У пристанища прокаженного.
29 июня 1946
«Мой Господь!» - восклицает бывший прокаженный, падая на колени едва увидев Иисуса, появившегося перед скалистым местом, где он жил на протяжении столь долгих лет. Затем, встав, он вновь восклицает: «Почему Ты вернулся ко мне?»
«Чтобы соборовать тебя Моим словом после того, как ты выздоровел».
«Соборование дается тому, кто близок к кончине, и действительно, этим вечером я ухожу, чтобы очиститься. Но я ухожу, чтобы вернуться и присоединиться к Твоим ученикам, если Ты примешь меня. Господь, у меня больше нет дома или родственников. Я слишком стар, чтобы продолжить жить активной жизнью. Меня восстановят в правах собственности. Но на что будет похож мой дом после пятнадцати лет запустения? Что я найду там? Возможно, полуразрушенные стены… Я птица без гнезда. Позволь мне присоединиться к группе, которая следует за Тобой. Во всяком случае… я больше не принадлежу самому себе, я принадлежу Тебе за то, что Ты дал мне. Я не принадлежу больше этому миру, который изверг меня прочь на такое долгое время, и совершенно справедливо, так как я был нечист. Теперь, после знакомства с Тобой, я нахожу, что мир нечист и хочу бежать от него и прийти к Тебе».
«И Я не отвергну тебя. Но скажу тебе, что хотел бы, чтобы ты остался в этом регионе. В Аэре и Арбеле есть один из их сыновей, который является учеником и благовествует там. Я прошу тебя быть таким учеником для Гиппии, Гамалы, Афека и ближайших селений. Я вскоре сойду в Иудею и больше не вернусь в эти места. Но Я хочу, чтобы здесь были несколько благовестников».
«Твоя воля делает всякое отречение дорогим для меня. Я буду делать то, что Ты желаешь. Я начну сразу, как только закончится очищение. Я приказал моему уму больше не заботиться о своем доме. Сейчас, напротив, я отремонтирую его, чтобы я мог жить в нем и принимать в течение зимы души, которые жаждут услышать о Тебе. И я попрошу одного из учеников, которые следовали за Тобой годами, прийти ко мне, потому что если Ты желаешь, чтобы я был малым учителем, то я нуждаюсь в обучении кем-то более ученым, чем я. А весной я пойду повсюду подобно остальным, проповедующим Твое Имя».
«Это хороший план. Божья воля поможет тебе исполнить его».
2. «Я уже приступил к нему, сжигая все, чем владел: то есть мое убогое ложе и посуду, которую я использовал, одежды, которые я носил до сегодняшнего дня, все, чего я касался своим больным телом. Пещера, в которой я жил, черна от дыма костра, который я разжег в ней, чтобы уничтожить заразу и очистить. Никто не будет заражен, войдя в нее, чтобы укрыться в ненастную ночь. И затем… (голос мужчины стал слабым, он почти прервался, его речь замедлилась…) и затем…у меня был старый сундук, который сейчас распался на куски… съеденный червями… кажется, что проказа разъела также и его… Но для меня он был более ценным, чем богатство этого мира… Он содержал дорогие мне вещи… напоминающие мне о моей матери… свадебную вуаль моей Анны… Ах! Когда я, такой счастливый, снял с нее фату в тот вечер нашей свадьбы и созерцал ее лицо, прекрасное и чистое как лилия, кто бы мог сказать мне, что немногими годами позже я увижу его покрытое язвами! И… одежды моих детей… их игрушки…которыми их маленькие ручки играли, пока они были в состоянии держать их… какой-нибудь предмет… и… о! моя скорбь так глубока… прости мои слезы…Мне так больно сейчас, когда я сжег их ради справедливости… не имея больше возможности поцеловать их, так как они принадлежали прокаженным… Я несправедлив, Господь… Я показываю Тебе слезы… Но потерпи со мной… Я уничтожил последнюю память о них… и сейчас я подобен человеку потерявшемуся в пустыне…» Мужчина в изнеможении плачет у кучки пепла, напоминании о его прошлом…
«Ты не потерян, Иоанн, и ты не один. Я с тобой. И твои дорогие скоро будут со Мной, на Небесах, ожидая тебя. Эти останки напоминают тебе о них, изуродованных болезнью или прекрасных и здоровых до беды. Все это печальные воспоминания. Оставь их среди пепла от огня. Оставь их с Моим заверением, что найдешь их, счастливых и прекрасных в радости Небес. Прошлое умерло, Иоанн. Больше не оплакивай его. Свет не медлит взглянуть на мрак ночи, но он счастлив расстаться с ним и сиять, взбираясь на небо за солнцем каждое утро. И солнце не медлит на востоке, но оно восходит, возникает, стремительно движется, пока не засияет высоко на своде небес. Твоя ночь закончилась. Забудь ее. Взойди своим духом туда, куда Я, Свет, поведу тебя. Посредством сладостной надежды и прекрасной веры ты уже найдешь радость там, потому что твое милосердие будет способно к общению с Богом и твои любимые ожидают тебя. Но это стремительное восхождение… и ты скоро будешь там, с ними. Жизнь – это дуновение ветерка… вечность – это вечное настоящее».
