Штаб.
Милые вооруженные люди с кошмарной субординацией.
Лучик солнца щекотал веки.
Эндра вначале зажмурилась, потом осторожно открыла глаза.
Сознание возвращалось медленно, и по мере его возвращения открывались все новые подробности окружающей обстановки. Так, например, слух уловил чьи-то голоса, зрение – просторную светлую комнату с бревенчатыми стенами, а под рукой обнаружилась свежая льняная простыня.
А на широком подоконнике распахнутого окна, болтая ногами и помахивая крыльями, сидела Магдалена.
— Проснулась? – улыбнулась она. – Добро пожаловать в штаб!
— Куда?! – переспросила Эндра. Голос подчинялся плохо. – В какой такой штаб?
— В генеральный штаб Армии Народного Восстания, – уточнила Магдалена. – Знаю, Дэннер говорил, что его разнесли. Но это другое место. На этот раз, надежно спрятанное, не бойся.
Эндра приподнялась на локтях. Вопросы не убавлялись, а только множились, но сейчас Рыжую занимали не столько повстанцы, сколько ее друзья.
— А где остальные?
Магдалена поморщилась.
— Здесь все. Ох, ну и пришлось же нам постараться, чтобы вас вытащить! Ну да ничего, мы горды результатом...
— А... какой год сейчас? – подозрительно поинтересовалась Эндра, помотав головой.
— Ясно, какой. Одна тысяча девятьсот двадцатый от первого императора, месяц май. Молочка хочешь?
Рыжая удивилась окончательно, захлопала ресницами, и... проснулась.
Комната была большая и светлая. На широком подоконнике сидела Магдалена.
— А какой сейчас год? – сходу спросила Эндра.
Магдалена сочувственно покрутила пальцем у виска.
— Ясно, какой. Одна тысяча девятьсот двадцатый по эштерианскому летоисчислению, как тут считают. Молочка?
Эндра облегченно вздохнула.
— Май месяц… – пробормотала она.
— Он самый, – кивнула Магдалена.
Болело все. Нечего сопли распускать, тут же одернула себя Эндра, принимая кружку молока из рук крылатой. За окном щебетали птицы. Май... Интересно, что дом небольшой, недавно построенный и деревянный. И из окна видно, что стоит он в защищенной скалистыми стенами горной долине, в группе таких же новеньких бревенчатых сосновых срубов. Некоторые были еще не достроены, вокруг них сновали фигурки людей, слышен был смех и веселые голоса. Ветерок доносил запах вспаханной земли и сосновой стружки. Эндра помотала головой вторично. Она-то представляла штаб как замок, укрепленную цитадель, да в крайнем случае бараки – но уж никак не что-то, напоминающее деревню. Чудеса, да и только.
Дверь тихонько приоткрылась, и в образовавшуюся щель скользнула женщина. Именно проскользнула, изящно так, грациозно изогнувшись. В руках у нее была кружка с чем-то мятно-ароматным. Женщина присела на край кровати и протянула кружку эльфке, а Эндра послушно обхватила ее за теплые расписные бока.
— Выпей, – подмигнула женщина. – Это чтобы ребеночек родился здоровым. – У нее была пышная грудь и большие зеленые глаза. Черные кудри водопадом струились на белую шею, обрамляя чересчур, пожалуй, глубокое декольте темно-синего платья.
Содержимое кружки оказалось необыкновенно вкусным, да и женщина Эндре понравилась с первого взгляда.
— Идем, – сказала она, дождавшись пока Рыжая допьет лекарство. – Надо познакомить тебя с остальными и приодеть.
Эндра не стала спорить. В самом деле, зачем отказываться от добровольной экскурсии. Тем более что слабость прошла, а по телу разлилось приятное тепло.
— Ну, я вас покину, – сказала Магдалена, перекинув ноги через подоконник на внешнюю сторону. – Не скучайте.
Они вышли из комнаты, после миновали сени и оказались на улице. Вслед за провожатой Эндра направилась к колодцу в тени молодой сосны и, отфыркиваясь, умылась.
— Это Дэннер нас сюда привел? – спросила она.
Сматывающая колодезную цепь женщина выпрямилась.
— Дэннер? – удивилась она. – Скажешь тоже. Ему бы себя было дотащить, до сих пор хромает – упрямый что дите малое. Вас Магдалена с Азариэлем вытаскивали, да только из Миров-то так просто не вытянешь. Тут моя сила нужна. Моргнуть не успеешь, как затянет, и поминай, как звали. Больше всех крылатую да командира нашего зацепило. Тянула их – чуть полкисти твари не отхватили…
— Да что это я?! – спохватилась она. – Ладно, заболтались. Пошли. Кстати, меня зовут Маргунд.
Эндра охотно бы еще послушала о Мирах, но Маргунд уже замолчала. Они пересекли улицу и поднялись на высокое крыльцо большого общинного дома.
