Восток во Второй мировой войне был уже не отдаленной периферией глобального конфликта, а его активным участником. Военными действиями в Азии и Африке была охвачена территория в пять раз большая, чем во время Первой мировой войны. И нередко на этой территории власть менялась два-три, а то и четыре-пять раз (например, в Ливии, некоторых районах Китая), а население страдало как в зоне боев, так и вне ее от репрессий военщины, эксцессов оккупационного режима, особенно от проводимых им «чрезвычайных мер»: массовых арестов, реквизиций, конфискаций, насильственных мобилизаций и т.п. На тихоокеанском театре военных действий к началу войны 55% личного состава армий западных держав составляли местные уроженцы. В британской армии 32% солдат были выходцами из колоний, во французской (до ее вступления на оккупированную немцами территорию Франции) — свыше половины. Только в Индии за время войны в армию были призваны 2,5 млн. человек. А в Африке в союзные войска были мобилизованы свыше 1 млн. африканцев, не считая 2 млн. человек, занятых обслуживанием армейских нужд. В 1943 г. британский вице-король Индии лорд Уэйвелл говорил: «Без помощи Индии как войсками, так и материалами нам несомненно не удалось бы удержать Средний Восток». Велик был вклад в победу союзников и других стран Востока.
Державы «оси» не имели возможности воспользоваться потенциалом стран Востока в своих интересах столь же масштабно, как западные державы. Тем не менее на японскую военную машину в течение нескольких лет работали экономика, инфраструктура и природные ресурсы захваченных Японией в конце 1941 — начале 1942 г. стран Юго-Восточной Азии и островов Тихого океана, а еще раньше — Кореи, Маньчжурии, оккупированной части Китая. Более короткий срок был отведен Италии и Германии для использования ресурсов продовольствия и полезных ископаемых Ливии, Сомали и находившихся под управлением властей «Виши» французских владений в Магрибе, Сирии и Ливане. Корпус Роммеля в Ливии снабжался продовольствием, транспортом и средствами защиты от жары, поставлявшимися из Северной Африки европейскими колонистами и мусульманскими феодалами. Фрукты и овощи из Алжира нередко «дозревали уже на пути к Смоленску или Эль-Аламейну». Однако все это существенной роли не сыграло: с Ближнего Востока и с востока Африки фашисты были изгнаны в 1941 г., с севера Африки — в 1943 г.
Тем не менее политические деятели Востока, сделавшие ставку на державы «оси», в основном сохранили в своих странах авторитет и влияние, даже те из них, кто открыто связал себя с фашистскими государствами. Почти все их соотечественники понимали, что их поведение объяснялось не идеологическими симпатиями или сочувствием державам «оси», а элементарным расчетом на то, чтобы с их помощью изгнать традиционных колониалистов — Англию, Францию, Голландию, США. Поэтому и бежавшие в Берлин Амин аль-Хусейни и Рашид Али аль-Гайлани, и поклонявшийся Муссолини певец панарабизма эмир Шакиб Арслан, и тесно сотрудничавший с немцами и японцами индийский лидер Субхас Чандра Бос, и тем более продолжавшие работать в тесном контакте с японцами на оккупированной ими территории Бирмы и Индонезии Аун Сан и Ахмед Сукарно оставались у себя на родине «властителями дум» и после краха держав «оси». Для своих соотечественников они были не сторонниками или единомышленниками фашистов, а политиками, пытавшимися использовать эту малопонятную народам Востока (за исключением корейцев и китайцев) силу для борьбы с хорошо известным противником — колониализмом.
К тому же Вторая мировая война стала могучим стимулятором освободительной борьбы народов Востока. Крах таких колониальных держав, как Голландия и Франция, поражения в 1940-1942 гг. Англии, а потом США, захват их колониальных владений державами «оси» с установлением экономического и политического контроля (в зоне Средиземноморья) или прямой оккупации (на Дальнем Востоке и в Юго-Восточной Азии) необратимо подорвали веру народов Востока в несокрушимость колониальных порядков. Прежде угнетенные и забитые, азиаты и африканцы удостоверились в возможности свержения и изгнания как прежних колониальных господ, так и новых претендентов на их место. Социальные процессы, развернувшиеся в годы войны на Востоке, лишь стимулировали подобные настроения. Тем более что японцы формально провозгласили независимость Бирмы и Филиппин (в 1943 г.) и то же самое обещали Индонезии и даже Индии, создав в Сингапуре в октябре 1943 г. Временное правительство свободной Индии.
