Эпизод 1: Метод Кингсли
Мы сидим в приёмной Патриции Рэдсон. Ждём. Кажется, мы целую вечность... ждём. Эти места лучше назвать комнатами пыток. Наконец-то, после двух недель, проведённых в образе пучеглазого инопланетянина, я избавлюсь от пластырей, марлевых повязок и глазных капель. И, возможно, я снова смогу видеть.
Я не особо на это рассчитываю, потому что сегодня утром, когда Келс закапывала последние капли, я ничего не увидела. Я надеялась, что всё будет иначе, и поэтому расстроилась. Келс поняла, как я расстроена, и просто обняла меня.
Но, что бы ни случилось, я должна держать себя в руках. Ради Келс. Ради Бреннан. Ради застенчивого Малыша Ру. Ради себя. Независимо от результата, мы должны строить планы на будущее. Эти малыши не будут ждать, пока я возьму себя в руки. На самом деле, если я этого не сделаю, они родятся раньше. Я бы предпочла, чтобы они родились ближе к моему дню рождения, в качестве подарка.
- Мисс Кингсли, пройдите со мной, пожалуйста.
Келс направляет меня, когда медсестра ведёт нас в комнату для осмотра. Её рука лежит на моём плече, подтверждая нашу связь. Я скучаю по своему обручальному кольцу, когда не вижу его.
- Присаживайтесь, доктор скоро подойдёт, - говорит медсестра.
Я сажусь в кресло для осмотра. Слышу, как Келс подтаскивает ко мне стул и снова берёт меня за руку. Единственное хорошее во всём этом – это то, что я держу свою жену за руку намного чаще, чем раньше.
- Несмотря ни на что, Харпер, я люблю тебя.
- Спасибо, дорогая, - я слегка улыбаюсь. - Несмотря ни на что, ты от меня не избавишься.
Прежде чем Келси успевает возразить – а я знаю, что она хочет это сделать, – дверь открывается, и кто-то входит.
- Харпер, как Вы себя чувствуете?
Я узнаю голос доктора Рэдсон.
- Довольно неплохо.
- Как Ваши глаза? Ещё какой-нибудь дискомфорт остался? - её голос приближается, и я представляю, как она наклоняется и смотрит на меня.
- Нет, - я отрицательно качаю головой. - Это закончилось несколько дней назад.
- Хорошо, - отвечает она. Она поворачивает какое-то оборудование к креслу. Я чувствую его справа от себя. - Тогда давайте взглянем на них.
Очень осторожно доктор снимает пластырь и марлю. Ватным диском протирает мне глаза, чтобы немного привести их в порядок.
- Харпер, откройте глаза.
Я подчиняюсь. Келс сжимает мою руку немного сильнее.
Ничего.
Темнота.
Доктор Рэдсон наклоняется так близко, что я чувствую её дыхание на своей щеке. Она приподнимает мне веко и осматривает правый глаз. Через мгновение она переключается на левый. Отстранившись, она говорит:
- Глаза выглядят намного лучше. Покраснение почти полностью исчезло, и опухоль полностью спала. Нет никаких признаков инфекции, что всегда является одной из самых больших проблем с такой травмой, как у Вас. Келси, Вы хорошо позаботились о Харпер.
- Да, она старалась, - подтверждаю я.
- Харпер, я собираюсь ещё раз осмотреть Ваши глаза с помощью щелевой лампы. Вам нужно сдвинуться вперёд и положить подбородок сюда, - она помогает мне занять нужную позицию. - Вы можете увидеть яркий свет, пока я Вас осматриваю. Это, скорее всего, вызовет неудобство, но, пожалуйста, постарайтесь держаться как можно спокойнее.
Я могу только надеяться увидеть яркий свет.
Когда доктор рассматривает мой левый глаз, я моргаю и на мгновение отстраняюсь.
- Док?
- Вы что-то видите, Харпер?
Я с трудом сглатываю, не веря в это.
- Я вижу свет, - шепчу я.
Я слышу, как Келс судорожно сглатывает.
- Хорошо, - подбадривает доктор Рэдсон. - Расслабьтесь на минутку, - она отодвигает щелевую лампу и подтягивает к себе другое смотровое устройство, затем ставит его перед моими глазами. - Что Вы видите?
- Две вспышки света, за ними ещё одна.
- Отлично.
Я слышу, как она двигает какие-то ручки на приборе.
- А теперь?
Я прищуриваюсь, пытаясь рассмотреть получше. Боже, как приятно это делать.
- Это что-то вроде светлого пятна на тёмном фоне.
- Ладно.
Хм... Наверное, я ошиблась.
- Что это значит, доктор? - спрашивает Келс. Я удивлена, что она продержалась так долго.
- Это хороший знак, - без всякой необходимости заявляет доктор Рэдсон. - Хотя я обеспокоена тем, что зрение Харпер не улучшилось более значительно, но всё указывает на то, что в глазах есть некоторая функциональность. Будет ли зрение продолжать улучшаться, покажет только время.
