"Самое большое достижение Сатаны в том, что люди поверили, будто его нет".
Эпиграф к английскому изданию Нового Завета
История позитивно‑альтернативная, в которой мистер Малфой узнает много нового, а профессор Снейп убеждается, что жизнь действительно развивается по спирали. Да только ему от этого не легче.
‑ Почему Фадж не желает признавать очевидные вещи?!
‑ Потому что как только он признает реинкарнацию Темного Лорда, Рита Скитер мгновенно напишет, что Министерство заплатило Поттеру за возрождение тысячу галлеонов.
‑ Фэйт! Ты сдурел?..
‑ Почему? Я сам позабочусь об этом. Фадж передал Поттеру мешок с деньгами сразу после…
‑ Поттер выиграл деньги!
‑ По‑моему, их выиграл младший Крауч. Да и кому это интересно? Все прекрасно знают, что Поттер получил тысячу галлеонов сразу после того, как Темный Лорд воспользовался его кровью. За кровь беспрерывно выживающего мальчика цена небольшая.
Я не смог промолчать и рассказал об этом безобразии Дамблдору. Он какое‑то время пытался сдерживаться, а потом начал открыто смеяться.
‑ Это Кес придумал?
‑ Н‑нет.
‑ Понятно.
Он сделался невозможно серьезен, и мне опять стало не по себе.
Нет, я ни о чем не жалел. Я поступил правильно.
Но я и предположить не мог, чем это «правильно» закончится для директора. Да и для всех нас.
Младшего Крауча необходимо было обезвредить как можно быстрее. Меньше всего на тот момент меня интересовало, что Альбус останется без единственного свидетеля. Фаджа ужасно напугала смерть Диггори, он мечтал поскорее найти преступника, и сбежавший год назад перед самым поцелуем Блэк весьма поспособствовал моим планам. Я немного отвлек Минерву, и Крауч стал совершенно безобиден.
Потому что я мог бы еще простить обыски моего кабинета самому Моуди. Я бы даже мог простить ему нападение на Драко. Это было один раз, я его предупредил, и в дальнейшем он благоразумно воздерживался от подобных шагов. По большому счету, мне следовало насторожиться еще тогда. Настоящий Моуди благополучно наплевал бы на мои «предупреждения». Но, так или иначе, я мог бы простить все это Аластору Моуди, например, за то, что его любит Дамблдор. Но я ничего не мог простить этому щенку, сыну Крауча. Ничего. Ни своего кабинета, ни Драко, ни Белл, ни… Фэйта.
Он бы все рассказал.
И то, что с Белл в свое время его познакомил Фэйт, тоже.
Фэйт знал о Лонгботтомах. Альбус просто не спросил об этом у Крауча, а в Министерстве спросили бы обязательно. И он назвал бы Фэйта.
Этого нельзя было допустить ни в каком случае. Фадж здорово перепугался, когда сразу после рассказа о том, как нами пойман Упивающийся смертью, я вскользь упомянул, что у нас в Хогвартсе преступники имеют тенденцию пропадать из закрытых помещений. Он не забыл того скандала, который раздули год назад по поводу побега Блэка в «Пророке». Крауч никому больше ничего не расскажет. И если повезет, Фэйт даже не узнает, в какую жуткую неприятность он чуть было не угодил по милости этого пристававшего к нему в министерских коридорах поганца.
Но за всеми этими заботами я совершенно не подумал о том, что Альбусу нужен свидетель. Я вообще не подумал, что нам придется доказывать возрождение Темного Лорда. Какие могут быть сомнения?
‑ Министр настоял на том, чтобы вызвать дементора для охраны, ‑ тихо сказал я директору, и Фадж не спорил, потому что он действительно сам настоял. – С этим дементором он явился в кабинет, где Барти Крауч…
Минерва не дала мне договорить. Она была в ярости и кричала на Фаджа совершенно неприличным образом. И он тоже был не в себе:
‑ Поскольку я являюсь министром магии, то именно я решаю, брать ли с собой охрану!
‑ И как только это существо вошло в кабинет…
‑ Туда ему и дорога! – выкрикнул министр.
‑ Но теперь он не сможет свидетельствовать, Корнелиус, ‑ тихо сказал Дамблдор. – Теперь он не сможет рассказать, почему он убил этих людей.
Я понял, что натворил, но радость оттого, что Крауч свидетельствовать не сможет, все‑таки никуда не делась. В конце концов, какое мне дело до Фаджа и Министерства.
‑ Почему убил? Но ведь это ясно, ‑ горячо возразил Фадж. – Он сумасшедший. Он воображал, что выполняет приказы Сами‑Знаете‑Кого.
‑ Но он действительно выполнял приказ Волдеморта, ‑ Альбус, судя по всему, еще надеялся убедить министра.
‑ Абсурд… Дамблдор, это же нелепость… ‑ в полной растерянности пробормотал Фадж.
