Прошло 100 лет со времени революции 1917 года. Отшумели споры, разгоревшиеся к юбилею, - чем была она для России: великим благом или ужасным несчастьем? Каждая из сторон приводит убедительные аргументы в пользу своей оценки и каждая – не хочет слышать столь же убедительных доводов противников. Теперь, по прошествии века, когда изданы мемуары участников тех событий, когда обнародованы (ещё далеко не полностью) архивные документы, сохранившиеся в разных странах, можно, наконец, развеять стойкие мифы, разрушить прочно сложившиеся стереотипы, которыми пичкала нас сначала советская историография, а потом – в 90-х годах - не менее тенденциозная «либеральная» пропаганда.
Была ли русская революция великой? Безусловно, была. Она была великой катастрофой, великим кровопролитием в братоубийственной войне, великим насилием и жесточайшим террором, перед которым меркнут ужасы опричнины и смутного времени. Революция стала причиной невиданных многомиллионных жертв, небывалой хозяйственной разрухи и распада великой империи. А для всего остального мира она стала великим предостережением от пагубного пути, ввергающего государство и общество в страшную пропасть.
Так стоит ли нам гордиться этими великими потрясениями? Защитники революционных достижений напоминают нам о ликвидации безграмотности и безработицы, о бесплатном образовании и медицине, об индустриализации, позволившей одолеть фашистскую Германию, и о коллективизации, накормившей страну. Вопрос в том, не достигли бы мы ещё больших успехов без ужасающих людских потерь и опустошающего разрушения экономики, принесённых революцией и гражданской войной?
Ведь - по логике коммунистов - можно прийти к выводу, что и Великая Отечественная война также - была благом для нашего народа! Тогда не важно, что мы потеряли в войне 28 млн. человек, что европейская часть нашей страны лежала в руинах после обстрелов и бомбёжек. А важно только то, что Советский Союз вернул себе Прибалтику и западные области Белоруссии, Украины и Молдавии. И в результате Победы образовалось целое социалистическое содружество, объединившее страны Варшавского договора, Китай, Северную Корею, Вьетнам и Кубу и упрочившее наше влияние в мире! И всё это – благодаря Второй мировой войне? Не слишком ли дорогой ценой достигнуты эти геополитические успехи? И кто бы из нас не пожелал бы прийти к ним без многомиллионных жертв и катастрофических потрясений! Тем более, что к концу ХХ века мы без всякой войны лишились и этих территорий, и всех остальных бывших Союзных республик, а утратив статус сверхдержавы, потеряли влияние и на страны восточной Европы.
Этот политический и экономический крах ознаменовал конец семидесятилетнего революционного эксперимента, наглядно показавшего, что страны, избежавшие революционных потрясений, смогли добиться более высокого уровня жизни для своих рабочих и крестьян даже в тех случаях, когда у власти в них оказались социалисты, одержавшие победу (как, например, в Скандинавии) парламентским путём.
Но давайте рассмотрим и доводы апологетов революции, сторонников семидесятилетней коммунистической власти. В основном, они сводятся к трём «неотразимым» аргументам.
Во-первых, большевики устранили вопиющее неравенство богатых и бедных, установили социальную справедливость.
Во-вторых, совершили индустриализацию страны, благодаря чему смогли победить фашизм во 2-й мировой войне.
Ну и третья, заслуга коммунистов – послевоенный ядерный паритет с Америкой, позволивший избежать новой мировой войны. А также – достижения в космосе, культуре (ликбез) и искусстве (театр, балет), поднявшие международный престиж Советского Союза как ведущей мировой сверхдержавы.
Разберем эти аргументы по порядку.
1). Социальная справедливость, действительно установленная большевиками, была весьма своеобразной. Если все прежние социалисты-утописты мечтали добиться, что б в мире не было бедных, то большевики, наоборот, уничтожив богатых, уровняли всех в бедности и нищете.
2). Индустриализация 30-х годов была, как известно, произведена за счет рабского, бесплатного труда закабаленного колхозного крестьянства и – в немалой степени – каторжного труда репрессированных узников сталинских лагерей. Нет никакого сомнения, что если бы революционеры не разрушили экономику России, то, судя по ее предреволюционным темпам развития, она к тому времени непременно вышла бы на первое место в мире, а население страны (по расчетам Дм. И. Менделеева) приблизилось бы в конце ХХ века к 300 млн. человек. В реальности же оказалось – почти вдвое меньше, даже учитывая распад Союза.