Я полагаю, что видеть свет – это уже хорошо, это как видеть идущий поезд в конце туннеля. Не совсем то же самое, что снова видеть лицо моей супруги, но, думаю, я должна быть благодарна даже за это небольшое улучшение. Способность видеть свет лучше, чем жизнь во тьме.
- Я верю, что зрение улучшится, - шепчет Келс, наклоняясь, чтобы поцеловать меня в щёку.
- Запишитесь на приём на следующую неделю. Если до этого времени произойдут какие-то существенные изменения, немедленно приходите ко мне. Келс, Вы должны продолжать капать глазные капли Харпер. По-прежнему существует немалый риск заражения. Если это произойдёт, то последствия могут быть разрушительными.
- Я продолжу, - отвечает Келс.
Конечно, Келс позаботится обо мне. Она беспощадно залепляет мои глаза.
- Отлично, - доктор Рэдсон откладывает всё в сторону и похлопывает меня по ноге. - Не теряйте надежды, Харпер.
***
Я объясняю Келс как проехать к «Кафе дю Монд». Это самое знаменитое кафе под открытым небом в Новом Орлеане, расположенное во Французском квартале. Мы паркуемся у отеля «Натчез» и идём мимо площади Джексона. Я за свою жизнь бывала здесь столько раз, что вполне могу представить эту картину. Я мысленно представляю себе молодых уличных артистов с бутылочными крышками на подошвах обуви, танцующих чечётку за деньги туристов. Я вижу медиумов и экстрасенсов в различных нарядах, соблазняющих туристов расстаться с бо́льшей частью их наличности. За местными предпринимателями стоят художники, продающие пятиминутные портреты и картины, написанные маслом и акварелью, некоторые из которых на самом деле довольно хороши.
«Кафе дю Монд», как всегда, переполнено. Крошечные столики расположены слишком близко друг к другу, что затрудняет проход между ними, особенно для беременной близнецами женщины, ведущей слепую. По настоянию доктора Рэдсон я надела свои самые тёмные солнцезащитные очки, чтобы защитить глаза, а также дать визуальный сигнал другим о моей инвалидности. У меня нет трости для слепых... пока. Я не совсем готова полностью признать своё поражение.
Келс ведёт меня к столику в дальнем углу. Она усаживает меня на стул так, чтобы я могла чувствовать обе стороны полога куполообразной палатки у себя за спиной. Здесь нас меньше будут толкать, и не так много людей будут обращать на нас внимание. Мы заказываем бенье (пончики квадратной формы, хрустящие снаружи, мягкие внутри и посыпанные сахарной пудрой) и фирменный кофе, который смешивают с цикорием и тёплым молоком. Келс заказала себе чай «Эрл Грей» без кофеина.
Я беру её маленькую ручку.
- Как себя чувствуешь, детка?
- Если не считать того, будто у меня к животу пристёгнут обогреватель, то всё в порядке.
Господи, какая же я идиотка! Я захотела приехать сюда, потому что бенье всегда были моей любимой едой. Конечно, я забываю думать о благополучии жены.
- Мне очень жаль, Келс. Поехали домой, где тебе будет удобнее, - я пытаюсь встать на ноги, ударяясь и о стойку позади меня, и о стол передо мной. Чёрт возьми, как здесь тесно!
Келс хватает меня за запястье.
- Дорогая, прости. Сядь. Всё хорошо. Как только мы отдохнём минутку, я буду в норме.
- Ты уверена?
- Абсолютно. Близнецы выделяют много тепла, вот и всё. Видимо, они теплокровные, как их мама. Не будем забывать, что сейчас жаркий август, и я на шестом месяце беременности. Сейчас мне не очень комфортно в палатке.
Я улыбаюсь. Я действительно с нетерпением жду встречи с этими ребятами.
- Они сегодня активны?
- О да! Бреннан тренируется для чемпионата мира по футболу. А застенчивый Малыш Ру плавает кругами. Я не могу понять, как они могут быть так активны в таком маленьком пространстве, - Келс берёт мою руку и кладёт её себе на живот, давая мне самую важную связь с моими детьми.
- И это ты называешь маленьким пространством? - улыбаюсь я, затем получаю шлепок по руке за свой дерзкий комментарий.
- Осторожнее, Красавчик, а то сегодня ночью будешь спать на диване.
Я трясусь от смеха. По правде говоря, мне бы очень не хотелось вот так разлучаться со своей семьёй. Хоть мы с Келс и не были близки с момента моего несчастного случая, мы всё равно умудряемся прижиматься друг к другу, несмотря на её выпирающий живот и мою сломанную руку. Иногда по ночам единственное, что удерживало меня от бегства – ну, кроме того, что я не смогла бы найти дорогу, – это мёртвая хватка Келс. Иногда мне кажется, что моей жене следовало бы стать профессиональным борцом. Она знает, как прижать меня к матрасу, это уж точно.
- Я не хочу, чтобы это произошло, - говорю я.
- Конечно, не хочешь, потому что мама встанет на мою сторону.
- Это точно.