‑ Мы слышали признание Барти Крауча, ‑ втолковывал ему директор. – Под воздействием веритасерума он рассказал нам, как ему помогли бежать из Азкабана и как Волдеморт, узнав от Берты Джоркинс о его освобождении, явился, чтобы избавить его от отца и использовать для захвата Гарри. План сработал, говорю я вам. Крауч помог Волдеморту возродиться.
‑ Послушайте, Дамблдор, ‑ улыбнулся Фадж, ‑ верить словам сумасшедшего…
Дальше Альбус мог не стараться. Он, конечно, большой специалист убеждать идиотов в своей правоте, но в данном случае дело было глухо. Министр категорически не желал признавать факт возрождения Темного Лорда. Он прямо в больничной палате заявил, что Поттер склонен к галлюцинациям.
Я ненавижу это слово.
«Айс, у меня галлюцинации…»
«Возможно, у Малфоя галлюцинации…»
Так тебе и надо. Ты ведь тогда пошутил, да? А теперь пошутила Рита Скитер. Результат – официально тебе сейчас никто не поверит. Аккуратнее шутить надо, мальчик. Шутки, они имеют тенденцию возвращаться. И не всегда в смешном виде. По себе знаю.
‑ Послушайте, ‑ Поттер попытался соскочить с кровати, но Молли Уизли ему не позволила. – Я сам видел, как Волдеморт возродился! Я видел Упивающихся смертью! Я могу назвать их имена! Люциус Малфой!
Убью!
Сделав над собой невероятное усилие, я продолжал смотреть на Фаджа. Вопрос снят. Я теперь сам сделаю все, чтобы тебе, идиоту, никто не поверил. В следующий раз будешь лучше следить за своим языком, бестолочь четырехглазая.
‑ Малфой был оправдан! – негодующе воскликнул Фадж. – Старинный род! Пожертвования на благородные цели!
Судя по всему, Фэйт времени даром не терял. Этот дурак будет до хрипоты его защищать.
‑ Макнейр! – выкрикнул Поттер.
‑ Тоже оправдан! – огрызнулся Фадж. – Сейчас работает в Министерстве!
‑ Эйвери!
Нет, я тебя точно прибью сегодня…
‑ Нотт, Крэбб, Гойл!
‑ Ты просто повторяешь имена тех якобы Упивающихся смертью, кто был оправдан тринадцать лет назад, ‑ зло осадил Поттера Фадж. ‑ Ты мог прочесть их имена в старых судебных отчетах! Ради бога, Дамблдор! Мальчишка рассказывал такую же безумную историю в конце прошлого года. Его истории становятся все длиннее и неправдоподобнее, а вы продолжаете глотать их…
‑ Вы дурак! – закричала на министра Минерва. – Седрик Диггори! Мистер Крауч! Эти смерти не дело рук какого‑то безумца!
‑ Нет никаких свидетельств обратного, ‑ заорал на нее в ответ Фадж. – Вы готовы сеять панику, которая разрушит все, что нам удалось построить за тринадцать лет!
Дамблдор сделал еще несколько безуспешных попыток доказать ему свою правоту, и они разругались окончательно. Директор становился все мрачнее и в итоге пригрозил, что будет бороться против Темного Лорда, не учитывая позицию Министерства. Фаджа это серьезно напугало.
‑ Не мог он вернуться, ‑ его голос звучал жалобно. – Дамблдор, это же просто невозможно…
Нет, так не пойдет. Если они сейчас, не дай бог, договорятся, то у нас будут большие проблемы. У Фэйта точно будут.
Я ринулся к Фаджу и, закатав рукав мантии, ткнул руку ему в физиономию. Он отшатнулся.
Правильно. Сейчас я надолго отобью у тебя охоту верить в такие ужасы, как возвращение нашего любимого Шефа.
‑ Вот смотрите. Черная метка. Темный Лорд впечатал свой знак в руку каждого Упивающегося смертью. Именно так мы узнавали друг друга. Как вы думаете, почему Каркаров бежал сегодня? Мы оба чувствовали, как горит метка, мы знали, что он вернулся.
С ужасом и отвращением глядя на мою руку, Фадж попятился и, посмотрев на Дамблдора, прошептал:
‑ Я не знаю, чего добиваетесь вы и ваши сотрудники, но я услышал достаточно. Добавить мне нечего.
Он оставил Поттеру мешок с тысячью галеонами и быстро пошел к выходу.
‑ Предстоит очень много работы, ‑ сказал Альбус, как только за министром закрылась дверь.
Директор раздавал указания, а я думал, что мне надо домой. Кесу следует узнать обо всем как можно скорее.
Мне надо домой.
Что я здесь делаю?..
Из задумчивости меня вывело четко произнесенное директором слово «Сириус».
‑ Сириус, будь добр, прими свой обычный вид.
