, — буркнул анестезиолог, вставая. В тишине зала громко лязгнули отпущенные блоки тренажера. Вебер оглянулся на Люциуса, но, видимо, не прочитав в его лице ничего хорошего, неторопливо удалился, играя мышцами ягодиц.
Малфой дождался, пока за ним закроется дверь, и вновь повернулся к распростертому на массажном столе пленнику.
— Гарри, — с нажимом сказал он, сверля его взглядом. — Я вам ничего дурного не сделаю. Никто вас не обидит, если вы будете вести себя разумно. Вы здесь для вашей же безопасности.
— Для какой еще безопасности! — взвился Гарри. — Развяжи меня! Отпусти немедленно! Северус тебя убьет за такие шутки! — от волнения и злости он перешел на «ты», но его вспышка не произвела на господина Малфоя ни малейшего впечатления.
— Мистер Поттер, — с расстановкой сказал злодей-трансплантолог. — Речь сейчас не обо мне и не о Северусе, и кто из нас кого убьет. Речь идет о вас. Повторяю, вы находитесь здесь, потому что это единственный способ сохранить вам жизнь. У вас есть два варианта. Беснуйтесь дальше, и мы без зазрения совести погрузим вас в медикаментозный сон на пару суток. Не могу гарантировать, что после этого вы будете себя хорошо чувствовать. Второй вариант, вы выслушаете меня, как взрослый человек, и будете следовать моим указаниям до тех пор, пока в этом не отпадет необходимость. Итак, что вы выбираете, Гарри?
— И когда она отпадет, эта необходимость? — хрипло спросил Гарри, холодея под взглядом умных серых глаз.
— Вы вернетесь домой в воскресенье, мистер Поттер. Я лично отвезу вас и передам в руки Северусу.
«Тут-то он тебя и убьет, — зло подумал Гарри. — И меня, наверное, тоже».
— Не надо меня усыплять, сэр, — вслух сказал он. — Только объясните, зачем это все. Пожалуйста, — он слышал, как по-детски жалобно звучит его голос, но ничего не мог с собой поделать.
«Пусть только развяжет. Ударю его по голове гантелей и…»
Ему на мгновение представился лежащий в луже крови Люциус Малфой, раскинувший руки и ноги наподобие морской звезды. Он моргнул, отгоняя нехорошую картинку.
Трансплантолог наклонился над ним так низко, что кончики светлых волос коснулись его щеки. Гарри со страхом уставился в серые глаза, невольно отмечая тонкие лучики морщин и странную усталость в его красивом породистом лице.
— Вы обещаете вести себя благоразумно? — негромко сказал Люциус. — Если вы попытаетесь сбежать, вас поймают, но это буду не я. Вы приглянулись мистеру Риддлу, молодой человек. Вы ему ОЧЕНЬ нужны, даже не представляете себе, насколько. Здесь вы в безопасности.
— Ему нужен донор? — трясущимися губами спросил Гарри.
— Да, — отрывисто бросил Малфой. — И не задавайте лишних вопросов, — холодно прибавил он. Одним рывком он расстегнул фиксаторы на ногах, потом на руках павшего духом пленника.
— Сделаете какую-то глупость — жестоко пожалеете, мистер Поттер, — опасным угрожающим шепотом предупредил он.
Гарри потер затекшие запястья и попытался подняться. Голова еще кружилась. Он сел на столе, свесив ноги и чувствуя себя безвольной тряпичной куклой. О том, чтобы метнуться к стопке дисков для штанги, стоящей в углу зала сверкающей пирамидкой, схватить тот, что потяжелее, стукнуть по голове Малфоя и броситься бежать, не было и речи.
Юноша тяжело вздохнул.
— Вам плохо? — нахмурился Люциус.
Гарри мотнул гудящей головой.
— Тошнит, — вяло сказал он.
