24 июня 1946
1. «Куда, Учитель?» - спрашивает Петр, совершающий маневры и приготовления к плаванию и возглавляющий на своей лодке маленькую флотилию, которая, с людьми на борту, готова последовать за Учителем.
«К Магдале. Я обещал Марии Лазаревой».
«Хорошо», - отвечает Петр и маневрирует рулем, чтобы задать верное направление.
Иоанна находится в лодке вместе с Учителем, Благословенной Девой, Марией Клеоповой, Марцианом, Матфеем, Иаковом Алфеевым и человеком, который мне не знаком. Она указывает на множество лодок на озере в этот тихий летний вечер, который смягчает свет заката с каскадами пурпурных вуалей, как если бы небо проливало ливни аметистов или цветущие соцветия глицинии. Иоанна замечает: «Возможно, лодки римских дам высшего света находятся среди них. Притворяться, что заняты рыбной ловлей – это одно из развлечений их фаворитов в такие тихие вечера».
«Но они должны быть дальше к югу», - замечает незнакомец.
«О! Нет, Вениамин. У них быстрые суда и опытные моряки. Они доплывают до этих мест».
«Хотя то, что они собираются делать…», - ворчит Петр, и продолжает ворчать в бороду, так как он нетерпимый рыбак, который считает плаванье и рыбную ловлю профессией, а не развлечением, почти религией, полностью регулируемой серьезными полезными законами, а их несовершенное использование кажется ему профанацией: «Своим фимиамом, своими цветами и ароматами и другими демоническими вещами они отравляют эту воду; своей музыкой, громкими криками и языком они беспокоят рыб; своими дымными светильниками они пугают их; своими проклятыми сетями, заброшенными ни с кем и ни с чем не считаясь, они портят дно и вредят воспроизводству… Это должно быть запрещено. Галилейское море принадлежит галилеянам, которые также являются рыбаками, а не проституткам и их партнерам… Если бы я был хозяином! Я бы разделался с вами, вашими мерзкими языческими лодками, с вашими плавучими выгребными ямами порока, с вашим парусными альковами, плавающими здесь, на этих водах Божьих, нашего Бога, Его Детей, вашими… О! Посмотрите! Они плывут прямо сюда! Можно ли это терпеть!... Можно ли это позволять… Можно ли…»
2. Иисус прерывает обвинительную речь, в которой Петр дал выход своим чувствам израильтянина и рыбака, раскрасневшись, задыхаясь от гнева, тяжело дыша, как если бы он боролся с адскими силами, и говорит с безмятежной улыбкой: «Это хорошо, что ты не хозяин. К счастью ты им не являешься. К счастью для них и для себя. Потому что ты помешал бы им последовать хорошему побуждению, запечатленному на их духе, - языческом, Я согласен, но от природы хорошем, - запечатленном на их духе Вечным Милосердием, которое ведет эти создания, не виновные в том, что они родились римлянами, а не евреями. И Бог смотрит на них милостивыми глазами, потому что видит, что они склонны к тому, что хорошо. А ты бы причинил себе вред, совершив поступок противоречащий милосердию и смирению…»
«Смирению? Я не понимаю… Если бы я был хозяином озера, то имел бы законное право распоряжаться им как мне нравится».