Внутри пахло свежеиспеченным хлебом, супом и еще чем-то вкусным. Живот Эндры призывно заурчал.
— Дежурный! – крикнула куда-то вглубь коридора Маргунд. – Накорми девку получше!
С того конца коридора донесся грохот и приглушенное ругательство, затем тоскливый голос:
— До обеда полчаса!
— А ты работай, а не на часы любуйся, – посоветовала женщина. – Корми, кому сказано. Вне очереди. А то заколдую.
— Ты заколдуешь... – вздохнул дежурный. – Девка-то хоть симпатичная?
— Не по тебе товар. – Видимо, Маргунд надоела эта дружеская перепалка, поскольку тут она легонько подтолкнула Эндру между лопаток и, шепнув «увидимся на собрании», поспешно удалилась.
Дежурный оказался крупным молодым человеком с жилистыми руками и сонным видом. Правда, едва взглянув на Эндрин живот, он опрометью кинулся сажать ее за стол и уже через несколько секунд бухнул перед ней миску с гречневой кашей. Ага, подумала Рыжая, так вот чем пахнет.
Накормили ее действительно на совесть, так что упомянутое собрание Эндра благополучно проспала. Проснулась на закате, натянула принесенную кем-то выстиранную и починенную одежду и решила все-таки пойти познакомиться. Снаружи доносились голоса и музыка. В комнате стояли еще четыре кровати, по всему, обитаемые, но по-прежнему никого не было. А знакомиться с соседями по общежитию, как справедливо рассудила Эндра, лучше все же тогда, когда они не хотят спать. А то оставишь неверное впечатление.
Эндра вышла и остановилась на крыльце. Обстановка оживилась: посреди двора горел костер, а вокруг расположились люди – кто на подстеленном плаще, кто на чурбаке. Эндра заметила Маргунд, но та сидела к ней спиной. Дэннера не было видно. На опрокинутом чурбачке сидел человек с лютней и что-то наигрывал. Эндра узнала знакомую веселую и не слишком пристойную песенку, и ей стало вдруг как-то обидно. Она же менестрель. А за последние полгода сколько раз она занималась тем, чем прежде зарабатывала на жизнь?.. Пока эльфка размышляла об этом, прислонившись к стойке, поддерживающей крыльцо, пальцы музыканта соскользнули, и ее слух резанул негармоничный аккорд, выбившийся из мелодической линии.
— Лажаешь! – ляпнула эльфка неожиданно громко. Кто-то обернулся, кто-то рассмеялся, кто-то пригласил к костру, а музыкант прижал струны рукой и весело присоветовал:
— А ты научи не лажать, красавица! Глянь, я весь твой!
Последовавший за этим взрыв смеха заставил Эндру покраснеть, но положение спасла Маргунд.
— А вот и наша Рыжая, – улыбнулась она. – Как выспалась, девка?
— Хорошо, спасибо. – Эндра поклонилась, отметив про себя, что живот уже сильно округлился и видимо скоро ей предстоят роды, затем спустилась с крыльца.
— А, точно, Дэннер говорил, что ты играешь.
— Я играю? – оскорбилась Эндра. – Я старший подмастерье-менестрель...
— Ну, что там дальше?!.. – подбодрили исполнителя. В руки Эндре ткнулась кружка с чаем, музыкант глотнул из кувшина и ударил по струнам.
Сколько я бродил по свету,
Обошел немало я,
Краше девок в мире нету,
Чем в родных моих краях!
Веселись, гуляй родная,
Песня, звонче зазвучи,
Потяну тебя к сараю –
Ты не выдай нас, молчи!..
Рыжая морщилась, краем уха слушая примитивные куплеты. Душа просила эстетики.
Вскоре терпение было вознаграждено: музыкант объявил о перерыве и всецело отдал себя кувшину, и тогда рыжая осторожно попросила инструмент.
— Учить будешь? – улыбнулся певец – необидно, дружески.
— А сам не умеешь? – незамедлительно фыркнула Эндра. Музыкант засмеялся.
— Тебе годков-то сколько, девица? – поинтересовался он.
— Семнадцать. – Эндра улыбнулась в ответ. Певец вблизи оказался совсем нестрашным.
— Ну, давай, учи. – И он протянул ей лютню.
Эндра приняла ее и уселась поближе к огню, развернувшись боком, чтобы жар не повредил деку. Инструмент был не новый, но хороший. Она пробежала по струнам, проверяя строй и размышляя, что бы такое сыграть. Люди по-прежнему смеялись и переговаривались, но это ничуть не отвлекало. Эндра взяла первый аккорд и запела. Голос оказался все таким же чистым и верным, хотя она и опасалась, что прошедшие полгода не пройдут для него бесследно.
Здесь, в широкой степи
Алые растут цветы
Горизонт полыхает огнем.
То рать черная шла
От села и до села…
Песня была старинная, форангская, пели ее еще в Торлеване, Полевом Краю, где находилась Школа Менестрелей. За давностью лет Эндра плохо помнила текст, но старалась.