Разрыв или ослабление, за редкими исключениями, традиционных экономических связей между колониями и метрополиями, ухудшив материальное положение населения многих стран Востока, в то же время дали новый толчок развитию местной промышленности, коммерции и коммуникаций, деятельности национального предпринимательства, росту рабочего класса, инженерно-технического слоя, работников сферы услуг, торговли, администрации, транспорта и средств связи. Рождавшиеся или разраставшиеся при этом новые социальные группы, более квалифицированные, грамотные и организованные, обладали более развитым национальным, социальным и политическим сознанием, нежели ранее доминировавшие в городах Востока социальные низы (включая чернорабочих и разнорабочих), сельские мигранты, традиционные прослойки ремесленников, купечества, служителей культа, феодальной интеллигенции. Конечно, новые слои не могли появиться в одночасье. Какие-то группы европеизированной бизнес-элиты, модернизированной интеллигенции, высококвалифицированного пролетариата, связанных с новейшими достижениями науки и технологии инженеров, мастеров, техников и управленцев существовали на Востоке и до войны. Но именно война, с ее потерями, жертвами, гигантскими перемещениями населения, изменениями характера и направленности экономической деятельности и международных (в том числе морских и воздушных) связей, дала (во многом как и в Первую мировую войну) толчок экономическому и социальному развитию, ускорив процессы разорения хозяйств, ориентированных на внешний рынок, и модернизации уцелевших, как правило, укреплявших самообеспечение национальной экономики, ее выживание в непростых условиях.
Возникшие (или усилившиеся) в ходе этой противоречивой эволюции новые сегменты восточного общества стали источником и опорой повсеместного усиления национально-освободительного движения, идей эмансипации (женщин, молодежи, этноконфессиональных и прочих угнетенных меньшинств), политической и всякой иной модернизации. Вследствие этого всюду на Востоке, как во время войны, так и особенно после нее, усиливаются (например, в Индии, Индонезии, Египте, Тунисе) или возникают (в Алжире, Марокко) массовые политические партии общенационального характера, объединяющие вокруг себя большинство народа под лозунгом борьбы за независимость. Этот же лозунг превалирует и там, где партий много и они конкурируют между собой. Но почти все они, а также возникшие в годы войны профсоюзы, культурные и иные общественные организации встают на ту же позицию.
Практически все стороны, участвовавшие в войне, вольно или невольно способствовали активизации и росту освободительного движения. Сначала это делали державы «оси», чьей задачей было подорвать позиции западных метрополий в их афро-азиатских колониях. Поэтому итало-германцы заигрывали с арабскими, иранскими, турецкими и прочими националистами, вербуя среди них свою агентуру (впоследствии так же поступали с мусульманами из числа советских военнопленных). Поэтому японцы пошли на сотрудничество с теми, кого преследовали западные колонизаторы, или же привлекали на свою сторону тех, кто вовремя «перекрасился» в поклонников паназиатизма и проводников «кампании трех А» («Япония — лидер Азии, покровитель Азии, светоч Азии») вроде султанов Малайи или традиционного чиновничества Филиппин.
О масштабах укоренения японцев в захваченных ими странах говорят цифры. Сформированная Аун Саном при помощи японцев Армия независимости Бирмы (АНБ) быстро выросла с 4 до 50 тыс. добровольцев и организовала на местах административные комитеты свободной Бирмы. Общая численность созданной японцами полиции и военных формирований на оккупированных территориях достигла 500 тыс. человек. И хотя японцы везде внедрили своих офицеров и резко сокращали численность местных формирований (например, АНБ — до 3 тыс. человек), если начинали их опасаться, сам факт участия в них будоражил общество и менял кое-что в сознании людей. Тем более что японские власти, распустив прежние партии и организации в Юго-Восточной Азии, создавали новые (Центр народных сил «Путера» во главе с популярными Мохаммедом Хатта и Ахмедом Сукарно в Индонезии, Общество служения новым Филиппинам — «Калибапи» — во главе с известными националистами Б.Рамосом и др.). Прояпонская пропаганда в печати, по радио, в школах и университетах дополнялась религиозной агитацией: Международное буддистское общество в Токио, как и Общество дружбы японских и иностранных католиков вели ее в Бирме, Вьетнаме, Китае, на Филиппинах.