«Нет, Симон Ионин. Нет. Ты не прав. Вещи, которые принадлежат нам, также принадлежат нам потому, что их нам дал Бог. Таким образом, даже если мы обладаем ими ограниченный период времени, мы должны всегда принимать во внимание, что Тот, Кто обладает всем без какого либо ограничения времени или меры, только Один. Только Один является Хозяином. Люди… О! Они только распорядители крупиц великого Творения. Но Хозяином является Он – Мой Отец и ваш, и всех живущих существ. Далее, Он Бог, следовательно, в высшей степени совершенный во всех Своих мыслях и действиях. Значит, если Бог смотрит милостиво на движение этих языческих сердец к Истине, и не только смотрит, но и поощряет такое движение, сообщая им все более и более сильное побуждение к Благу, то не думаешь ли ты, человек, что желая прекратить это, ты в действительности хочешь воспрепятствовать Богу что-то сделать, Когда ты не считаешь это хорошим? Значит вот как ты думал бы о твоем Боге: что Он творит дела, которые не хороши. Теперь, если не правильно судить наших братьев, потому что каждый человек имеет свои ошибки и его возможности знания и суждения так ограниченны, что семь раз из десяти его суждение ошибочно, то абсолютно безнравственно и грешно судить Бога в Его действиях. Симон, Симон! Люцифер захотел осудить Бога в одной из Его мыслей, и он счел ее неверной и захотел занять место Бога, думая, что он более справедлив, чем Бог. Ты знаешь, Симон, чего достиг Люцифер. И ты знаешь, что все боли, которыми мы страдаем, произошли от той гордости…»
3. «Ты прав, Учитель! Я жалкий человек! Прости меня, Учитель!» И Петр, который всегда импульсивен, бросает румпель руля, чтобы броситься к стопам Иисуса. А на лодку, внезапно предоставленную самой себе, и как раз на гребне волны, накатывает волна, и она страшно накреняется, отчего Мария Клеопова и Иоанна пронзительно визжат, а из легкой соседней лодки раздаются крики, потому что они видят как тяжелая лодка Петра идет прямо на них.
К счастью Матфей быстро берет руль, и лодка продолжает свой курс после ужасной килевой качки, вызванной также тем, что в другой лодке, чтобы избежать столкновения использовали весла и стали энергично грести, усилив волнение.
«Эй! Симон! Однажды ты кичился перед римлянами, которых считал новичками в морском плавании, потому что они шли прямо на нас. Но сейчас ты производишь плохое впечатление… и, тем более, в их присутствии. Посмотри, как все они встали в своих лодках, чтобы увидеть…» - говорит Искариот, дразня Петра и показывая на римские лодки. Они сейчас так близко, на поверхности воды перед Магдалой, что с борта можно четко видеть, хотя фиолетовая вуаль вечера становится все темнее и темнее и дневной свет ослабевает.
«Ты потерял также корзину с продуктами и маленькое ведро, Симон. Не попытаться ли нам выловить их крючками?» - говорит Иаков Зеведеев из другой лодки, до которой сейчас рукой подать, потому что после происшествия все лодки подплыли к лодке Петра.
«Но как тебя угораздило такое сделать? Такого с тобой никогда не случалось!» - восклицает Андрей с другой лодки.
Петр отвечает всем им, одному за другим, хотя они говорили почти все вместе. «Они увидели меня? Это не важно! Мне хотелось бы, чтобы они увидели также и мое сердце и… Хорошо, лучше не говори этого, Петр… Но ты должен знать, что ты не обидел меня. Это не было неправильным маневром, это произошло с хорошей целью, которая может подавить мои страсти… Не беспокойся, Иаков! Старые вещи пошли на дно… Я хотел бы выбросить вслед за ними прежнего человека, остающегося во мне! Я готов потерять все, даже мою лодку, чтобы быть точно таким, каким хочет меня видеть Учитель… Как меня угораздило? Э! Я доказал самому себе, своей гордости, которая захотела учить даже Бога духовным вещам, что я являюсь абсолютной тварью также в вещах, относящихся к лодкам… Это пойдет мне на пользу. Я сделал из себя притчу для самого себя… Верно, Учитель?»
Иисус улыбается, кивая… сидя на корме, на Своем обычном месте, белея в темнеющем воздух, безмятежный, Его волосами мягко играет вечерний бриз, Он вырисовывается в сумерках подобно светлому ангелу мира.
4. Лодки римлян настигли их.
«У них очень хорошие лодки и совершенные паруса… не говоря уже о моряках! Они плывут быстро и спокойно, используя каждое дуновение ветра и даже самые слабые течения…»
«Почти все гребцы с Крита или из региона Нила», - объясняет Иоанна.
«Моряки из дельты самые искусные, и такие же те, которые с Крита. Но и те, которые из Италии, очень хороши… Они проходят между Сциллой и Харибдой… и этого достаточно, чтобы считать их очень хорошими», - соглашается неизвестный мне человек, которого зовут Вениамином.
