Великая Среда. Важнейшая заповедь, лепта вдовы, выпады против книжников и фарисеев.
Перерыв для отдыха с Матерью и учениками.
Созидание Церкви и последние времена
2 апреля 1947.
1. Иисус входит в Храм, еще более переполненный, чем в предыдущие дни. Сегодня он весь белый, из-за льняных одеяний. Стоит душный день.
Иисус идет для поклонения во Двор израильтян, а после направляется к портикам, сопровождаемый людской свитой, в то время как иные уже заняли лучшие места под колоннадой, и большинство из них – язычники, которые, не имея возможности проходить дальше первого двора, Двора язычников, извлекли пользу из того обстоятельства, что евреи последовали за Христом, и выбрали места получше.
Однако их порядок нарушает довольно многочисленная группа фарисеев: они, всегда ведущие себя надменно, нагло заставляют всех расступиться, чтобы подойти к Иисусу, склонившемуся над каким-то больным. Они ждут, пока Он исцелит его, а потом отправляют к Нему одного из книжников, чтобы задать вопрос.
Очевидно, перед этим у них был короткий спор, потому что расспрашивать Учителя хотел идти Иоиль, прозванный Аламот (Иоиль – книжник, член Синедриона, обратился ко Христу. Узнав о предательстве Иуды, пытался предупредить Иисуса. Прозвище Аламот произошло, видимо, от названия музыкального напева (см. надписание Пс. 45 и 1 Пар. 15:20), оно могло означать просто «высокий голос»). Но какой-то фарисей возразил, а остальные поддержали его, говоря: «Нет. Мы замечаем, что ты стоишь на стороне этого Рабби (Рабби – буквально «мой учитель » (евр.). Так называли учителей Закона. Иисус формально не принадлежал к их числу), хотя и делаешь это тайно. Пусть идет Урия…»
«Ему не стоит», – говорит еще один молодой книжник, который мне совершенно незнаком, – «Урия слишком резок в своих речах. Это может возбудить толпу. Пойду я».
И, уже не слушая возражений остальных, он приближается к Учителю как раз в тот момент, когда Иисус отпускает больного, заявляя тому: «Верь. Ты исцелен. Жар и боль больше никогда не вернутся к тебе».
2. «Учитель, какая из заповедей в Законе – самая важная?»
Иисус, находившийся к нему спиной, поворачивается и разглядывает его. Слабая улыбка озаряет Его лицо, потом Он поднимает голову, – она была опущена, поскольку этот книжник оказался невысок ростом и, вдобавок, стоял почтительно согнувшись, – обводит собравшихся взглядом, задерживая его на группе фарисеев и учителей, и различает бледную физиономию Иоиля, которого наполовину заслоняет толстый разодетый фарисей. Улыбка Его делается заметней. Она словно бы ласковым светом озаряет этого честного книжника. Потом Он снова опускает голову, глядя на Своего собеседника, и отвечает ему: «Первая из всех заповедей есть: „Слушай, Израиль: Господь Бог наш – единственный Господь. Люби Господа Бога твоего всем своим сердцем, всею душой и всеми силами“ (Втор. 6:4-5). Это первая и наивысшая заповедь. И вторая, подобная ей: „Люби своего ближнего как самого себя“ (Лев. 19:18). Характерно, что обе наиважнейшие заповеди уже содержались в Законе с древних времен. Так что Иисус не был тем, кто их провозгласил, но был Тем, кто их исполнил). Нет заповедей, важнее, чем эти. Они заключают в себе весь Закон и Пророков (Закон и Пророки – так иногда называли священное Писание. Под Законом разумелось Пятикнижие Моисея, книги же трех больших и двенадцати малых пророков носили общее имя Пророки)».
«Учитель, Ты ответил мудро и истинно. Все так. Бог – Единственный, и нет иного бога, кроме Него. Любить Его всем своим сердцем, всем своим разумом, всей душой и всеми силами, и любить ближнего как самого себя – значит гораздо больше любых всесожжений (всесожжение (холокост) – вид жертвоприношения, когда жертвенное животное сжигалось целиком, без остатка) и жертв. Я много об этом думаю, когда размышляю над словами Давида: „Всесожжения не угодны Тебе; жертва Богу – сокрушенный дух“ (Пс. 50:18-19)».
«Ты недалеко от Царства Божия, потому что понял, какое всесожжение приятно Богу».
«Но какое жертвоприношение наиболее совершенно?» – тут же спрашивает книжник негромко, как будто по секрету.