По окончании песни ее ждали аплодисменты, но какие-то дежурные. Эндра чутьем уловила резкую перемену настроения, но не могла понять ее причину.
— Спасибо, – сказала высокая эльфка, сидевшая справа от нее.
— Красивая песня, – похвалил музыкант.
— Только не надо про поражения, – попросил сидевший напротив светловолосый парень с перевязанной от запястья до локтя рукой.
Эндра улыбнулась, но улыбка вышла натянутой. Надо же, выбрать не ту тематику.
— Я был преподавателем музыки в Эмберринском Университете Естественных Наук, пока Архиепископ его не уничтожил, объявив, что образование не должны получать простолюдины, – сообщил благородного вида старец слева от Эндры. – Теперь там собор...
— Я там учился, – сообщил светловолосый. – На врача. Преподаватели говорили, у меня талант.
— Хвастун ты, Кэссин. – Маргунд отвесила парню легкий подзатыльник. Тот не обиделся и в свою очередь пихнул ее локтем в бок. Но несильно. Видимо ее все же побаивались. – Эланденор построил три университета, – продолжила Маргунд, не обращая внимания на демонстративно надувшегося юного врача, который, впрочем, не растерялся и, хитро сверкнув глазами, принялся спутывать ей шнурки, делая вид, будто обронил что-то в траве и теперь ищет. – Он объявил, что отныне образование – не привилегия знати, а общедоступное благо. Там обучали разным наукам и некоторым видам искусства... – Она проделала в воздухе сложный жест пальцами – и Кэссин вдруг опрокинулся на спину вместе с чурбачком на котором сидел. Кое-кто фыркнул, не обидно, по-дружески. Эндра не удержалась от улыбки. На этот раз парень надулся так, что казалось, сейчас взлетит. Размеры оттопыренных ушей вполне ему это позволяли.
Стемнело, в густой траве застрекотали цикады. С горных вершин донесся прохладный ветерок. Маргунд продолжила:
— Позже, когда Церковь захватила власть, не стало университетов, больниц, науки... Все это было объявлено восстанием против обычной роли смертных и кознями дьявола. Смешно, но даже мыться запретили. Бани объявили нечистым местом, где смывается благодать...
— Да ну?! – не поверила Эндра.
Маргунд кивнула.
— Ага. Эштерианцу положено мыться один раз: при Посвящении. Знаю, тебе кажется, что священники окончательно рехнулись – и не тебе одной. Нет ничего плохого в религии, каждый волен верить по сердцу. Но когда религия превращается в способ завоевания – это беда.
— Чтобы бани... – пробормотала Эндра.
— Города утопают в грязи. С севера грядет эпидемия Черной смерти. На юге свирепствует Желтый дьявол. Медики или ведуны в два счета могли бы остановить их и спасти тем самым миллионы жизней. Но медики и ведуны вне закона. Медицина вне закона. И вообще, это не болезнь – а наказание за грехи. Люди настолько доверились Церкви, что не могут понять самой простой вещи – необходимо поддерживать чистоту и не кормить паразитов. Но... Знаешь, с чего начинается цивилизация?
— С поиска? – предположила Эндра.
— С сортира, – подсказал знакомый голос. Дэннер стоял чуть поодаль. Он приветливо улыбнулся эльфке, но она все же заметила, что и улыбка эта, и сохранение вертикального положения даются ему с некоторым трудом.
— Правильно, – сказала Маргунд. – Только тогда, когда человечество научится отправлять естественные потребности без вреда для себя и окружающей среды, оно может считаться цивилизованным.
— Но зачем?! – воскликнула Эндра. – Зачем Императору и Церкви слабые, запуганные, глупые, больные люди?!
— А кем легче управлять? – вопросом на вопрос ответил преподаватель музыки. Никто ни разу не перебил их беседу, хотя Эндра могла бы поставить любую сумму в споре на то, что всем окружающим это прекрасно известно.
Маргунд отвернулась и принялась ворошить угли костра. Заговорила средних лет женщина в белом платье целителя, которая что-то вязала, сидя слева от нее на траве.
— Не все из наших союзников пострадали от нового режима. Некоторые присоединились к нам сами. Именно они являются главной поддержкой. Они передают нужную информацию и обеспечивают повстанцев из собственного кармана, ведут пропаганду... Они влиятельны, и поэтому сильны. Так что Империя напрасно считает нас сбродом оборванцев. – Она улыбнулась.
— Правда, связь замедлена, – продолжил Дэннер. Эндра вдруг снова увидела его с новой стороны. В который раз? Не человек, а калейдоскоп просто: вот-вот кажется, что ты его знаешь досконально – как вдруг поворачивается другим боком – и новый узор. Или это просто так отражается свет костра?.. А может, обстановка?.. Теперь перед ней был не обаятельный преступник, которого она встретила в таверне – как давно это было! – не верный друг, который уговаривал ее поделиться проклятием, не загнанная жертва, не веселый менестрель и не беспощадная машина для убийства. Сейчас он был именно тем, кем его здесь именовали – командиром. Воином. Наставником.