Что же касается великой Победы, то для консолидации народа в борьбе с внешним врагом большевистскому вождю пришлось поступиться основополагающими коммунистическими идеями об интернациональном объединении пролетариев всех стран и в начале 40-х годов обратиться к патриотическим чувствам и исторической памяти народа, извлекая из принудительного забвения славные имена Александра Невского, Ивана Грозного, Петра Первого, Александра Суворова, Фёдора Ушакова и Михаила Кутузова. О них снимались фильмы, писались книги. Их именами называли ордена. Несмотря на беспримерные религиозные гонения большевиков, всесоюзная перепись1937 года показала, что верующими не побоялись открыто исповедовать себя 57% населения (55 млн. 278 тыс. из 97 млн. 521 тыс. опрошенных). И это после того, как на территории советской России (без отделившихся Польши и Прибалтики) из 28000 храмов (в 1928 г.) к 1939 году осталось всего 1277! В Москве из 500 дореволюционных храмов к 1937 г. действующими были всего 87 (а к концу брежневского правлении и того меньше – 46)! ВСЕ монастыри на советской территории были закрыты. И только на присоединенных в 1939 году по пакту Молотова-Рибентропа западных землях бывшей Российской империи в границах Советского Союза оказались действующими Почаевская лавра, Псково-Печерский монастырь и женская Пюхтицкая обитель, которые советская власть не успела закрыть до начала войны. Выяснилось, что на этой – относительно небольшой территории с преобладающим неправославным польским и прибалтийским населением действующих храмов сохранилось больше, чем в пределах всего Советского Союза (1744 против 1277). Действующих монастырей в послевоенной России стало (к 1954 году) - 59.
В начале войны Сталин обращается к народу: «братья и сестры». А в разгар войны в 1943 г. восстанавливает патриаршество и отрывает 716 храмов на советской территории, свободной от оккупации. Храмы, открытые при немецкой оккупации тоже не закрывались, и к концу войны число действующих приходов возросло почти в 10 раз – с 1277 до 10243! Поэтому не стоит забывать, что войну выиграли в большинстве своем – верующие люди. Ведь самым молодым призывникам, родившимся уже после 1917 года, было к началу войны от 18 до 24 лет, а основную массу мобилизованных составляли солдаты, родившиеся (и крестившиеся) еще до революции.
Не забудем и о том, какой ценой досталась нам эта великая Победа. Для сравнения: если в Первой Мировой русская армия потеряла около 2-х миллионов человек при общих потерях на фронтах всех воевавших стран около 10 миллионов, то основной союзник – Великобритания – лишилась на фронте 700 тыс. человек. Таким образом наши потери были равны 20%, а британские – менее 10%, США же потеряли 116 тысяч – около 1%. А во Вторую мировую (при общих военных потерях 20 млн. военных плюс 40 млн. мирных жителей) Советский Союз потерял 13 млн. военных плюс 14 млн. мирных жителей (или 65%), в то время как Британия - всего 375 тыс. военнослужащих (или 2%) – вдвое меньше, чем в 1-ю мировую, а США -260 тыс. человек, примерно 1,5% (при том, что на их территориях не велось боев и не было оккупации). Конечно, нам нужна была Победа «одна на всех – мы за ценой не постоим». Конечно, Россия внесла решающий вклад в разгром фашистской Германии. Но как горько сознавать, что наших соотечественников, защищавших Родину и освобождавших от фашизма Европу, погибло несравненно больше, чем германских солдат на всех фронтах, не говоря уж о несоизмеримых с нашими - потерях союзников по антигитлеровской коалиции.
3).Наконец, всем известно, чем закончилась послевоенная гонка вооружений времен холодной войны. Хвастливые обещания Хрущева «догнать и перегнать Америку»[1] оказалось невыполнимым.
Хорошо еще, что нашей разведке удалось выкрасть у американцев чертежи атомной бомбы. А потом А.Д.Сахаров изобрёл и более мощную водородную бомбу. Так что развитие космической промышленности было напрямую связано с созданием ракетных войск – основной военной мощи Советского Союза. Во многих же других сферах науки и техники (в кибернетике, генетике, электронике) мы значительно отстали от Запада. Утешаться оставалось достижениями «в области балета» и театра, базовые основы которых были заложены еще до революции творческой деятельностью Мариинского и Большого театра, Московского художественного театра К.С.Станиславского, музыкой П.И.Чайковского и С.С.Рахманинова, виртуозным пианизмом А. Скрябина, и Гольденвейзера. прозой А. Чехова и И.Бунина, поэзией А.Блока и К.Бальмонта. Итог «холодной войны», завершивший соревнование 2-х систем, известен. При Горбачеве, допустившим либерализацию страны через «гласность и перестройку», Союз распался (или – точнее – был развален) под напором сепаратистских тенденций в бывших союзных республиках демократами, пришедшими на смену коммунистам. Теперь нам остается лишь ностальгически вспоминать о достижениях, которые, конечно же были у Советской системы бесплатного образования и здравоохранения, культуры и искусства.
