ЗАВИСИМОСТЬ.
Когда мне было шестнадцать лет, я связалась с дурной компанией.
Тогда они казались мне такими интересными. Их язык был полон таинственного сленга: хлам, корона, декс, дюф, пана, рино… Мне захотелось узнать их поближе. Я думала, я просто посмотрю на них издалека, может быть, оттянусь с ними… Я стала посещать их весёлые тусовки. Они дружески принимали меня, они очень долго позволяли мне находиться рядом и ничего от меня не требовали.
Я много раз слышала, что с ними нельзя связываться, но, познакомившись с ними, я стала думать, что всё, что о них рассказывают - всего лишь страшные сказки. Но через какое-то время я стала ловить на себе их оценивающие взгляды. Я понимала их значение: ты тусуешься с нами, тебе интересно, так почему же ты до сих пор не попробовала? Очень скоро они стали предлагать напрямую. Они говорили: «Попробуй один раз, с одного раза ничего не будет, не понравится - бросишь».
Я долго сопротивлялась, они давили. Однажды им удалось уговорить меня. Я взяла котика на передержку.
Через несколько дней мне позвонил человек, который занимался поставкой котиков, и предложил взять ещё.
Я согласилась, ведь в первый раз ничего страшного не произошло.
Я «подсела» очень быстро, буквально за пару недель. Через месяц у меня было уже тридцать котиков.
Одна котоманка со стажем тогда предупреждала меня: «Бросай, пока не поздно. Иначе ты увязнешь. Потом ты уже не выберешься ». Но к тому времени я была уже по уши. Мне по-прежнему казалось, что ничего плохого не происходит. Я была уверена, что у меня нет зависимости. Я знала котоманов, у которых было пятьдесят, сто, двести кошек. А у меня только тридцать, я не котоман.
Я уже звонила поставщику сама- привезите мне ещё котиков, котиков! Мне говорили, куда надо приехать, и я шла искать в кустах тайник – коробку с котиками.
Получив зарплату, я сразу спешила туда, где собирались такие же, как я.
Конечно, мы посещали разные заведения. Нехватка денег порой заставляла нас выбирать не самые лучшие из них. Иногда даже удавалось уколоться в долг.
Но особым шиком считалось пойти туда, где можно спустить все деньги за один вечер.
Я понимала, что рано или поздно это закончится СПИДом, гепатитом, лейкемией, коронавирусом.
Моё новое увлечение требовало всё больше денег. Мне стало не хватать моей зарплаты. Я вынесла из дома всю технику и электронику. А когда у меня ничего не осталось, я стала спать с мужчинами за деньги.
Моё состояние и настроение теперь напрямую зависело от котиков.
Я совсем забросила учёбу. На неё просто не оставалось времени. К тому же, после ночных тусовок я могла только спать.
А очень скоро у меня не оказалось и работы – никто не хотел терпеть мои прогулы и опоздания. Ведь я не могла прямо сказать об их причинах.
Сначала никто не подозревал, что у меня есть зависимость. Но с каждым днём мне всё труднее становилось это скрывать. Все замечали мои странные перепады настроения, вспышки агрессии, подавленное состояние, внезапные рыдания, дурацкий смех, странные следы на теле, расцарапанное лицо…
Мои старые друзья говорили, что мне надо лечиться, но вместо того, чтобы прислушаться к ним, я просто порвала с ними.
Меня волновали только котики и всё, что с ними связано.
Со временем у меня возникли расстройства сна, появились круги под глазами. Часто я просыпалась обоссанная и в блевотине.
Сейчас я уже понимаю, что обратной дороги нет. Мой стаж более десяти лет, я прошла свою точку невозврата.
ПРЕДИСЛОВИЕ.
Это долгая и тяжёлая история о моём уходе от обывательского сознания.
В 2006 году в ветклинике я падала в обморок просто от вида инструментов. Мне в страшном сне не снилось, что я дойду до внутривенных капельниц и вскрытия абсцессов. Я ж рисовать люблю. Я ж стишки писать люблю. Как же так случилось, что я «Гематологию» читаю?
«Я пишу об этом, потому что больше не могу об этом думать». Каждая строчка даётся мне очередным прострелом в сердце – теперь уже настоящим. Я вспоминаю то, о чём помнить не хочу. Мне очень больно писать о них в прошедшем времени.
Инфаркт на кардиограмме называют «кошачьей спинкой». Боже, как символично. Я рисую кардиограмму с котиком и подписываю «десять лет зоозащиты». Десять лет борьбы. Десять лет похорон. Мой друг говорит, что мне надо в санаторий. Для меня год спокойной жизни уже был бы санаторием. И всё, чего я хочу на новый год – не выискивать в эту ночь, какая клиника работает.