«Куда мы направляемся, Господь? В Магдалу, или… Посмотри! Из Магдалы плывут сюда…»
Действительно, все маленькие лодки этого селения спешат отплыть от покрытого галькой берега и маленькой гавани, нагруженные, нет, ужасно перегруженные людьми, так сильно, что планширы[1] находятся почти на уровне поверхности воды, и они с трудом рулят к лодкам из Капернаума.
«Нет. Остановимся здесь, на некотором расстоянии от города. Я буду говорить с лодки…»
«Это источник неприятностей… Эти неразумные люди хотят потонуть. Посмотри, Учитель! Верно, что озеро такое же гладкое, как запруда у мельницы… но вода всегда остается водой… а вес остается весом… и там… кажется, они думают, что находятся на земле, а не на воде… Скажи им, чтобы повернули обратно… Они потонут…»
«Человек малой веры! Разве ты не помнишь, что пока ты верил в Мое приглашение, ты ходил по воде, как по твердому грунту? У них есть вера. И таким образом, назло законам равновесия между весом и плотностью, воды поддержат эти перегруженные лодки».
«Если это случится… то это действительно вечер великих чудес…» - ворчит Петр, пожимая плечами и бросая маленький якорь, чтобы обезопасить лодку, которая остается, таким образом, в центре круга из лодок, часть которых из Капернаума, часть из Магдалы, а некоторые из Тиверии. Последние принадлежат римским аристократкам, и они разумно держатся за лодками из Капернаума, по направлению к центру озера.
Иисус смотрит в противоположную сторону от них. Он смотрит в сторону лодок из Магдалы, в сторону большого тенистого сада Марии Лазаревой, в сторону маленьких домов, белизна которых выделяется в ночи, так как они тянутся вдоль берега.
Озеро, которое больше не возмущается судами и веслами, вновь стало спокойным: обширной поверхностью зеркального стекла, испещренной серебром раннего лунного света и усеянной чешуйками топазов и рубинов там, где пламя факелов или свет светильников, расположенных на носу каждой лодки, отражается в озере.
Лица выглядят странно в контрасте между красно-желтыми огнями и лунными лучами; некоторые видны очень ясно, некоторые едва различимы, некоторые кажутся разрезанным надвое, вдоль или поперек, с одним только освещенным лбом или подбородком, или только с одной щекой, половиной лица, с одним только резко очерченным профилем, как если бы на другой стороне ничего не было. Некоторые глаза сияют, некоторые выглядят как пустые глазницы, и подобным же образом некоторые рты видны радостно улыбающимися, являя крепкие зубы, тогда как другие кажутся стертыми с затененных лиц.
Но чтобы все видели Иисуса, лодки из Капернаума и Магдалы передали большое количество светильников, которые расположили у стоп Иисуса, на маленьких скамеечках, а другие повесили на бездействующие весла, или разместили на носу и корме, или даже повесили гроздьями на мачту, парус на которой спущен. Лодка Иисуса, таким образом, сияет в круге лодок, оставшихся без светильников, и сейчас Он ясно виден, так как залит светом. Только римские лодки все еще выглядят красноватыми из-за их красных факелов, пламя которых мерцает на очень легком бризе.
5. «Да пребудет с вами мир!» - начинает Иисус, вставая, стоя твердо несмотря на легкое покачивание лодки, и простирая Свои руки для благословения. Затем Он продолжает, говоря медленно, чтобы Его было слышно всем, и Его голос разносится сильно и гармонически над молчаливым озером.
«Недавно один из Моих апостолов подсказал Мне притчу, которую Я теперь предлагаю вам, и она может оказаться полезной для всех, так как все смогут понять ее. Выслушайте ее.