Иисус сияет от любви, роняя эту жемчужину в сердце того, кто доверился Его учению, учению о Царстве Божием, и говорит, наклонившись к нему: «Совершенное жертвоприношение – это любить как самого себя тех, кто преследует нас, не тая на них обиды. Кто так поступает, обретет мир. Сказано: кроткие наследуют землю и насладятся благоденствием (Пс. 36:11). Истинно говорю тебе, что тот, кто в силах любить своих врагов, достигает совершенства и знает Бога».
3. Книжник учтиво кланяется Ему и возвращается к своим коллегам, которые вполголоса упрекают его за то, что он похвалил Учителя, и с негодованием говорят ему: «О чем ты спрашивал Его по секрету? Может быть, Он и тебя уже соблазнил?»
«Я почувствовал, что Его устами говорит Дух Божий».
«Ты глупец. Не считаешь ли ты Его – Христом?»
«Считаю».
«Так наша школа и вправду скоро опустеет, а книжники будут странствовать за этим Человеком! Да где же ты видишь в Нем Христа?»
«Не знаю, где. Но я чувствую, что это Он».
«Сумасшедший!» – они раздраженно поворачиваются к нему спинами.
Иисус был свидетелем этого диалога, и когда фарисеи проходят мимо Него тесной группой, чтобы рассерженно удалиться, Он обращается к ним с просьбой: «Послушайте Меня. Хочу спросить у вас одну вещь. По-вашему, кем вы считаете Христа? Чей Он сын?»
«Он будет сыном Давида», – отвечают они, делая ударение на слове „будет“ и давая понять, что Он для них не есть Христос.
«Как же тогда Давид, вдохновленный Богом, называет Его „Господом“, когда говорит: „Сказал Господь моему Господу: ‘Воссядь по правую руку Мою, пока Я не повергну Твоих врагов к Твоим ногам’“ (Пс. 109:1)? Итак, если Давид называет Христа „Господом“, как может Христос быть ему сыном?»
Не зная, что ответить, они удаляются, истекая злобой.
4. Иисус передвигается с места, где находился, залитого теперь солнцем, подальше, туда, где возле храмовой сокровищницы стоят сосуды для сбора податей (подати на Храм были обязательными. В них входила десятина, а также все первородное (т.е. начатки урожая, первый приплод в стаде), которое надо было выкупать, жертвуя сумму выкупа на Храм. В эти же сосуды клали и добровольные пожертвования). Эта сторона еще в тени, она занята учителями, которые проповедуют, усиленно жестикулируя, своим еврейским слушателям, коих становится все больше и больше по мере того, как увеличивается толпа людей, стекающихся к Храму.
Учителя своими рассуждениями силятся в пух и прах разнести те наставления, которые Христос давал как в предыдущие дни, так и этим утром. И кажется, чем громче становятся их голоса, тем сильнее увеличивается толпа верующих. Действительно, это место, хотя и довольно просторное, буквально кишит людьми, снующими во всех направлениях…
(Далее видение прерывается, возобновляясь уже в другое время)
5. Иисус говорит мне: «Вставь сюда видение о лепте вдовы, исправив его, как Я укажу тебе (и я его уже исправила в машинописном тексте). Потом видение продолжается.
19 июня 1944.
6. Только сегодня, и весьма настойчиво, ко мне приходит следующее видение.
Вначале я вижу только дворы и галереи, в которых узнаю храмовую территорию, а также Иисуса, который похож на императора, настолько Он величествен в Своей ярко-красной одежде и темно-красном плаще, прислонившись к огромной квадратной колонне, поддерживающей свод портика.
Он неотрывно глядит на меня. Я поглощена Его созерцанием, наслаждаясь Тем, Кого я не видела и не слышала в течение двух дней. Но теперь, когда я вижу, как картина оживает, и понимаю, что в ней есть что-то еще, я начинаю записывать.
Это место продолжает наполняться людьми, снующими во всех направлениях. Там священники и верующие, мужчины, женщины и дети. Кто проходит мимо, кто, остановившись, слушает учителей, кто направляется куда-то, таща за собой ягнят или неся голубей (Голубей также приносили в жертву, за неимением средств на крупных животных), видимо, для жертвоприношения.
Иисус все так же опирается на колонну и молча смотрит. Дважды Его о чем-то спрашивали апостолы, но Он лишь отрицательно покачал головой и ничего не ответил. Он внимательнейшим образом наблюдает. И по Его выражению кажется, что Он судит о тех, на кого смотрит. Его глаза и все лицо напоминают мне Его внешность, которую я созерцала в видении о Рае, когда Он судил души во время частного суда (частный (или первый) суд – это суд над каждой отдельной душой, происходящий сразу после кончины человека. Тогда как всеобщий (он же Страшный) суд состоится в конце света, одновременно над всеми жившими когда-либо на Земле. В обоих случаях власть судить принадлежит Богочеловеку Иисус Христу) Сейчас, конечно, Он – Человек Иисус. Там, на небесах, Он был Иисусом Прославленным, значит, еще более величественным. Но перемена в Его лице, пока Он пристально всматривается, точно такая же. Оно серьезное, испытующее, но порой такое суровое, что может повергнуть в дрожь и самого бесстыдного, а порой – такое нежное, грустно улыбающееся, как будто Он ласкает своим взглядом.