Эндре стало грустно.
И очень захотелось шоколадного пряника.
Шоколад в горах не растет...
— Почему замедлена? – спросила она, внимательно разглядывая Дэннера.
Он прекратил ломать заготовленные сухие ветки для костра и устроился на земле рядом с ней.
— Потому что сюда очень сложно попасть. – Дэннер махнул рукой куда-то вперед и вверх. – Долина как чаша. С трех сторон скалы, с четвертой каньон. Видишь речку?
Эндра кивнула. Речушка игривыми петлями пересекала долину, спускаясь с заоблачной высоты, и шумным водопадом прыгала в каньон, чтобы там слиться с другой рекой. Даже на некотором отдалении от нее чувствовалась прохлада.
— По скалам не спустишься. Вначале надо подняться, а к ним не подступиться. Карабкаться по отвесной стене каньона я бы даже Элисон не посоветовал. Хотя... Ничего так вариант... Прости. С воздуха Крылатые. Магдалена, как пример. Вход здесь один – ущелье. Узкое и длинное. Казалось бы, вот тебе ворота, заходи, кто хочет. Да только так просто не зайдешь.
— Чего сложного? – удивилась Эндра, решив пропустить упомянутую таинственную Элисон мимо ушей. – Камни на голову падают?
— Не падают, – усмехнулся Дэннер. – Это мы постарались. Достаточно будет того, что, благодаря усилиям Маргунд и иже с ней, любой, кто пройдет без ведома всего лагеря, либо получит урок рукопашной борьбы лично от меня, либо свихнется по дороге. Лучше ведьмы, чем Маргунд свет еще не видел, полагаю. И не увидит...
— Только со мной твои уловки не пройдут! – нахмурилась ведьма. – Девочек наивных обольщай!
—...потому что ее и одной-то слишком много, – как ни в чем не бывало, продолжил Дэннер.
— Вот только попадись мне, – мрачно пригрозила Маргунд под общий хохот.
Эндра решила, было, поревновать Дэннера и к Маргунд, но раздумала. Она вообще откровенно не понимала, зачем это все... Любовь, в смысле. Рыжая обхватила руками колени и уставилась на огонь. Вспомнился Сиенн... А они чем-то похожи с Дэннером... Только тот был не рыжий, а она не была беременна...
— Эй, ты чего киснешь? – подтолкнул ее в бок локтем молчавший до сих пор мальчишка лет тринадцати. Из-под спутанных черных волос весело сверкнули синие глаза.
— Я? – переспросила Эндра.
— Про себя я сам знаю.
— Хам! – определила менестрелька.
— А то! – не без гордости согласился мальчишка. – Слу-ушай! А твой муж не заревнует, что я с тобой шепчусь? – Он насторожился.
— Какой еще муж? – удивилась Эндра.
— Ну, как... – мальчик покосился на ее живот.
— Ах, вот что... Нет у меня мужа.
— О как! – загрустил синеглазый. – Убили, да?
— Не знаю, – искренне отозвалась эльфка. – Я его давно не видела.
— Тогда я тебя завоюю, – сообщил мальчик.
— Чего?!
— А как же! И женюсь!
Эндра не выдержала и расхохоталась вместе со всеми.
Разошлись уже ближе к полуночи…
Похищение Аретейни.
Спойлер в заголовке.
Эндра проснулась от тихого звука шагов по комнате. Кто-то осторожно пробирался в темноте, правда, почему-то, к двери, а не от нее. На соседних кроватях мирно посапывали Триша и светловолосая северянка... дыхания Аретейни не было слышно.
Эндра ухватила кинжал и тихонько спросила:
— Кто здесь?
— Я, – последовал ответ, дверь приоткрылась и в пробившемся из коридора свете обозначилась все же Аретейни, смущенная улыбка на лице которой без словаря сообщала: «Извини, но мне очень нужно выйти на пару минут!»
Эндра откинулась на подушку и тихо засмеялась. Вот это да! Надо же так...
Вообще, беременность сделала ее не в меру пугливой. В принципе, этого следовало ожидать – но вскакивать от каждого шороха... Кому за это сказать спасибо? Лорду Кеттеру?.. Песне?.. Инквизиции?..
Резкая боль внизу живота прервала все ее рассуждения.
Какой у нее срок? Ох...
Ну почему ночью?!
Все-таки Аретейни была не в меру романтичной. Даже по возвращении ночью из туалета ей непременно понадобилось чуть задержаться на пороге и полюбоваться ночным пейзажем.
А полюбоваться, и вправду, стоило...