— Ничего, сейчас пройдет, — господин Малфой обнял его за спину и помог слезть со стола. К своему стыду, Гарри качнуло, и он буквально упал носом на грудь злодея трансплантолога. Тот придержал его рукой за спину.
— Юрген перестарался, — недовольно сказал Люциус. — Идти можете?
Гарри вяло кивнул. Прижимая к себе жертву наркоза, Малфой довел юношу до стоящего у стены кожаного диванчика. Гарри без сил опустился на жесткое сиденье и откинулся на спинку, все еще во власти неприятной слабости. Трансплантолог уселся рядом и протянул ему очередной стакан воды.
— Все будет хорошо, не волнуйтесь, — успокаивающим тоном сказал он, рассматривая жадно пьющего пленника.
— Вы промаринуете меня здесь до воскресенья, а потом убьете? — стакан выпал из руки Гарри и покатился по спортивному мату. — Чтобы свеженький был, да?
Люциус досадливо поморщился.
— Повторяю, в воскресенье я отвезу вас домой, живого и невредимого. Какого черта вы отказались лететь в Бостон? Я действовал в ваших интересах. Поверьте мне, Гарри, ни до какого Литтл-Уингинга вы бы не доехали. Мистер Риддл наверняка уже знает, что вы у меня. За нами ехал его человек.
— Петтигрю? — испуганно спросил Гарри.
Малфой шевельнул бровью.
— Вы знаете, кто это?
— Бандит, — буркнул Гарри. — Он вытолкнул в окно Сириуса Блэка и стрелял в Долохова.
Глаза блондина опасно сощурились.
— Хотите совет, мистер Поттер? Никогда не рассказывайте людям, как много вам известно, — прошипел он. — Это может вам дорого обойтись однажды. Тем не менее, со мной вам лучше быть откровенным. Что вы знаете про Долохова? — резким тоном спросил он.
Гарри залился пунцовым румянцем.
— Н-ничего, — пролепетал он. — Я просто однажды слышал разговор между Петтигрю и Риддлом… Петтигрю намекал, что это вы послали Долохова по его душу.
Брови Люциуса полезли на лоб.
— Что-что-что? — переспросил он. — Вы ничего не перепутали?
Гарри вновь пересказал то, чем накануне поделился с доктором Блэком. История с женой господина трансплантолога не давала ему покоя, но он счел нужным последовать только что полученному совету и благоразумно умолчал о том, что услышал от Сириуса.
— Все ясно, — кусая губы, сказал Малфой. Он вскочил и принялся мерить шагами зал, как мечущийся по клетке большой светлогривый лев.
Что ему было ясно, Гарри не знал.
— Может, вы отпустите меня домой? — жалобно спросил он. — Почему вы не можете рассказать Северусу? Он что-нибудь придумает, обязательно!
— Северус узнает обо всем только тогда, когда все закончится, — отчеканил Малфой. — Ни минутой раньше.
— Он будет меня искать, — горько сказал Гарри. — Он будет переживать и… — он замолчал и уставился в пол невидящими глазами.
Люциус остановился, скрестил руки на груди и вперил в юношу холодный изучающий взгляд.
— Когда вы обещали вернуться из Литтл-Уингинга?
— Завтра в четыре, — кусая губы, сказал Гарри. Только сейчас он понял, что влип. Он намеревался вернуться пораньше, чтобы попасть с Блэком на служение «Упивающихся Духом»: проповедь начиналась ровно в двенадцать. К моменту возвращения Северуса с дежурства он рассчитывал быть дома. Раньше четырех никто не начнет его искать, понял он. Сириус наверняка решит, что он его подвел и остался у родственников.
Малфой досадливо хмыкнул и опять принялся расхаживать по залу.
— Я рассчитывал, что вы уезжаете на весь викенд. Ну что ж, завтра вы позвоните Северусу и скажете, что задерживаетесь до воскресенья.
— Я не буду ему такое говорить! — возмутился Гарри.
Глаза Люциуса блеснули льдом.