Однако вскоре ситуация изменилась. Итало-германцы, потерпев поражение, утратили возможность влиять на североафриканских и ближневосточных националистов, тем более что у последних перед глазами был отрицательный опыт итальянского господства в Ливии, а германского — в Европе. Япония с первого же года своего господства на обширной территории Азии с населением (включая оккупированные районы Китая) до 400 млн. человек повела типично империалистическую политику хищнической эксплуатации захваченных земель, отбирая за бесценок или просто захватывая местные природные ресурсы и продовольствие, изымая безвозмездно до 60-70% продукции сельского хозяйства, мобилизуя десятки тысяч местных жителей на принудительные работы в интересах японской экономики и военной машины. Многие из них погибли. Только на строительстве железной дороги Бирма-Таиланд из 150 тыс. согнанных сюда военнопленных (китайцев, индийцев, бирманцев, малайцев и др.) погибли от голода, болезней и истязаний не менее 100 тыс. человек. Всюду свирепствовала цензура, военная цензура, военная полиция кемпейтай, жестоко наказывавшая за нарушение множества запретов, введенных оккупационными властями, нередко устраивала массовые казни за неповиновение японцам. В Сингапуре были расстреляны 5 тыс., а на о-ве Калимантан в Индонезии — 2 тыс. человек.
Западные державы, заинтересованные в подрыве позиций держав «оси», вели против них кроме военной также идеологическую борьбу, в основе которой было отстаивание положений Атлантической хартии 1941 г., предусматривавшей кроме принципов свободы и демократии также право наций на самоопределение. Союзники тем самым как бы морально осуждали, наряду с фашистским тоталитаризмом, традиционный колониализм. Они вынуждены были и в дальнейшем придерживаться этой позиции, так как, с одной стороны, им надо было что-то противопоставить демагогии фашистов, а с другой — необходимо было, особенно в первые годы войны, привлечь на свою сторону все политические силы, способные выступить против держав «оси». В последние годы войны западные державы также должны были, хотя бы на словах, придерживаться положений Атлантической хартии, составивших основу Устава Организации Объединенных Наций, в создании которой приняли участие 12 стран Востока, в том числе Индия и Филиппины, формально тогда еще не обладавшие национальным суверенитетом. А в число держав, организовавших конференцию по созданию ООН в апреле-июне 1945 г., наряду с США, СССР и Англией входил также и Китай.
Еще один фактор, существенным образом повлиявший на послевоенную расстановку сил на мировой арене, был несомненным результатом и одним из важных итогов Второй мировой войны. Речь идет о выходе СССР из относительной изоляции предвоенного времени и превращении его в одну из супердержав, определявших судьбы мира в последующие полвека. Выдвижение СССР в ходе войны на ведущие позиции сопровождалось, естественно, ростом его влияния в мире. Это сказалось и на состоянии коммунистического движения на Востоке. Во многом ослабленное, дискредитированное и дезориентированное в 1939-1941 гг. пактом Молотова-Риббентропа и необходимостью придерживаться своего рода нейтралитета в отношении держав «оси», комдвижение на Востоке сумело начиная с июня 1941 г. (а кое-где и раньше) активно включиться в антифашистскую борьбу. Оно достигло значительных успехов в этой борьбе не столько благодаря действиям Коминтерна и его структур, интегрированных в аппарат ЦК ВКП(б) после 1943 г., сколько благодаря самостоятельным усилиям отдельных партий и даже групп коммунистов, попадавших в самые разные, но обычно экстремальные и смертельно опасные обстоятельства японской оккупации в Азии, германоитальянской политики на севере Африки или же усилившейся в годы войны полицейщины традиционных колонизаторов и их феодально-буржуазных союзников.
Опираясь на часть организованного пролетариата города и деревни, а также левые круги интеллигенции, компартии смогли существенно расширить свое политическое влияние в странах Северной Африки, Ближнего Востока и Южной Азии. Численность некоторых из них (например, в Алжире) выросла втрое. Активизировались также вышедшие из подполья компартии Туниса, Сирии, Ирака. Увеличилась сила и такой компартии, как индийская. В 1942 г. она была легализована, так как сочла борьбу против Японии «народной войной», и стала быстро расти — только в 1942-1943 гг. с 5 до 16 тыс. человек. Тяжелые испытания военного времени, в частности голод, от которого погибло около 4 млн. человек, способствовали обострению социальной напряженности в стране. На гребне народного недовольства, в том числе и политикой англичан, и интенсификацией труда в условиях военного времени, возродилось крестьянское движение, в котором коммунисты также играли определенную роль. Колониальные власти вынуждены были мириться с этим, так как антифашистская позиция компартии в какой-то мере противостояла профашистским и прояпонским настроениям крайне правых (и не только) групп националистов.