Да, были и хорошие дни. Я их очень ценю, в том числе, потому что их мало. Рассказы о счастливых временах, как правило, звучат скупо: «мы играли», «мы гуляли», «она меня встречала», «она бодалась». Как описать, с какой отдачей, с каким упоением «бодаются» коты, как они обнимаются, силясь маленькими лапками обхватить меня всю, как взбираются по мне на плечо, как кладут подбородок на руку, как неотрывно смотрят в глаза – какие у них замечательные глаза! Счастье я фиксирую в бесконечных видео и фотографиях.
Коты – это ежедневный круглосуточный кайф. Я очень рада хорошим дням. Но я буду писать о смерти. Мой рассказ будет таким же контрастным, как моя жизнь.
Две кошки беременны и успели подхватить вирус в вольере ветприемника, третий от ужаса нырнул за холодильник и там задохнулся, у четвёртого сквозные дыры в груди, и тебе не на что его лечить, потому что они болеют все 25 разом. Однажды утром он вываливается на тебя, когда ты открываешь дверь в комнату. Животные приезжают заражённые и умирают пачками.
У зоозащитников это называется «дать шанс».
Иногда ты вынужден лечить вслепую, не имея возможности отвезти на анализы всех. Ты используешь просроченные препараты. Ты выбираешь, кого лечить сегодня, а кого – через месяц. Ты сталкиваешься с ветеринарной практикой, не зная теории. Ты много ошибаешься. Опыт приобретается путём собирания шишек собственной задницей.
Мы не рассказываем друг другу о своих чувствах – достаточно перечисления диагнозов и описания симптомов. При встрече мы не спрашиваем «Как дела?» - мы спрашиваем «Как коты?». Психологически устойчивая Ирина зовёт смертельную инфекцию весёлым словом «вируснячок».
Иногда на акции приходят люди, которым надо пристроить кота, и, если причина уважительная, их допускают до пристройства. Но акции идут по субботам и воскресеньям, а в эти дни человек никак не может прийти. И тогда я советую: «Попросите друзей посидеть с вашим котиком». Надо видеть их рожи в этот момент. У них друзья – набухаться вместе за новогодним столом. А котика отнести на акцию у них друзей нет.
Так вот, когда я работала 16/7, мою экстренную кошку возила на операцию Ирина. Нет, у нас не было задушевных разговоров про несчастную любовь и трудное детство, мы вместе не то что не бухали, а даже чай не пили. Но мы отстояли вместе несколько тысяч воскресений и суббот. Я не знаю, как можно вдвоём допереть весь инвентарь до места назначения, как нести в каждой руке по клетке с двумя котами, но мы это делали.
Мне всегда было у кого стрельнуть бактерицидную лампу и занять витафела.
Друг - это человек, которому я позвоню, когда мою голову отрежет трамвай и скажу «позаботься о моих котиках».
Хотя ничего хорошего их в этом случае, конечно, не ждёт, потому что вирусня на передержках у моих товарищей такая, что я в последнее время не только заходить к ним в квартиру, но и рядом с ними стоять боялась.
А если друг не может заменить меня, мне такого друга не надо.
У Хемингуэя есть рассказ «Старик и море» - о чрезмерных усилиях, которые ни к чему не привели. Старик долго и тяжело ловил большую рыбу, а к берегу привёз скелет.
Я всегда привожу скелет.
И снова раз за разом выхожу в море.
В моём ежедневнике визиты в клинику и «процедуры дома» помечены оранжевым. В моём ежедневнике нет белых дней.
Это не считая ежедневных пожизненных таблеток ХПНщикам и ГКМПшникам.
Если называть вещи своими именами, у меня кошачий хоспис.
Не было ещё такого месяца, чтобы мне не пришлось экстренно свалиться в ветклинику.
У меня всегда есть тяжёлое животное, и хорошо, если только одно.
Я хороню от одного до пяти раз в год.
Остальные дни проходят в борьбе со смертью и тревожном ожидании.
Каждую ночь меня мучают мысли о тех, кого я не спасла и о тех, кого убила.
И да – всё это под косые взгляды администраторов, написание обещалок в ветклиниках и, конечно же, получение вербальных пиздюлей от вета, за то, что ты не можешь кормить котов хорошо.
Уехать из дома на сутки – неслыханная роскошь. Уехать на двое – практически невозможно.
За десять лет я всего один раз позволила себе уехать из дома на три дня. За эти три дня там случился апокалипсис.
И это всего лишь двадцать пять, это малая передержка. Те, у кого 50 или 200 животных живут ещё веселее.
О каких таких «своих проблемах» я могу рассказать людям, которые ездят на живодёрню каждый день и смотрят в эти глаза? В вольерах 20 собак, а забрать можно только 10, и надо выбрать… Я горда тем, что капаю вв двоих одновременно, а они капают восьмерых. И им некогда писать мемуары.