— Отказываетесь сотрудничать? Ну что ж, вам же хуже. Таким образом, мы возвращаемся к первому варианту: медикаментозный сон.
— Не надо сон! — испугался Гарри.
«Во сне и убьют», — в сердце вонзилось тонкое жало страха.
— Повторяю, — сквозь зубы сказал Малфой, видимо, начиная раздражаться. — Я не причиню вам вреда, если вы будете действовать так, как я скажу. Северусу ни к чему знать обо всем этом раньше времени. Поэтому завтра вы ему позвоните и объясните, что задерживаетесь. Если вас не устраивает этот вариант, сейчас вы мирно засыпаете, а Игорь едет в Литтл-Уингинг и посылает от вашего имени телеграмму Северусу. Безвыходных положений не бывает, мистер Поттер! Кстати, где ваш телефон? Мы его не нашли.
Гарри представил себе, как похитители обыскивают его штаны в поисках мобильного, и вспыхнул от злости.
— Забыл, — буркнул он.
Малфой удовлетворенно хмыкнул.
— Мистер Поттер, есть еще один момент, — продолжил он. — Я хочу представить вас господину Риддлу. Он должен думать, что у меня все готово. Сейчас я вызову его сюда. Приедет он самолично или пришлет Петтигрю, я не знаю. Ваша задача — лечь на стол и сделать вид, что спите. Вы сможете держать себя в руках? Мы дадим вам что-нибудь седативное. Я бы не хотел, чтобы вы при этом спали, Гарри. Вы упорно не хотите мне верить и не понимаете, в какой опасности находитесь, а напрасно. Послушаете своими ушами, что несет Риддл. Этот человек психически болен, и, что самое страшное, имеет широчайшие возможности для реализации всех своих замыслов. Повторяю, до Литтл-Уингинга вы бы не доехали в любом случае.
Гарри побледнел как полотно.
— Вы хотите опять меня привязать?
«Может, и операцию на дому сделает, вот только пастор подъедет и…» — зашевелилась нехорошая мысль на задворках сознания.
— Нам нужно показать Риддлу, что вы в моих руках, и ситуация под контролем. Как только он уйдет, я вас освобожу, — раздраженно сказал Малфой. Видимо, ему надоело уговаривать своего пленника. — Я хочу, чтобы вам было, что рассказать потом Северусу, — прибавил он.
— Ах, вот оно что, — сердито сказал Гарри. — Так бы сразу и сказали!
«Все равно Северус тебя с землей сровняет», — мрачно подумал он.
Люциус вдруг пантерой метнулся к нему и встряхнул за воротник с такой силой, что голова Гарри мотнулась, как у куклы.
— На свете есть лишь трое счастливцев, кому я никогда не причиню вред, — сквозь зубы прошипел он, обжигая его яростным взглядом. — Мой сын, моя жена и Северус. Я не трону тебя, глупый мальчишка, только потому, что ты — его собственность! — он отшвырнул от себя Гарри, будто тот и вправду был тряпичной игрушкой.
— Я не его собственность! — тяжело дыша, сказал Гарри. — Это только у вас в семье заведено быть чьей-то собственностью!
В то же мгновение его щеку обожгла такая жесткая болезненная пощечина, что на глаза навернулись слезы.
— Никогда. Не смей. Так говорить. Со мной, — страшным тихим голосом сказал блондин. — Ни я, ни моя семья, ни мои дела тебя не касаются, мальчик!
Гарри прижал ладонь к пылающей щеке, все еще не в силах поверить, что Люциус его ударил.
— Северус тебе морду набьет! — детским обиженным голосом выкрикнул он.
Губы Малфоя искривила тонкая ухмылка.
— Пусть, — бросил он. — Моя основная задача — сделать все, чтобы вы остались в живых, мой милый мальчик. Даже если мне придется надрать вам задницу ремнем, — хищно сощурился он. — Но я надеюсь на вашу покладистость, Гарри.