Долина лежала в несомкнутом кольце могучих скал, словно в колыбели – зеленая, с темными вкраплениями сосновых перелесков, и река извилистой лентой поблескивала в холодном лунном свете. Скалистые стены уносились ввысь, теряясь в рваной вате облаков. Бархатное небо, сплошь усеянное россыпью звезд, казалось здесь намного ближе – привстань на носочки – и дотронешься рукой...
Рукой, однако, дотронулись вовсе не до звезд, а до ее плеча, отчего Крылатая вскрикнула и кубарем скатилась с крыльца.
— Тише! Всю общину перебудишь…
Пока до Аретейни доходило, что голос-то знакомый, пока дыхание выровнялось, а в груди перестало колоть, ее уже взяли за руку и бережно подняли с земли.
— Дэннер, я тебя убью! У меня чуть сердце не отказало!
— Так не отказало же. А по ночам, к твоему сведению, спать надо.
— Это не твое дело! Ты что, нарочно? Да?
— Прости. Не хотел я тебя пугать. Прости меня.
Аретейни хотела для проформы еще поругаться, но передумала. Вместо этого она надулась и обиженно бросила:
— Из-за тебя я теперь точно не усну.
— Я извинился, – напомнил командир, усаживаясь на ступеньки.
Крылатая подозрительно покосилась на него.
— Ты сам-то что здесь забыл?
Дэннер как-то испытующе на нее поглядел.
— Кто-то кричал, – сказал он. – Женщина...
— Я – когда ты меня напугал, – буркнула Аретейни. И, немного подумав, добавила:
— Хорошо, что на обратном пути...
— Чего?
— Забудь.
— Так ты не слышала?
— Нет.
— Не злись... Видимо, показалось. – Дэннер поднялся и неожиданно предложил: – Хочешь, пройдемся?
Аретейни вздохнула, скривилась, но ссориться не хотелось, да и зачем? Поэтому она улыбнулась и кивнула. Зеленые глаза Дэннера заискрились улыбкой, впрочем, он тут же отвернулся.
Они направились в сторону реки. Настроение становилось все хуже – Аретейни замерзла, а Дэннер размышлял, что могло произойти.
— Вспомнила, – сказала Крылатая. – Я нечаянно разбудила Эндру, а она спросонья не поняла, кто это, испугалась.
— Точно?
— Ну и слух у тебя. – Аретейни улыбнулась. – Она же тихонько кричала. Холодно...
Тут она хлопнула Дэннера по плечу, весело крикнула:
— Догоняй! – и умчалась в сторону сосновой рощи.
Дэннеру ничего не оставалось, как броситься следом и невовремя сообразить, что сапоги без портянок, вообще-то, не надевают. А уж если надели, то самой дурацкой затеей после этого станет бег с препятствиями по пересеченной местности.
Одним словом, к тому времени как он добрался до рощи, в догонялки с Аретейни можно было смело высылать поисковую экспедицию. Дэннер прошел немного вперед, под сапогами похрустывала щебенка вперемешку с лежалой хвоей. Такая подстилка вполне могла не запечатлеть легкие девичьи шаги, да и вряд ли можно было бы разглядеть их в темноте. Стройные корабельные сосны уносились ввысь, прикрывая робкую поросль молодняка – Аретейни выбрала идеальное место для пряток.
Почему-то его охватила тревога. Нет, лес не казался враждебным. Вокруг не было ни души. Но годами тренированная интуиция заставила вдруг замереть и до предела обострить все чувства. Дэннер в который раз благословил свою привычку никогда не расставаться с оружием. Знакомые шутили, что он спит с мечом в обнимку, но, тем не менее, эта манера не раз и не два выручала из беды.
Взгляд уловил движение в темноте. Впереди, за молоденькой елочкой.
— Помоги...
Узнав голос, Дэннер усилием воли заставил расцепиться сжавшиеся на рукояти пальцы и сделал несколько шагов вперед.
Нет, это уже не страх. Это уже Змий знает, что такое. Да что же за ночь сегодня?! Коллективное помешательство...
— Аретейни? Ты чего там?
— Ногу подвернула...
«Назад!» – немедленно заорал внутренний голос.
Страх все нарастал, превращаясь в какой-то панический, животный ужас. Краем сознания Дэннер с удивлением отметил, что никогда не замечал раньше у себя подобного состояния. Либо он сходит с ума – либо это неспроста.
Что, что, что не так?
Аретейни подняла к нему заплаканные глаза. Она сидела на земле, обхватив лодыжку руками. Все в порядке. Просто споткнулась и растянула сухожилия. Но тревога почему-то усилилась пуще прежнего.
— Что ж ты так. – Дэннер опустился на колено и заставил себя улыбнуться. Внутренний голос настойчиво трещал. Дэннер приказал ему заткнуться и легонько щелкнул Аретейни по носу. – Сейчас пройдет.
Она кивнула.
Что-то здесь нечисто.
— Как тебя угораздило? Тяга к приключениям?
— Споткнулась о корешок... – Она шмыгнула носом. – Больно...
— Больно. Еще бы...