Наша официантка возвращается с тарелкой, доверху наполненной божьим даром человечеству. Я чувствую запах сахарной пудры и тепло, исходящее от пончиков. Официантка ставит куда-то передо мной чашку с кофе. Келс расплачивается с ней, и она исчезает в толпе, чтобы обслужить следующий столик с проголодавшимися. Картина здесь никогда не меняется.
- Кофе находится слева, пончики – справа.
Я целюсь высоко, зная, что мы заказали полдюжины пончиков, и мои пальцы тут же покрываются сахарной пудрой. Я подношу пончик и откусываю, не обращая внимания на беспорядок, который создаю. Это одно из преимуществ слепоты.
Келс смеётся надо мной и наклоняется, вытирая мои губы и подбородок салфеткой.
- Я рада, что тебе это нравится, Таблоид.
- Я планирую насладиться ими всеми, - объявляю я, зная, что моя жена не прикоснётся к ним. С первым я справилась за несколько укусов. Я облизываю кончики пальцев, издавая громкие чмокающие звуки, предназначенные для поднятия настроения Келс.
Мои ожидания оправдываются.
- Забудь о том, чтобы держать меня за руку.
- Врунишка, - парирую я, протягивая ей руку. Она охотно берётся за её. - Итак, детка, ты готова поговорить о том, что мы будем делать?
- Ещё слишком рано, Харпер. Доктор Рэдсон сказала…
- Я знаю, что она сказала. Я тоже там была. Видит Бог, я надеюсь, что она права, и ко мне вернётся зрение. Но сейчас нам нужно подумать, что мы будем делать, если этого не произойдёт, - я продолжаю говорить, чтобы она мне не возражала: - Очевидно, что я не смогу продолжать работать продюсером.
- Это неправда, Харпер. Твой талант не ограничен зрением. В первую очередь, твой талант – это чутьё, которое подсказывает тебе, стоит ли заниматься тем или иным сюжетом. Это твои исследования, точное построение сюжета, чтобы он захватывал аудиторию. Это…
Я сжимаю её руку, чтобы заставить замолчать.
- Не хочу делать это, будучи слепой, - я пожимаю плечами. - Я никогда не буду чувствовать себя уверенно, поэтому не смогу выполнять эту работу. К счастью, у меня есть долгосрочная страховка по инвалидности, так что мой доход гарантирован, хотя и в меньшем объёме.
- У нас нет недостатка в деньгах, - говорит Келс.
- Я знаю, но я чувствую себя лучше, зная, что могу внести свой вклад. Главный вопрос – чем ты хочешь заниматься? Ты хочешь остаться на канале? Я могу остаться дома с детьми и няней. По крайней мере, на какое-то время. Или мы можем переехать сюда, в Новый Орлеан. У нас здесь есть дом, семья, но нет работы.
- Харпер, где тебе будет удобнее? Что сделает тебя счастливой? Ты же знаешь, я сомневаюсь, хочу ли вообще продлевать контракт.
- Ты делаешь меня счастливой. Я хочу быть там, где ты. И я хочу, чтобы ты делала всё, что захочешь.
Она не должна отказываться от своей карьеры только потому, что я не могу этим заниматься.
Келс захихикала, и я собираюсь протестовать, когда она объясняет:
- Видимо, этот разговор можно вести бесконечно. Ты хочешь вернуться домой или остаться в Нью-Йорке? Как ты думаешь, где у тебя будет больше возможностей?
- Может быть, нам не стоит ничего решать в данный момент. У тебя есть контракт. Осталось всего несколько месяцев. Я пока могу занять себя чем-нибудь.
Наверное, столько времени у меня уйдёт на то, чтобы научиться читать шрифт Брайля и пользоваться собакой-поводырём. У Камали появится брат.
Келс наклоняется и целует меня в щёку.
- Я думаю, это хороший план, дорогая. По-моему, не стоит бежать впереди паровоза.
Моя жена – вечный оптимист. По крайней мере, в том, что касается меня.
- Посмотрим.
Простите за каламбур.
***
Я проснулась рано. Напряжение последних нескольких дней, наконец-то, дало о себе знать. Вчера вечером я заснула на диване внизу, и папе пришлось поднимать меня на второй этаж. Надеюсь, что меня раздевала всё-таки Келс.
Она всё ещё крепко спит, тихонько похрапывая. Это хорошо, ей нужно отдохнуть. Я сама могу о себе позаботиться. По крайней мере, мне нужно этому учиться. Я целую её в плечо и осторожно переворачиваюсь. Боже, я хочу снять гипс, и чем быстрее, тем лучше. Сколько ещё недель осталось? Как минимум четыре, возможно, шесть. От него одни неприятности во время одевания.
Я очень медленно и осторожно пробираюсь к комоду и открываю верхний правый ящик. Достаю нижнее белье и бюстгальтер, радуясь, что мы с Келс держим наши вещи отдельно, поэтому без проблем могу надеть то, что достала.
Натягиваю нижнее белье и пытаюсь придумать, как надеть бюстгальтер одной-единственной функциональной рукой.