Раскрасневшееся от негодования лицо юного пленника меньше всего выражало покладистость.
— А вы милый, когда сердитесь, — ухмыльнулся Люциус.
— Прекратите! — гневно блестя глазами, выкрикнул Гарри.
— Успокойтесь, я пошутил. Никто на вашу маленькую круглую задницу не посягает. Это привилегия Северуса, — шелковым голосом сказал Малфой.
— Зачем вам задница, если вам сердце нужно, — буркнул Гарри, злясь на определение «маленькая и круглая».
— На кой черт мне твое сердце, — фыркнул трансплантолог.
— А что вы пришьете Риддлу в воскресенье? — зло сощурился Гарри. — Сердце Блейза Забини?
— Это не ваши проблемы, мой юный друг, — усталым голосом произнес Люциус. — «Пришьете», — фыркнул он. — Нет, вы не угадали. Никто не покушается на жизнь вашего дорогого Забини, да и вообще на чью-либо жизнь!
— Зачем тогда было тратиться на анализы, сэр? — ядовито сказал Гарри. — Вы подобрали Риддлу троих доноров, если не больше, а теперь рассказываете сказки, что никого не собираетесь убивать!
— СКАЗКИ я рассказываю исключительно Риддлу, если вам так уж хочется все знать, мистер Сующий Всюду Нос, — прошипел Малфой. — Повторяю, пастор Риддл психически болен. Для него не проблема завалить свежими кадаврами всё мое отделение, и все они будут иметь четвертую отрицательную группу, но ему приглянулись именно вы, черт бы вас побрал! — злобно сказал он. — Поэтому я хочу, чтобы вы прилегли на стол и послушали то, что он скажет! Неужели вам не интересно, мистер Ходячее Любопытство?
Юный пленник нервно ерошил и без того торчащие волосы.
— Хорошо, я могу лечь, но… Скажите, сэр, вы говорите, что не тронете Блейза. Но разве это не вы попросили Петтигрю выбросить Блэка из окна?
— Я? — поразился Малфой. — Блэка? Нет, вы скажите, я похож на идиота?
Гарри от волнения грыз ноготь, чем не занимался с детства.
— Петтигрю вышвырнул из окна псину по своей собственной инициативе, — кривя губы, сказал Люциус. — Я его об этом не просил. Петтигрю у Риддла на особых правах, тем он и опасен, что ему позволено действовать по наитию. Если бы Забини попробовал вылететь в Фултон до воскресенья, сейчас бы лежал в реанимации с проломленным черепом. С точки зрения Петтигрю, нечего потенциальным донорам далеко расползаться. Сердечный трансплантат хранится не более четырех часов, и Петтигрю это известно.
— Засохнет, пока из Фултона довезете, — ехидно сказал Гарри. — Пусть уж лучше под рукой будет лишний санитар!
— Это единственный способ сохранить этому дураку жизнь! — вышел из себя Малфой. — План, предложенный мною для мистера Риддла, — фикция! Я врач, а не убийца, мистер Поттер!
Гарри с сомнением посмотрел на господина трансплантолога.
— Тогда чье сердце получит Риддл в воскресенье?
Малфой поднял бровь. На бледном лице промелькнула тень удивления.
— Разве Северус вам не сказал? Он нашел нам донора. В Роял Бромптон третий год лежит в коме пациент с поражением мозга. Четвертая отрицательная, удовлетворительные показатели совместимости. Если родственники согласятся отключить его от аппарата до воскресенья, то мистеру Риддлу очень и очень повезет. В случае отказа родственников я вынужден буду трансплантировать ему искусственный орган.
Гарри изумленно захлопал глазами.
— Северус ничего не говорил об этом, — растерянно сказал он.
— И правильно сделал. Мало ли кому вы бы сболтнули лишнего, — буркнул Малфой. — Риддл получит какое угодно сердце, но он должен — повторяю, ДОЛЖЕН думать, что получил ваше, мистер Поттер. Поэтому вас надо спрятать как можно дальше, пока он не уберется в Сиэттл.