Вообще котами я себя здорово привязала – не только к жизни, но и к дому.
Как у меня с личной жизнью? Осталась, например, я в гостях ночевать. Он спит, я в интернете сижу. Натыкаюсь на тему про очередной сгоревший приют. Приюты горят часто – они строятся в чистом поле из подручных материалов, вдали от коммуникаций, и в основном, женскими руками. Но этот – он был благоустроен… Благоустроенные тоже горят. Мне становится не по себе. «А ведь у меня тоже опасные обогреватели, - думаю я, - А над ними течёт и нависает потолок. А ещё коты опрокидывают обогреватели, и им может прийти в голову сгрызть провод под током. А хорошо ли я поцеловала своих котов перед тем, как уехать?» Через полчаса раздумий я прихожу к выводу, что нет, не хорошо, надо ехать перецеловывать. И мужик в три часа ночи просыпается от хорошего тычка: «Вези меня домой, я хочу обнять котиков!»
И как я боюсь взять себе билет на концерт или запланировать поездку – непременно приключится какая-нибудь поебота. Поебота может приключиться и накануне – и вот ты идёшь на концерт, которого ждал весь год, но ты идёшь туда в уебанском состоянии.
Да, заражённые подвальные и чистые усыпленцы не должны ехать на одну передержку. А куда же ему ехать, кроме вирусной передержки? Да, я закрыла лавочку и не беру новеньких, окромя тех, об кого сама споткнулась, но к кому-то они всё равно поедут, у кого-то будут смерти. На передержке с проходимостью несколько кошек в неделю не может не быть высокой смертности. О, многие предпочитают молчать о смертности на своей передержке – обывателю ведь не объяснишь, что это неизбежность, жертвовать деньги на такую передержку никто не будет. Политика, брат.
В среднем раз в неделю я получаю письмецо или звоночек от кого-нибудь из моих многочисленных знакомых с вопросом, не знаю ли я, кто может взять собачку или котика. О, я хорошо знаю, что значит такой вопрос. Это значит, «я подобрал собаку, а ебись с ней ты». И при этом у человека не отрезана трамваем голова! Он просто не хочет шароёбиться по клиникам и акциям, ссыт осваивать фельдшерское дело, ленится читать ветеринарные учебники, не хочет потерять свою интересную работу, бережёт свою нежную психику, а ещё ему некоторым из них жаль денег на лечение и корм.
Солженицын использовал слово «непуганные». Самыми страшными людьми в эпоху репрессий были «непуганные».
У меня тоже много «непуганных» знакомых. Они норовят сунуть мне неоткарантиненного кота, и им похуй, что у моих котов иммунодефицит, и, окажись их подобранец вирусным, будут трупы. А будь он не вирусным – он подцепит ВИК от них.
Хуже непуганных только те, кто делает вид, что вируса вообще не существует. Кто говорит, что котята неспособны заразить взрослых, кто говорит, что нет своих и чужих. Последнее является, конечно, веским основанием. Ты забираешь подкидышей и через три дня хоронишь пол передержки. Да здравствуют импульсы! Да здравствует абсурд!
Все бабки, у которых я имела неосторожность однажды забрать кота, осаждают меня звонками.
Неужели это я, флегматичный человек, ору по телефону на пенсионерку: «Я тебе говорила, не звони мне больше! Пидорасы, идите все на хуй! Не надо мне звонить! »
И, да, тут надо сказать, что я вообще не собиралась.
В 16 лет я серьёзно озаботилась поиском единомышленников. Я к тому моменту уже четыре года вегетарианила и я искала зоозащитников – идейных молодых ребят, да что тут говорить – я искала радикалов. Я очень хотела разгромить парочку боен, убить парочку живодёров, посидеть в тюрьме. Интернета не было, искать было тяжело. Однажды я увидела на стене зоозащитную листовку и поняла, что я не одна. Потом в каком-то учреждении мне попалась визитка. Так я нарвалась на «Потеряшку». Когда я пришла на свою первую акцию, я сразу подумала, что «это неправильные зоозащитники, и они делают неправильный мёд». Я смотрела на тёток и думала, что не так я их себе представляла. А уж когда эти тётки попытались угостить меня колбаской по случаю праздника, я окончательно утвердилась в своём мнении.
За неимением других вариантов я решила пока кантоваться с ними.
Я не знала, как остро стоит проблема БЖ в городе и не знала, что эти тётки ежедневно видят такой ад, что параша раем покажется. Ну и сама нырнула в эту шнягу в 18 лет и больше не выныривала, даже башку высунуть не удалось, мне моментально прилетало. Заняться зоозащитой под старую жопу, когда в жизни всё уже устроено – это, конечно, несколько другое.