7. Кажется, Он ничего не слышит. Но на самом деле Он ко всему прислушивается, потому что когда из группы, достаточно далеко собравшейся вокруг какого-то учителя, доносится носовой голос, вещающий: «Более всех остальных заповедей имеет силу эта: то, что для Храма, должно быть отдано Храму. Храм превыше отца и матери, и если кто-то хочет дать во славу Господа все то, что отложил для них, он может это сделать и будет благословен, поскольку не существует ни уз, ни привязанностей сильнее Храма», Иисус слегка поворачивает голову в том направлении и смотрит так… что я бы не хотела, чтобы этот взгляд предназначался мне.
Кажется, Он не замечает деталей. Однако когда какой-то трясущийся старичок, опираясь на палку, собирается взобраться по пяти ступенькам на нечто вроде террасы, что находится возле Иисуса и, похоже, ведет к другому, еще более внутреннему двору, и чуть не падает, наступив на одежду, Иисус протягивает Свою длинную руку и ловит его, поддерживая и не отпуская до тех пор, пока не убеждается, что с ним все в порядке. Старичок поднимает морщинистое лицо и смотрит на своего высокого спасителя, бормоча слова благодарности, а Иисус улыбается ему и гладит его по лысеющей голове. Потом возвращается к Своей колонне, и отрывается от нее еще один раз, чтобы поднять ребенка, который выскользнул из рук матери и упал ничком, заплакав, прямо у Его ног, напротив первой ступеньки. Он поднимает его, ласкает, утешает. Мать растерянно благодарит. Иисус улыбается также и ей, возвращая малыша.
Но Он не улыбается, когда проходит какой-нибудь надменный фарисей, или когда проходит группа книжников и еще кого-то, кого я не знаю. Последние приветствуют Его, подчеркнуто кланяясь и жестикулируя. Иисус смотрит на них так пристально, как будто сверлит их глазами, и отвечает на приветствие, но весьма сдержанно. Он строг. Когда мимо проходит священник, должно быть, какая-то большая шишка, поскольку толпа расступается, приветствуя его, и тот шествует важно, как павлин, Иисус также останавливает на нем долгий взгляд. Такой взгляд, что тот, хотя и полон высокомерия, опускает голову. Он не здоровается. Но и не может выдержать этого взгляда Иисуса.
8. Иисус перестает смотреть на него, чтобы перевести глаза на маленькую бедную женщину, одетую в темно-коричневое, которая стыдливо поднимается по ступеням и направляется к внутренней стене, в которую вделаны подобия львиных, или каких-то похожих, голов с раскрытыми пастями (речь идет о сосудах для пожертвований). Многие подходили к этому месту. Но Иисус, казалось, не принимал их во внимание. Теперь Он, напротив, следит за движениями этой женщины. Глаза Его полны сострадания и становятся нежными-нежными при виде того, как она протягивает руку и что-то бросает в каменную пасть одного из тех львов. И когда женщина, отойдя, оказывается рядом, Он в первый раз отверзает уста: «Мир тебе, женщина». Та, изумленная, поднимает голову и стоит сконфуженно. «Мир тебе», – повторяет Иисус, – «Ступай, ибо Всевышний благословляет тебя». Бедняжка стоит пораженная, потом бормочет слова приветствия и уходит.
«Она счастлива в своем несчастье», – произносит Иисус, прерывая Свое молчание, – «Теперь счастлива, потому что с ней благословение Божие».
9. «Послушайте, друзья, и вы, окружающие Меня. Видите эту женщину? Она дала всего две мелкие монетки, чего не хватит даже, чтобы купить корма для воробья, которого держат в клетке, и все-таки она дала больше всех тех, кто с самого утра, как открылся Храм, опускал свои монеты в сокровищницу. Слушайте. Я видел огромное число богатых, клавших в эти отверстия состояния, достаточные, чтобы целый год содержать эту женщину, и прикрыть ее нищету, пристойную лишь из-за ее опрятности. Видел богатых, что с заметным удовольствием клали туда суммы, которых хватило бы, чтобы кормить бедняков этого святого Города несколько дней, и тем заслужить благоволение Господа. Но истинно говорю вам, что никто не положил больше, чем она. Ее пожертвование – это милостыня. Прочие – нет. Она проявила щедрость. Другие – нет. Она принесла жертву. Остальные – нет. Эта женщина сегодня не будет есть, поскольку у нее больше ничего не осталось. Сначала ей придется заработать денег, чтобы потом получить возможность утолить свой голод хлебом. У нее нет ни сбережений, ни родителей, которые заработали бы для нее. Она одинока. Бог забрал ее родителей, мужа и детей, забрал то немногое, что они ей оставили. Но больше, нежели Бог, у нее отняли люди: вот это (то, что оставлено в качестве пожертвования); те люди, что сейчас широкими жестами – видите? – продолжают бросать туда свои излишки, большая часть из которых обманом (слово, которое можно перевести как ростовщичество) исторгнута из бедных рук тех, кто слаб и голоден.