Черный пес, все это время сидевший возле изголовья кровати Поттера, почти мгновенно превратился в человека. Вот черт, ведь я мог бы и догадаться. Не до того было, но все равно.
‑ Сириус Блэк! – взвизгнула Молли, отпрыгнув от кровати.
‑ Мам, молчи! – выкрикнул Рональд Уизли. ‑ Все в порядке!
‑ Что он здесь делает? – тихо отчеканил я, посмотрев на Дамблдора.
‑ Я пригласил его, ‑ ответил директор. – Так же как и тебя, Северус. Я доверяю вам обоим. Настало время забыть старые обиды и поверить друг другу.
Поверить человеку, которому я не желаю ничего кроме смерти? Поверить тому, кто и сейчас уверен, что меня надо было убить за то, что я в школе интересовался его делами? Альбус иногда не совсем адекватен в своих притязаниях.
‑ Пока что я был бы доволен, ‑ нетерпеливо сказал директор, ‑ если бы вы не выказывали друг другу открытой враждебности. Пожмите руки.
Кому?!
Очень медленно мы шли друг к другу, неотрывно глядя в глаза.
Я хочу, чтобы ты умер.
Хочу. Чтобы. Умер.
Я протянул руку. Он сделал то же самое.
Чтобы умер. Как можно быстрее. Ты уже был мертв. Тебе никто не давал права возвращаться и тревожить меня.
Наши ладони сомкнулись.
Хочу, чтобы умер. Прямо сейчас.
Он отдернул руку.
Альбус понял, что сделал что‑то не то, и, со словами: «Для начала достаточно», быстро встал между нами.
Я, правда, надеялся, что он успел.
И точно знал ‑ надежды мои пустые.
Но ведь Блэк очень сильный волшебник. Защита родовая опять же. Вон даже от дементоров не особо пострадал. Может, обойдется…
‑ Северус, ты знаешь, что я должен попросить, ‑ обратился ко мне Дамблдор. – Если… если ты готов это сделать…
Его взгляд не допускал возможности отказа и с неуверенной просьбой никак не монтировался. Он считал, что я обязан.
‑ Да, ‑ ответил я ему, стараясь не показать, как рассердился. Ничего, посмотрим еще, что именно я готов сделать, а что нет.
‑ Тогда удачи.
Спасибо, дорогой. Ты очень зря так уверен, что точно знаешь, куда я, собственно, сейчас отправлюсь.
~*~*~*~
Ждал я его так долго, что даже начал засыпать. Он грубо и зло ткнул меня в плечо и зашипел, что я идиот, потому что Поттер всех нас уже сдал Фаджу и дела наши плохи.
‑ И что Фадж? ‑ спросил я, окончательно проснувшись.
‑ Ничего! – рявкнул Айс. – Думоотвод слил?
‑ Да.
‑ Вот скажи, что ты делаешь в моем кабинете?! Ты, Упивающийся смертью, про которого только что… Он действительно вернулся?
‑ Да.
Я потихоньку стал выпускать палочку из рукава мантии.
‑ Ладно, мне некогда думоотвод смотреть. Фэйт, иди домой, а я…
‑ Stupefy!
Я левитировал его на диван, стараясь вообще не думать о том, что делаю. Заглянул в спальню, взял из шкафа одну из его мантий и снизу, из ящика Кеса, горсть черных капсул. Потом вернулся, забрал его палочку, сунул ему в карман свою и шагнул к камину.
~*~*~*~
Мне потребовалось некоторое время, чтобы понять, какого черта я лежу на потертом диване в своем хогвартском кабинете, хотя мне следует быть совсем в других местах, причем желательно во всех сразу.
Господи, ну какой дурень! Он же все испортит! Как так можно?! Что он может сказать Шефу? Он же ничего не знает!
Палочку он мне оставил свою… Значит, хочет, чтобы я шел его вытаскивать? Тогда зачем…
Зачем он все это затеял?! Идиот несчастный!
Минуты три ушло на то, чтобы в общих чертах обрисовать Кесу ситуацию. Впрочем, никакого сочувствия я не встретил, тем более что «обрисовывал» больше руками.
‑ Ты можешь просто… заглянуть туда и… и забрать меня?
‑ Севочка, выражай свои мысли яснее.
‑ Я сейчас пойду к Темному Лорду, а ты…
Когда же он прекратит так на меня смотреть?!
‑ И?
‑ Я хочу, чтобы ты забрал меня оттуда.
‑ Полагаешь, что сам уже не доберешься?
Кажется, смеется. Это хорошо, что смеется. Но, учитывая совершенно идиотское положение, в которое я попал из‑за Фэйта, несмешно совершенно.
‑ Кес, мне нужно, чтобы ты пришел, скажем, минут через десять. ‑ Он почему‑то поморщился, но разбираться мне было некогда. ‑ Хорошо, через пять, и сказал Темному Лорду, что я… в общем, забрал меня сюда.
