— Я думаю об этом точно так, во всяком случае, — продолжала Сюзанна, — Ты знаешь, что я тоже очень близка к нему. Он как родной для меня. Поскольку он не твой настоящий сын, насколько разное у нас положение, на самом деле? Я знаю, что ты ненавидишь думать об этом болезненном факте, но это означает, что ты можешь помогать ему с потребностями его пениса каждый день и не нужно беспокоиться о том, что это считается кровосмесительным грехом.
«Это очень хорошая мысль!», подумала Сьюзен.
— Я решила, что больше не смогу называться его другом и «тетушкой», если я не смогу ему мастурбировать или сделать минет, когда ему это будет нужно. Ты знаешь, что вчера я мастурбировала ему, и ты даже видела это. Ты видела, как мои руки скользят вверх и вниз по его огромному возбужденному члену?
Сьюзен, вспомнила, что она видела.
Внезапно, её киску как будто охватило пламя вместе с её сосками.
Сюзанна позволила ей фантазировать в течение долгих минут, но затем подтолкнула:
— Ну? Разве ты не видела?
Сьюзен смутилась.
— Возможно, я видела… твои руки вокруг его… э-э, его, эм… его члена…
— И начиная с сегодняшнего дня, я собираюсь делать ему минет, если смогу получить твое разрешение.
— Минет?! Но почему? Разве не достаточно мастурбировать ему? Разве это не слишком развратно?
Сюзанна присела и посмотрела на Сьюзен с поднятой бровью.
Она часто использовала такой взгляд, чтобы показать людям свою раздраженность.
Благодаря движению Сюзанны, Сьюзен заметила, как большие дыни ее подруги скользят и качаются.
Это заставило ее подумать о её таких же больших шарах, делающих то же самое, перед Аланом, который наблюдает.
Ее соски покалывали от эротического наслаждения.
Она спросила:
— Не могла бы ты вернуть одеть верхнюю часть? Это отвлекает!
Сюзанна разочарованно вздохнула.
— Сьюзен, прежде всего, я объясняла тебе, почему мне нужно быть топлесс. Мне нужно попрактиковаться в том, чтобы быть обнаженной. Но, пожалуйста, давай не будем говорить такие вещи, как «Это слишком развратно». Сколько раз я должна объяснять, что-то, что мы делаем, не аморально?
Сьюзен пожаловалась:
— Минет сам по себе безнравственен. В нашей церкви в Небраске проповедник сказал нам, что единственная допустимая сексуальная поза — миссионерская. Рон пытался уговорить меня заняться этим по-собачьи, но я решительно отказалась. А оральный секс даже не обсуждался. Без шансов!
Она твердо покачала головой.
— Сьюзен, у тебя какое-то плохие зажатые воспоминания. Те дни давно остались в прошлом, понимаешь? И, кстати, тот же «собачий стиль». У Тигреночка есть серьезная медицинская проблема, а ты все еще живешь в прошлом столетии. Если ты слишком упряма, чтобы изменить своё взгляд на оральный секс и собираешь просто продолжать мастурбировать ему, то это твоя проблема. Но зачем ты это только говоришь?
Она сделала паузу, давая шанс ответить Сьюзен.
Когда Сьюзен просто промолчала, Сюзанна продолжила:
— Ты говоришь, что я должна просто позволить ему страдать до тех пор, пока он не заработает какую-то анамалию на своем пенисе из-за самоудовлетворения? Или собираешься вообще отказаться от лечения? Ты слышала, что сказал доктор о том, что ему нужно. Но у него все еще нет подруги, так что я должна помочь ему! И ты должна тоже.
Сьюзен всё больше раздражалась:
— Я не понимаю, в чем разница. Если тебе нужно использовать свои руки, то так уж и быть. Но почему рот? Это гораздо более вульгарно. Это ОЧЕНЬ неправильно!
— Шесть раз в день это так часто, Сьюзен. Если не использовать ничего, кроме рук, а потом снова рук, то его кожа на его пенисе будет сильно повредиться со всеми вытекающими последствиями. Разнообразие — вот что главное. Просто представь мой длинный язык, облизывающий его сладенькое местечко. Как ты думаешь, это может вызвать у него какие-то повреждения?
Голова шла кругом, когда Сьюзен это представила.
— Нет, я полагаю, что нет, — наконец призналась она.
Она задавалась вопросом, почему мысль о том, как Сюзанна делает это, так сильно её возбуждает. Она, не задумываясь, облизнула губы, фантазируя о том, как делает это с ним сама.
Сюзанна решительно продолжила:
— Конечно, нет! И ему будет скучно. Это как есть ванильное мороженое шесть раз в день. Кому угодно это надоест. Я, возможно, буду делать что-то другое, просто для разнообразия.
— Например?
— Возможно, грудью, — увидев замешательство на лице Сьюзен, Сюзанна уточнила:
— Я рассказывала тебе об этом раньше, в некоторых историях о своих делишках. Помнишь? Это когда ты обхватываешь его возбужденный член грудями и двигаешь ими. Мажешь лосьоном или маслом вначале, чтобы он хорошенько скользил, и это даже менее развратно, чем использовать ротик.
Сьюзен крепко сожмала свои сиськи вместе, воображая, как член ее сына двигается между её грудями.