Но наивно было бы думать, что все эти достижения – заслуга большевиков, совершивших революцию, что без их октябрьского переворота Россия не достигла бы еще больших успехов в этих областях. Если бы поступательному развитию страны не помешали бы гражданская война, разруха, голод, репрессии, нанесшие непоправимый демографический, экономический, и духовно-нравственный ущерб послереволюционной России, то ее возрастающая экономическая и политическая мощь могла бы воспрепятствовать Гитлеру развязать 2-ю мировую войну. И уж конечно же – российское образование и здравоохранение - при богатых российских исторических и культурных традициях - были бы ничуть не хуже, чем в современной Финляндии или Японии, а население стало бы самым большим среди европейских стран. Столыпин писал в начале ХХ века: «Дайте государству 20 лет покоя внутреннего и внешнего, и вы не узнаете нынешнюю Россию». Не дали!
Вот и ныне, 100 лет спустя, защитниками революции продолжают оставаться либо те, кто не имеет представления о дореволюционной мощи и богатстве Российской империи, либо откровенные недоброжелатели, как и прежде, радующиеся бедам нашей страны:
Хорошо, что нет царя. Хорошо, - что никого,
Хорошо, что нет России. Хорошо, - что ничего,
Хорошо, что Бога нет! Так черно и так мертво,
Только жёлтая заря, Что мертвее быть не может,
Только звёзды ледяные, И чернее не бывать,
Только миллионы лет. Что никто нам не поможет,
И – не надо помогать!
Вячеслав Иванов (1930 г.)
Х Х Х
Известно, что историю пишут победители, имевшие возможность опорочить поверженных противников, замести следы своих преступлений, уничтожить обличающие их документы и высветить в выгодном свете собственные заслуги и достижения. Видимо, поэтому Пётр Леонидович Капица утверждал, что «история – это не наука, и её можно постичь только художественными методами». Однако, подобное «постижение» зачастую приводит к тому, что историю Франции мы представляем себе по романам Александра Дюма, а Англии – по творениям Вильяма Шекспира и Вальтера Скотта. Отечественная же история предстаёт пред нами в образах, созданных А.С. Пушкиным и тремя Толстыми, кинематографическими мифами Сергея Эйзенштейна и Всеволода Пудовкина. Не зря же советский историк Покровский писал, что «история – это политика, опрокинутая в прошлое». Я бы добавил, что в прошлое «опрокинута» не только политика, но и идеология, и мораль, оценивающие отдалённые события и исторических деятелей с позиций современной нравственности и культуры.
Говоря о русской революции, мы не будем разделять её на Февральскую и Октябрьскую, но станем рассматривать её как единый процесс, прошедший три основных этапа.
Первый – свержение самодержавия и установление двоевластия Временного правительства и Петросовета – с февраля по октябрь 1917 года.
Второй – с октябрьского переворота до разгона большевиками Учредительного Собрания 6 января 1918 года.
И третий – вызванный этим разгоном кровавый период гражданской войны.
С высоты прошедших ста лет нам нелегко разобраться в причинах, вызвавших революцию, понять побудительные мотивы, двигавшие участниками тех далёких событий. Над нами довлеет знание совершившейся истории, и мы забываем, что политические деятели тех лет стремились к совершенно другим результатам, вовсе не представляя, к каким ужасным последствиям приведут их усилия разрушить существующий порядок и установить новый – как им казалось - несравненно лучший и прогрессивный! Если бы они только знали, что рождённая ими революция вскоре пожрёт почти всех своих родителей, часть из которых погибнет в братоубийственной розни, а другая – окажется на чужбине в незавидном положении изгнанников, то в ужасе отшатнулись бы от края пропасти, к которой дружно толкали страну и общество!