В чем же дело? Никого нет. Здесь никого нет... Только он и Аретейни. С ним все в порядке. Значит – Аретейни.
Расстроена? Напугана?
Опять нет. Аретейни...
Где-то в груди образовался тугой ком. Пальцы стали холодными.
Дэннер медленно развернулся в ее сторону.
Вот в чем дело.
Он не чувствовал ее. Аура?.. Кажется, так это называется... Да к черту названия! Он видел ее перед собой, слышал ее голос. Но не чувствовал ее присутствия!
Аретейни… По сути, она и не была внешне красивой. Ничего необычного. Пушистые рыжевато-русые волосы, стройная фигурка, миловидное личико – аккуратные, полудетские черты. Вот только что-то было в ней такое – неуловимое, теплое, нежное, что-то, что заставляло людей улыбаться. Наверное, в этом и состоял секрет ее обаяния – в чуткости и нежности, честности и непреклонной верности идеалам. Она, эта верность, будто освещала изнутри. Представить лицо застывшим, как на рисунке – исчезнет очарование. Но стоило ей начать говорить, двигаться, улыбаться, и казалось, будто коснулось теплым лучиком солнце, согревая душу. Вместе с ней всегда приходила легкость и взаимопонимание. Она была солнечной и светлой со своей трогательной наивностью и звонким голосом, словно ангел, словно весенний дождик. Одно ее присутствие дарило ощущение уюта и радости, может, потому, что в ней, казалось, вовсе не было ничего злого или отрицательного. При этом никто не смог бы назвать ее глупой или бестолковой, как раз с этим-то у нее проблем не было. А ее легкая неуклюжесть происходила из стеснительности, часто ставя в неловкое положение. Как-то раз ее отправили в амбар за зерном, да так и не дождались. Десять минут, двадцать... Забеспокоились, не случилось ли чего. Пошли проверять. Обнаружили ее грустно усевшейся подле мешка и разглядывающей что-то под ним. Спросили, в чем дело. А она говорит, мол, больше крупы не осталось. А здесь мышки погрызли... Вот я и думаю, вдруг, полезу – и придавлю?..
Смеялись от души. Надо ведь удумать – жалеть паразитов! А она долго всем доказывала, что каждый имеет право на жизнь...
Наверное, именно с этих ощущений и началась его любовь. Может, потому что с ней он впервые за долгие годы чувствовал себя живым. Она была чистой, именно – чистой. И теплой...
А теперь не было этого ощущения.
Не было вообще ощущения присутствия человека.
Как будто он здесь один.
И непонятный ужас, сдавивший горло ледяной удавкой, все не отпускал.
Дэннер внезапно обнаружил, что руки перестали подчиняться ему. Потому что одна ухватила девушку за подбородок, разворачивая лицом к себе, а другая метнулась к оружию.
— Кто ты? – Так, с голосом тоже проблемы. Он стал хриплым, будто с недельного перепоя.
— Ты чего? – уставилась на него Крылатая. Дэннер резко отшвырнул ее от себя, мгновенно оказался на ногах, распрямившись, будто пружина.
— Рехнулся?! – крикнула Аретейни. Она отползла назад, не отрывая полных ужаса глаз от меча в его руке. Рубаха на груди распахнулась. Под ней не было оберега.
— Отвечай! – Дэннер пинком отбросил с дороги камень, шагнул за ней. Если бы Аретейни потеряла оберег, она бы заметила это сразу и уже успела бы нажаловаться всей общине. Только нечисть боится светлых символов, боится – и не надевает их, притворяясь близкими людьми.
— Я тебя не понимаю! – жалобно вскрикнула девушка. – Пожалуйста... Убери меч, Дэннер!
Глаза сузились, как всегда в опасных ситуациях – почему-то теперь он машинально это отметил. Лезвие холодно поблескивало, девушка дрожала, сжавшись и выставив вперед тонкую ладошку, словно она могла защитить. По бледному личику струились слезы – зрелище, способное растрогать стаю голодных шакалов, не иначе. Рука все же дрогнула. Но ненадолго. Дэннер знал, видел, сердцем чувствовал – перед ним кто угодно, но только не Аретейни. И страх этот внезапный – не просто так страх. Глазами не видел – инстинктивно ощутил присутствие потусторонней твари. Твари с лицом близкого друга, больше, чем друга. Голос на этот раз прозвучал грозным шипением.
— Я. Жду. Ответа.
— Что с тобой?! Ты с ума сошел?! Ты меня пугаешь... Дэннер... Не надо...
— Кто ты?! – потеряв терпение, выдохнул он. – Просто назови свое имя! Почему ты не отвечаешь?
— Дэннер...
— Почему ты не отвечаешь?!
— Дэннер, пожалуйста, успокойся...
Он размахнулся и одним движением снес голову с плеч. Клинок прошел легко, без усилий, так, что он едва не потерял равновесие от неожиданности. Голова откатилась. На идеально чистом и идеально ровном срезе шеи не было ни кровинки. Вообще ничего не было. Чистенький белый срез.