Возвращаюсь к комоду, достаю майку и заменяю ею бюстгальтер. Так-то лучше. Я осторожно продеваю в неё руку и надеваю. Следующая остановка – шкаф. Открываю дверцу и начинаю осторожно ощупывать одежду на вешалках. Когда нахожу джинсы, я стягиваю их и прикладываю к себе.
Хм... Они доходят мне до икр и имеют эластичный перед, как для беременных. Полагаю, это брюки Келс. Я аккуратно повесила их обратно на вешалку и убрала в шкаф. У следующей пары нет эластичных вставок, так что думаю, что попала в точку.
Следующий шаг – рубашка. Почти любая моя рубашка подходит к джинсам, поэтому я наугад вытаскиваю одну из них. Она подходящего размера, так что мне повезло. Я медленно подхожу к стулу и сажусь.
Я решаю пока отказаться от обуви. Келс не скручивает наши носки парами, потому что она говорит, что из-за этого растягиваются резинки. Так что мои шансы найти подходящую пару очень малы. Я в восторге от того, что встала, оделась и немного пришла в себя.
Теперь главное не убиться, спускаясь по лестнице.
Запах готовящейся колбасы безошибочно ведёт меня на кухню.
- А вот и моя малышка! - папа приветствует меня, вставая из-за стола. Он подходит ко мне и целует в щёку, затем осторожно подводит меня к столу, придерживая для меня стул. - Где твоя маленькая девочка?
- Спит.
- Хорошо, - он сжимает моё плечо. - Мне нужно съездить в офис ненадолго. Сегодня вечером у нас здесь небольшое собрание. Надеюсь, у вас с Келс нет никаких планов.
- Да, можно подумать, в последнее время наше расписание переполнено, - смеюсь я.
- Отлично, - он снова целует меня, а потом подходит и целует маму. Я помню, как в детстве меня возмущали поцелуи между ними, но папа всегда говорил: «Никогда не бойся показывать миру, кого ты любишь».
- Будешь завтракать? - спрашивает мама.
- Не откажусь, - с готовностью отвечаю я.
- Ты хорошо выглядишь, милая, - поцеловав меня, она возвращается к плите.
- Спасибо, мама.
- Я рада, что ты позволила Келси отдохнуть. Она нуждается в этом, не говоря уже о моих внуках.
Я опускаю голову. Это мамина версия резкого выговора.
- Я знаю.
- Как вы ладите? В браке частенько возникают трудности.
- Так и есть, - киваю я. - Но, к счастью, нам есть с кого брать пример.
Мама заканчивает готовить завтрак. Она приносит тарелку, от содержимого которой так вкусно пахнет, что я чуть не падаю в обморок.
- Я рада видеть, что ты преодолела жалость к себе.
И тебя с добрым утром, мама.
- Стараюсь.
- Яйца в самом низу, колбаса справа, картошка слева, - сообщает мне мама. - Я была готова дать тебе подзатыльник, видя, через что ты заставляешь проходить свою жену... - она замолкает, очевидно, слишком раздражённая, чтобы продолжать. - Может, ты и слепая, но не инвалид. Ты одна из самых талантливых людей, которых я знаю. Ты найдёшь способ справиться.
- Придётся найти.
- Хорошо.
Рада, что мы с этим разобрались.
- Я устала от хандры. В вашем офисе должны знать, как у вас дела, и когда вы вернётесь на работу, - возобновляет разговор мама.
- Мама... - начинаю я протестовать.
- Нет! Я молчала две недели, и с меня хватит. Тебе нужно покопаться глубоко в себе и найти стойкость, которую, как я надеялась, мы с отцом привили тебе. Ты думаешь, что ты первый слепой человек, работающий в СМИ? Вряд ли!
Я молча киваю.
- Ешь! Разве ты не голодна?
Я не могу удержаться от смеха. Только мама может кричать на тебя, а потом злиться, что ты не ешь, когда на тебя кричат.
- Да, мама. Я просто огорчена.
- Естественно, - фыркает она, и я представляю себе выражение её лица прямо сейчас.
***
- Пошли, Таблоид, - Келс тянет меня за руку. - Пойдём посидим на заднем дворе. Я хочу обсудить с тобой кое-что.
- Куда угодно, только не в гамак. Это слишком опасно.
В прошлый раз она чуть не убилась, вылезая из него. Я определённо не хочу, чтобы Келс снова подвергала себя опасности. Я была глупа, что позволила ей залезть в гамак в тот день, но тогда я не могла видеть дальше собственного носа.
- Согласна, - стонет она. - Гамак – не место для беременной женщины. Птицы, которые видели, как я выкарабкивалась из него на днях, были так напуганы, что до сих пор не вернулись.
Не могу удержаться от смеха, представляя эту картину. Я получаю игривый шлепок, когда мы медленно выходим на крыльцо и спускаемся по ступенькам. Келс берёт меня за руку и выводит во двор.
- Может быть, под деревом разместимся? - спрашивает она.
- Давай.