Пару лет я просто волонтёрила, помогая на акциях. Легко быть доброжелательным, когда ты торгуешь воздушными шариками. А вот когда ты пришёл домой с суток, до утра делал капельницу, утром ездил в клинику, а к обеду поехал на акцию, и к тебе там подходит посетитель и говорит «Вы тут деньги лопатами гребёте, а моих котят взять не хотите» (а у тебя только что была эпизоотия и три лопаты сломалось), ты уже, конечно, совсем иначе ему ответишь.
Я отбивалась два года. Я понимала, что свои проблемы надо решать раньше чужих, иначе это просто непродуктивно. Но давление было настойчивым, и в итоге мне не хватило твёрдости.
Конечно, всегда есть соблазн обвинить диспетчера, но это не его коты, а просто спрашивают с того кто везёт. Каждый день он должен распределить уйму животных – уговорами, шантажом, обещаниями, тут не до объяснений.
Никто не спросит, знаешь ли ты, что такое вирус. Никто не спросит, привиты ли твои домашние коты. А если тебя предупредят, ты просто откажешься. Поэтому сильно информировать новичков не принято.
«Или он едет к тебе или его усыпляют. Ты ни в чём не расписываешься, ты просто даёшь ему шанс».
Новичкам везёт – мои первые коты пристроились быстро. А во вторую волну попёрли коты с живодёрни, начались круговые инфекции, и больше у меня быстро никто не пристраивался, а чаще всего мне просто некого было вывозить.
В 2014 году я поняла, что задержалась на перевалочном пункте, и пора уже вспомнить о месте назначения и выровнять маршрут. Мне было некомфортно с людьми, у которых «тут помню - тут не помню».
(конец отрывка)
НЕМНОГО ОБ ОБРАЗОВАНИИ
Надо сказать, материалы я читаю пристрастно – я изучаю только те заболевания, которые есть у меня на передержке. О тех, которых не было, я тоже читаю, но как-то не запоминается.
Больше всего я сталкивалась с хпн.
Мои коты питались одинаково, болели одними и теми же ВИ, лечились одними и теми же препаратами, и если у девятерых хпн, вряд ли у десятого будет диабет.
Если кот хпнщик или склонен к панкреатиту, то я начинаю симптоматическое до похода в клинику. Ждать с лечением до утра… Для кота это огромный срок.
Раньше я говорила, что бежать в клинику надо сразу – не «на неделе», не завтра, не вечером, а сразу, потому что у котов все процессы протекают очень быстро. Нет, не быстро. Просто симптомы становятся видны, когда болезнь уже вошла в острую стадию.
Я ценю клиники, где созданы все условия для максимально точной диагностики. Наличие в клинике рентгена, узи и узиста – для меня важный критерий. Узи и рентген – это половина диагноза, причём в день обращения, в отличие от анализов крови, которые будут готовы только на следующий день. А на следующий день они могут оказаться вообще уже не нужны.
Каждый, у кого есть кот, обязан знать медицину хотя бы на уровне начинающего фельдшера.
Однажды это спасёт жизнь твоему коту.
Главное – не возомнить себя гуру раньше времени.
Помню, как я, изучив все схемы лечения нескольких ветеринаров, считала себя достаточно освеломлённой.
А оказалось, те врачи просто мало знали.
И вот – однажды сменила клинику и оказалось, что всё, что я знала раньше, лучше забыть (учиться легче, чем переучиваться). Мой ветеринар перевернул мои представления о медицине. Оказалось, что «это не так лечится», а это «не так диагностируется».
Типа, «нет большего горя, чем узнать что всё, во что ты верил, оказалось ненужным». Ты много лет пользовался препаратами, действие которых не доказано. А вот того кота можно было вылечить, если б ты пошёл в другую клинику.
Кризис длился несколько месяцев. Руки тянулись к привычным препаратам.
Что интересно, к большинству ветпрепаратов прилагается очень куцая инструкция, и чаще всего в ней указано, что препарат не имеет противопоказаний и побочных эффектов. Противопоказания есть даже у В12! И как же так – у В12 –есть, у бутафосфана – есть, а у катозала – нет? «Безвредны» и ветеринарные антибиотики (читай: не тестированы), поэтому мы смотрим действующее вещество и ищем инструкцию человеческого аналога.
Я никогда не беру информацию с потолка, из интернета. Я слушаю только то, что говорят врачи. Но у нас в каждой клинике своя отдельная республика.
В одной клинике тебе назначат препарат, в другой скажут, что он не действует.
Одна клиника гепаринит, другая категорически нет.
Одна греет растворы, другая не греет.
Всё потому, что ветеринарная фармацевтика отстаёт от человеческой и всегда будет отставать. А мы будем вынуждены экспериментировать.
Всё потому, что из ветвузов врачи выходят скотниками и вынуждены переучиваться самостоятельно. И хорошими специалистами становятся только те, кто не остановился на уровне выпускника вуза и занялся самообразованием.