— Я не знаю, это просто так…
— Неправильно. Я знаю. Но отчаянные времена требуют отчаянных мер. Ты бросились бы под поезд для того, чтобы спасти жизнь своего сына?
— Ты же знаешь, что да!
— Значит, ты сделала бы это, но не позволишь мне взять его член ртом, чтобы помочь ему? Или сделаешь это сама? Сьюзен, в твоей голове все еще путаница. Тебе нужно увидеть лес за деревьями.
Сьюзен просто сидела тихо, держа все в себе.
Она чувствовала себя все более возбужденной и это заставляло ее чувствовать себя более восприимчивой к подобным идеям.
«А ведь Сюзанна права! Зачем мне отдавать свою жизнь за него, но не отдавать ему свое тело? Это не имеет никакого смысла.»
Поэтому Сюзанна продолжила:
— Вот почему я спрашивала тебя, мастурбируешь ли ты. Дело не столько в поступке, сколько в контексте. Это нормально, чтобы немного повеселиться, получить немного удовольствия от помощи ему до тех пор, пока это нужно. Почему бы и нет? Похоже, медсестра Аками наслаждалась этим и я не виню ее. Но если ты или я начнем думать о нем романтически, тогда это то, что действительно нездорово. Тогда люди могут потерять контроль и пересечь границы, которые не следует пересекать. Когда ты мечтаешь о нем, ты думаешь о нем в романтическом плане?
— Нет, конечно, нет.
Только после того, как она сказала это, поняла, что только что призналась в том, что мечтает о нем.
Сюзанна уже подозревала о мечтах Сьюзен, но мысли были бы гораздо более смущающими, если бы у неё не было какого-то контроля над ними.
— Видишь? Так в чем проблема? Пока ты мечтаешь о нем в сексуальном плане, но не в романтическом, это вполне нормально. Это всего лишь пенис, часть тела, как локоть или лоб. Помни, просто думай о пенисе в абстрактном понятии. Нет никакого греха, нет никакого вреда, и если ты получишь немного удовольствия в этом процессе, то это еще лучше. Это всего лишь временная необходимость, пока медсестра говорит о том, что это необходимо. Год спустя, мы, вероятно, будем оглядываться на это, и смеяться над этими воспоминаниями.
Сьюзен была настроена скептически.
— Наверное… У меня все еще есть много оговорок по этому поводу, но, в конечном итоге, я доверяю тебе даже больше, чем самой себе. Если ты считаешь, что для него действительно нужны минеты, то я даю тебе на них разрешение. Но, пожалуйста, не ожидай, что я тоже буду их делать. Это понятно? Я не могу представить ничего более отвратительного, чем взять одну из этих штук в рот. Угх!
Она сказала это, но не очень убедительно. По правде говоря, ее любопытство было намного сильнее, чем отвращение.
— Хорошо, договорились. И спасибо, — Сюзанна отметила, что она достаточно надавила на неё в этот момент; она окажет на нее ещё большее давление, но уже позже, — Но ты хоть согласна помогать ему с мастурбацией, верно?
— Сюзанна, ты не можешь просить меня об этом! Я порядочная христианка!
— Я не понимаю, какое это имеет отношение к лечению, но как скажешь. На этот раз опустим это. По крайней мере, ты буедешь ему помогать с проверкой на аномалии члена, не так ли?
Сьюзен нахмурилась.
Проблема заключалась в том, что она не хотела проводить проверку на аномалии слишком часто.
Даже идея минета казалась ей более интригующей, чем она позволяла себе. Кроме того, ей казалось, что она подведёт Сюзанну, если она откажется помогать с этим.
Но она также боялась, что идет по греховному пути.
Наконец, она спросила:
— Почему бы нам не делать это по очереди? Поскольку осмотр был во вторник, то это означает, что проверка не понадобится до следующего вторника. Может быть, к тому времени представится какое-то другое решение. Например, что, если мы заплатим медсестре Аками за это? Это означало бы, что он будет встречаться с ней каждую неделю, вместо одного раза в 2 недели. Почему бы и нет, а?
— Да, возможно, — сказала Сюзанна уклончиво, — Но, раз ты думаешь об этом, то если мы заплатим ей за сексуальную помощь, то это станет проституцией и это незаконно. Готова ли ты принять участие в таком преступлении? Ты хочешь подталкивать своего сына к проститутке и твердить ему, что это и есть решение его проблем?
— Нет! Конечно, нет! Но альтернатива…
Сюзанна резко повернулась к ней.
— Сейчас я чуть устала. И, пожалуй, вздремну.
Сюзанна притворилась, что спит, используя это как способ закончить разговор, раз она сделала все, что хотела.
Она подумала, «Сьюзен, должна помогать Тигрёнку, ведь это является важной частью моей общей схемы, точно также, как она училась ходить, прежде чем бежать. Приятно взращивать семена разговорами о минетах, но мне нужно сосредоточиться на том, чтобы уговорить её, и чтобы она дрочила ему. Я должен продолжать опережать такие альтернативы, например, как заплатить Аками за это, и сдерживать Сьюзен оправданиями, почему это не сработает. Сьюзен будет вынуждена подрочить ему, когда придет вторник, из-за отсутствия кого-либо еще в состоянии сделать это.
Затем, как только она начнет, надеюсь, она поскользнется на этой скользкой дорожке. И тогда она будет все падать и падать, пока мы не станем, как одна большая трахающаяся семья!