В Иране в сентябре 1941 г. была создана Народная партия («Тудэ»), фактически — коммунистическая. Пользуясь пребыванием в Иране советских войск, она развернула массовую агитацию, способствовала созданию в 1942 г. Центрального совета профсоюзов, а в 1944 г. — Союза иранского крестьянства. При ее содействии в 1944 г. был сокращен рабочий день, повышена заработная плата, заработали органы самоуправления в среде национальных меньшинств, особенно в Иранском Азербайджане. Рост влияния «Тудэ» вызвал противодействие реакционных сил: британским агентом Сейидом Зия эд-Дином была создана правая партия «Ватан», ожесточенно боровшаяся с «Тудэ», левым профсоюзам противостояли связанные с полицией марионеточные организации, вербовавшие немало сторонников в полутрадиционных кругах мусульманских рабочих, ремесленников и крестьян. Все это указывало на объективный рост авторитета «Тудэ» и, параллельно этому, страха ее противников.
Еще больше возросли численность и влияние компартий на Дальнем Востоке и в Юго-Восточной Азии. В Китае, где компартия только на оккупированной территории контролировала освобожденные районы с населением почти в 100 млн. человек и армию в 500 тыс. человек, постоянные сражения и политическое противоборство с оккупантами и марионеточными войсками нанкинского режима, а за линией фронта — с властью и вооруженными силами Чан Кайши, постепенно превратили коммунистов в гораздо более влиятельную силу, чем раньше, тем более после вступления советских войск в Маньчжурию, разгрома японцев и передачи советским командованием значительной части их вооружения коммунистам. Объективно на руку компартии было и усиление межимпериалистических противоречий в Китае в годы войны: сражаясь против Японии и одновременно опасаясь коммунистов, Англия и США никак не могли определить общей позиции по отношению к Чан Кайши. Англичане третировали его как до 1941 г., так и после, не только не помогали ему (очевидно, помня его былой «прокоммунизм» и получение помощи от Москвы), но и требовали, чтобы США передавали свои военные материалы не Чан Кайши, а британской армии.
В свою очередь США, обеспокоенные неудачами Чан Кайши (его армия в 1944 г. беспорядочно отступала перед японцами, потеряв около 1 млн. человек и значительную территорию), оказывали на него нажим с целью заставить сотрудничать с коммунистами (временно), которым даже доставляли часть вооружения, посылаемого в Китай. В то же время США пытались взять под свой непосредственный контроль и армию, и экономику Китая. Компартия Китая, опираясь на силу 8-й и 4-й армий и пользуясь поддержкой СССР, вела в то же время умелую дипломатическую игру, используя противоречия между режимом Чан Кайши, США, Англией, Японией и СССР. В результате она сумела к концу войны стать гораздо более организованной и дееспособной политической силой, нежели формально доминировавший, но фактически все более слабевший режим Чан Кайши.
В странах Индокитая, особенно во Вьетнаме, единая компартия возглавила партизанское движение, еще в мае 1941 г. образовав массовую организацию Вьетминь, постоянно расширявшую свою социальную базу. Укрепляя и умножая свои ряды в борьбе с властями «Виши», Вьетминь сумел объединить вокруг себя самые разные силы — от крестьян и рабочих до патриотов из среды буржуазии и помещиков. В трудных условиях коммунисты сумели достаточно гибко (особенно после неудач 1943 г.) маневрировать, используя противоречия между властями «Виши», режимом Чан Кайши (в связи с пребыванием части руководства Вьетминя в Китае), японскими оккупантами и различными группами националистов феодально-религиозного и буржуазного толка. Часть последних, постепенно отходя от прояпонских позиций, примкнула к Вьетминю. С декабря 1944 г. Вьетминь, развернув «пропаганду оружием», стал наращивать силы созданной им Освободительной армии. Под ее воздействием аналогичный процесс развернулся в соседних Лаосе и Камбодже.