Она помогает мне устроиться спиной к стволу. Затем присоединяется ко мне, садится между моих ног, расслабляясь на моей груди. Келс кладёт мою руку на то место, где наши дети наиболее активны.
- Бреннан сегодня прямо битву устроила, да? - спрашиваю я, зная, что не могу определить, кто это из наших детей – дочь или застенчивый Малыш Ру. Мне нравится чувствовать, как они играют и двигаются под моей рукой.
- Думаю, ей нужно успокоительное, - предлагает Келс, прижимаясь ко мне.
- Что ты посоветуешь?
- Я думаю, сказка подойдёт для этого. Полагаю, нам пора начать читать им, Таблоид.
- Уверена, теперь это зависит от тебя, дорогая, - говорю я.
Это признание разрывает мне сердце. Я хотела читать им сказки на ночь, и уже заказала для них так много книг. Теперь, я думаю, Келс и няня получат эту привилегию. Ну что ж, мне придётся сочинять истории.
- Не будь так уверена, - она что-то поднимает и кладёт мне в руки.
Осторожно ощупывая, я могу сказать, что это какая-то книга. При последующем изучении я определяю, что это книга для детей младшего возраста. Они всегда сделаны из картона и имеют более плотную бумагу. Затем мои пальцы натыкаются на что-то, с чем я не знакома.
- Келс?
- Это «Кот в шляпе» Доктора Сьюза, Харпер. Специальный экземпляр. На нём не только слова, но и шрифт Брайля, - Келс кладёт мои пальцы на отметины. - Если до этого дойдёт – а я всё ещё не думаю, что дойдёт, – я знаю, что тебе понадобится специальная подготовка, но я подумала, что это может быть хорошим началом. Я прочитаю и помогу тебе повторить текст, и ты сможешь научиться читать им эту книгу.
Боже, как я люблю эту женщину. Я наклоняюсь и утыкаюсь носом в её затылок.
- Люблю тебя, Крошка Ру. Давай прочитаем эту книгу нашим детям.
***
В шесть часов дом полон гостей. Пришли все братья Харпер со своими жёнами и теперь сидят в гостиной. Дети остались в доме Жерара, старшие нянчатся с младшими. Сегодня вечер юмора по специальному методу Кингсли. Надеюсь, я к этому готова. Папа сказал, чтобы я просто расслабилась и хорошо провела время, и чтобы привела Харпер вниз.
Это я могу сделать.
Она в нашей спальне, слушает музыку, отдыхает. Музыка успокаивает дикого зверя. Моего дикого зверя, кстати. Думаю, я позабочусь о ней.
- Привет, Красавчик.
Харпер смотрит на меня и довольно улыбается. Она весь день вела себя как нельзя лучше. Интересно, в чём дело?
- Привет, Крошка Ру.
- Хочешь спуститься со мной? Я собираюсь посидеть в гостиной и посмотреть видео. Я бы не отказалась от твоей компании.
Она поднимается на ноги и протягивает руку.
- О-о-о, предлог поваляться на диване, - радостно говорит она.
- Как будто когда-то нам нужен был предлог для этого, - я осторожно веду её вниз по лестнице, в то время как её свободная рука сзади тянется мне под рубашку.
Удивительно, насколько она ловка даже с этим гипсом.
- Угомонись, Таблоид.
- Ага, - хрипит она, - мне необходимо угомониться, пока я кое-чем не занялась с тобой.
Моя дорогая супруга говорит это в тот момент, когда мы переступаем порог гостиной. Когда раздаётся смех, я краснею, как свекла, а Харпер застывает в шоке.
- О боже, - бормочет она.
- Может быть, тебе стоило сходить сегодня к ортопеду, Харпер Ли, чтобы гипс тебе не мешал, - выкрикивает Роби, приходя в себя первым.
Я замечаю, что даже кончики ушей Харпер покраснели.
- Возможно, я должна была упомянуть … - говорю я.
- Это заседание семейного совета, да? - спрашивает она.
- Заходи и присаживайся, малышка, - папа ставит стул в центре гостиной.
Я подвожу Харпер к стулу, и она садится. Она пытается схватить меня, но я уворачиваюсь.
- Здесь тебе будет удобнее, - зовёт меня Рене, похлопывая по стулу рядом с собой. Роби разваливается на полу у её ног.
Папа доброжелательно улыбается мне.
- Мы здесь для того, чтобы помочь тебе справиться с этой упрямой девчонкой, Келси, может быть, нам удастся вбить в неё немного здравого смысла, - он трогает Харпер за плечо. - На этой неделе Кухонный Заговор усердно работал над тем, чтобы помочь тебе приспособиться к твоему нынешнему затруднительному положению. Итак, без лишних слов, давайте начнём игру!
- Харпер, - быстро выкрикиваю я, - любовь моя, клянусь тебе, я понятия не имела.
Возможно, мой смех не очень помогает моему делу.
Она тычет пальцем в мою сторону.
- Мне кажется, ты слишком много протестуешь. Но я доберусь до тебя позже.
- Может быть, я просто посижу здесь и помолчу, - бормочу я. Рене закидывает руку на спинку моего стула и обнимает меня за плечи.