10. Они говорят, что не существует ни уз, ни привязанностей сильнее Храма, и этим учат не любить своих ближних. Я говорю вам, что превыше Храма – любовь. Закон Божий есть любовь, а кто не имеет сострадания к ближнему, тот не любит. Лишние деньги, деньги, испачканные лихоимством, злобой, бессердечием, лицемерием, не воздают хвалу Богу и не привлекают к дарителю небесного благословения. Бог отвергает их. Да, хранилища наполняются. Но это не золото для благовоний: это грязь, в которой вы тонете, о служители, служащие не Богу, а собственным интересам; это петля, которая душит вас, о учителя, преподающие собственные учения; это яд, который разрушает то, что еще осталось от вашей души, о фарисеи. Богу не нужны объедки. Не будьте Каинами. Богу не нужны плоды бессердечия. Богу не нужно пожертвование, которое с громким рыданием будет взывать: „Мне надо было насытить голодного. Но меня у него отняли ради этой внутренней роскоши. Мне надлежало помочь престарелому отцу, дряхлой матери, но мне этого не позволили, потому что такой помощи мир бы не заметил, и мне приходится трубить во все трубы, чтобы мир видел жертвователя“. Нет, рабби, поучающий, что нужно отдавать Богу излишки, и что законно отказывать отцу и матери ради пожертвований Богу! Первая заповедь есть: „Люби Бога всем своим сердцем, всей душой, всем разумом, и всеми силами“. Поэтому не излишки, но саму нашу кровь необходимо Ему отдать, желая потерпеть ради Него. Потерпеть, а не заставлять терпеть других. И пускай отдавать нелегко, ведь отказываться от богатств неприятно, и обладание это суть человека, по природе порочного, но это потому и стóит усилий, что отдавать необходимо. Из справедливости: ведь все, что мы имеем, мы имеем по милости Божьей. Из любви, потому что это испытание нашей любви – полюбить жертвовать, чтобы дарить радость тем, кого любим. Потерпеть, чтобы подарить. Повторяю, терпеть, а не заставлять терпеть других. Ибо вторая заповедь гласит: „Люби своего ближнего, как самого себя“. И закон оговаривает, что после Бога родители – ближайшие, кому необходимо оказывать почтение и поддержку.
11. Посему истинно говорю вам, что та бедная женщина усвоила Закон лучше мудрецов, и более всех остальных оправдана и благословенна, потому что в своей нищете отдала Богу все, тогда как вы даете то, что у вас в избытке, и делаете это, чтобы повысить себе цену в глазах людей. Знаю, что за такие слова вы Меня возненавидите. Но до тех пор, пока эти уста смогут говорить, они будут говорить в том же духе. Ненависть ко Мне объединилась в вас с презрением к той бедняжке, которую Я похвалил. Но не думайте из этих двух камней сделать двойной пьедестал для вашей гордости. Они станут жерновом, который вас раздробит.
Пойдемте. Предоставим этим гадюкам брызгаться своей ядовитой слюной. Чистые, добрые, смиренные, раскаявшиеся и желающие знать истинный лик Бога – пусть следуют за Мной».
12. Иисус говорит мне:
«Также и ты, у которой ничего не осталось, поскольку ты Мне все отдала, даешь Мне эти две последние монетки. На фоне всего, что ты уже отдала (чтобы мог состояться труд Марии Валторты, ей сначала пришлось оставить мечты о замужестве, а потом лишиться здоровья и оказаться на долгие годы прикованной к кровати), постороннему они покажутся ничем. Но для тебя, у которой кроме них ничего больше нет, они – всё. Вложи их в руку своего Господа. И не плачь. О, по крайней мере, не плачь одна. Плачь вместе со Мной, Единственным, кто может тебя понять, и кто понимает тебя без искажений, свойственных человеческой природе, которые всегда стремятся затуманить истину.