Специфичны были партизанские отряды в Малайе, объединенные в 1943 г. в Антияпонскую армию. Первое время они состояли из молодых рабочих-китайцев и имели кроме командиров также политических руководителей, проводивших линию компартии. Постепенно в их ряды стало вовлекаться и малайское крестьянство (эмблемой партизан стали три звезды— символ единения населявших страну малайцев, китайцев и индийцев). В 1944-1945 гг. партизаны вели успешные бои с оккупантами и освободили от них ряд сельских районов.
На Филиппинах коммунисты создали партизанскую армию «Хукбалахап». Несмотря на тяжелые потери в борьбе с японцами и их марионетками особенно в 1943 г., «Хукбалахап» к концу 1944 г. насчитывала до 10 тыс. бойцов и втрое больше подготовленных резервистов. В результате их упорной борьбы были освобождены три провинции, во главе которых встали популярные лидеры компартии. Это было значительным достижением, так как в других странах региона компартии достигли к 1944-1945 гг. гораздо меньших результатов, будучи маловлиятельными звеньями в составе широких объединений общенационального характера (например, в Индонезии) или даже в созданных японцами организациях и административных органах (например, в Бирме).
В целом комдвижение на Востоке за годы войны выросло численно и организационно, приобрело политический опыт и более весомое, чем до войны, влияние. Этому способствовали как авторитет и прямая (но чаще тайная) помощь СССР, так и использование компартиями социальной напряженности и массового недовольства, порожденных обилием жертв и лишений военного времени, стихийными бедствиями, экономическими трудностями, обострением классовых и иных общественных противоречий. Привлечению в ряды компартий политически активных групп молодежи, интеллигенции, профсоюзных кадров способствовало также разочарование в политике держав «оси» и в большинстве случаев — в традиционных националистах, оказавшихся в годы войны либо на стороне держав «оси», либо западных колонизаторов.
После Второй мировой войны компартии пришли к власти в Китае, на севере Кореи и в странах Индокитая (в последних — после трех десятилетий ожесточенной борьбы). Но и в других странах Востока они вели борьбу за власть (в Малайе, Бирме, на Филиппинах) достаточно серьезно и, хотя и потерпели поражение, все же заняли свое место в политической жизни, вынудив считаться с собой более мощных конкурентов. Эти конкуренты, как и неоколониалисты Запада, вынуждены были в гораздо большей мере, чем до войны, принимать во внимание и компартии как таковые, и стоявшие за ними требования, представления и претензии крайне левого фланга национальных сил.
Политико-культурная незрелость и разобщенность этого фланга часто заводила его в тупик. Вместе с тем стоит признать, что безоговорочная ориентация на СССР, фактически зависимость от него, остававшаяся важной частью сталинской стратегии и после роспуска Коминтерна, была одновременно как источником силы, так и слабости компартий Востока. Помощь из Москвы содействовала решению материальных, организационных и иных вопросов. Но в то же время директивы оттуда нередко лишали партии инициативы, отрывая их от национальной реальности и навязывая ошибочную тактику и стратегию, догматизм в теории, сектантство и экстремизм в повседневной практике.
Еще одним результатом войны стало обострение межимпериалистических противоречий, в том числе в стане западных союзников, по поводу передела Востока. Бравировавшие своим показным «антиколониализмом» (в основном за пределами Филиппин или Гавайских островов) США не упускали случая покритиковать старомодность британской и французской политики в колониях. Встретившись в Касабланке в январе 1943 г. с султаном Марокко, президент США Рузвельт говорил, что «эра колониальной эксплуатации заканчивается» и ее следует заменить «помощью американцев» и политикой «свободной конкуренции», в которой, естественно, победа США была заранее обеспечена. Де Голль потом обвинил США в «склонности к вмешательству, под внешней оболочкой которого скрывалось инстинктивное желание господствовать». Еще до высадки своих войск в Магрибе в 1942 г., тем более после нее, США усиленно вербовали свою агентуру среди местных предпринимателей и колониальной бюрократии. Еще крепче позиции США стали в Магрибе и ранее ориентировавшихся на Англию государствах Персидского залива после размещения там в конце войны баз США.