- Хорошо, - говорит Кэтрин, поднимаясь со своего места. Она жестом просит Жерара подвинуть один из маленьких столиков перед Харпер. - Поскольку ты, похоже, убеждена, что зрение к тебе не вернётся…
- Мы не разделяем с тобой этого убеждения, - выкрикивает Люсьен со своего места.
Так держать, Люсьен. Мой шурин этим комментарием заработал несколько очков в свою пользу. Я также замечаю, что Рэйчел теперь одаривает своего мужа более нежными взглядами. Думаю, что травмы Харпер, возможно, помогли начать процесс налаживания их отношений. Я уверена, что всё, через что мы проходим, заставило их ещё раз взглянуть на свою жизнь и понять, что в любой момент можно многого лишиться без всякого предупреждения.
- Мы решили, что тебе понадобится помощь в переходе. Итак, сегодня вечером мы собрались здесь, чтобы пощупать кое-что, - все начали смеяться на заявление Кэтрин.
- Похоже, именно это она и планировала сделать с Келс, - хихикнул Жан с дивана.
- К этому, видимо, у тебя способности, - поддразнивает Роби, - если судить по твоей репутации.
О, вызов брошен. Участие моей возлюбленной обеспечено.
- Если тебе повезёт, то ты выиграешь тёмные очки и трость, - продолжает Кэтрин.
Жан поправляет её:
- На самом деле это не трость. Это папин большой зонтик.
Кэтрин проводит пальцами по волосам Харпер.
- Это лучшее, что мы придумали, потому что мы не считаем, что эти вещи когда-нибудь тебе понадобятся, - говорит она.
Боже мой, как я люблю эту семью. Послушай их, Таблоид, и поверь.
- Итак, как мы начнём эту маленькую игру? - спрашивает Харпер, накрывая здоровой рукой загипсованную.
- Обойдёмся без повязки на глазах, - замечает Элейн.
- Но если бы мы это сделали, Харпер и Келси, несомненно, она потом могла бы пригодиться, - предполагает мама.
Я закрываю лицо руками, и вся комната взрывается смехом. Я никогда не переживу мамин приезд в Нью-Йорк.
- Как-нибудь напомните мне, чтобы я рассказала вам, что в Нью-Йорке считают искусством, - продолжает мама, потягивая из высокого стакана чай со льдом.
- Мама! - Харпер стонет, краснея. - Да будет тебе известно, что из-за этой чёртовой выставки я больше не смогу наслаждаться хот-догом.
Все братья покатываются со смеху. Я знаю, что они не имеют ни малейшего понятия, но возмущение Харпер и то, как мама смеётся, слишком заразительны.
- Вот правила, Харпер. Они просты. Мы вручаем тебе предмет, и ты его опознаёшь. Если пять предметов ты опознаешь правильно, то можешь считать себя слепой. Если меньше, то будет по-нашему.
- Давай, - дерзко отвечает моя супруга.
Первый предмет, который ей вручают, довольно прост. Полагаю, это способ заставить её сдаться. Кэтрин кладёт его в руки Харпер и делает гримасу.
- Это ботинок, - объявляет Харпер.
- Какой именно – левый или правый?
Она ощупывает его, отмечая едва заметный изгиб.
- Левый, - Харпер принюхивается и делает очень драматичное лицо. - И он принадлежит Роби.
Следует ещё один взрыв смеха, когда Роби возвращают ботинок.
- Ты считаешь себя такой умной, - замечает он, надевая обувь. Рене наклоняется и в утешение целует Роби в голову.
- Так и есть. Даже умнее тебя.
Роби фыркает:
- Я так не думаю.
Я отрицательно качаю головой. Неужели он ничему не научился за все годы жизни с моей девочкой? Сейчас она ему покажет.
Харпер поворачивает голову в сторону Кэтрин.
- Кэт, разве я не должна играть против кого-то, чтобы всё было честно? - свист, топот и крики встречают её предложение. Я так понимаю, что оно одобрено. - Келс, дорогая, не могла бы ты сходить в нашу комнату и принести повязку, которую ты так любишь мне надевать? Похоже, она нам больше не понадобится.
Я убью её, когда всё закончится. Избегая взгляда мамы, я быстро извиняюсь и бросаюсь наверх. Делаю себе заметку: никогда не брать с собой такие вещи в поездку.
Несколько мгновений спустя Роби сидит напротив Харпер с повязкой на глазах. Кухонный Заговор быстро сбивается в кучу, приспосабливаясь к этой перемене. Мы с Рене остались в стороне, поскольку наши супруги соревнуются.
Следующий предмет – интересный выбор.
- Сначала определи, Харпер, но ничего не говори. Ты ведь не хочешь помочь Роби?
Она энергично качает головой и ощупывает предмет. Затем Кэтрин передаёт его Роби.
- Это просто, - заявляет он.
- Тогда скажи мне, - говорит Кэтрин, наклоняясь, чтобы услышать его шёпот. Как только получает ответ, она смотрит на Харпер. - Что это было?