Казалось бы: ну чего им не хватало? Россия процветала, как никогда. Коммунисты, разумеется, всегда старались охаять достижения императорского правления, но факты и цифры беспристрастно свидетельствуют о том, что вначале ХХ века Россия переживала мощный подъём. Объективным фактором благосостояния народа был небывалый прирост населения. За 22 года царствования последнего императора оно выросло на 50 миллионов человек! Уровень экономического роста в 1908 – 1916 годах составлял в России 7-8% и был наивысшим в Европе. Развитие столь быстрыми темпами обещало в ближайшие 10 – 20 лет вывести Россию с 4-го на ведущее место в мире, что не могло не беспокоить её конкурентов – Германию, Великобританию и США. Во владении крестьян накануне революции находилось 80% пахотной земли. А российское рабочее законодательство, по словам тогдашнего американского президента Тафта, было в 1912 году совершеннее, чем в любом демократическом государстве. Русские налоги в начале ХХ века были самыми низкими в мире: вдвое ниже австрийских и французских, и вчетверо ниже английских!
Россия, по словам Ивана Ильина, стояла «на пороге осуществления всеобщего народного образования». Ежегодно по всей империи открывалось 10 000 школ. Бюджет Министерства народного образования с 1894 по 1914 год вырос на 628%. Царским правительством планировалось искоренить безграмотность к 1922 году.
О расцвете русской науки и культуры начала ХХ столетия и говорить не приходится. Наш Серебряный век прославили имена философов – Василия Розанова и Николая Бердяева, Сергия Булгакова и Ивана Ильина; поэтов – Александра Блока и Константина Бальмонта, Сергея Есенина и Бориса Пастернака, Николая Гумилёва и Анны Ахматовой; композиторов – Александра Скрябина и Сергея Рахманинова, Игоря Стравинского и Сергея Прокофьева; художников – Валентина Серова и Бориса Кустодиева, Марка Шагала и Павла Филонова, Казимира Малевича и Василия Кандинского; театральных режиссёров – Константина Станиславского и Всеволода Мейерхольда, певцов – Фёдора Шаляпина и Антонины Неждановой, танцовщиков – Михаила Фокина и Анны Павловой, Вацлава Нижинского и Тамары Карсавиной. Русские учёные Иван Павлов и Илья Мечников стали нобелевскими лауреатами. Конструктор Игорь Сикорский[2] изобрёл и построил самый большой в мире многомоторный тяжёлый бомбардировщик «Илья Муромец». Военный лётчик Пётр Нестеров первым в мире совершил в небе «мёртвую петлю», а К.Э. Циолковский уже обосновал теорию космических полётов.
Наконец, не стоит забывать и о том, что императорским Манифестом от 17 октября 1905 года в России было ограничено самодержавие и провозглашена свобода слова, печати и собраний, стали образовываться различные политические партии и созываться выборная Государственная Дума. Тем большее удивление вызывает у нас тот факт, что обретённую свободу интеллигенция использовала для расшатывания основ российского государства, создававшего все условия для её творческого расцвета. Фрондирование, оппозиция к власти считались хорошим тоном в обществе, а патриотизм, по словам Л.Н.Толстого, оставался «последним прибежищем негодяев». Доходило до того, что русские подданные при поражении своей страны в русско–японской войне посылали японскому императору–микадо поздравительные телеграммы, а модный поэт Андрей Белый публиковал в 1906 году злорадные стихи:
Тухни, - помойная яма!
Рухни, - российский народ!
Скоро уж маршал Ояма
С музыкой в город войдёт
(«Японец, возьми!»)
Странным образом, либералы не хотели замечать на родине ничего хорошего и доброго и желали «своей России» гибели и исчезновения:
Довольно: не жди, не надейся, Туда, где смертей и болезней
Рассейся, мой бедный народ. Лихая прошла колея, -
В пространство пади и разбейся Исчезни в пространство, исчезни,
За годом мучительный год, Россия, Россия моя!
Андрей Белый (Борис Бугаев) «Исчезни, Россия» (1908 г.)
Однако, стоит всё же признать, что разлагающее действие либерально–демократической пропаганды Герцена и Чернышевского, Бакунина и Плеханова не очень-то влияло на непросвещённые массы рабочих и, особенно – на малограмотных крестьян. Почему же в 1917 году они так легко отозвались на революционные лозунги? Почему столь охотно пошли на поводу у смутьянов?
Дело в том, что мы всегда недовольны настоящим, не ценим того, что имеем: нам хочется чего-то большего и как можно скорее! И чем лучше наше положение, тем большего нам хочется, как блудному сыну из евангельской притчи.