«Ты прав, Господь. Ты успокаиваешь и учишь меня, как правильно преодолеть этот час… 3. Но Ты стоишь на солнце, чтобы быть настолько близко ко мне, насколько Тебе позволено. Уйди, Учитель. Ты дал мне достаточно. Солнце уже сильное, может повредить Тебе».
«Я пришел, чтобы остаться с тобой. Мы все пришли для этого. Но ты тоже можешь пойти к деревьям, и мы будем вблизи друг друга и в безопасности».
Мужчина подчиняется и, отойдя от скалы, у подножия которой осталась кучка пепла, его прошлое, идет к тому месту, которое подготовил Иисус, где их ждут глубоко тронутые апостолы вместе женщинами, жителями деревни и с людьми, пришедшими из других городов, чтобы слушать Учителя.
«Разожгите костры, чтобы приготовить рыбу. Мы разделим пищу на пиру любви», - распоряжается Иисус.
И пока апостолы заняты этим, Он ходит под деревьями, которые выросли беспорядочным образом в этом месте, избегаемом всеми из-за присутствия прокаженного. Густые одичавшие заросли деревьев, незнакомые с садовыми ножами или топорами с тех пор, как они начали расти. Люди, страдающие или подавленные, находятся в благоприятной тени подлеска и рассказывают Иисусу о своих несчастьях, а Иисус исцеляет, советует и успокаивает, терпеливо и могущественно. Чуть подальше, на маленьком лугу, мальчик из Капернаума играет с детьми деревни и их радостные крики соперничают с пением множества птиц среди густой листвы деревьев. В своих разноцветных одеждах, развевающихся, когда они бегают по зеленой траве, они выглядят как большие бабочки, порхающие с цветка на цветок.
Пища готова, и зовут Иисуса. Он вежливо просит корзину крестьянина, который принес немного фиг и винограда, и кладет в нее хлеб вместе с вкусной рыбой, вкусными фруктами, и добавляет Свою фляжку воды, подслащенной медом, а затем направляется к бывшему прокаженному.
«Ты останешься без фляжки, Учитель», - говорит Варфоломей, предупреждая Его. «Он не сможет вернуть ее Тебе».
А Иисус, улыбаясь, отвечает: «Здесь еще так много воды для утоления жажды Сына человеческого! Это вода, которую Отец поместил в глубокие колодцы. И Сын человеческий может пить из Своих сложенных чашей рук, пока они еще свободны… Придет день, когда у Меня не будет ни свободных рук, ни воды… ни даже воды любви, для восстановления сил Жаждущего… сейчас вокруг Меня так много любви…» Он идет, неся обеими руками широкую круглую низкую корзину и кладет ее на траву в нескольких метрах от Иоанна, которому говорит: «Возьми и ешь. Это пир Божий». Затем Он возвращается на Свое место, предлагает и благословляет пищу и раздает ее присутствующим людям, которые добавляют от себя то, что они принесли с собой. Все едят с удовольствием и мирной радостью, а Мария с материнской любовью заботится о маленьком Алфее.
4. Когда трапеза закончилась, Иисус встал между толпой и бывшим прокаженным и начал говорить. Матери сажают себе на колени детей, насытившихся едой и уставших от игр, и убаюкивают их, чтобы они заснули, и не мешали слушать.