— А если родственники того, кто в коме, не согласятся? Риддл узнает, что вы трансплантировали ему черт знает что!
— Это уже не ваши проблемы, Гарри, — устало сказал Малфой. — Ваше дело — прилечь на стол и притвориться спящим.
— Хорошо, — обреченно вздохнул юноша. — Притворюсь.
«Но Долохова ты точно хотел убить», — мрачно подумал он.
*****
Гарри лежал на прежнем месте, привязанный к массажному столу. Несмотря на седативные таблетки, которые его уговорил выпить господин трансплантолог, он чувствовал, как бешено колотится его сердце, совершенно не желающее быть донорским органом. Откуда-то из глубины дома уже слышались голоса: пастор Риддл лично явился лицезреть своего донора.
До слуха юноши донеслись приближающиеся шаги, щелкнул замок открываемой двери. Гарри плотнее прикрыл веки, пытаясь расслабиться и не дрожать.
— Что за чертовщина? — послышался голос пастора. — Вы решили держать его в спортзале?
— Пока он спит, совершенно неважно, где его держать, мистер Риддл, — голос Малфоя казался напряженным. Похоже, он нервничал не меньше, чем прикованный к столу пленник. — Но мы, пожалуй, перенесем его в отдельную комнату.
— Да уж, перенесите, — раздраженно сказал пастор. — Если он проснется и сбежит, я своими руками вырву ваше собственное сердце, мистер Малфой, и брошу его вашим же собакам.
Гарри похолодел. Голос Риддла был тверд, как сталь, без тени иронии.
— Он привязан, сэр. Даже если случайно проснется, что маловероятно, то не сдвинется с места, — не теряя самообладания, произнес трансплантолог.
Запястья Гарри коснулись сухие холодные пальцы, проверяя фиксаторы.
Он внутренне похолодел: Риддл навис над столом и внимательно рассматривал свою жертву.
— Поттер, — отчетливым голосом произнес он. — Последний Поттер.
Спина пленника покрылась холодным липким потом.
— После меня не останется никого в этом мире, благодаря мерзавцу Джеймсу Поттеру, — злым тихим голосом прошипел мистер Риддл. — Никогда не думал, что доберусь до их маленького ублюдка! Надо же, до сих пор не могу поверить, — прошептал он. По изменившемуся голосу Гарри догадался, что пастор улыбается. — Какая удача! Последний Риддл… и последний Поттер. Но в живых останется лишь один из нас. И это будешь не ты, мальчишка!
К вящему ужасу смертельно напуганного Гарри, пастор расстегнул пуговицы на его рубашке и дернул полы в стороны, обнажив голую грудь.
— Последний Риддл проживет остаток жизни с сердцем сына проклятого Поттера, — он положил холодную ладонь ему на ребра.
— Теперь это МОЁ сердце, — глухо сказал он.
Гарри лежал на столе ни жив ни мертв, пытаясь сдержать сердцебиение и жалея, что принял мало седативных.
— В любом случае, это последний Поттер, — раздался с другой стороны стола бесстрастный голос Люциуса Малфоя. — Мальчик — гей. Навряд ли у него когда-нибудь будет семья.
— У него ЕСТЬ семья! И эту счастливую семью я вижу через забор каждый день! — с холодной яростью сказал Риддл. — Мистер Снейп носит на руках маленького ублюдка! Не будь Поттеров, я сейчас бы носил на руках мою Беллу! Но кому нужен калека, жалкий презренный импотент! Поттеры лишили меня того простого счастья, которое имеет на земле человек! Я знаю, мистер Малфой, вы считаете меня безумцем, но не обезумели бы и вы, ежедневно глядя на незаслуженное счастье сынка вашего врага? Что мне жалкая людская мораль? Я справедлив, как Бог Авраама и Исаака, наказывающий детей за вину отцов! Кхе!