И, да – куратор кота должен уметь определять неопытного врача с первого взгляда. Много животных я потеряла из-за благоговейного трепета перед врачом. Я позволяла убедить себя, что с котом ничего опасного не происходит, я ни секунды не верила, но не спорила. Спорить, кстати, бесполезно – нужно просто хватать кота и спешно валить от специалиста, но куда свалишь, когда деньги за приём были последние.
ОДИН ГОД ДЛЯ ПРИМЕРА
В начале года я возила в клинику Яну, в конце концов у неё диагностировали онкологию.
Тогда же я возила в клинику Пчелу с хр.ринитом, пролечили, ринит остался, прошёл через несколько месяцев сам, скорее всего до поры до времени.
Тогда же Макс скушал губку для посуды, повредил слизистые и ходил в туалет сплошной кровавой лужей.
В феврале умерла Мила – банальнейший эндометрит, и её можно было спасти, если бы диагноз был поставлен вовремя и если бы мои товарищи не дули мне в уши, что стерилизация – это панацея.
Трижды за лето у Яны наступало ухудшение состояния, и на третий раз, в июле, мне не удалось её стабилизировать.
В августе у Тоши возник энтероколит, тяжёлое состояние, тяжёлое лечение и следом – тяжёлая анемия. Но мы его вытащили, и через месяц у него прекрасные анализы.
В августе и сентябре у Макса возникали шишки на лбу и щеке, выехала самостоятельно на антибиотиках, возможно, тоже до поры.
Весь год я пытаюсь вывести блох, седьмая обработка, блохи не уходят – у нас есть куда спрятаться. Сентябрь. Я зачищаю дом от лишних вещей. Я открываю диван. Туда тут же лезут коты. Я выгоняю котов слева, потом справа, потом опять слева, закрываю, и Пеструшка оказывается зажатой. «О нет, только не Пеструшка». Неделю я наблюдаю за ней, не нахожу ничего странного, но всё равно надо будет показать.
Я не иду в клинику ни с Максом, ни с Пеструшкой, потому что только что лечила Тошу, до зарплаты ещё месяц, и всё, что можно, я уже сдала в ломбард.
Я ругаю себя за то, что в августе потратилась на медкнижку, оформление наследства и стоматолога – сейчас были бы деньги.
В одну из сентябрьских ночей долго и страшно рвало Пегаса, клиника, курс лечения.
В октябре я усыпила кошку с остеопорозом. Звучит-то как безобидно – остеопороз! Что-то там с костями. А как это на самом деле страшно. Трёшка болела ещё с прошлого года, усыпление рекомендовали в июне сразу после + теста на лейкемию, но пока кошка чувствовала себя хорошо, с усыплением я не торопилась. В октябре челюсть разрушилась настолько, что она при отличном аппетите не могла есть…
В октябре у Джорджика анализы показали ХПН. Девятый кот с хпн за 10 лет.
В октябре у Пеструшки начинается одышка. Записываю её на приём.
Капа вялая, дело под ноябрьские праздники, и вместо Пеструшки я везу к врачу Капу.
В октябре я пыталась перейти на сухой корм, переходила грамотно – всех взвесила, всё посчитала, размочила на случай, если не будут запивать, кругом подстраховалась. Результат - запор у всех, даже у здоровых. Кто с этим сталкивался, тот не смеётся. Там рукой подать до энтероколита, панкреатита, вн.кровотечения, и умереть тоже можно. Я начинаю возвращаться к натуралке, но на натуралку уже тоже рвота. Одна кошка вялая, другие вот-вот придут в то же состояние. Кот с хпн, кошка с одышкой. Становится плохо Тоше, которого мы только что вылечили.
И вот тут меня накрыл огромный неконтролируемый страх. Я собиралась на работу и боялась уходить. Перед работой я сижу во дворе на брёвнышке и не могу успокоиться. А к утру будет отходняк в виде головной боли. За забором с грохотом врезается в дерево огромный грузовик, на несколько секунд его заносит на обочину, шофёр выравнивает машину, проезжает несколько метров и идёт подбирать то, что от него отвалилось. «О да, а ещё завтра сюда придут с бензопилами», - думаю я. Это весело дополнит ситуацию.
Через несколько дней я везу на узи Пеструшку. Пеструшка всегда боялась ездить. Она не позволяла брать себя на руки. Она боится звука пылесоса, боится бритвы. Я ужасно не хочу ехать. Первый сердечный приступ случается на узи от страха, второй – по приезде домой от радости, она умирает.
Все десять лет были такими, как этот. Я часто вижу смерть, но в этот раз я не подготовилась. Меня добила эта смерть.
Огромное чувство вины. Я сижу над горкой ненужных теперь кардиопрепаратов и потихонечку их пожираю.
