О. А. Кобякова
г. Череповец
Череповецкий государственный университет
Женская доля крестьянки второй половины XIX века
(по материалам Пошехонского уезда Ярославской губернии).
Семья к середине XIX века определялась как совокупность близких родственников, живущих вместе и ведущих одно хозяйство под управлением одного человека, который назывался хозяином. Авторитарно-патриархальная семья преобладала в среде православного крестьянства на всем пространстве России. Крестьянские семьи, о которых пойдет разговор, это простая, малая, или нуклеарная, семья, состоящая только из супругов или супругов с неженатыми детьми. Мы затронем, лишь личные отношения супругов, а именно отношение мужа к жене. Для примера возьмем семьи, проживавшие в Пошехонском уезде Ярославской губернии (ныне территория Череповецкого района Вологодской области). Источниками исследования стали: личный дневник мяксинского крестьянина Вонифатия Ловкова, воспоминания жителей села Ольхово и записи Алексея Васильевича Балова, переданные в «Этнографическое бюро» князя В.Н. Тенишева. Рассматривая источники, находим, что отношения супругов в семьях были совершенно разные. И это доказывает два диаметрально противоположных мнения высказанных в XIX веке этнографом Н.А. Иваницким. В первом случае, по словам Иваницкого, народ признает в любви серьезное чувство, с которым нельзя шутить. Чувство любви – главный стимул, заставляющий человека трудиться и заботиться о приобретении собственности в виду будущего блага своей семьи. Сердечные отношения между мужем и женой сохраняются до конца жизни. Во втором случае Н.А. Иваницкий пишет, «Женщина не пользуется уважением в народе, как существо глупое от природы. Не признавая женщину за человека и отвергая в ней душу, крестьянин обращается с женщиной хуже, чем с лошадью и коровой. Бить женщину считается необходимостью». Каким же было положение женщины, и боролись ли они с жестоким отношением к себе или переносили такое отношение как должное. [1]
Крестьянская женщина XIX века несла на своих плечах огромную ответственность. Она была матерью, воспитывающей своих, а иногда и чужих детей, вела по дому все хозяйственные работы. А отношение ней супруга было разное. Например, в семье Вонифатия Ловкова, мяксинского крестьянина, отношения были заботливые, за многие совместные годы, они сохранили нежные чувства друг к другу. Он заботиться о своей Прасковье, когда она тяжело заболела, везет ее в Череповец в больницу, доставляет сам из города врача в село. Из дневниковых записей узнаем, что возвращаясь с ярмарок, привозит гостинцы не только детям, но и своей Прасковье. Но в тоже время, свою супругу он держит в надлежащей строгости. Прасковья же к мужу относится с уважением и подчиняется беспрекословно и безраздельно. Но рукоприкладство в семье непозволительно. А вот, совсем рядом с Мяксой, другое село – Ольхово. И здесь мы встречаем совсем другое отношение к женщине, как к рабыне. Положение ее было полностью бесправным. Образцом изверга и женоненавистника был в селе Семенов Степан. Свою первую жену побоями довел до смерти. Вторую жену во время ее беременности выбросил из окна второго этажа своего дома. Третью жену Марию, работая с ней в поле, вдали от села, вечером раздел донага, связал веревкой руки и ноги и привязал к дереву, а сам уехал домой. Только перед рассветом, с трудом освободившись, она пришла домой, то муж – инквизитор беззаботно спал. Второй «герой» Макаров Прокофий бил свою жену Татьяну сапогом по лицу. К 40 годам женщина не имела во рту ни одного переднего зуба. 3
По мнению исследователей, зависимость жены от мужа сложилась исторически и была обусловлена причинами социального и экономического порядка. Характер аграрного производства и общинный уклад фактически исключали самостоятельное значение женщины. Современники не без основания писали о семейном гнете. Этот варварский обычай в деревне являлся делом обыденным. С точки зрения норм обычного права побои жены не считались преступлением в отличие от официального права. Были ли обращения в суд? В Николо-Раменской волости Марья А. овдовев, вторично вышла замуж за старика. Тот очень сильно ревновал и бил жену, и та обратилась в суд. На суде их уговорили помериться, но муж стал вновь истязать супругу. Через некоторое время, Мария все же ушла от мужа.[2] Но чаще всего, ни суды, ни соседи не вмешивались в отношения супругов. Народная молва говорила «Как ни бранятся, а спать вместе ложатся». Юристы считали, что это дело семейное и не имеет эффективности. В основном рассматривались дела о дебоширстве и пьянстве. Да и сами жены в большинстве, считали, что жаловаться на мужа грех и односельчане не поддержат. Еще причиной было то, что жалобы обходились очень дорого в материальном смысле. Да и жалобу примут в окружной суд только тогда, когда побои, нанесенные мужем жене, грозят последней опасностью жизни или когда муж в буквальном смысле изувечит жену. Часто женщины обращались не в суд, к колдунам. Это представлялось для женщин излюбленным средством, чтобы выйти из своего тяжелого положения. Помимо обращения к колдунам употребляют иногда и свои, «домашние» средства, чтобы заставить мужей жить с ними более любовно и отучить их от побоев и драки.
Но встречаются и совершенно противоположные примеры отношений супругов, когда главенствующее положение в семье имеет женщина. В этом случае к мужчине относились не серьезно, посмеивались. Также жалоб мужей на жестокое обращение с ними жен никогда не бывает. Такая жалоба была бы встречена со стороны судей смехом. Даже если муж имел главенствующее положение в семье, то встречаются жены, которые могут дать отпор и отпор сильный, особенно, если муж не прав. [3]
В итоге, можно говорить о неоднозначном отношении к женщине в конце XIX века даже в пределах локальной территории. С одной стороны, уважительное отношение к супруге и ее роли в семье, с другой - грубое, а иногда и жестокое. По традиции общественность не вмешивалась в семейные дела, и вопрос защиты от насилия оставался в руках самой женщины.
[1] Громыко М.М. Мир русской деревни. – М.: Молодая гвардия, 1991, С. 170.
3Там же. С. 28
[3] Русские крестьяне. Жизнь. Быт. Нравы. Материалы «Этнографического бюро» князя В.Н. Тенишева. Т 2, Ч. I – C-Петербург. С.461.