- Семейная Библия. Она весит тонну и имеет тонкие страницы.
- Это телефонная книга, - усмехается Роби.
- Дурак, телефонные книги не бывают в кожаных обложках, - упрекает его Харпер.
- Два очка у Харпер Ли, - говорит папа, - ноль очков у Роби.
- Эй! Я бы отгадал ботинок!
Папа на мгновение задумывается над протестом.
- Одно очко у Роби.
- Следующий предмет, - объявляет Рэйчел, приближаясь к Роби.
Я отрицательно качаю головой. У этих людей нет стыда. Она кладёт его в руки Роби. Он ощупал это и в конце постучал по нему. Рене дрожит от смеха на стуле рядом со мной, крепко зажимая рот рукой.
- Время вышло, - говорит Рэйчел, забирая у Роби предмет и передавая его Харпер.
Харпер ощупывает предмет и хитро улыбается. Одним толчком она извлекает содержимое из аппликатора и крутит его в пальцах.
- Думаю, я знаю, что это такое, - самодовольно говорит она.
- Конечно, - подтверждает Рэйчел. - Роби?
Он ёрзает на стуле, его самоуверенность уменьшается.
- Я думаю, это механический карандаш. Ну, знаете, которые используют на чертёжных столах.
Все воют от смеха. Харпер перекрикивает шум:
- Господи! Ты что, никогда раньше не видел тампона, старший брат?
С удивительным прицелом или просто на удачу, она запускает в брата комок ваты и попадает ему прямо в грудь. Роби подскакивает, словно поражённый молнией. Он хватает тампон и отбрасывает, тот приземляется на Люсьена. Люсьен скидывает на пол и наступает на него, как будто тампон может укусить его.
Я задыхаюсь от смеха.
- Похоже, ты никогда не даёшь Рене шанса ими воспользоваться, да, Роби? - спрашивает Харпер.
Рене встаёт со стула и подходит к Харпер, чтобы шлёпнуть её по руке.
- Смотри у меня, Харпер Ли.
- Три очка у Харпер, одно – у Роби, - подтверждает папа.
Элейн приносит следующий предмет. Интересно, как Таблоид справится с этим?
- Я хочу сделать ставку! - кричит Жан. - Ставлю двадцатку на то, что она не сможет это опознать.
- Принято, - отвечает Жерар. Деньги начинают переходить из рук в руки.
Харпер получает предмет первой. Она берёт его в руки и ощупывает, потирая между пальцами. Затем подносит его к носу, осторожно нюхает и отдаёт обратно.
Роби берёт его и тут же краснеет. Он определённо опознал. Элейн наклоняется, чтобы услышать его ответ. Повернувшись к Харпер, она спрашивает:
- Что это?
- Воздушный шарик?
О, моя бедная девочка. Наверное, она никогда раньше их не видела. По крайней мере, не близко и не лично. Снова слышится смех. Жерар протягивает Жану двадцатку.
- Нет, это презерватив, - заявляет Роби. Он поворачивает голову туда, где сидит мама. - Клянусь, мама, я видел их только один раз.
- Ну, это очевидно, Роби, - смеётся Жерар. - В остальных случаях тебе чертовски повезло.
- Эй! Довольно! - выговаривает Рене, бросая на Жерара злобный взгляд.
- Три очка у Харпер, два – у Роби, - папа делает пометку на листе бумаги, как будто кто-то из нас может усомниться в нём.
Я не успела оглянуться, как мама подходит к нам с Рене и поднимает нас на ноги. Она жестом просит нас задрать рубашки, чтобы обнажить животы. Вообще-то, это не относится к тому, что я когда-либо хотела сделать перед всей нашей семьёй. Затем мама подводит нас к нашим супругам.
- Который из них принадлежит тебе? - спрашивает она.
Она кладёт руку Роби мне на живот и позволяет ему сделать быстрое обследование. Затем она ставит меня перед Харпер. По активности детей Харпер сразу же определяет, кто перед ней стоит, поскольку Бреннан именно в этот момент делает сильный пинок. Харпер поднимает на меня глаза, и, когда её пальцы продолжают касаться того места, где Бреннан, видимо, играет с ней в догонялки, на мгновение я понимаю, что мы всё ещё можем видеть друг друга, что бы ни случилось. Эти голубые глаза заставляют меня снова влюбиться в неё.
Затем мама ставит Рене перед Роби. Он ощупывает её какое-то мгновение, прежде чем она оказывается перед Харпер. Затем нам разрешают вернуться на свои места.
Мама наклоняется, чтобы услышать ответ Харпер, и улыбается. Роби выглядит немного напряжённым. Ох, лучше бы он ответил правильно. Рене не понравится, если её примут за женщину, носящую близнецов.
- По-моему, первой, - говорит Роби, - была Рене.
Бедная Рене.
- Чёрт возьми, нет, это была Келси, - поправляет его Харпер сквозь смех остальных. - Моя малышка даже поздоровалась со мной.
- Милая… - восклицает Роби жалобным голосом. Он знает, что у него большие проблемы.