Дэннер почувствовал, что задыхается.
Как в страшном сне, голова засмеялась, а тело, пошатываясь, поднялось. Он снова взмахнул клинком, затем еще и еще, полосуя тело на куски, до тех пор, пока обрубки горкой не осыпались на щебенку под ногами.
— Молодец, – сказала голова. – Блестяще.
Дэннер ухватил ее за волосы и поднял на уровень глаз.
— Да что ты за тварь такая? – спросил он.
Голова одарила его улыбкой во все три ряда треугольных зубов.
— Тебя ведь не это беспокоит, правда?
— Где Аретейни?
— Расслабься и дыши глубже, – посоветовала голова.
— Где Аретейни?
— Вот заладил. Боишься? Смешные вы, все-таки. Далась она тебе. За себя бы побоялся, лучше...
— Убью, – пригрозил Дэннер.
— Уже убил, – резонно возразила голова.
— Лишний раз не помешает, – усмехнулся Дэннер. – Где она?
— Где да где... Жива твоя Аретейни, не психуй. Мне пора. Привет от Хорлонда, бывай.
С этими словами голова закрыла глаза. Черты оплавились, и вскоре между пальцев Дэннера потекла липкая белая масса.
Он все-таки упал на колени, ноги не держали.
— Знал ведь... – прошептал он, прижавшись к рукояти меча. – Знал... Зачем нарушил слово?.. Зачем позволил себе привязаться к ней?.. Все равно найду... Найду.
Эндра вскрикнула. Почувствовала под собой сырость – и боль ненадолго утихла. Ясно, воды отошли… Рыжая прикрыла глаза, тихо переводя дыхание, и мало-помалу стала проваливаться в сон, как вдруг боль вернулась, заставив ее вскрикнуть и рефлекторно повернуться на бок. Боль поднималась волнами, чтобы отступить и снова вернуться, словно накатывающие на берег океанские волны. На шестой волне эльфка, не выдержав, тихо застонала.
Кто-то хлопнул дверью, пробежал по коридору. Эндра замерла, но остальные уже проснулись. Вспыхнул свет.
— Что с тобой? – спросила целительница, поставив лампу на тумбочку у кровати. – Схватки?
— Кажется... – начала Эндра, но боль вдруг сделалась невыносимой, и слова перешли в крик. Триша босиком и в одной рубахе кинулась за Маргунд, целительница приподняла Эндру, обхватив за плечи, светловолосая девушка, имени которой Рыжая не знала, поправила подушку... Спазмы усиливались, пот ручьями стекал по лицу, пропитывая простыни, Эндра не выдержала, закричала во всю силу легких. Вбежала с сумкой в руке Маргунд, за ней Кэссин с ведром воды и тазиком. Схватки продолжались, Эндра кричала и задыхалась, ведьма поила ее чем-то вкусным и терпким, светловолосая кипятила воду в тазике, целительница что-то быстро говорила.
— Нервы... – уловила Эндра. – Может, так и лучше – быстрее отмучается...
— Слишком быстро... – Голос Кэссина. – Первые роды обычно несколько часов...
— А теперь необычно! Делом займись! – Маргунд.
Несколько часов?! Да она с ума сойдет!
Запахло магией и травами, голос охрип, голова кружилась. Дверь снова распахнулась.
— А у вас-то что... – Дэннер. Замолк на полуслове. Вот и молодец.
— Уйди, Дэннер! – взвыла Эндра, и дверь захлопнулась. Видимо, Дэннер решил не мешать, или вспомнил какой-то религиозный обычай, однако Эндра уже пожалела, что он послушал ее и ушел. Как было бы хорошо, если бы друг оказался рядом… позвать бы обратно – да уже не до того.
...Когда она услышала первый крик малыша, сил уже не осталось. Наполовину закрытыми глазами Эндра обессилено смотрела, как Маргунд осторожно передала ей живой теплый комочек. Такой родной и такой беспомощный, жалобно поскрипывающий и любимый. Затем навалилась темнота…
Зал в общинном доме оказался не таким уж большим, поэтому было тесновато, но явились даже те, кого не звали. Дэннер стоял у стола, кое-кто устроился на подоконниках, а некоторые так и вообще лезли в распахнутые по случаю жары окна.
— Ты точно никого не видел? – в который раз уже спрашивал высокий статный Эланденор.
— Никого, – терпеливо ответил Дэннер. Вид у него был такой, что и заговорить-то с ним боязно делалось.
— Как же он сюда пробрался-то... – пробормотала Магдалена.
Маргунд сидела настолько мрачная, что казалось, будто вокруг нее собрались грозовые тучи. На деле образовалась только «мертвая зона» диаметром метра в три – в таком состоянии ведьму боялись все. Опасались попасть под горячую руку, ведь это она считала себя виноватой в случившемся.