‑ Может, тебе все‑таки не стоит туда ходить? – очень серьезно спросил он.
‑ Я не могу!
~*~*~*~
То, что я сделал какую‑то невероятную глупость, я понял буквально с первой секунды. Вот как только он посмотрел на меня, так сразу и понял. Да только поздно уже было.
‑ Все‑таки пришел, Север?
‑ Да, мой Лорд.
Я склонился как можно ниже, не смея поднять головы, пока он не позволит. Но он не торопился.
‑ Как поживаешь? Все еще пьешь кровь исключительно убитых помидоров?
О боже… Это у него что, шуточки теперь такие? И что я должен ответить?
‑ Мой Лорд? – я позволил себе взглянуть на него.
‑ И как поживает твой старый кровопийца? Все по‑прежнему?
Скорее всего, это о Кесе. Во всяком случае, я не представляю, о ком еще он может так сказать.
‑ Да, мой Лорд. Никаких особых новостей.
‑ И зачем же ты явился, Север?
Вот как раз за этим и явился. Вот за этим разговором.
‑ Я ваш преданный слуга, мой Лорд. Все эти годы я оставался в Хогвартсе, как вы мне и приказали. Я ждал вашего возвращения. Но я немного опоздал, ведь из Хогвартса нельзя аппарировать…
‑ Ты полагаешь, я мог забыть об этом?
А вдруг?
Что‑то шло не так. Он сильно недоволен. Очень сильно. По прежнему опыту я знал, что если его абстрактное недовольство проигнорировать, то он может и позабыть о нем. Все равно я не понимаю, на что он злится.
‑ Но как только я смог вырваться, не вызвав подозрений, я…
‑ Зачем?
Ну нельзя же так! Нет чтобы обрадоваться.
‑ Я ваш слуга! Не гоните меня!
‑ Не уверен, ‑ четко произнес он, и мне стало по‑настоящему страшно. – Иди‑ка сюда, мой неверный друг.
Я медленно пошел к нему, с ужасом наблюдая, как в его пальцах материализуется волшебная палочка.
‑ Ближе, Север, ближе.
Он изобразил что‑то вроде кривой улыбки, и у меня подогнулись колени.
‑ Ну же! Быстрее!
Все. Мне конец. Зачем, зачем я сюда пришел…
«Скажи, что ты не Айс», ‑ неуверенно предложил здравый смысл и тут же как‑то сник.
Шеф нетерпеливо взмахнул волшебной палочкой, и я почувствовал, как меня поволокло по полу прямо на него, а сзади что‑то громко хлопнуло. В ту же секунду колдовство прервалось, я грохнулся на пол в двух ярдах от кресла Повелителя и быстро обернулся посмотреть, что же отвлекло его от моей персоны.
Посреди зала стоял Кес. И улыбался. Самой приветливой улыбкой, которую вообще можно было себе вообразить.
Правда, улыбался он не мне.
‑ Томми! – Кес раскрыл объятья и направился к нам. – Ты вернулся! А мы так тебя ждали! Так ждали!
Мерлин… Если они так общались всегда, то нет ничего удивительного, что Шеф спускал Айсу мелкие нелюбезности. Но… они так не общались. Я уверен. Потому что Лорд явно находился в еще большем шоке, чем я сам.
‑ Мальчик мой! Наконец‑то! Как я рад тебя видеть!
С этими словами он подошел к Шефу и… заключил его в объятия. Было совершенно непонятно, как Шеф на это отреагирует, и я безуспешно попытался определить, чего во мне больше, страха или удивления, но тяжелое отвращение пересилило все.
Как можно до этого дотрагиваться?!
Как?!
Однако самого Кеса внешний вид нашего Шефа вовсе не смущал, а кажется, даже наоборот, радовал, потому что, устав обниматься, он слегка отодвинулся, окинул Лорда восхищенным взглядом и радостно воскликнул:
‑ Хорош! Хорош! Потрясающе, Томми! И как тебе это удалось?
От перспективы прослушать снотворную историю о приключениях любимого Повелителя вторично, меня стало мутить, но, видимо, Кес знал что делал.
‑ Я много работал, ‑ уклончиво но в то же время невероятно самодовольно ответил Шеф. – Я тоже рад встрече с тобой, Кес. Может быть, тебя не затруднит называть меня впредь Темным Лордом?
‑ Я бы с удовольствием, но в два слова очень длинно, я не запомню, ‑ получил он благодушный ответ.
Айс с ума сойдет, что этого не видел. Я уверен.
‑ Можно и в одно, ‑ Шеф начал сердится. – Меня зовут Волдеморт. Так лучше?
‑ Ужасно. В твоем возрасте, Томми, пора бы обзавестись хоть каким‑то вкусом. Если не врожденным, то хотя бы благоприобретенным. От этого имени тестралы шарахаются. Придумал бы ты что‑нибудь попроще.