- Не разговаривай со мной, - злится Рене.
- Рядом с нами есть свободная комната, - я наклоняюсь и обнимаю Рене.
Разумеется, я очень горжусь Харпер.
- Счёт 4:2 в пользу Харпер
Рэйчел снова подходит к ним.
- Последний шанс побыть слепой, Харпер. Как вы знаете, важно уметь правильно идентифицировать людей. Вы оба ощутите лица двух человек в этой комнате. Затем вам нужно будет правильно их идентифицировать. Вы можете прикасаться только к их лицам, а не к волосам или чему-то ещё. Понимаете?
Оба участника соглашаются.
Элейн и Кэтрин подходят, их волосы откинуты назад. Они опускаются на колени рядом с каждым стулом, и начинается изучение. Я с трудом сдерживаю смех, когда Роби почти засовывает палец в нос Элейн. Она от этого не в восторге, но ей удаётся не издать ни звука и не выдать себя. Интересно, он так и планировал? Харпер выглядит озадаченной.
Элейн и Кэтрин меняются местами. Роби снова пытается погрузить палец, теперь убеждая меня, что это было намеренно. Харпер выглядит не менее озадаченной.
Роби шепчет свой ответ Рэйчел. Харпер кривится.
- По-моему, первой была Элейн, а второй – Кэтрин.
Не так уж и плохо. Только наоборот.
Роби качает головой:
- Нет, первой была мама. Второй – Элейн.
Ой! Элейн только что назвали мамой. Хорошо, что мама потрясающая женщина, и я надеюсь, что буду выглядеть так же хорошо, когда мне исполнится шестьдесят, и у меня будет пятеро детей и одиннадцать внуков. Но я сомневаюсь, что Элейн понравился такой ответ.
- Ошибаешься, - отвечает Рэйчел, не пытаясь смягчить удар ни для кого из них. Она смотрит на Таблоида. - Очень жаль, Харпер. Мне всегда казалось, что ты чертовски хорошо смотришься в тёмных очках.
***
Мы с Келс поднимаемся наверх. В общем, это был замечательный вечер. Моя семья, по-своему, действительно показала мне, что я могу и буду преодолевать это препятствие. Я чувствую прилив надежды на то, что моё зрение вернётся.
Несмотря ни на что, я достаточно умна, чтобы понимать, что ничего не смогла бы сделать без любви и поддержки женщины, идущей рядом со мной.
Откуда у неё силы? Во-первых, случившееся с ней в Лос-Анджелесе, довело бы большинство людей до крайности. Теперь ещё случившееся со мной легло на её хрупкие плечи, но, несмотря на всё это, она никогда не опускала руки.
Я крепче сжимаю её руку. Она поняла, что это мой сигнал «притормози». Интересно, как это Келс всё ещё может двигаться так быстро, учитывая размеры её живота? Когда она поворачивается ко мне, я не даю ей времени заговорить. Моя рука скользит вверх по её руке, мимо плеча и шеи, к щеке.
- Харпер?
- Шшш… - мой большой палец касается её нижней губы, указывая мне, куда мне нужно попасть, и я наклоняюсь. Бинго! Чёрт, я справилась. О, она действительно сладкая на вкус. Как в первый раз, когда я поцеловала её в той маленькой комнате. На этот раз нам не придётся останавливаться. Наконец, по её безмолвным подсказкам я понимаю, что ей хотелось бы перевести дух.
Келс задыхается, её руки сжимают мои плечи.
- Боже мой, Харпер Ли. Откуда это взялось?
- От моего сердца, - шепчу я, снова проводя большим пальцем по её нижней губе.
Клянусь, я представляю улыбку на её лице.
- Ты такая милая, - говорит она мне, её рука скользит по моей щеке.
- Ты устала?
- Что ты имеешь в виду, Таблоид?
- Раз уж я сейчас не могу играть в прятки, как насчёт шлепков и поглаживаний? - спрашиваю я, имея в виду сексуальную игру под таким названием.
- Только если я буду шлёпать, - шепчет Келс низким и опасным голосом мне на ухо. Я чувствую её дыхание на своём лице. Одна её рука лежит у меня на шее, запутавшись в волосах, а другая – на спине, нежно царапая ногтями кожу под рубашкой.
- Конечно, - ухитряюсь пискнуть я. Как она это делает? Это я начала. Как это всё обернулось против меня? Не то чтобы я жалуюсь или что-то в этом роде, но, Господи, ни одна другая женщина никогда не имела такой власти надо мной.
- Я могу, просто ради удовольствия, добавить пару поглаживаний, - она берёт меня за руку и ведёт к неизведанному.
Знаете, есть что-то такое в том, что я не могу видеть. Это, безусловно, заставляет меня больше использовать мои другие чувства. Я чувствую запах её духов. Как никогда раньше, тонкий аромат опьяняет меня. Её кожа гораздо мягче, чем я когда-либо замечала, она играет под моими пальцами, как шёлк. Кажется, я за милю слышу, как бьётся её сердце. Я прислушиваюсь к её дыханию, слышу каждое мален