«Слушайте все. В псалме Давида псалмопевец спрашивает: “Кто может обитать в жилище Божьем? Кто может пребывать на горе Божьей?”[1] И он продолжает перечислять тех, кто станут счастливыми людьми и почему они будут такими. Он говорит: «Тот, чей жизненный путь непорочен и кто творит правду. Тот, кто говорит истину из сердца своего и не клевещет языком своим, не поступает нечестно с собратом своим, кто не слушает слов, порочащих ближнего своего”. И в нескольких строках, после описания тех, кто войдет во владения Бога, он говорит о том, какое добро творят эти благословенные души после того как перестали быть несправедливыми. Вот: “В его глазах негодяй – ничто. Он почитает тех, кто боится Бога. Когда он клянется своему ближнему, то держит свое обещание. Он не просит процента за ссуду, он не берет взяток, чтобы преследовать невинного”. И он заключает: “Человек, который делает все это, никогда не поколеблется”. Я истинно говорю вам, что псалмопевец сказал истину и подтверждаю Моею мудростью, что тот, кто так поступает, никогда не поколеблется.
5. Первое условие для того, чтобы войти в Царство Небесное: “Жить без греха”.
Но может ли человек, слабая тварь, жить без греха? Плоть, мир и Сатана, непрерывно возбуждают страсти, влечения и ненависть, распыляя их как туман, чтобы запятнать души, и если бы Небеса были открыты только для живущих без греха со времени достижения ими сознательного возраста, то очень немногие люди достигли бы Небес, так же, как очень немногие люди достигают смерти, не испытав более или менее серьезных заболеваний в течение их жизней. Так что же? Дети Божьи лишены Рая? Должны ли они думать: «Я утратил его?», когда нападение Сатаны или плотское возбуждение заставляет их упасть, и они видят, что их души запятнаны? Неужели не будет больше прощения для грешников? Неужели ничто не удалит пятна, уродующего дух? Не бойтесь своего Бога неправедным страхом. Он является Отцом, а Отец всегда протянет руку своим колеблющимся детям, Он предлагает помощь, чтобы они могли вновь подняться, Он утешает их добрыми средствами, чтобы их падение не породило отчаяние, но могло перерасти в смиренное желание совершить возмещение и, таким образом, вновь стать угодными Отцу.
Следовательно, покаяние грешников вместе с доброй волей совершать возмещения, приводят к истинной любви к Господу, очищают пятно греха и удостаивают божественного прощения. И когда Тот, Кто говорит с вами, исполнит Свою миссию на Земле, самое могущественное отпущение грехов, которого Христос достигнет для вас ценою Своего Жертвоприношения, будет добавлено к отпущению за любовь, за покаяние и добрую волю… С душами более чистыми, чем души новорожденных младенцев, гораздо более чистыми, потому что из недр тех, кто верует в Меня, потекут реки живой воды, смывающие также первородный грех, первопричину слабости человека, вы станете способны воспарить к Небесам, к Царству Божию, к Его Обители. Потому что Благодать, которую Я вскоре восстановлю для вас, поможет вам практиковать справедливость, которая чем больше она практикуется, тем более она увеличивает право войти в радость Царствия Небесного, которое дарует вам безгрешный дух. Дети войдут в Небеса и возрадуются, благодаря блаженству, дарованному им даром, так как Небеса – это радость. Но войдут в них также взрослые и старики, те, которые жили, боролись, победили, которые к снежно-белой короне Благодати прибавят многоцветную корону их святых дел, их побед над Сатаной, миром и плотью, и великим, очень великим будет их блаженство победителей, таким великим, какого человек не может себе представить.
Как следует практиковать справедливость? Как следует побеждать? Посредством честности в словах и делах, посредством милосердия к ближним. Признавая, что Бог есть Бог, не помещая идолов творений, денег, власти на место Пресвятого Бога. Отводя всем место, на которое они имеют право, не пытаясь дать больше или меньше того, что справедливо. Тот, кто почитает кого-нибудь потому, что он друг или влиятельный родственник и служит ему в порочных делах – не праведен. И наоборот, тот, кто наносит ущерб своему ближнему, потому что у него нет надежды на получение от него какой-либо прибыли и приносит против него ложное свидетельство под присягой, или берет взятку, чтобы свидетельствовать против невинного или судить пристрастно, не в соответствии со справедливостью, но в соответствии с доходом, который он может получить благодаря своему несправедливому решению от более влиятельного соперника – неправеден и напрасны его молитвы и жертвы, потому что они запятнаны несправедливостью в глазах Божьих.