‑ Не всем же нравится называться в три буквы, как цирковому клоуну!
‑ Не всем, ‑ легко согласился Кес. – И в этом я вижу одну из основных проблем нашего мира. Впрочем, мы увлеклись. Томми, я одолжу Севочку? Буквально на полчаса. Ты не против? А то он опять пытается отлынивать от своих прямых обязанностей. Только заглянет к нам и мигом вернется. Он, бедный, так по тебе соскучился ‑ сил нет. А уж как убивался, когда ты пропал, – не поверишь.
И правильно сделаешь. Не верь.
Поняв, что меня сейчас отсюда заберут, я так обрадовался, что мигом перестал трястись и вообще успокоился. Кажется, даже согрелся.
‑ Я согласен, ‑ ледяным тоном отчеканил Шеф, окинув Кеса очень злым взглядом.
‑ Вот спасибо! – Кес, не поворачиваясь, махнул мне рукой, и я поспешил подойти к нему поближе на тот случай, если Повелитель вдруг передумает. – Ты заходи ко мне, Томми, так, по‑дружески. Я всегда рад тебя видеть.
Кес снова крепко обнял нашего Лорда, и тот… ответил, тоже обвив Кеса своими жуткими руками. Я опять содрогнулся от чудовищного отвращения, которое через секунду сменилось таким удивлением, какого я не испытывал наверное никогда в жизни.
Воспользовавшись тем, что Лорд его обнимал, Кес спокойным, почти профессиональным жестом, погрузил обе руки в карманы его мантии. Не успел я моргнуть, как они уже разомкнули «дружеские» объятия. На лице Кеса читалась легкая досада, быстро сменившаяся все тем же восхищением.
‑ Томми, ты, безусловно, гений. Самый потрясающий волшебник всех времен и народов.
Он издевается?
‑ Ты действительно так думаешь? – тихо спросил Шеф.
‑ Да, ‑ твердо и очень серьезно ответил Кес. – В этом ты можешь мне верить, я знаю, о чем говорю. Пойдем, Севочка.
‑ Что ты хотел найти в его карманах? – потрясенно спросил я, когда мы оказались на Тревесе.
‑ Да ничего конкретного, не бери в голову. Это я скорее по привычке.
Ну и привычки…
Зато я теперь точно знаю, куда делись портключи болгарского министра магии, а то я все никак понять не мог…
И он совершенно не стесняется Айса, из чего можно сделать вывод, что Айс прекрасно об этой странной привычке знает и ничего не имеет против. Ладно привычка, но это же опыт какой должен быть, чтобы вот так человека ощупать за две секунды, а он ‑ ни сном ни духом. Да еще такого человека, как наш Лорд…
‑ Ты для этого с ним обнимался?
‑ Я хотел посмотреть, из чего он сделан.
‑ В смысле?
‑ Во всех смыслах.
‑ И как?
‑ Он замечательный волшебник, Севочка. Ты зря его недооцениваешь.
Я тяжело опустился за стол, понимая, что ничего не добился, кроме того, что Айс оторвет мне голову и вообще‑то будет абсолютно прав.
Надо было уходить. Утро скоро, вот мне и плохо так.
‑ Ты очень напряжен, Севочка, ‑ тихо сказал Кес, положив сзади руки мне на плечи. – По‑моему, тебе следует расслабиться.
Я съел капсулу, как только мы аппарировали на Тревес. У меня почти час, чтобы смотаться отсюда без последствий.
‑ Выпить надо.
‑ Это само собой, ‑ и он поднес стакан с чем‑то очень странным к моим губам. – Ну же.
Сделав большой глоток, я успел подумать, что Кес не может навредить Айсу, и решительно допил до конца.
Тревес медленно поплыл сразу во все стороны, я прикрыл глаза, стараясь не забыть, что ограничен во времени, теплые руки ласково гладили затылок. Кес наклонился, обжигая дыханием висок и… мягко захватил губами мое ухо. Я дернулся в панике, но женский голос прошептал: «Успокойся, Сев, все хорошо…», и стало ясно, что никакого Кеса здесь давно уже нет.
Я не запомнил, сколько их было, две или три, а может быть, и больше. Пахло духами и дурманом, а я лежал на диване и думал, как это не походит ни на что. Ничего подобного я не испытывал ни разу в жизни, хотя считал себя невероятно опытным. Было обидно, что стены и потолок продолжают медленно плыть вокруг, не давая сосредоточиться. Пришлось прикрыть глаза, легкая тошнота окончательно прошла, заложило уши, и когда меня, потянув за мантию, привели в сидячее положение, я с удивлением обнаружил, что тыльной стороной левой руки растираю слезы.
Разглядывая руку, я вспомнил о времени.
‑ Мне… надо… к себе…
‑ Разве тебе плохо с нами? – раздался ласковый смех.
‑ Помогите мне.
