Новый этап в истории нашего края начинается с IХ века и связан с проникновением славян из Ладоги и Новгорода на территорию Севера. Они успешно осваивали богатейшие природные богатства, а местным народам принесли земледельческую и промысловую культуры. Различные этнические группы здесь быстро смешивались. Многие элементы культуры местного финно-угорского населения органично вошли в состав древнерусской культуры.
В IХ-ХII вв. рынок Великого Новгорода переживал полосу крайне бедственного оскудения и упадка, вследствие почти полного истощения местных природных богатств. Воскресить былое цветущее состояние торга могли лишь в большом изобилии привозные товары: соль, дорогая рыба, морской зверь, меха, моржовая кость, ворвань, гагачий пух. Все эти предметы можно было добывать на Севере, куда новгородцы стали налаживать пути. Русский историк академик С.Ф.Платонов писал, что новгородцы «…не могли, конечно, завоевать силой обширные земли. Они основывали в них свои колонии, занимали места для промыслов, покупали земли у инородцев, живших там, кабалили этих инородцев и, таким образом становились хозяевами на севере…». Весь Север был постепенно колонизирован новгородцами, которые стали обладателями огромного пространства диких земель с рыбными ловлями, соляными варницами и разными лесными охотничьими промыслами.
Нёнокса была одним из самых заветных мест на берегу Белого моря: здесь производилась лучшая на Севере соль-ключевка, дорогой и хорошо раскупаемый товар, поэтому захватнический характер новгородской колонизации отразился здесь с особенной силой. Новгородцы хотя и обладали более высокой культурой, чем местное население, но ещё не имели достаточной, жизненной опытности обитания в суровом непривычном климате. Они нуждались в воспитательных, культурных и бытовых влияниях со стороны угоро-финнов. Финны, передав свой богатый опыт, в свою очередь, приняли новгородскую культуру. Со временем они полностью обрусели и растворились в великорусской народности, придав многие черты своеобразия народной культуре поморского Севера и даже внешнему типу помора.
Новгородцы оказались не единственной напастью. Двинская земля была притягательным местом для набегов скандинавских викингов. На всю Европу наводили страх морские пираты. Много сотен их судов, то и дело проникали в глубь европейских стран, грабили города, жгли Кёльн, Бордо и даже Париж. Но и богатств Европы было не достаточно, и тогда их суда вторгались в устья рек, текущих в Белое море. Нападения варягов и их стремление овладеть пушным товаром, дорогой рыбой и моржовой костью беспокоили двинян. Северная граница новгородской Двинской земли начиналась как раз с Нёноксы и пролегала до устья Мезени. И вот, будучи главными вратами, к богатым Холмогорам и двинским посадам, Нёнокса принимала на себя всегда первый, самый зверский натиск варяжских набегов. Хотя Нёнокса и была окружена надёжным частоколом, но это не помогало остановить насилие захватчиков над населением. Пираты грабили и убивали жителей, рубили саблями всех без разбору. Спастись удавалось лишь тем, кто успевал скрыться в лесах, выжидая, пока ратники из двинских городов не изгонят грабителей. Первый из известных «больших приходов» норманнов на Двину отмечен в летописях под 1419 годом. Если в этом набеге норманнов Нёнокса стала первой, но не единственной жертвой, то новое нападение варягов, последовавшее в 1445 году, было нацелено исключительно на Нёноксу. Причиной этого набега послужило следующее событие: «…в 1445 году кореляне заволоцкие напали на норвежские владения, перебили и попленили жителей и возвратились по-здорову домой. Как видно, что отомстить за это нападение... шведы и норвежцы пришли в Двинскую губу, на посад Нёноксу, повоевали, пожгли, людей перебили и в плен повели…».
Первой же жертвой огня стал дом общественного самоуправления посада – ратуша, где хранились переписанные книги, купчие, отступные, челобитные и другие деловые бумаги, которые нёнокшане сохраняли, как и всё другое, что было связано с вещественной памятью о своих предках. Уцелей эти документы до нашего времени, как ярко показали бы они минувшую жизнь Нёноксы!
Вслед за Нёноксой, всякий раз, горел в дни варяжских набегов и соседний Николо-Корельский монастырь. Превращались в пепел драгоценные летописи, хранившие историю отживших поколений Нёноксы и других окрестных селений.
Но старинное поморское село не исчезло. Уже в том же, бедственном 1445 году, по словам историков, Нёноксе с соблюдением всей формальной обрядности было пожаловано звание посада, торгового города. Но Нёнокса скорее походила на деревню, нежели на пригород. В то время Нёнокскому посаду принадлежали ещё два посада Унский и Луцкий.
6- Булатов В.Н. Русский Север. Книга первая: Заволочье (IХ-ХVIвв.) – Архангельск: Изд-во Поморского университета, 1997.
7- Платонов С.Ф. История России. – СПб, М.: Дельта, Аквариум, 1995. – 72с.
8 -Соловьёв С.М. История России с древнейших времен. Книга II(тома 3-4) - МоскваИзд-во социально-экономической литературы, 1960. 442с.
9 -Шульман Ю.М. История посада Нёноксы. Историко-краеведческий очерк. – М., 1997. 33-34 с
10- Шульман Ю.М. ссылается на недавно вышедший в 1996 году в Санкт-Петербурге академический справочник «Города Российской империи на 1.01.1914 со сведениями о них на 1.01.1987», который не устанавливает изменение названия Нёнокского посада (в отличии, например, от Унского и Лудского посадов) и, значит закрепляет за ним и до нашего времени уже забытое в обиходе двойное имя села: Нёнокский Посад.