Дорога в Ласту из Ижмы сначала идет сосновыми борами, затем широкими, раскинувшимися до горизонта лугами. За рекой Собысь луга и пастбища до 4-5 верст в длину и ширину упираются в коренной высокий берег – ластинский кряж, на котором раскинулось село. Оно будто нарочито приткнулось к сосновому бору, простирающемуся на 6-7 верст к югу, от которого далее вновь простираются луга. С востока параллельно сосновому бору – обширное болото. Сосновый бор с белым мхом – ягелем - отличное место для корма оленей. Вплоть до середины 20х годов 20го века здесь паслись олени, пригоняемые из-за камня – Урала и с Большеземельской тундры… (Впрочем, и сейчас на пути в тундру здесь останавливаются оленьи стада СПК колхоза «Ижемский оленевод и КО» (зарегистрирована 25.04.2003г. – примечание мое).
В 19 веке оленные люди (оленеводы – примечание мое) в Ласте отдыхали, готовились к поездке за 300 и более верст через верхне-вычегодские волости в Небдино на Афанасьевскую ярмарку (ярмарка учреждена по указу царя Николая I с 1842 года и проходила с января по февраль), чтобы поменять предметы оленьего промысла, мясо и рыбу на мануфактуру, хлеб, водку, чай, сахар, порох, свинец, ружейные стволы и другие предметы, необходимые оленному человеку (оленеводу) и земледельцу.
О больших здесь оленьих стадах говорят находимые здесь, закопанные в землю оленьи кости и поныне, более века крепко стоящие, двухэтажные дома. Один из таких домов построен в 1898 году Василием Гурьевичем Каневым – прадедом Ю.Н. Каневой – Жигаловой, ныне проживающей в этом доме. Каждый год на огороде она находит оленьи кости. Нашла их и в этом году:
- Вот здесь яма с костями, - говорит она, показывая на оленьи кости, найденные при пахоте и окучивании картофеля.
Гурей Вась Канев имел тысячи оленей, которые паслись за камнем – Уралом (из-сай – примечание мое) в Большеземельской тундре. Гурей Вась ежегодно ездил на ярмарку. В Небдино он заходил в 2х этажные дома, на нижних этажах которых размещались торговые лавки, а на 2м этаже жили сами хозяева, и там же имелись, за крепкими запорами в решетками на окнах кладовая – кум (запасник) с ценными товарами.
По душе пришлись оленному человеку такие строения. И условился Гурей Вась с плотниками – умельцами о постройке такого дома для него в Ласте.
- Только окна меньшего проема надобны. Зимы в Ижме более суровы. И непременно с высоким чердаком при2х окнах – наставлял он.
Зимой небдинцы (ластинцы? – примечание мое) заготовили лес, а с весны до осени возвели дом в 8 комнат с массивными дверями, с крепкими запорами, решетками. Впритык к нему – сарай со взводом, поветью и хлевами для скота. Ижемское волостное правление самому богатому оленному человеку отвело для строения (дома – примечание мое) вблизи церкви (до этого Гурей Вась проживал рядом со священническим домом).
После него в Небдино ездил сын его – Андрей. Андрей Васильевич Канев в 20 лет был призван в Российскую армию. Служил в пехотном полку. Участвовал в русско-японской войне. По окончании войны продолжил в Санкт-Петербурге. Здесь в 1906? Году он сфотографировался (на фотографии В.Ю. Янковского, что на Большой дворянской улице в доме № 12). Вот он: крепкого телосложения, с рыжими усами и бородой. В длинной шинели. На левой стороне груди боевые награды: 2 медали и знак отличия. К революции 1917 года у него в стадах за камнем – Уралом насчитывалось несколько тысяч оленей.
В 20-е годы началось раскулачивание. В списках значился и Андрей Канев. Загреметь бы ему в ссылку, в края дальние, но беда беде помогла. В тот год начался мор великий среди оленей: тысячные стада погибли. Андрея Канева зачислили в «середняки». Вступил он в колхоз «Заря Свободы». Работал вместе с женой – Анной Гавриловной, сыновьями Ильей, Егором, Николаем, дочерью Юлией.
И вот ВО война. На защиту родной земли ушли сыновья. С фронта вернулся только Николай (1914г.р.). вернулся контуженным, работал в колхозе десятником – приемщиком в лесных поселках Собысь и Пыча, бакенщиком на Печоре – в Лае и Ошкурье. С женой Евдокией Никифоровной вырастили 3х сыновей и 5х дочерей. В 1959 году из жизни ушел Николай Андреевич, в 1985 году – Евдокия Никифоровна. В разные годы – сыновья Алексей и Владимир, дочь Роза (ушли из жизни – примечание мое). В родной дом вернулась дочь Юля, в Сизябске живет Мария, в Щельяюре Катерина, в Томе – сын Николай. На лето из Корткероса приехала дочь Таисия.
Такого же фасада и плана, как у них, в Ласте еще 4 дома. Каждая эпоха оставляет свой след. В западной части Ласты в ряд выстроены и стоят, поседевшие от времени, сильных морозов, студеных ветров, снега и дождя, солнца 4 (одно?) двухэтажных с высоким чердаком при двух окнах дома. В каждом по 12 окон (считая окна чердака).
Прямо напротив церкви, с маленькими оконцами, дом священников. В нем 2 большие комнаты – каждая при 5 оконцах, большой сарай, хлев для скота. По словам ластинцев, это самый старый дом в селе, построен во 2й половине 19 века. Но стоит крепко: нигде углы не покосились, фундамент не провалился. Способствует этому сухая песчаная почва и на большой глубине (10-12 метров) находящиеся подземные воды.
К северо-востоку стоящие дома повторяют план и фасад священнического дома. Но окна значительно большого проема, сарай и поветь менее емкие, часть строений обшита вагонкой и покрашена в желтые цвета. Дальше к востоку дома совершенно иного фасада и плана.
Вот дом супругов Валерия Осиповича и Тамары Леонидовны Каневых – дочь Аким Леня и Лидии Акимовны, которая проживает рядом с домом бывших священников. Как у большинства ластинцев, при 2х окнах с высоким чердаком. Длина дома 15 метров. Окна большие. В доме 2 печи: большая русская и голландка. При каждой печь с плитой. Вода поступает из скважины под домом с помощью насоса с глубины 9-10 метров. Хлев и сарай стоят отдельно.
На самом краю села, вблизи болота дома совершенно иного фасада и плана. Видно построил их один мастер в 90е годы XX века – Петр Тихонович Канев. Это уже современная Ласта. У Петра 6 сыновей, и каждому из них Петр построил дом. Замечу: в Ижме принято сыновьям строить дома. На Вычегде так не делают.
В южной части села высится Василия Великого деревянная в одной связи церковь. Построена в стиле русского барокко. В строении четко выделяются колокольня, трапезная, храмовая и алтарная части. Ныне в нем Дом культуры. По вечерам показывают видеофильмы – боевики.
Вокруг церкви старое кладбище, о чем говорят сохранившиеся надмогильные плиты и ямы – провалы.
В 1996 году я насчитал более 10 плит. На каждой была надпись: кто, когда умер, в какие годы жил. Нынче остались 3 плиты. На них ни одной записи прочесть невозможно. Большинство плит увезено на кладбище, что в полуверсте от церкви. Ни один из ластинцев не мог ответить, кто был похоронен в церковной ограде, хотя в селе все приходятся друг другу близкими или дальними родственниками.