Как ни странно, они послушно взяли меня с двух сторон под руки и мягко повлекли к Восточному камину.
‑ Вот так всегда, только пришел ‑ и сразу к себе, ‑ неубедительно изображал обиду звенящий колокольчиком голос. – Все, Сев, нам дальше нельзя.
Я смутно различил, что стою на Линии раздела. Два ярда. Потом захлопнуть дверь, и я спасен. Времени наверняка не осталось. Быстрее!
Я сделал несколько героических шагов, навалился на дверь, она на удивление легко подалась, как будто ее кто‑то открыл мне с той стороны, и так же сама собой захлопнулась за моей спиной.
Успел. А вот до спальни уже не дойти. С тоской предвкушая длительный отдых прямо здесь под лестницей, я почувствовал, как кто‑то подхватил меня, не давая осесть на пол. Я еще успел подумать, что вот именно этого мне и не хватало для полного счастья, и отключился.
~*~*~*~
Сегодня точно не его день. Зато, судя по всему, мой. Никуда я не попал. Ни на кладбище, ни к Лорду, ни к нашим дамам, черт бы побрал Кеса с его предусмотрительностью. Зато всюду попал Фэйт. Ничего. Оклемается. От одного раза еще никто не умирал.
‑ Айс, клянусь, они сами… ‑ пробормотал Фэйт, окинув невидящим взглядом дрожащие тени от свечей, пляшущие по стенам его спальни.
‑ Я знаю. Забудь и спи.
~*~*~*~
Ну, допустим, забыть я не смогу, за кого он меня принимает? Хотя странно все это… Очень странно. Я все‑таки не мальчик, чтобы так реагировать.
‑ Северус, иди домой, я посижу с ним, ‑ расслышал я сквозь сон голос Нарси.
Мерлин, почему же мне так плохо…
~*~*~*~
‑ И чья это память? – спросил Дамблдор, глядя на меня поверх очков.
‑ Не моя...
‑ Я понимаю, Северус. Кто‑то же сделал это для тебя. Кто?
Ага. Три раза.
Но он ждет. Он никогда меня не торопит.
‑ Мне это принесли, чтобы я был в курсе, Альбус. А я принес вам. Чтобы вы тоже были в курсе. Просто эти – самые четкие из всех, которые у меня есть.
О как!
Подняв на него глаза, я увидел откровенное удивление. Здорово! Его трудно удивить.
‑ У тебя их много? Ты мог сопоставлять? Значит, ты уверен, что это подлинные воспоминания?
Представить, что Фэйт станет подделывать для меня воспоминания, совершенно невозможно. Вот у него там рябь на самом интересном месте, так я знаю, что он заснул, пока Лорд о своих страданиях вещал. Моему бестолковому любителю шоколада всегда с трудом давались как ночные бдения, так и даже внешняя заинтересованность чужими несчастьями.
Подделка... Не смешите меня, Альбус. Ему лень лишний раз из кресла выползти, а уж несанкционированное интеллектуальное усилие ‑ увольте.
‑ Абсолютно.
‑ Ох, доиграетесь вы, ребятки...
Буду надеяться, что он не ясновидящий.
Иначе зачем бы он стал держать в школе Трелони?
~*~*~*~
В записке к рыбам как‑то раз
Я объявил: «Вот мой приказ».
И вскоре (через десять лет)
Я получил о них ответ.
Вот что они писали мне:
«Мы были б рады, но мы не…»
Льюис Кэрролл,
«Алиса в Стране Чудес».
Если бы я не был так занят в те дни внезапно открывшимися возможностями, а главное, их последствиями, то я бы, наверное, лучше запомнил, как Шеф заново строил основательно пошатнувшиеся за время его тринадцатилетнего отсутствия отношения со всеми нами.
Хотя особо ничего не изменилось. Кроме того, что мне даже стоять было почему‑то тяжело, и я постоянно норовил опереться на Уола.
‑ Люци, ты ведь трезвый, в чем дело? – шепотом спросил он меня первые пару раз, а потом уже ничего не спрашивал: просто всегда оказывался рядом.
‑ Очень удачно, что Фадж не верит Дамблдору и Поттеру, ‑ Шеф, отбушевав, взирал на нас вполне благосклонно. – Так что убивать пока никого не будем.
‑ Будем так закапывать? – очень серьезно спросил Айс, и Нотт бросил на него быстрый, полный ужаса взгляд.
‑ Тоже вариант, ‑ усмехнулся Шеф.
Ну что же он с собой сотворил! Смотреть невозможно: голос, прости господи, как у кастрата, смех – с того света веселей было бы, а про глаза и говорить нечего. Будто он все тринадцать лет пил, не просыхая, ему беспрерывно били морду и, между делом, заразили сифилисом, причем сразу в третьей степени. И это он вот в таком виде собирается править миром? Всегда?