Вы можете видеть, что то, что Я говорю вам – это Декалог. Слово Ребе – это всегда Декалог. Потому что добро, справедливость, слава состоят в исполнении того, чему учит и что приказывает нам делать Декалог. Не существует другого учения. В былые дни он был дан среди вспышек молний на горе Синай, сейчас он дается в сиянии милости, но Учение – то же самое. Оно не изменилось. Оно не может измениться. Многие в Израиле скажут, в качестве извинения, чтобы оправдать свой недостаток святости, даже после прохождения Спасителя по Земле: “У меня не было возможности следовать и слушать Его”. Но их извинение не имеет ценности. Потому что Спаситель пришел не для того, чтобы навязать новый Закон, но чтобы подтвердить первый, единственный Закон, нет, чтобы подтвердить его в его святой ясности, в его совершенной простоте. Подтвердить любовью и обещаниями и заверениями в любви Бога, что прежде было сказано с суровостью с одной стороны и выслушано со страхом – с другой.
7. Чтобы вы в совершенстве поняли, чем являются десять Заповедей и как важно следовать им и пребывать в них, Я сейчас расскажу вам притчу.
У отца семейства было два сына. Он одинаково любил их обоих и хотел быть их беспристрастным благодетелем. Этот отец в дополнение к дому, в котором жили его сыновья, обладал какой-то собственностью, в которой были сокрыты великие сокровища. Сыновьям было известно об этих сокровищах, но они не знали пути, ведущем к ним, ибо отец, по своим собственным соображениям, не раскрывал его, и такова была ситуация на протяжении многих, многих лет. Но однажды он позвал своих сыновей и сказал: “Пришло время, и вы должны узнать, где находятся сокровища, которые я отложил для вас. Вам следует подробно узнать о дороге и знаках, которые я оставил на ней, чтобы вы не заблудились. Итак, слушайте меня. Сокровища находятся не на равнине, где застаиваются воды, где жаркие дни иссушают, где все портит пыль, где терновник и ежевика удушают, и где разбойники легко могут ограбить вас. Сокровище находится на вершине той горы, восхождение на которую трудно. Я положил их там, на вершине, и они ожидают вас там, наверху. На гору ведет не одна дорога, на самом деле их много. Но только одна из них верная. Некоторые из других дорог ведут к пропастям, некоторые к пещерам из которых нет выхода, некоторые оканчиваются в канавах, полных грязной воды, другие – в гнездах гадюк, некоторые в кратерах с горящей серой, некоторые упираются в непреодолимые стены. Верная дорога, напротив, трудна, но она достигает вершины, не прерываясь пропастями или иными препятствиями. Чтобы вы могли легко узнать ее, я расположил вдоль ее, через правильные интервалы, памятные камни, на каждом из которых выбиты эти три опознавательных слова: ‘Любовь, послушание, победа’. Следуйте по этой дороге, и вы достигнете места, где находится сокровище. Я пойду по другой дороге, которая известна мне одному и открою для вас двери, чтобы вы были счастливы”.
Двое сыновей попрощались с отцом, который, пока они могли слышать его, повторял: “Следуйте дорогой, которую я вам указал, ради вашего собственного блага. Не поддавайтесь искушению следовать по другим дорогам, даже если они кажутся вам лучшими. Тогда вы потеряете как сокровище, так и меня…”
Они достигли подножия горы. Первый памятный камень был здесь, у начала дороги, которая была посередине нескольких дорог, расходящихся в различных направлениях к вершине горы. Двое братьев начали подниматься по хорошей дороге. Сначала она была очень хорошей, хотя на ней не было ни малейшей тени. Солнце с неба жалило ее, затопляя ее светом и жарой. Белая скала, в которой была высечена дорога, ясное небо над ними, жаркое солнце, обнимающее их тела: вот что видели и чувствовали братья. Но все еще оживленные доброй волей, воспоминаниями о своем отце и его совете, они радостно поднимались к вершине. Затем второй памятный камень… а позже третий. Путь становился все более и более трудным, пустынным, жарким. Они даже не видели других путей с травой, деревьями или чистыми водами, и, прежде всего, где склон был более отлогим, не был так крут и тропинки были проложены по земле, а не по скалам.