Крестьяне накануне революции имели 80% земли, а почему не всю? Хочется ведь и оставшуюся у помещиков отобрать. Рабочим марксистские агитаторы внушали, что капиталисты наживаются на их труде, присваивая себе прибавочную стоимость. Давайте отнимем фабрики и поделим доходы, а пока - будем бастовать, добиваясь улучшения условий жизни и труда. Ничего, что страна воюет, напрягая все силы! Вы же этого достойны! Как раз и хорошо, что идёт изнурительная, кровавая война. Вот и надо воспользоваться вызванным ею недовольством![3]
Промышленная буржуазия была недовольна тем, что, наживая капиталы, она не имела доступа к власти, что её права, по сравнению с дворянством и духовенством, ущемлены, что она платит большую часть государственных налогов, а распоряжается ими, почему-то, - царь! Как было бы хорошо – иметь правительство, ответственное не перед царём, а перед Думой и самим распоряжаться огромными богатствами страны. И уж мы-то наверняка распорядимся ими получше царя! Вот и рыли сами себе яму промышленники Морозов, Шмидт, Рябушинский, Гинзбург, финансируя подрывную деятельность эсеров и эсдеков и приближая революцию, которая вскоре похоронит и их самих, и нажитые ими при царе капиталы.
Высшее духовенство «задыхалось» в объятьях государственной опёки, которая казалась столь стесняющей в условиях, когда другим конфессиям императорским Указом «О укреплении начал веротерпимости» была дарована свобода совести. Да и дворянская аристократия традиционно плела при дворе интриги, желая получить побольше воли, устранив «слабого и недалёкого» государя. Попробовали бы они проявить хоть малейшее недовольство при Иоанне Грозном или Петре Великом, как, впрочем, и при Александре Миротворце. А деликатному Ники – можно было указывать, как лучше править. Можно по - родственному шантажировать его, «верноподданнически» подталкивая сначала к отказу от самодержавной власти, а потом и «коленопреклоненно моля» об отречении от самого престола! Не зря же говорил Наполеон: «горе стране, которой правит добрый государь»!
Но главным катализатором, обострившим все эти общественные недовольства, стала Великая мировая война. Надо сказать, что на протяжении всей своей истории Россия почти непрестанно воевала. Однако, большинство из этих войн происходили на границах обширной империи и – чаще всего – на сопредельной территории. В результате только за предшествовавшие два столетия Россия вобрала в себя Финляндию и Курляндию, Польшу и Молдавию, Крым и Кавказ, а её границы раздвинулись до естественных пределов: от Балтийского моря на севере - до Чёрного на юге и до Тихого океана на востоке. Русское общество привыкло к блистательным победам своей армии под командованием знаменитых полководцев: Петра Румянцева, Александра Суворова, Михаила Кутузова и Михаила Скобелева. Оно забыло, что война может приносить смерть и разруху в родную страну. За все 300 лет правления Романовых врагу всего лишь раз - в 1812 году – удалось проникнуть во внутренние области России и даже захватить Москву. Но и это нашествие «двунадесяти языков» прокатилось фактически всего по одной – Старой смоленской дороге и полумиллионная наполеоновская армия, наводившая страх на всю Европу, была всего за полгода – к Рождеству 1812 года – почти полностью истреблена. И к 1815 году «силою вещей,- как писал поэт,- мы оказалися в Париже, а русский царь – главой царей»! Таким образом, и это тяжкое испытание обернулось небывалым триумфом России, которым можно было заслуженно гордиться.
Правда, в средине Х1Х-го века во время Крымской войны соединённым англо-франко-турецким войскам удалось ценою тяжёлых потерь захватить наш Севастополь. Но по мирному договору он был возвращён России, а другие вражеские вылазки – на Соловках и в Петропавловске-Камчатском – были успешно отбиты. Так что и в этой весьма неудачной войне мы не потеряли ни пяди родной земли.
Наконец, в русско-японской войне 1904-1905 годов Россия лишилась военно - морской базы в Порт – Артуре и южной части Сахалина, что больно ударило по национальному русскому самолюбию. Однако, всё это происходило на дальневосточных задворках империи и на экономической жизни странны (в отличие от политической) отразилось не слишком сильно.