Я представил витрины Диагон‑аллеи, заставленные вот такими портретами, и мне стало совсем нехорошо. Портретов было много. Большие и маленькие, они сверкали красными глазами и высоким, сверлящим мою и без того больную голову, голосом вещали о своих планах на бесконечное будущее.
‑ Как только достанем пророчество…
‑ Да, мой Лорд, ‑ басил рядом со мной Уолли, видимо отдуваясь за нас обоих.
‑ …покинут Азкабан…
‑ Кто?! – громко спросил я, мигом очнувшись и испуганно оглядываясь по сторонам.
‑ Дементоры, ‑ шепнул мне в ухо Уол.
Слава богу, а то я испугался, что Белл.
‑ Люциус, тебе придется взять на себя Фаджа…
‑ Да, мой Лорд.
‑ И, как только дементоры уйдут из крепости, организуем побег моих самых верных слуг. Когда они присоединятся ко мне…
Нет… Только не это…
Я глянул на Айса. Он не смотрел на меня и был мрачнее тучи. Судя по всему, ему тоже не улыбалась перспектива встречи с моей очаровательной сестрицей. И я мог его понять. У него вон какие… И мне опять стало нехорошо. Чтобы отвлечься, я стоял и думал о том, как сильно все изменилось. Тогда, в прошлой жизни, в конце семидесятых, мы были молоды, активны, да и Шеф был другим. Не таким холодным и не таким далеким. Не таким отстраненным.
‑ …вот так, мои неверные друзья…
Я закрыл глаза.
Видимо, он все‑таки обиделся на нас. Значит, рано или поздно он с нами посчитается.
Я думал несколько дней о целесообразности того шага, который собирался совершить. Я уже и вспомнить не мог, когда мне в последний раз было так страшно. Постоянное ожидание беды, отвратительное и тягучее, а не мгновенный испуг. Именно страх, мешающий спать, есть и дышать, который всегда с тобой, сразу и в спине, и в груди, ни на миг не отпускающий, постоянно сидящий в голове и не позволяющий измученному сознанию отключиться даже на время.
Господи, как же я его ненавижу!
Я никому, кроме Айса, никогда не позволял его видеть. Никому, кроме Айса, я не мог сказать «Мне страшно». Никому, кроме, пожалуй… Вот об этом я и думал несколько дней.
И еще о Драко.
~*~*~*~
Сначала я по привычке считал, что Фэйт с появлением Шефа опять начал очень много пить. Обнаружив, что ни о каком алкоголе речи нет, я здорово испугался. Если он приноровился что‑нибудь нюхать или, не дай бог, колоть, то это совсем беда.
Но если бы он что‑то колол, я бы непременно нашел следы, учитывая то, как я их искал. Если бы нюхал ‑ я бы все равно почувствовал запах. Ничего такого не было. Но он мог вырубиться на несколько часов без всякой видимой причины, и мы с Нарси, честно говоря, были от этого в сильном расстройстве. Он явно что‑то с собой делал. И скрывал это от меня. Он даже прикладывал усилия, чтобы видеться со мной пореже, а при неизбежных встречах начал прятать глаза. Я не настаивал. Как следует рассмотреть его зрачки у меня была возможность каждый раз, когда он терял сознание и заплаканная Нарцисса прибегала ко мне за помощью. Это ни к чему не привело. Он не пил, не употреблял наркотики и ничем не болел. Более того, он сам точно знал, что с ним. Потому что это, во‑первых, его самого нисколько не беспокоило, а во‑вторых, видимо, выполняло свое прямое назначение – Фэйту было откровенно не до Шефа.
~*~*~*~
‑ Люци, ну что я могу сделать?
То есть как? Он что… знает? Всегда знал? И его это устраивает?
‑ Это очень опасно, ‑ сказал я ровным голосом. – Это же очень опасно, Кес.
‑ Я понимаю. Но изменить ничего нельзя.
Как это нельзя?..
‑ Можно, ‑ я уставился на него довольно враждебно.
Значит, он все знал. Всегда знал и ничего не делал. Первый раз в жизни Кес стал мне неприятен. Даже противен.
‑ Ты знал об этом?
‑ По‑другому быть не могло.
‑ Тебя не затруднит просто ответить: да или нет?
‑ Мне никто никогда не говорил об этом, Люци, если ты это имеешь в виду. Но по‑другому быть не могло. Севочка, к сожалению, иначе существовать не может, он классический проводник.
‑ То есть?
‑ Ну… у него такой склад личности.
‑ Я не понимаю.
‑ Вот мы с тобой, Люци, просто стяжатели. Накопители. Всего. Информации, знаний, денег… А Севочка, он проводник. Он не может не передавать то, что у него есть, и через это свою личность. Понимаешь?
Я не мог ответить. Это следовало хорошенько обдумать. Если скажу «да», то надо прощаться и уходить, а если скажу «нет» ‑ он, возможно, еще что‑нибудь расскажет. Такое же странное.