Наступает момент, когда ты после большого потрясения настолько выгораешь, что тебя, кажется, уже ничто не взволнует. Ты больше не можешь волноваться. Ты думаешь «Если сейчас кому-то станет плохо, я, возможно, даже в клинику не поеду». Ты, конечно, поедешь.
Вообще от такой жизни крепко съезжает крыша.
Ты можешь спрятать всё, но никогда не догадаешься, что придёт в голову коту. Вот пустая комната, и вроде всё безопасно, и ты вдруг видишь, что Тоша подошёл к печи и выдирает из фундамента мешковину по ниточкам и жрёт. И ты, заебавшийся волноваться и лечить внутренние кровотечения, орёшь на любимого кота как подорванная, а потом долго носишься вокруг печки с ножницами и зажигалкой – «Мама, я печку стригу!». А вот он же забрался наверх и пытается разобрать на те же ниточки бельевую верёвку, и у него уже почти получилось. Вот ты обедаешь, а Пегас подобрался к тебе со спины и лижет масло из салата. А в прошлый раз ему для обострения хватило лизнуть пакет от вискаса. И ты снова ревёшь как бизон и громко желаешь ему таких вещей, которых ты ему точно не желаешь. Неужели это ты, обожжённый кирпич, десять лет бесстрастно смотревший на страшные анализы, шутивший про лейкемию и креатинин, терпеливо и упрямо лечивший неперспективных, дошёл до такой кондиции?
Ночью я слышу как соседка пытается подозвать свою сбежавшую собаку, а та никак к ней не подходит, и вдруг – визг тормозов и звон битого стекла, и сердце резко пронзает боль.
И я вдруг начинаю слышать своё сердце круглосуточно, слышать тахикардию, чувствовать пульсацию – в груди, на шее, у ключиц, в солнечном сплетении. В одну из ночей я трижды просыпаюсь со жжением в сердце. В одну из ночей я ощущаю, как кровь отливает от рук, как слабеет всё тело, словно при кровопотере. «Обидно, что пьесу не выложила, - думаю я, - и документалочка не дописана». Но я говорю «С тобой всё в порядке. Просто у тебя позади десять лет больниц и похорон, и они были тяжёлые – особенно последний год, особенно последний месяц, а ещё ты недавно видела сердечный приступ и инфаркт во всей его красе. Ты же потомственный псих, это паническая атака. Бери телегу и пиздуй за водой. Курить я бы на твоём месте не стала, особенно три, особенно пять, э-э, сердце так не лечат». Но вот лопающиеся пузырьки… НЕЛЬЗЯ ПРИДУМАТЬ СИМПТОМ, О СУЩЕСТВОВАНИИ КОТОРОГО ТЫНЕ ЗНАЛ.
А вообще, человек ко всему привыкает. И спустя несколько месяцев ты удивляешься не тогда, когда есть тахикардия – ты удивляешься, когда её нет.
Но я не вызываю скорую в ту ночь, я просто сижу и жду, когда вырубит, наутро я даже не иду к кардиологу, полгода не иду к кардиологу, потому что эти ощущения - как раз то, что мне сейчас нужно. Пусть это будет та самая физическая боль, которая облегчит душевную.
КОТЯТА СО СТАНЦИИ, 2014
Однажды я не вовремя зашла в интернет и наткнулась на тему: у нас в посёлке на станции в тридцатиградусный мороз кто-то выкинул котят. Тему разместила девушка, которая проходила мимо станции, но ах какая незадача, сумки у неё с собой не было, а попросить коробку в ближайших домах она не догадалась. И я прикидываю: от станции до остановки пятнадцать минут, столько же она ждала транспорт, сорок минут она добиралась домой, и потом разместила пост. На пост откликнулись моментально. Котята минимум полтора часа на морозе. За котятами уже ехали с северка, и это тоже не меньше получаса, а скорее всего час с лишком. А мне до станции десять минут ходьбы. В другой ситуации я бы ни за что не стала их забирать. Той весной в посёлке орудовал птичий рынок, и можно было даже не сомневаться, чьих рук подброс. Я понимала, что тащу себе вирус, но оставить их примерзать к бетону я не могла. Котят было трое. Один котёнок был уже мёртвый, но его я тоже унесла домой и зачем-то пыталась отогреть. Вопрос, карантинить ли котят, подброшенных птичником, риторический. Но по закону подлости у меня в этот день сломался один из двух обогревателей, и передо мной встал выбор: оставить без отопления свою стаю, где половина – с больными почками или этих насквозь промёрзших котят. Я этот выбор сделать не смогла, за что и поплатилась. Клетку с котятами я занесла в комнату к остальным котам. Один котёнок остался у меня, второй поехал на другую передержку. Вернее, не на передержку, а к девушке, которая откликнулась на пост о котятах. Итог – у меня три трупа и у неё три трупа. Котят спасти не удалось, и они унесли с собой четверых наших питомцев. У меня погибли Лина и Колосок.