“Наш отец хотел, чтобы мы умерли, придя сюда”, - сказал один из сыновей, достигнув четвертого памятного знака. И он начал снижать темп восхождения. Второй брат воодушевлял его продолжать путь, говоря: “Он любит нас как самого себя, и даже больше, потому что он таким чудесным образом сохранил для нас сокровище. Он высек тропу в скале, и она ведет от подошвы горы к ее вершине без каких-либо рисков потерять ее. И он установил эти памятные камни, чтобы направлять нас. Только подумай об этом, брат мой! Он сделал все это сам, ради нас! Чтобы дать его нам! Чтобы быть уверенным, что мы достигнем места назначения, не имея возможности ошибиться и в полной безопасности”.
Они продолжали свой путь. Но дороги, которые они оставили внизу, в долине, теперь вновь появлялись вблизи тропы, высеченной в скале, и тем чаще, чем больше конус горы сужался к вершине. И какими прекрасными, тенистыми и притягательными они были!...
“Я хочу пойти по одной из них”, - сказал недовольный брат, когда они достигли шестого памятного камня. “Она также ведет к вершине”.
“Ты не можешь быть уверенным в этом… Ты не можешь видеть, ведет ли она вверх или вниз…”
“Вот же она, наверху!”
“Ты не знаешь, та ли самая это дорога. Во всяком случае наш отец сказал нам, чтобы мы не оставляли эту надежную тропу…”
Равнодушный брат продолжал восхождение против своей воли. У седьмого памятного камня он сказал: “О! Я точно уйду”.
“Не делай этого, брат!”
Они продолжили свой путь вверх по тропинке, которая сейчас стала очень трудной, но до вершины теперь было рукой подать…
Когда они достигли восьмого памятного камня, то очень близко к нему проходил изобилующий цветами путь. “О! Ты можешь убедиться, что этот путь также ведет вверх, хотя и не по прямой линии!”
“Ты не знаешь, тот ли это самый путь”.
“Я знаю. Я узнаю его”.
“Ты ошибаешься”.
“Нет. Я ухожу”.
“Не делай этого. Подумай об отце, об опасности, о сокровище”.
“Все это может пойти псу под хвост! Что мне делать с сокровищем, если я буду все равно, что мертвый, когда я доберусь до него? Какая опасность более велика, чем эта тропа? И какая ненависть сильнее, чем ненависть нашего отца, который обманул нас с этой тропой, чтобы обречь на смерть? До свидания. Я достигну раньше, чем ты, и живым…” – и он спрыгнул на соседнюю тропу и скрылся с радостным восклицанием за стволами деревьев, затеняющими ее.
Его брат печально шел по своему пути… О! Последняя часть пути была поистине ужасной! Он был истощен. Он чувствовал себя измученным усталостью и жарой. У девятого памятного камня он остановился, тяжело дыша, прислонившись к резному камню и механически прочтя высеченные на нем слова. Рядом проходила тенистая тропа с водой и цветами… “Я почти… Нет! Здесь написано, и это написал мой отец: ‘Любовь, послушание, победа’. Я должен верить в Его любовь, в его правдивость, и я должен подчиняться, чтобы явить свою любовь… Пойдем… Пусть любовь поддержит меня… Сейчас он у десятого камня… Истощенный, палимый солнцем, он идет согнувшись, как если бы он был под бременем… Это было прекрасное святое бремя верности, которое является любовью, покорностью, силой, надеждой, справедливостью, благоразумием, всем… Вместо того, чтобы прислониться к камню, он сел в узкой тени, которую он отбрасывал на землю. Он чувствовал, что умирает… С ближней тропы слышалось журчанье ручейков и доносились лесные запахи… “Отец, помоги мне твоим духом в этом искушении… помоги мне быть верным до конца!”
Издалека радостный голос его брата кричал: “Иди, я подожду тебя. Эдем находится здесь… Иди…”
“А если я пойду?...” - и вслух крикнул: “Этот путь действительно ведет к вершине?”