[2 апреля 1947]
13. Апостолы, ученики и толпа скученно следуют за Ним, между тем как Он снова возвращается в то место возле первой ограды, почти что под прикрытием храмовых стен, где должно еще оставаться немного прохлады, так как день – очень душный. Туда, где земля истоптана копытами животных, усыпана камнями, которые использовали торговцы и менялы, чтобы укрепить свои загоны и палатки, туда, где нет учителей Израиля, допустивших, чтобы в Храме разместился рынок, но брезгующих наступать подошвами своих сандалий там, где еще недостаточно затерли следы четвероногих, которые лишь несколько дней как были отсюда выселены…
Иисус не брезгует и укрывается там, окружаемый плотным кольцом слушателей. Однако перед тем, как начать речь, Он подзывает поближе Своих апостолов и говорит им:
«Подойдите и выслушайте как следует. Вчера вы хотели узнать многое из того, что Я расскажу сейчас и о чем вчера лишь смутно упомянул, когда мы отдыхали в саду Иосифа (Иосиф Аримафейский Старший – учитель Закона, член Синедриона и почитатель Иисуса. В его саду возле Иерусалима находилась его фамильная гробница, где и был в Великую Пятницу похоронен Иисус. Первое, что видит Иисус после воскресения – это сад Иосифа)
Так что будьте внимательны, поскольку это важные уроки для всех, и в особенности для вас, Моих служителей и последователей.
14. Слушайте. На месте (в оригинале – на кафедре, т.е. на возвышении, с которого обычно произносятся проповеди) Моисея в подходящий момент воссели книжники и фарисеи. В ту, печальную для Отечества, пору. После окончания Вавилонского плена и воссоздания нации в результате великодушия Кира (Кир Великий – основатель Персидского царства, завоеватель Вавилона. Издал указ, позволивший иудеям возвратиться из Вавилонского плена и начать восстанавливать Храм), правители народа почувствовали необходимость возобновить также почитание и знание Закона. Ибо горе тому народу, который не имеет подобной защиты, руководства и опоры в борьбе с самыми могущественными врагами нации, кои суть безнравственность граждан, междоусобия властей, разделения среди различных классов и партий, грехи против Бога и против ближнего, безверие, – все эти вещи тлетворны и сами по себе, и по причине наказаний свыше, которые они вызывают!
Поэтому и выдвинулись книжники, или учителя Закона, чтобы наставлять народ, который, разговаривая на халдейском наречии, наследии сурового изгнания, уже не понимал Писаний, написанных на чистом иврите. Они выдвинулись в помощь священникам, которые были слишком малочисленны, чтобы решить задачу обучения народных масс. Позволить ученым и специально образованным наставникам служить Богу, неся народу знание о Нем и приводя к Нему людей, – в этом был здравый смысл, и это приносило благо. Поскольку, помните об этом все, даже те начинания, которые ввиду человеческих слабостей в будущем вырождаются – как в течение веков и произошло с этим, – всегда несут в себе частицу чего-то благого и осмысленного, по крайней мере, изначально, что позволяет им существовать. Ради этого блага Всевышний попускает им возникнуть и все еще сохраняться, и пока это вырождение не достигнет высшего предела, Он не уничтожит их.
Потом появилось другое движение, фарисеи (фарисеи, буквально: отделенные, т.е. сектанты, – сначала уничижительное прозвище, а потом самоназвание общественно-религиозного движения), как результат преобразования общества Хасидов (Хасиды, буквально: благочестивые. Это т. наз. ранние хасиды, существовавшие в эллинистический период), возникшего, чтобы с помощью строжайшей нравственности и самого неукоснительного соблюдения поддерживать Закон Моисеев и дух независимости нашего народа, когда партия эллинистов, – сформированная под давлением и благодаря соблазнам, начавшимся во времена Антиоха Эпифана (Антиох IV Эпифан – сирийский царь македонского происхождения. В 170 г. до н.э. ввел войска в Иерусалим. Проводил политику насильственной эллинизации населения. Часть знати и духовенства содействовала этому, образовав партию эллинистов. Осквернил Храм, устроив в нем святилище Зевса. Религиозные гонения Антиоха вызвали восстание Маккавеев, в результате которого греко-сирийские войска были изгнаны) и быстро превратившимся в гонения на тех, кто не отступил под натиском коварного правителя, который больше, чем на свою армию, рассчитывал на упадок веры в сердцах, дабы править нашей Родиной, – собиралась сделать из нас рабов.