И вот на Россию обрушилась Великая мировая война. Её начало сопровождалось огромным патриотическим подъёмом. Русскому обществу внушали, что война продлится недолго, что боевые действия развернутся на вражеской земле. А на самом деле оказалось, что война тянется уже третий год, и конца ей не видно! Около миллиона солдат попали в плен. Ещё больше – погибли на полях сражений, которые происходили в западно-европейских областях нашей страны. Враг оккупировал Прибалтику и Польшу. Снарядов не хватало. Госпиталя были забиты ранеными. Цены непрерывно росли. Правда, в магазинах, по-прежнему, всё было. Карточки введены были только на сахар, для того, чтоб в условиях военного сухого закона не занимались бы самогоноварением. Промышленность работала в обычном – односменном - режиме, разве что рабочий день был несколько удлинён, в то время, как в Англии и Франции давно уже введена двухсменная работа, а германские заводы перешли на трёхсменную. Растущее недовольство умело подогревалось либеральной печатью, и в условиях военного времени отнюдь не лишённой свободы от цензуры. Ульянов – Ленин в своих статьях, посылаемых из нейтральной Швейцарии, открыто желал поражения своей стране и её правительству, требуя превратить войну империалистическую в войну гражданскую! И это в военное время! Подобное просто невозможно представить себе при Сталине в годы Великой отечественной войны!
С трибуны Государственной Думы депутаты различных партий распространяли грязные сплетни и необоснованные намёки на «глупость или измену» в царском дворце, подрывая доверие к правительству и совершенно бездоказательно обвиняя императрицу в шпионаже! Она ведь по рождению – немецкая принцесса, как и её родная сестра – великая княгиня Елизавета Фёдоровна. Но почему-то никто не предъявлял подобных же обвинений британскому королю Георгу V, состоявшему с кайзером Вильгельмом II в точно таких же родственных отношениях!
И даже среди Высшего военного командования зрел заговор против императора, посмевшего сместить своего дядю – верховного главнокомандующего Николая Николаевича (пользовавшегося в войсках популярностью за бравый вид, высокий рост и «прогрессивные» взгляды) и дерзнувшего самому – будучи в чине полковника гвардии – руководить опытными боевыми генералами! [4]
Наряду со всем этим тайно действовали и скрытые - довольно могущественные – силы, которые себя никак не афишировали. Тем не менее, известно, что А. Ф. Керенский, М.И.Терещенко и Н.В.Некрасов ещё с 1912 года вступили в Великую ложу народов Востока, а генералы М.В.Алексеев, А.М. Крымов и Н.В.Рузский входили в военную ложу. Масонами были меньшевики Ю.О.Мартов (Цедербаум), И.Г.Церетели и Ф.Дан (Гуревич). Известно, что британский посол Дж. Бьюкенен – тоже масон - в 1915 году собирал в своём посольстве лидеров Прогрессивного блока Думы и тогда уже обсуждал с ними состав будущих министров, которые и вошли через 2 года во Временное правительство. Этот список был тогда же, в 1915 году опубликован в газете «Утро России», финансировавшейся миллионером П.П.Рябушинским. Масонами являлись председатель Совета министров князь–рюрикович Г.Е. Львов, министр торговли А.И.Коновалов, министр финансов А.И.Шингарёв, председатель Петросовета Н.С.Чхеидзе, лидеры эсеров В,М.Чернов и Б.В.Савинков. А главная цель масонов (и французских якобинцев, и русских декабристов, и американских республиканцев) везде была одна: уничтожение монархии, сокрушение Церкви и равноправие (почему-то и прежде всего) евреев. Валерий Брюсов прозорливо предрекал:
- Каменщик, каменщик в фартуке белом,
Что ты там строишь, кому?
- Эй, не мешай нам, мы заняты делом:
Видишь, мы строим тюрьму!
Х Х Х
Часто приходится слышать, что Царская Россия была вначале прошлого века отсталой страной, что самодержавие сдерживало развитие её производительных сил, и что революция была необходима для преодоления этой отсталости. На самом же деле проблемы России были отнюдь не болезнями отсталости, а – скорее – болезнями интенсивного роста. И лечение оказалось намного хуже самой болезни. Революция не ускорила, а – наоборот – затормозила развитие страны, разрушив отлаженный экономический механизм, не говоря уж о навязанной «диктатуре пролетариата», отнявшей у россиян все права и свободы, дарованные государем.
Но тогда об этом никто не догадывался. Все ждали перемен и были уверенны, что они могут быть только к лучшему. Ведь революционные демагоги произносили такие пламенные речи о свободе, равенстве, братстве, так горячо обещали прекратить надоевшую всем войну, отдать крестьянам землю, а рабочим фабрики, что не поверить им было просто невозможно. Кто же тогда мог подумать, что обещания эти будут выполнены с точностью наоборот!