“Да, иди. Здесь прохладный тоннель, ведущий наверх. Иди! Мне уже видна вершина за этим тоннелем в скале…”
“Должен ли я пойти? Или не должен?... Кто поможет мне?... Я пойду…” Он оттолкнулся руками от земли, вставая, и, пока вставал, заметил, что высеченные на камне слова были не такими четкими, как на первом памятном камне. “На каждом следующем камне слова становились менее отчетливыми… как если бы мой отец, обессилев, с трудом их высекал. И… посмотри!... Здесь также темно-красная отметина, которая была заметна начиная с пятого камня… Единственное различие в том, что здесь она заполняет полость каждой буквы и переполняет ее, бороздя камень, как если бы это были темные слезы, кровавые… слезы…” Пальцем он соскоблил пятно длиною в две пяди. И пятно раскрошилось в пыль, оставив непокрытыми и четкими следующие слова: “Так я любил вас. Вплоть до пролития моей крови, чтобы привести вас к Сокровищу”.
“О! О! Отец! И я думал не повиноваться твоему приказу?! Прости меня, отец. Прости меня”. Сын заплакал, прислонившись к камню, и кровь, наполняющая слова стала плотью, яркой как рубин, и эти слезы стали пищей и питьем и силой для хорошего сына… Он встал… из любви он громко позвал своего брата… Он хотел рассказать ему о своем открытии… о любви их отца, и сказать ему: “Вернись”. Но никто не ответил…
Молодой человек продолжил свой путь, почти на коленях по раскаленной скале, потому что его тело было изнурено усталостью, но его дух был спокоен. Там была вершина… и его отец.
“Отец!”
“Мой возлюбленный сын!”
“Молодой человек бросился на грудь своего отца, отец обнял его и нежно поцеловал.
“Ты один?”
“Да… Но мой брат скоро будет здесь…”
“Нет. Он никогда не придет. Он покинул путь десяти заповедей. Он не вернулся к нему после первых предупреждающих разочарований. Ты хочешь видеть его? Вот он там. В бездне огня… Он упорствовал в своем заблуждении. Я бы простил и подождал его, если осознав, что ошибся, он вернулся, хотя бы и поздно, если бы он пошел по тому пути, где первой прошла любовь, страдая до степени пролития лучшей части своей крови, самой дорогой части самого себя, ради тебя”.
“Он не знал…”
“Если бы он смотрел с любовью на слова, высеченные на десяти памятных камнях, он бы понял их истинное значение. Ты прочел это, начиная с пятого камня, и привлек его внимание к этому, сказав: ‘Наш отец, должно быть, поранился здесь!’ И ты читал это на шестом, седьмом, восьмом и девятом… все яснее и яснее, пока инстинктивно не обнаружил, что было под моей кровью. Знаешь ли ты, как называется этот инстинкт? ‘Твоим истинным союзом со мной’. Фибры твоего сердца, смешанные с моими фибрами, встрепенулись и подсказали тебе: ‘Здесь вам мера того, в какой степени ваш отец любит вас’. Сейчас, поскольку ты любящий, покорный, навеки победивший, прими во владение Сокровище и меня”. Такова притча.
8. Десять памятных камней – это десять заповедей. Ваш Бог высек их и расположил их на пути, который ведет в вечному Сокровищу, и Он страдал, чтобы вывести вас на этот путь. Вы страдаете? Бог тоже страдает. Вам нужно заставлять себя? Богу – тоже. Знаете ли, в какой степени? Страдая от разлуки с Самим Собой и стремясь узнать, что значит быть человеческим существом со всеми страданиями человечества: страдание рождения, страданием от холода, голода, усталости, сарказма, оскорблений, ненависти, западней, и в конце от смерти, пролив всю Свою Кровь, чтобы дать вам Сокровище. Бог, Который низошел, чтобы спасти вас, страдает всем этим. Бог страдает этим на Небесах, позволяя Себе страдать этим.
Я истинно говорю вам, что ни один человек, как бы ни был труден его путь на Небо, никогда не будет следовать более трудным и скорбным путем, чем тот, которым пришлось пройти Сыну Человеческому, чтобы сойти с Небес на Землю и от Земли к Жертвоприношению, чтобы открыть для вас двери к Сокровищу. На скрижалях Закона уже была Моя Кровь. На Пути, который Я проложил для вас, находится Моя Кровь. Поток Моей Крови открыл дверь к Сокровищу. Ваши души становятся чистыми и сильными благодаря очищению и питанию Моей Кровью. Но для того, чтобы она не была пролита напрасно, вы должны следовать неизменному пути десяти заповедей.
А теперь отдохнем. На закате Я пойду в Гиппию, Иоанн пойдет, чтобы очиститься, а вы пойдете домой. Да пребудет с вами мир Господень».
[1] Пс.14