15. Помните также вот что: скорее остерегайтесь обманчивых союзов и чужеземных ласк, нежели их легионов. Поскольку, пока вы будете верны законам Бога и Родины, вы будете побеждать, даже если вас окружат могущественные полчища. Когда же вы будете одурманены тонким ядом, под видом хмельного меда преподнесенным чужестранцами, имеющими на вас планы, Бог покинет вас за ваши грехи, и вы будете побеждены и повержены, даже если ваш ложный союзник не развяжет кровопролитной войны против вашей земли. Горе тому, кто не стоит на страже как неусыпный часовой и не сопротивляется ловким козням хитрого и лживого соседа, или союзника, или завоевателя, что начинает свое завоевание с отдельных личностей, ослабляя их сердца и развращая обычаями и нравами, чуждыми нам и чуждыми святости, и поэтому делающими нас неугодными Господу! Горе! Вспомните обо всех последствиях для Родины, произошедших оттого, что некие из ее сыновей переняли нравы и обычаи чужестранцев, чтобы снискать их милость и получить выгоду. Хорошее дело – милосердие ко всем, даже к народам не нашей веры, которые не имеют наших обычаев, и которые столетиями вредили нам. Но любовь к этим народам, которые всегда были нашими соседями, никогда не должна приводить к отречению от Законов Бога и Родины из соображений получить некую выгоду от такого соседства. Нет. Отречением от Отца и Матери – Бога и Родины – нельзя достичь уважения и свободы.
Следовательно, это было благом, что вовремя появились фарисеи и воздвигли плотину против мутного наплыва чужеземных нравов и обычаев. Повторю: всякое явление, что появляется и продолжает жить, имеет свой смысл существования. И необходимо относиться к нему бережно, ради того, что было сделано, если не ради того, что делается сейчас. Потому что, если оно и стало греховным теперь, людям не подобает поносить его или, тем более, изничтожать. Есть Знающий, как это сделать: Бог и Тот, кого Он послал, чье право и обязанность – отверзать Свои уста и открывать ваши глаза, чтобы и вы, и они знали мысли Всевышнего и поступали праведно. Я и никто другой. Я, ибо говорю по поручению Божьему. Я, ибо имею власть говорить, не имея в Себе ни одного из грехов, которые возмущают вас, когда вы видите дела книжников и фарисеев, но которые вы тоже совершили бы, будь у вас такая возможность».
16. Иисус, начавший Свою речь негромко, постепенно возвысил голос, который на этих последних словах стал мощным как звук трубы.
И евреи, и язычники слушают Его внимательно и сосредоточенно. И если первые рукоплещут, когда Иисус напоминает о Родине и открыто называет своими именами тех иноземцев, что покорили их и заставили страдать, вторые восхищаются ораторским стилем этой речи и рады присутствовать на подобном выступлении, достойном великого оратора, как они говорят между собой.
Иисус снова понижает голос, возобновляя речь:
«Все это Я сказал вам, чтобы напомнить о смысле существования книжников и фарисеев, о том, как и почему они сели на место Моисея, о том, как и почему они учат, и что слова их не тщетны. Поэтому поступайте так, как они говорят. Но не подражайте их делам. Ибо они советуют поступать таким-то определенным образом, но при этом сами не делают того, что обязывают делать вас. Действительно, они обучают гуманным законам Пятикнижия. Но потом взваливают на других великие, невыносимые и бесчеловечные тяготы, не шевельнув даже пальцем, чтобы самим понести эти тяготы, или даже прикоснуться к ним.
Их правило жизни – быть на виду, быть замеченными и превозносимыми за свои труды, которые они совершают напоказ, для зрителей, чтобы снискать похвалу. Они нарушают закон любви, поскольку любят считать себя особенными и презирают тех, кто не входит в их круг, и требуют себе звания учителей и такого поклонения от учеников, какого сами не воздают даже Богу. Они считают богами себя – за ученость и власть, желая быть в сердцах своих учеников выше отца и матери, воображают, что их учение превосходит Божье, и требуют, чтобы оно применялось буквально, даже если это передергивание истинного Закона, хотя им до последнего – как этому холму до вершины Великого Ермона (Ермон (Хермон) – крупнейший горный массив на севере Палестины, вершины которого покрыты снегом), возвышающегося над всей Палестиной. К тому же они еретики, так как некоторые из них верят, подобно язычникам, в переселение душ и в судьбу, другие отрицают то, что признают первые и, фактически, пусть и неявно, отрицают то, что Сам Бог дал нам на веру, назвав Себя Богом единственным, кому надлежит поклоняться, и провозгласив отца и мать следующими сразу после Бога, а потому имеющими прав на послушание больше, чем какой-то земной учитель. Поэтому если Я сейчас скажу вам: „Тот, кто любит отца или мать больше Меня, не годится для Царства Божия“, это не значит, что Я внушаю вам нелюбовь к родителям, которым вы должны оказывать уважение и помощь. Равно как непристойно лишать их пособия, объясняя: „Это деньги на Храм“, или гостеприимства, говоря: „Моя должность запрещает мне это“, или жизни, говоря: „Я убью тебя, потому что ты любишь этого Учителя“. Но Я говорю это, чтобы ваша любовь к родителям была настоящей, то есть, терпеливой и постоянной в своей кротости, которая знает – не доходя до вражды к согрешающему и приносящему огорчения родителю, если он не следует путем Жизни: Моим путем, – которая знает, как сделать выбор между Моим законом и семейным эгоизмом или семейным произволом. Любите родителей, повинуйтесь им во всем, что свято. Но будьте готовы умереть, подчеркиваю, не предать смерти, а умереть, если они захотят убедить вас изменить божественному призванию стать гражданами Царства Божия, которое Я пришел установить.