Что провозглашённое равенство окажется на деле равенством в нищете и бесправии. Что вместо войны с внешним врагом страну охватит гораздо более кровавая братоубийственная бойня.
Что у крестьян отберут их землю и насильственно сгонят в колхозы. Что рабочие, чьим именем была провозглашена диктатура, не получат от новой власти ни фабрик, ни доходов от прибавочной стоимости, а напротив – лишатся привычной возможности стачками и забастовками добиваться улучшения условий своего существования.
Что Церковь, жаждущая освободиться от государственной опёки, будет вовсе отделена от государства (а заодно и от всего своего имущества) и подвергнется небывалым гонениям. Что демократические лидеры, с таким азартом заварившие революционную кашу, будут вынуждены вскоре бесславно покинуть свою страну, а оставшимся уготованы жесточайшие репрессии, которых невозможно было и помыслить при «проклятом царизме». Позже, в эмиграции, все они горько раскаются в содеяном, но воротить прошедшее будет уже невозможно. Вячеслав Иванов с ностальгической тоской напишет в изгнании:
Россия счастье. Россия свет. Россия тишина. Россия - прах.
А, может быть, России вовсе нет? А, может быть, Россия – только страх.
И нет ни Петербурга, ни Кремля - Верёвка, пуля, каторжный рассвет
Одни снега, снега, поля, поля. Над тем, чему названья в мире нет.
Х Х Х
Первой пробой сил стало убийство в декабре 1916 года старца Григория Распутина, совершённое родственниками императора – великим князем Дмитрием Павловичем, князем Юсуповым и депутатом Государственной Думы Пуришкевичем. И благонамеренное общество не только не погнушалось титулованными убийцами, но и встретило Дмитрия Павловича, появившегося в Михайловском театре на следующий день -17 декабря - овациями. Добрый же царь всё спустил на тормозах.
Он не отдал под суд своих преступных родственников. А Пуришкевича депутаты Думы не сочли возможным за убийство мужика лишать его депутатской неприкосновенности. Хотя все прекрасно понимали, что этот удар направлен против царя и царицы, и желали увидеть реакцию императора. И увидели, что убийцы остались безнаказными (нельзя же считать серьёзным наказанием высылку одного в собственное имение, а другого – на Кавказ)! А значит, можно посягнуть и на самодержца.
Думские заговорщики знали, что на апрель 1917 года на фронте запланировано хорошо подготовленное наступление. К этому времени наша промышленность была полностью переведена на военные рельсы. Первоначальный период с нехваткой вооружения и боеприпасов остался позади. К концу 1916 года выпуск снарядов увеличился в 310 раз! Объём промышленной продукции возрос на 21%.
Уильям Черчилль писал в своих воспоминаниях: «Жертвы были принесены, труды завершены, когда всё было брошено. Долгие отступления закончились, снарядный голод был преодолён, поставки оружия лились рекой. Армия, защищавшая протяжённый фронт, стала сильнее, стала больше и лучше вооружена». Вместо 36 армейских корпусов, мобилизованных в начале войны, к 1917 году было сформировано 60 хорошо вооружённых корпусов. Всё было готово для решительного броска перед близкой победой над истощённой Германией, в преддверии которой недовольство народа могло смениться новым патриотическим подъёмом. Этого нельзя было допустить! Именно поэтому заговорщики всех мастей спешили осуществить свои разрушительные замыслы до прихода весны. И тут очень кстати им на помощь ударили суровые крещенские морозы с обильными снегопадами и метелями, занесшими непроходимыми сугробами подъездные пути к столице и создавшими временные перебои с подвозом муки.
Этим воспользовались агитаторы, распространявшие панические слухи о предстоящем голоде и вызывавшие ажиотажный спрос, побуждавший население Петрограда запасаться сухарями. У хлебных лавок вырастали непривычные «хвосты» очередей, в которых нещадно поносили царское правительство и самого императора, якобы решивших уморить протестующих голодом.
23-го февраля (8-го марта по новому стилю) – в день международной солидарности работниц - женщины Петрограда вышли на уличную манифестацию, которую поддержали ок. 100 тысяч столичных рабочих. Собранные для поддержания порядка 5 тысяч полицейских не могли воспрепятствовать погромам булочных и хлебопекарен. Солдаты запасных полков, не желавшие идти на фронт, перешли на сторону бунтовщиков.