Несмотря на свой вирусный опыт, поначалу я слегка надеялась, что «это не птичник, это домашка, из деревни привезли на электричке», «может сьели чего» и «может, это просроченный шампунь от блох виноват», но когда мне позвонила девушка и сказала, что у неё то же самое и домашние коты заразились, сомнений насчёт вируса не осталось.
Мы ходили в одну клинику. Мы созванивались, она сказала, что утром ездила туда. И когда я вечером принесла туда же на приём своих заболевших кошек, врач сказал мне, что благодаря людям, которые подбирают заражённых котят на улице, сегодня его день начался с эвтаназиии. Не знаю, связал ли он между собой утренний и вечерний случай, но сходство точно заметил.
Иногда мы с ней пересекаемся в ветклиниках. Мы хорошие люди, но нам неприятно видеть друг друга, потому что мы являемся друг для друга НАПОМИНАНИЕМ ОБ ЭТОМ СЛУЧАЕ.
После этого случая я два года просыпалась с желанием взять монтировку, пойти на птичий рынок и ухерачить всех, кого найду. Вот тут, кстати, очень помогали сигареты. Они меня не расслабляют, они меня обессиливают. Вот ты хотел взять монтировку, а вот ты покурил, и у тебя уже другая проблема – как до кровати доползти, и монтировку ты в этих руках уже точно не удержишь.
В предыдущем году одна женщина нашла по посёлку несколько подкидов общим количеством 40 котят. Когда я ходила их фотографировать, я надевала одежду и обувь, которую по возвращении выбрасывала. Я мылась с хлоркой, не заходя домой. Ею же я протирала фотоаппарат и телефон. И хоть бы в чём-то мне это помогло. Я всё равно принесла заразу. Умер Тюпа – ВИ без иммунного ответа. Так что фотографировать теперь пусть идут те, кому некого заражать. И пусть диспетчер держит меня за дуру и убеждает, что посещение мест и вспышки ВИ никак не связаны, я больше не посещаю злачные места, и товарищи на меня разобижены.
О КОРМЕ
В октябре 2018 я попыталась перевести котов на качественный сухой корм и столкнулась с такими неожиданными проблемами, что не рискну проделать это снова. Переводила грамотно: взвесила котов, рассчитала общее количество корма, разделила на 10 и каждый день добавляла по 1/10 части корма. Корм размачивала до состояния кашицы, короче, кругом подстраховалась. Натуралку, соответственно, убавляла, так же, по 1/10. И к 8-10 дню (когда количество нового корма стало максимальным), у всех, в том числе у тех, у кого до этого не было проблем с пищеварением, начались запоры, рвота после еды и рвотные движения без рвоты. Лотки три дня стояли пустые.
Я снова ощутила прелести жизни на пороховой бочке – меня трясло всю неделю – последний раз такое было во времена эпидемии панлейкопении. Это очень плохо, когда коты болеют всей стаей.
Врач выписал Капе и остальным корм Файбер от запоров – мешать один к одному.
С началом применения лечебного корма лотки наполнились, а через два дня снова опустели. Рвотные движения не прекратились.
На 13 день стало плохо Тоше, которого мы за 1,5 месяца до того долго и тяжело лечили и у которого только-только нормализовались анализы. Наверное, совпадение, но с ним это случилось не после «Ландора», а после добавления «Файбера», и я ещё подумала, что вдруг именно Тоше после перенесённого заболевания не стоит давать этот корм… Но возможно, состояние развилось до введения «Файбера» и просто дошло до точки. Вялость, обезвоживание. И взгляд. Когда он здоров, его глаза широко распахнуты и полны интереса. А в эти два дня они были полузакрытыми. Снова капельницы, В12, омепразол, квамател и лечебный корм Г.И. Модерейтед. Симптомы раздражения желудка ушли только через неделю.
Я поняла, что эксперимент пора прекращать, пока никого не убило.
Вернула привычную натуралку, многим давала альмагель.
Потом я размышляла над тем, почему же так случилось.
Конечно, количество корма рассчитывалось на стаю, и порция выдавалась на всех. А в стае всегда кто-то клювом щёлкает, а другой в этот момент объедается. Но в таком случае проблемы возникли бы только у тех, кто объелся.
Конечно, почти всем моим котам показана лечебная диета, и корм подходит не всем. Но тогда проблемы возникли бы только у тех, кому он не подходит.
Единственная похожая на правду причина, до которой я додумалась – это высокое (70%) содержание мяса в корме, тогда как коты у меня 10 лет просидели на злаках - банка влажного корма (жалкие 350-500 гр) на трёхлитровую кастрюлю овсяной каши (400гр в сухом виде) – это вообще ничто.