Человек, плавая по озеру в тихий вечер, подобный этому, и чувствуя уверенность в себе, предполагал, что он безупречен. Он был чрезвычайно искусен в маневрировании и, следовательно, считал себя более совершенным, чем все другие люди, которых он встретил на озере, многие из которых были на нем ради развлечения и, таким образом, им недоставало опыта, который приходит от привычной работы, исполняемой, чтобы заработать себе на жизнь. Более того, он был хорошим израильтянином и потому думал, что обладает всеми добродетелями. Наконец, он на самом деле был хорошим человеком. Итак, однажды вечером, когда он самоуверенно плавал, он позволил себе вынести суждение о своем ближнем. О ближнем, по его понятиям, настолько удаленном, что его можно было не считать за ближнего. Никакие узы: ни национальные, ни профессиональные, ни веры, не соединяли его с этим ближним и, таким образом, не сдерживаемый национальной, религиозной или профессиональной солидарностью, он откровенно, нет, сурово высмеял его, и сожалел, что не является хозяином этого места, потому что если бы он им был, он бы выдворил своего ближнего оттуда, и в своей нетерпимой вере он почти упрекнул Всевышнего за то, что Он позволил этому другому человеку, который отличался от него, делать то, что делал он сам, и жить там, где жил он сам.
В его лодке находился друг, хороший друг, который любил его по справедливости и потому желал, чтобы он был мудрым и, когда это было необходимо, исправлял его неправильные идеи. Итак, в тот вечер этот друг сказал лодочнику: “Зачем у тебя такие мысли? Разве Отец у людей не только один? Разве Он не Господь всей Вселенной? Разве Его солнце не светит на всех людей, согревая их, и разве Его облака не проливают дождь на поля язычников, как и на поля евреев? И если Он делает это ради материальных нужд человека, разве Он не обеспечит также и их духовных нужд? Станешь ли ты подсказывать Богу, что Он должен делать? Кто подобен Богу?”
Человек был хорошим. В его нетерпимости было много невежества, много ложных идей, но его воля не была злой, у него не было намерения оскорбить Бога, напротив, его намерением было защитить Его интересы. Выслушав эти слова, он бросился к стопам своего мудрого друга и попросил его простить его за глупые речи. Он просил его так импульсивно, что чуть не стал причиной бедствия, утопив лодку и тех, кто в ней были, потому что в своем страстном желании попросить прощения, он пренебрег рулем, парусами и течениями. Таким образом, после его первой ошибки злого суждения, он совершил вторую ошибку неправильного маневра и доказал самому себе, что он был не только плохой судья, но также неловкий моряк.
Такова притча. Теперь слушайте. Как, по-вашему, был ли этот человек прощен Богом, или нет? Помните: он согрешил против Бога и своего ближнего, осудив действия обоих, и он чуть не стал убийцей своих товарищей. Подумайте и ответьте…»
И Иисус сложил Свои руки и оглядывает все лодки, до самых дальних, до римских лодок, которые являют линию внимательных лиц патрициев и гребцов, глядящих поверх планширов…
6. Люди говорят вполголоса и советуются друг с другом… Едва слышимый шум голосов, смешанный с едва различимым плеском воды о корпуса лодок. Решение трудно. Большинство, однако, придерживается мнения, что этот человек не был прощен, потому что он согрешил. Нет, он не был прощен, во всяком случае, насколько это касается первого греха…
Иисус слушает этот шум, который становится все громче в этом духе и улыбается, тогда как Его прекраснейшие глаза сияют даже в ночи подобно двум сапфирам в лучах луны, которая становится все более и боле красивой и яркой, настолько, что многие гасят факелы и светильники и остаются только в фосфоресцирующем свете луны.
«Потуши также и эти светильники, Симон. Они крошечные как искры в сравнении со звездами и планетами, которыми усеяно это небо», - говорит Иисус Петру, который с беспокойством ждет решения толпы. А Иисус ласкает Своего апостола, пока он тянется, чтобы отвязать светильники, и спрашивает у него вполголоса: «Почему ты выглядишь таким расстроенным?»
«Потому что на этот раз Ты судишь меня через людей…»
«О! Почему ты боишься их?»
«Потому что… как и я… они несправедливы…»
«Но судит Бог, Симон!»
«Да. Но Ты еще не простил меня и теперь Ты ожидаешь их суждения, чтобы сделать как решат они… Ты прав, Учитель… Я неисправим… Но…почему это решение Бога для Твоего бедного Симона?...»
Иисус кладет руку на его плечо и делает это легко, потому что Петр находится в нижней части лодки, а Иисус стоит на кормовой доске, то есть, гораздо выше Петра. Он улыбается… но не отвечает ему. Вместо этого Он спрашивает у людей: «Ну? Высказывайтесь. Лодка за лодкой».