27-го февраля вооружённая толпа ворвалась в Таврический дворец. И перепуганные народные избранники вынуждены были авторитетом Думы одобрить и возглавить действия погромщиков. Самозваный Петросовет по-хозяйски расположился в правом крыле дворца. Верховодили в нём опять же масоны – представители меньшевиков и эсеров: председатель Н.С.Чхеидзе, товарищ (заместитель) председателя А.Ф.Керенский, а за их спинами активно выступали Ю.М.Стеклов (Нахамкес), Н.Н.Суханов (Гиммер), Ю.О.Мартов (Цедербаум) и Ф.Дан (Гуревич).
28-го февраля (заметим, ещё до отречения государя) восставшие, не встречая никакого сопротивления, захватили Адмиралтейство, Петропавловскую крепость и Зимний дворец. Ненавистное царское правительство было арестовано и посажено в крепость вместо выпущенных на волю преступников.
1-го марта Петросовет издал на сотнях тысячах листовок Приказ №1, разрушавший дисциплину и боеспособность армии и потребовал отречения императора. Фактически, власть в столице уже и так была в руках мятежников, но они понимали, что царь, будучи Верховным главнокомандующим, вполне мог бы с помощью верных ему частей легко подавить вспыхнувший в его отсутствие мятеж. Николай II запросил мнения командующих фронтами. Большинство из них дружно подталкивало государя к отречению. При этом они не желали уничтожения монархического строя в России, но надеялись заменить Николая Александровича, якобы подверженного влиянию императрицы-немки, регентом при несовершеннолетнем цесаревиче – Михаилом Александровичем, идущим на поводу либерально-демократических сил. Даже двоюродный дядя – Николай Николаевич, командующий Кавказским фронтом, «коленопреклоненно умолял» царя - ради блага России - отречься от престола.
Видя столь сплоченное противодействие генералитета, общественных лидеров и даже членов императорской фамилии, объединившихся против него, государь не пожелал ценою русской крови подавить мятеж в столице и решил, раз уж все этого хотят, принести себя в жертву благу России. Он только не захотел расставаться с больным цесаревичем и, минуя его, передал бремя императорской власти своему младшему брату. Таким образом, царь вольно или невольно нарушил один из основополагающих законов Российской империи, гарантом которых он присягал быть при восшествии на престол, причём, нарушил его дважды!
Действующий с 1796 года Закон о престолонаследии категорически запрещал передачу трона по произволу или завещанию царствовавшего государя.[5] Павел I положил конец своеволию монарха или его приближённых, разработав чёткую систему наследования престола строго по нисходящей мужской линии в царствующей династии. По этому Закону, престолонаследником мог быть только цесаревич Алексей, а уж регентом – до его совершеннолетия – вполне мог стать Михаил Александрович.
Сам же он не имел законного права царствовать ещё и по той причине, что был женат морганатическим браком: то есть – не на принцессе из владетельного Дома, а на «подданной» - графине Брасовой. Столетием ранее по этой же причине был отстранён от престолонаследия младший брат Александра II-го цесаревич Константин, что и явилось предлогом для восстания декабристов. А в сороковых годах ХХ века по такой же причине отказался от трона Великобритании старший брат Георга VI-го, женившийся на американской журналистке. Это только Пётр Великий мог себе позволить, не считаясь ни с кем и ни с чем, взять в жёны лифляндскую «портомойку самого подлого происхождения» - Марту Скавронскую, да ещё и венчать её русской императрицей – Екатериной Первой! Правда, из послевоенной истории известен пример женитьбы принца Монако на знаменитой голливудской актрисе, но может быть в этом карликовом государстве, были приняты другие законы престолонаследия или действующие соблюдались не так уж строго?
Как бы то ни было, но Михаил Александрович, видевший травлю старшего брата и не получивший от М.В.Родзянко гарантий будущей монаршей безопасности, отказался от восприятия верховной власти «впредь до установления Учредительным Собранием образа правления и новых основных законов Государства Российского». Надо заметить, что отказ этот не был безусловным. В случае выбора народными избранниками монархической (хотя бы и конституционной) формы правления, он готов был взойти на трон, если бы его призвали, как призвали 300 лет назад на Земском соборе его предка и тёзку – Михаила Романова. Однако на Учредительное собрание 5 января 1918 года уже не допустили не только монархистов, но и вполне умеренных кадетов и октябристов. Да и само Собрание было на следующее утро разогнано большевиками. Михаил же Александрович, столь предусмотрительно уклонившийся от царского венца, принял летом того же 1918-го года венец мученический, как и вся семья бывшего императора, впоследствии горько сожалевшего о своём вынужденном от