В Индии, где работали миссии технической помощи США, американцы в годы войны создали ряд смешанных предприятий и, к неудовольствию англичан, увеличили свою долю в экспорте Индии до 21,2%, а в импорте — до 25,1%. Рост промышленного производства в стране также был связан с проникновением США. В документах американской компании «Дженерал моторе» в 1942 г. открыто провозглашалось: «Британская империя теперь является такой же частью нашей страны, как и Куба, Гавайи, Филиппины, Аляска. Раз мы участвуем в обороне Британской империи, мы должны иметь равные права в развитии ресурсов на ее территории».
Как уже отмечалось, интересы США и Англии не всегда совпадали в Китае. Они стали остро сталкиваться в Иране и Саудовской Аравии, где обе державы стремились установить контроль над ближневосточными запасами нефти и других минеральных богатств. С 1944 г. стали обостряться и англо-американские противоречия по поводу Палестины, где англичане стремились или сохранить статус-кво, или выработать решение, которое позволяло бы им и в дальнейшем вмешиваться в арабо-еврейский конфликт при сохранении своих экономических и стратегических позиций. В то же время США открыто встали на сторону сионистов, рассчитывая с их помощью обрести военно-стратегический и экономический плацдарм, а также политического союзника на Ближнем Востоке, что им впоследствии и удалось.
В результате всех этих противоречий возникли новые факторы и явления в жизни Востока. От Марокко до Китая американцы стали поддерживать некоторые группировки и отдельных лидеров антибританской и антифранцузской ориентации, финансировать программы экономической, технической, военной и прочей помощи, объективно содействовавшие (до определенной степени) силам, боровшимся против традиционного колониализма. В то же время вмешательство США, направленное на определенную модернизацию восточных обществ, с одной стороны, в целом расшатывало старые порядки господства-подчинения, а с другой — порождало новые противоречия в рамках системы неоколониализма, своего рода «нового неравноправия», определившего взаимоотношения Восток-Запад в последующие после 1945 г. десятилетия краха традиционного колониализма.
Таким образом, Вторая мировая война явилась важным этапом в истории Востока, ускорившим его развитие и во многом изменившим его социально-политический облик. Она умножила связи между Востоком и Западом, как бы приблизила их друг к другу благодаря интенсивному развитию средств массовой пропаганды и информации. В то же время тяготы военного времени и послевоенного восстановления еще более обнажили и обострили многообразные противоречия колониального капитализма, еще резче подчеркнув различия в экономическом и социальном положении Востока и Запада, несопоставимость их уровней культуры и жизненных стандартов. В результате на Востоке возник совершенно новый моральный климат, способствовавший более четкой и радикальной постановке вопросов национального и социального освобождения, а во многих случаях — немедленному предоставлению независимости. Более того, в ряде стран (Вьетнам, Индонезия) независимость была провозглашена еще в 1945 г., буквально в ходе капитуляции войск оккупантов.
Война потрясла до основания колониальные порядки на Востоке и заложила основу их всеобщего крушения в последующее десятилетие. Миллионы жителей Востока, сражавшихся в рядах армий союзников, партизан-антифашистов и даже в составе прояпонских или проитальянских марионеточных формирований, переживших жестокие лишения, разрушения, бомбардировки, голод и эпидемии, гибель близких, видевших своими глазами разгром войск как традиционных колонизаторов, так и их конкурентов, стали другими людьми, обретшими национальное и гражданское самосознание. Они, тем более те из них, кто был вовлечен в процессы создания новых предприятий, новых учреждений и структур военного времени, кто шагнул из традиционного общества в современное, пополнив ряды буржуазии, интеллигенции, средних слоев, служащих, пролетариата, не были склонны мириться с довоенным грузом колониального гнета и застоя. Социополитическая нестабильность военного времени и первых послевоенных лет, рост организованности и дееспособности массовых национальных партий, усиление давления на них слева (в том числе со стороны компартий) и выявившиеся в ходе войны возможности использования международных факторов во внутриполитической борьбе многократно увеличили шансы борцов с колониализмом, что самым непосредственным образом сказалось на истории послевоенного Востока.
Источники:
1. История Японии. Т. II. 1868-1998. М., Институт востоковедения РАН. — 703 с.
2. История Востока: в 6 т. / редкол.: Р.Б. Рыбаков, Л.Б. Алаев, В.Я. Белокреницкий и д р.; Ин-т востоковедения РАН. — М.: Вост. лит., 1995. Т. 5: Восток в новейшее время: 1914-1945 гг. / отв. ред. Р.Г. Ланда. — 2006. — 717с.