17. Не подражайте книжникам и фарисеям, разделенным между собой, хотя они притворяются, что едины. Вы, Христовы ученики, будьте действительно едины, каждый за всех, начальники добры к подчиненным, подчиненные послушны начальникам, едины в любви и в цели вашего союза: приобрести Мое Царство и быть по правую руку от Меня на вечном Суде. Помните, что разделенное царство – уже не царство и не сможет устоять. Поэтому будьте между собой едины в любви ко Мне и Моему учению. Пусть отличительной чертой христиан, ибо таково будет имя Моих подданных, будут любовь и единство, равенство в обличии, общность в обладании имуществом, братство сердец. Все за одного, и один за всех. Кто имеет, тот пусть смиренно отдает. Кто не имеет, пусть смиренно принимает и смиренно выказывает свои нужды братьям, зная, что они таковы; и пусть братья с любовью прислушиваются к нуждам друг друга, ощущая себя в самом деле братьями.
Помните, что ваш Учитель часто испытывал голод, холод и тысячи иных нужд и лишений, и смиренно выказывал их людям, Он, Глагол Божий. Помните, что награда дается даже тому, кто из сострадания пожертвует всего лишь одним глотком воды. Помните, что давать – это лучше, чем получать (эту фразу цитирует апостол Павел в прощальной речи перед Эфесскими пресвитерами (Деян. 20:35). Пусть в этих трех памятованиях бедный найдет силу просить, не чувствуя унижения, размышляя, что до него так поступал Я, и силу прощать, если ему откажут, рассуждая, что Сыну Человеческому неоднократно отказывали в крове и в пище, что дают собакам, стерегущим стада. А богатый пусть приобретет щедрость, чтобы раздавать свои богатства, помня, что этот презренный металл, ненавистные деньги, эта подсказка Сатаны, причина девяти десятых бедствий в мире, если они даются из любви – превращаются в бессмертную райскую жемчужину.
18. Одевайтесь в свои добродетели. Да будут они изобильными, но известными только Богу. Не поступайте как фарисеи, которые носят широченные филактерии и длиннющие кисти (филактерии (евр. тфилин) – от греч. «хранить, охранять», две коробочки с отрывками из Писания, повязывались на левой руке и над глазами. Кисти (евр. цицит) носили на углах одежды с целью помнить о заповедях Торы), любят первые места в синагогах и почитание на площадях, и требуют от народа называть их: „Рабби“. Есть только один Учитель: Христос. Вам, которым в будущем предстоит стать новыми учителями, вам говорю, Моим апостолам и ученикам, помните, что Я ваш единственный Учитель. И останусь таковым, даже когда Меня среди вас не будет. Ибо только Мудрость может научить. Так что не присваивайте себе звания учителей, поскольку вы сами – ученики. Не требуйте себе и никому на свете не давайте (это повеление Иисуса не затрагивает отцов по плоти, ведь не дети дают отцу это имя, оно принадлежит ему изначально, с момента их рождения) имени „отец“, ибо есть только один Отец для всех: Отец ваш Небесный. Пусть эта истина умудрит вас по-настоящему увидеть своих братьев во всех, будь то руководящие или руководимые, и любить друг друга, как любят настоящие братья. И пусть никто из руководящих не стремится называться наставником, ибо один у вас общий Наставник: Христос.
Пусть наибольший из вас – будет у вас слугой. Это не унизительно – быть слугой слуг Божьих, напротив, это подражание Мне, Тому, кто всегда был готов с кротостью и смирением оказать любовь Своим братьям по Адамовой плоти и содействовать им той силой, которая была присуща Мне как Богу. Служа людям, Я не унизил божества. Потому что истинный царь есть тот, кто умеет господствовать не столько над людьми, сколько над человеческими страстями, первая из которых – нелепая гордость. Помните: кто смиряет себя – тот возвеличится, а кто возвеличивает себя – будет унижен.