Их желудок и кишечник просто отвыкли от такой пищи.
Вообще, на многих передержках кормят подобным образом – с корма на корм, и мяса меньше, чем надо, но это сглаживается тем, что в идеале животное проводит на передержке не много времени, поэтому вред для здоровья не так заметен. У меня же почти все коты остались на ПМЖ, и питаться так 10 лет – конечно, убийственно.
С 2008 это был «Васька», с 2013 – «Зоогурман», а злаков уже в самом корме предостаточно, и не след мешать его с кашей.
А по выходным я с акций приносила «подарочки» в виде сухих кормов, каждый раз разных, шесть лет мы скакали с корма на корм – и я не удивляюсь ни больным почкам, ни больным желудкам моих кошек.
Подарочки прекратились вместе с моими визитами на акции, и с 2015 года у котов рацион хоть и не очень пиздатый, но зато стабильный.
Ну и внушительная лекция ветврача тоже подействовала. Дескать, прыгаете вы, г-да зоозащитники, с корма на корм, а потом приходите с ХПН и панкреатитами…
В 2016 я заменила консервы курятиной и куриными субпродуктами – печенью, рассуждая, что, по крайней мере, это 500 граммов чистого мяса за те же деньги, что и банка корма, где мяса только 30%. И всяких веществ в печени дофига, особенно радует железо. Раз в неделю давала яйцо, изредка – творог, рыбу не давала совсем.
К 2018 году мне удалось увеличить содержание мяса вдвое, и геркулес я заменила рисом, который коты поначалу почему-то не жаловали (была попытка с рисом и ранее, но в этот раз я проявила упорство, да и консистенцию сделала более жидкой).
Вот и получается, что раньше не было возможности кормить хорошо – теперь возможность есть, но такие проблемы с переводом.
Через некоторое время я попытаюсь перейти на «Брит» с рисом или жидкую форму того же «Ландора». А сейчас и котам, и мне надо отдохнуть от ветклиник.
Меня всё время мучает, что им невкусно. Сушку они обожают, а вот кашу с мясом – нет. Мне хочется их порадовать. Но попытки порадовать заканчиваются панкреатитом.
Мне стыдно перед кошками, которые не дожили до хороших времён.
И я понимаю, что им не хватает многих веществ.
Ещё обнаружилось, что не существует удобной фасовки для тех, у кого много котов. Максимальная фасовка банки консервов – 500 граммов, и то – у одного-двух производителей, и это всё дерьмовые корма. Качественный корм вообще расфасован по 50-100 граммов. В больших банках только корм для собак. Г-да производители, выпустите уже корм «Е***й кошкоман» в 1,5-килограммовых банках!
ОБ ИМЕНАХ
Ветеринары всегда в отпаде от имён моих кошек. Произносить такие имена им странно, поэтому они говорят просто «киса».
«Кошка Дождик!- восклицают они, - А какое у неё уменьшительное имя?»
«Ну здравствуй, кошка, которая почему-то Пчела…»
Есть игра, где новое слово образуется из окончания предыдущего. Таким же образом появляются мои имена. Причём в течение нескольких лет они многократно трансформируются.
Кот Батя получил своё имя за прилежное исполнение отцовских обязанностей. Вторым его именем было Папа. А потом началась цепочка: Папа – Папочка – Папончик – Пончик – Пуншик – Пунш - Куншик – Кунш - Кунжут – Кинжал – и, о ужас, Кинжал Баевич….
ОткАпав его при первом обострении ХПН, я подумала «Каждый раз, когда ты рождаешься вновь, я даю тебе новое имя».
Ребёнок в маршрутке спрашивает, как зовут кису, и бабушка потом долго объясняет ребёнку, что, наверное, не Батя, а Бася.
Врач в «Панацее» записывает его Патей. Причём за день до я приносила Валюху с такими же почками, и врач думает, что это одна и та же кошка. Поэтому о состоянии Бати после гемотрансфузии мне говорят в женском роде: «Если выдержит, приходите на второй этап. Но я думаю, что она не выдержит».
Фаню я часто именовала Кофаней и Нафаней, а ещё Комунной усатой, о чём в клинике умолчала. О «домашних» именах я, как правило, молчу.
Пегас очень быстро стал Бекасом, из которого получились Becose, Викос, Бекеша, Пикша и Викентий.
«Первый раз вижу кота, которого зовут Потому Что, – улыбается врач.
Дина очень долго не имела второго имени, а после первого обострения почек их появилось сразу много: Деникин, Юденич, Денчик-Птенчик, Юда, Чудо-Юда и Юдалище.
Тюпа именовался Портупеей.
Валя – Валун.
Шура – Форум и Кворум
Ко<