Увы! Бедный Петр! Если Бог судил бы его согласно мнению присутствующих людей, Он бы осудил его. За исключением трех лодок, все остальные, включая апостольские, осудили его. Римляне не высказали своего мнения, и у них его не спрашивали, но очевидно, что они тоже решили, что этот человек должен быть осужден, потому что они показывают знаки от одной лодки к другой, - здесь их три, - опустив вниз большой палец.
Испуганные глаза Петра, смотрящие вверх, на лицо Иисуса, встречают добрый умиротворяющий взгляд сапфировых глаз. Петр видит лицо, светящееся любовью, склонившееся над ним, и чувствует, как рука Иисуса, привлекает его к Нему, так что его седая голова оказывается на Его груди, а рука Учителя прижимает его к Нему, обнимая за плечи.
7. «Так судит человек. Но Бог так не судит, дети Мои! Вы говорите: “Он не был прощен”. Я же говорю: “Господь даже не увидел в нем чего-нибудь, что следовало бы прощать”. Потому что прощение предполагает вину. Но в этом случае нет вины. Нет, не ропщите, качая своими головами. Я повторяю: здесь не было вины. Когда человек становится виновным? Когда есть воля к совершению греха, знание о грехе и настойчивое желание грешить также после того, как узнали, что данное действие является греховным. Будет ли действие добродетельным или греховным, это всецело зависит от воли, с которой оно исполняется. Когда кто-то делает что-нибудь, что очевидно является добром, но не знает, что это хорошее действие, нет, верит, что это дурной поступок, то он совершает грех, как если бы он совершил дурной поступок, и наоборот.
Возьмем, к примеру, человека у которого есть враг, знающий, что этот человек болен. Ему известно, что по распоряжению врача его враг не должен пить какой-либо холодной воды, нет, никакой жидкости. Он идет навестить его, притворяясь дружелюбным. Он слышит, как этот человек стонет: “Я хочу пить! Я хочу пить!” – и, имитируя жалость, он спешит дать ему немного ледяной воды из колодца со словами: “Пей, друг мой. Я люблю тебя и не могу вынести зрелища твоих столь сильных страданий от жажды. Посмотри, я принес тебе эту воду из колодца, она такая прохладная. Выпей ее, ибо великое вознаграждение дано тем, кто помогает больным людям и поит жаждущих”, - и дав ему воду, он убивает его. Думаете ли вы, что этот поступок, хороший сам по себе, ибо он содержит в себе два деяния милосердия, является хорошим и теперь, когда он совершен со злым умыслом? Нет, это не так.
И еще: сын, отец которого пьян, запер винный погреб, чтобы отец не упился до смерти, отобрал у него деньги и сурово навязывает ему свою волю, чтобы он не мог ходить по селу, выпивать и губить себя. Считаете ли вы, что он согрешает против пятой заповеди просто потому, что он упрекает своего отца и поступает как глава семьи также в отношении своего отца? По всей видимости, он заставляет отца страдать и кажется виновным. В действительности он хороший сын, потому что его воля добрая, так как он хочет спасти своего отца от смерти. Достоинство и ценность какого-либо поступка всегда определяет воля, с которой он был совершен.
И еще: является ли солдат, который убивает на войне, человекоубийцей? Нет, если его дух не согласен на массовое жестокое убийство, и если он сражается, потому что вынужден делать это и делает это с той минимальной степенью человечности, которую ему навязывают суровый закон войны и подчиненная этому закону ситуация.
Поэтому этот лодочник, который из-за своей доброй воли верующего, патриота и рыбака, не смог переносить тех, кто, по его понятиям являются осквернителями, не погрешил против любви к ближнему, но имел только ложную идею о любви к ближнему. Не погрешил он также против почтения к Богу, из-за своего негодования против Бога, возникшего из его доброго, но не достаточно гармоничного или чистого духа верующего. И он не совершил человекоубийства, потому что лодка накренилась из-за его доброй воли попросить о прощении.