19. Та Женщина, о которой говорил Господь во II главе Бытия (скорее, в 3 главе (Быт. 3:15). Мария В., видимо, ошиблась), та Дева, о которой у Исайи говорится как о Деве-Матери Эммануила («Итак, Сам Господь даст вам знамение: вот, Дева зачнет и родит Сына и наречет Ему имя: Эммануил» (Ис. 7:14). Имя Эммануил буквально означает: «с нами Бог»), пророчествовала об этой истине новых времен, когда воспевала: „Господь низложил с престолов сильных и возвысил смиренных“ (слова из Песни Богородицы – см. (Лк. 1:52). Премудрость Божия говорила устами Той, что явилась Матерью Благодати и Престолом Премудрости. И Я повторяю эти вдохновенные слова, что прославляют Меня вместе с Отцом и Святым Духом в наших чудесных деяниях, когда, не оскорбив Девства, Я сформировался в Ее утробе как Человек, не переставая быть Богом. Пусть они станут правилом для тех, кто хочет родить в своем сердце Христа и прийти в Царство Христово. Но не будет ни Иисуса как Спасителя, ни Христа как Господа, и не будет Царства Небесного для горделивых, прелюбодеев, идолослужителей, поклоняющихся самим себе и своим желаниям.
20. Посему – горе вам, лицемерные книжники и фарисеи, полагающие, что своими неосуществимыми правилами – и в самом деле, если бы они были ниспосланы Богом, они стали бы непреодолимой преградой для большинства людей, – полагающие, что имеете право затворять Царство Небесное перед лицом тех, кто в своих тягостных земных буднях устремился к нему духом в поисках силы! Горе вам, что сами туда не входите, не хотите войти из-за того, что не принимаете Закона Небесного Царства, и не даете войти другим, что стоят перед вратами, на которые вы, вопреки Божьей воле, с непреклонностью вешаете замок.
Горе вам, лицемерные книжники и фарисеи, поглощающие хозяйство вдов под предлогом необходимости продолжительных молитв (подразумевается, что фарисеи брали немалые «пожертвования» за то, что обещали молиться за людей). За это вы подвергнитесь суровому приговору!
Горе вам, лицемерные книжники и фарисеи, что ходите за море и за тридевять земель, расходуя чужие средства, чтобы обратить одного единственного прозелита и, сотворив это, делаете его сыном преисподней вдвое худшим вас.
Горе вам, слепые поводыри, говорящие: „Если кто клянется Храмом, то его клятва не имеет силы, но если поклянется золотом Храма, тогда связан своей клятвой“. Безрассудные слепцы! Что же больше? Золото – или Храм, освящающий это золото? Говорящие: „Если кто клянется жертвенником, его клятва не имеет значения, но если поклянется приношением, лежащим на жертвеннике, тогда она имеет силу и он связан своей клятвой“. Слепые! Что важнее? Приношение – или жертвенник, его освящающий? Итак, кто клянется жертвенником, клянется им и всем тем, что на нем находится, а кто клянется Храмом, клянется им и Тем, кто обитает в нем, а кто клянется Небом, клянется престолом Божьим и Тем, кто восседает на нем.
Горе вам, лицемерные книжники и фарисеи, что платите десятину с мяты и руты, с аниса и тмина, а после пренебрегаете важнейшими предписаниями Закона: справедливостью, милосердием и верностью. Надо было сохранять эти добродетели, не оставляя и других, меньших! Слепые поводыри, процеживающие питье, боясь оскверниться, проглотив утонувшую мошку, а потом проглатывающие верблюда (насекомые (исключая саранчу) были нечисты для иудеев (Лев. 11). Верблюд – также нечистое животное, притом самое крупное), не ощущая при этом скверны.
Горе вам, лицемерные книжники и фарисеи, отмывающие снаружи чашу и блюдо, наполненные внутри награбленным и нечистым. Слепой фарисей, сначала очисти свою чашу и блюдо изнутри, вот тогда они будут чисты и снаружи.
Горе вам, лицемерные книжники и фарисеи, перемещающиеся во мраке, словно летучие мыши, ради своих греховных дел и заключающие по ночам сделки с язычниками, разбойниками и предателями, а потом, наутро, уничтожив следы своих тайных сговоров, идущие в Храм в красивом облачении.
Горе вам, что вы поучаете законам любви и справедливости, вычитанным из Левита (Левит – третья книга Пятикнижия Моисея), а сами, тем временем, – алчные воры, лжецы, клеветники, притеснители, злодеи, мстительные ненавистники, способные уничтожить того, кто вас беспокоит, даже если он ваш родственник. Вы способны отказать девушке, ставшей вашей женой, и отказаться от детей, рожденных ею, если они калеки, обвинить в измене или в нечистом заболевании свою жену, если она вам больше не нравится, – чтобы избавиться от нее, вы, нечистые в своих похотливых душах, даже если вы не показываете этого на людях, не знающих о ваших делах. Вы подобны побелен<