— Не только пробрался, но и умыкнул ее прямо у тебя из-под носа…
— Заткнись, – любезно порекомендовал Дэннер таким тоном, что по спинам у людей побежали мурашки. Малышка на руках у Эндры проснулась и залилась плачем. Кэссин полетел на пол вместе со стулом. Парню явно не везло. Дэннер спрятал лицо в ладонях. Магдалена сочувственно поглядела на него.
— Да чего ты?.. – осторожно начал Раедри.
— Это я во всем виноват.
— Много ты понимаешь!! – взревела Маргунд. На этот раз обрушилась люстра. Эндра поспешила ретироваться. По комнате закружился ураган.
И в этом шуме не сразу расслышали робкий голос Триши.
— Простите... – Она осторожно дергала командира за рукав. – Мастер...
— Что? – обернулся Дэннер.
— Мастер... с вашего позволения...
Все притихли. Триша, отчаянно смущаясь, уставилась в пол.
— Госпожа ведьма не виновата...
Тишина зазвенела, словно перетянутая струна.
— Ну же, – подбодрил Дэннер.
— Я видела портал, – выпалила Триша на одном дыхании.
Немного постаравшись, впятером, его все-таки вытянули. Отчистили от земли, стряхнули сор. И поставили в полный рост, прислонив к стволу сосны.
Огромное зеркало в резной испещренной рунами раме матово поблескивало на пробивающемся сквозь деревья майском солнышке.
— Так, – произнес Эланденор. – Обращаюсь к вам, товарищи: кто притащил портал? Кто... Да нет, черт возьми, где вы его вообще взяли?!
Кэссин шмыгнул носом.
Эланденор мгновенно развернулся к юному медику.
— Убью, – ласково сообщил он.
— Да таких всего несколько, – сказала светловолосая Хельга. – Последний был в университете.
Повисла тишина.
— Слушай, парень, – Эланденор смотрел на Кэссина широко открытыми глазами. – Я тебе даже прощу то, что ты ничего не рассказал остальным – кстати, подвергая нас всех опасности – но как ты ухитрился умыкнуть портал?!
— А куда он сейчас ведет? – неожиданно спросил Дэннер. Со времени сообщения Триши он не произнес ни слова – а тут вдруг заговорил.
— Туда же, куда и вывел предыдущего – мы же его не настраивали... – растерянно отозвалась Маргунд.
Дэннер секунду смотрел на зеркало.
Затем молча шагнул внутрь.
Все пораженно уставились на всколыхнувшуюся и снова застывшую гладь.
— Минус два... – беспомощно произнес преподаватель музыки.
Эланденор подошел к зеркалу и осторожно просунул голову внутрь, но по ту сторону была только вязкая непроницаемая тьма. И, судя по всему, пустота. Портал вдруг сдавил шею – он еле успел отшатнуться, когда поверхность зеркала загустела до твердого состояния. Эланденор же не удержал равновесия и шлепнулся на спину.
— Сломался... – проговорил он.
— Заблокировался, – мрачно поправила Маргунд.
— Сейчас бы располовинило, – укоризненно сказала Магдалена.
— Это может означать только одно... – Побледневшая Эндра замолкла на полуслове. Вместо нее закончил успевший подняться Эланденор:
— Его там ждали.
— И где нам теперь их искать, раз портал закрылся? – риторически буркнул Раедри.
— Не нужно никого искать, – спокойно отозвалась Маргунд. – Дэннер управится без нас. Ты напрасно его недооцениваешь. Наш друг способен на очень многое… А тот, кто любит, способен и горы свернуть.
— Горы не надо, – сказала Эндра. – Лишь бы Аретейни вернул, и сам живым вернулся.
Она отвернулась, чтобы покормить ребенка, и тихонько запела, покачивая малышку на руках.
«Лишь бы вернулись» – мысленно согласилась ведьма, украдкой изучая молодую мать – все ли в порядке. Все же Эндре пришлось немало перенести, неизвестно, как отразится на здоровье... Но эльфка виделась вполне здоровой и даже счастливой. Маргунд отвернулась и вздохнула, неожиданно ощутив пустоту внутри. Ведьмы не могут любить. Даже родных детей.
— Ты чего? – повернулась к ней Эндра. Потом поняла, вздохнула и, устроив дочку на коленях, принялась шнуровать рубашку.
— Все хорошо, – улыбнулась Маргунд.
— Нет. – Рыжая тряхнула головой. – Аретейни похитили, Дэннер сам похитился. Что делать?
— Не знаю. – Маргунд присела рядом с ней. – Ничего мы сейчас поделать не можем.
— И полуэльфа тоже жалко. Опять решил на себя все свалить. Сам себя загоняет...
— Не осуждай его. Слишком много у него врагов... – Ведьма задумалась. – Это тяжело объяснить словами, но... в общем, тесный эмоциональный контакт делает человека очень уязвимым... Опытному ч<