8. Итак, вы должны всегда различать. Бог является скорее Милосердием, чем бескомпромиссной непримиримостью. Бог добр. Бог является Отцом. Бог является любовью. Таков истинный Бог. И истинный Бог раскрывает Свое сердце для всех, говоря каждому: “Приди”, указывая на Свое Царство всем. И Он свободен так поступать, потому что Он есть Единственный, Вселенский, Творец, Вечный Господь. Я умоляю вас, вас, народ Израиля. Будьте справедливыми. Запомните эти Мои слова. Опасайтесь того, что последние из тех, кого вы считаете нечистыми, поймут их, тогда как они останутся непостижимыми для вас. Непомерная и необузданная любовь к религии и Отечеству также греховна, потому что она становится эгоизмом. А эгоизм всегда является поводом и причиной греха.
Да. Эгоизм есть грех, потому что он сеет в сердцах злую волю, которая побуждает людей восставать против Бога и Его заповедей. Ум эгоистичного человека больше не видит Бога или Его истину ясно. Гордость выдыхает дым в эгоиста и затемняет истину. Ум, который больше не видит во мгле чистого света истины, как он видел его до того, как стал гордым, начинает процесс сомнений, а от сомнений он переходит к неверию, от неверия к безразличию не только в отношении любви и веры в Бога и Его справедливость, но также в отношении страха Божьего и Его наказания. и, таким образом, к легкости согрешения, и от этой легкости к уединению души, отступившей от Господа. И так как она больше не имеет воли Божьей в качестве руководителя, то подпадает под закон своей собственной грешной воли.
О! Эта грешная воля является отвратительной цепью, один конец которой находится в руках Сатаны, а другой конец крепится к пушечному ядру на ноге человека, чтобы удерживать его, раба, там, в грязи, согнутым, во тьме. Тогда возможно ли человеку не совершать смертельных грехов? Возможно ли, чтобы он не совершал их, если он побуждается только своей злой волей? Только в этом случае Бог не прощает. Но когда человек оживлен доброй волей, а также совершает добродетельные спонтанные поступки, он, конечно, кончит тем, что овладеет Истиной, потому что добрая воля ведет к Богу, И Бог, Пресвятой Отец склоняется любовно, сострадательно, чтобы снисходительно помочь, благословить, простить Своих детей, которые имеют добрую волю.
Итак, тот человек в той лодке был нежно любим, ибо, не желая грешить, он не совершил никакого греха.
9. Теперь плывите с миром к своим домам. Звезды заполонили все небо, а луна облачила мир в чистоту. Идите, и будьте такими же послушными, как звезды, и станьте такими же чистыми, как луна. Ибо Бог любит тех, кто послушен и чист в духе, и Он благословляет тех, кто во всех своих поступках прилагают свою добрую волю, чтобы любить Бога и своих братьев и работать ради Его славы и их блага. Да пребудет с вами мир!»
И Иисус протягивает Свои руки, вновь благословляя, тогда как круг лодок удаляется, разомкнувшись, и каждая лодка следует своим курсом.
Петр так счастлив, что и не думает о начале движения. Матфей трясет его: «Ты не собираешься плыть, Симон? Я не очень опытен…»
«Это верно… О! Мой Учитель! Значит Ты не осуждаешь меня?! А я так боялся…»
«Не бойся, Симон Ионин. Я взял тебя, чтобы спасти, а не потерять. Я взял тебя, потому что у тебя была добрая воля… Ободрись. Возьми руль, смотри на Северную Звезду и плыви с доверием, Симон Ионин. Никогда не колеблись… Во всех твоих плаваниях… Бог, твой Иисус, всегда будет стоять рядом с тобой на носу твоего духовного судна. И Он всегда поймет тебя, Симон Ионин. Ты понял? Всегда. И Ему будет нечего прощать тебе, потому что ты также можешь упасть, подобно слабому ребенку, но у тебя никогда не будет злой воли к падению… Будь счастлив, Симон Ионин…»
И Петр кивает… он слишком тронут, чтобы быть в состоянии говорить, задыхаясь от любви, и его рука на руле слегка дрожит, но его лицо сияет миром, доверием, любовью, когда он смотрит на Своего Учителя, стоящего рядом с ним, на корме маленькой лодки, подобно яркому белому Архангелу.
[1] Планшир – брус, проходящий по верхнему краю бортов шлюпки или поверх фальшборта у больших судов.