‑ Нет.
‑ Неправда, ‑ усмехнулся он.
‑ Я никогда не думал о таких вещах.
‑ В отличие от нас с тобой Севочка ничего не делает для себя. Он ничего не может оставить себе ни в материальном плане, ни в духовном. Он может только отдать то, что у него есть.
Он хочет сказать, что Айс дурак и у него в голове ничего не держится, как и в карманах? Но это же неправда!
‑ Я вовсе не имел в виду, что он глупый, Люци, Мерлин с тобой, ‑ усмехнулся Кес, совершенно правильно истолковав мой ошарашенный вид. ‑ Он просто не может не делиться, понимаешь? Ему необходимо отдавать больше, чем он получает. Не то что нам с тобой.
И он подмигнул мне.
Вот тут я кое‑что понял.
‑ То есть, мы без них прожить можем, а они без нас ‑ нет. Так?
‑ Утешительная теория, ‑ засмеялся Кес. – Но все как раз наоборот. Их счастье в том, Люци, что чем больше они отдают, тем больше у них остается.
‑ Так не бывает.
‑ Бывает. Только так и бывает на самом деле.
Я‑то, может быть, тебя и понимаю. Где‑то глубоко в душе. А ты пойди Айсу расскажи, что если из трех яблок два отдать, то их останется пять. И посмотришь, какой он скандал устроит.
‑ А Лорд?
‑ Томми? Абсолютный проводник. Который по глупости всю жизнь ведет себя как накопитель и из‑за этого столько лет не может понять, что же в этом мире не так и почему ему в нем так неуютно. В результате пытается переделывать мир под себя, а это занятие пустое. Систему мироздания изменить нельзя. А Севочка, к счастью, ни о чем таком не задумывается ‑ точнее, ему есть о чем задумываться и без этого. Он просто проводит. Все подряд. Все, что видит, слышит, знает и чувствует. И как предлагаешь мне помешать ему в этом?
‑ Кес, ты ведь тоже проводник.
Он опять засмеялся.
‑ Если я готов иногда поболтать с тобой о всяких пустяках, Люци, то это еще ничего не значит. Могу тебя утешить, ты такой один. А Севочка проводит все и всем, кто готов воспринимать. Впрочем, тем кто не готов ‑ тоже. Он по‑другому существовать в этой системе не может. Я сильно подозреваю, что Альба знает обо мне все. Даже какие вензеля у меня на носовых платках.
‑ Всегда разные, ‑ автоматически ответил я.
‑ Вот видишь, даже ты об этом знаешь.
‑ Случайно, ‑ смутился я. – Просто как‑то зашел разговор… Кес, это случайность.
‑ Разумеется. А теперь представь, как следят за такими случайностями те, кому это действительно интересно.
Если бы я был Кесом, я бы устроил Айсу хорошую головомойку… У Айса ну очень странный способ…
«Все, что Драко слышит от тебя, он разносит по школе! Это очень опасно, Фэйт!»
Так вот оно в чем дело... Со стороны‑то все выглядит совсем не так. Мне никогда не хотелось наказать Драко за то, что он болтает. Казалось, он прекрасно понимает, что можно говорить, а что не стоит. Я сейчас пытаюсь доказать Кесу, как все это опасно, точно так же как Айс пытался три года назад доказать мне то же самое. Я всегда оставлял за Драко право говорить с моих слов что угодно и гордиться мною в той форме, в которой ему больше нравится. А Кес попросту оставляет такое право за Айсом.
Но ведь Айс не Драко! Он не ребенок, чтобы так себя вести!
‑ Ты считаешь, что он рассказывает про тебя Дамблдору? Все рассказывает? Он спятил?!
‑ Для него это естественно, Люци. Как для тебя ‑ дышать.
‑ Естественно?! Действительно, что может быть естественнее незамутненного стукачества!
‑ Не говори так.
‑ Ты готов простить ему что угодно!
‑ Перестань.
‑ Да он просто стукач! Но ты так его любишь, что подвел под его дикое поведение чуть ли не научную базу и готов оправдывать любую его подлость!
‑ Люци, закрой рот.
Я закрыл.
‑ У тебя есть предложения? – тихо спросил он через какое‑то время, и мне стало не по себе от его взгляда. Острого, цепкого и ледяного. Я чуть подался назад вместе со стулом и почувствовал ненавистный холодок между лопаток. И так пугавший меня укол слева в спине ‑ тоже.
Я все делаю не так. Кес такой спокойный, улыбается, я тут откровенничаю, и совершенно неизвестно, что потом будет Айсу.
‑ Хорошо, ‑ я попытался вернуться к вещам более реальным. ‑ Что делать, если Лорд узнает правду?
‑ Которую?
‑ Ты издеваешься?
‑ Отнюдь. Севочкины поступки не допускают однозначного толкования его мотивов. Я, например, ничего о них не знаю. А ты?
Я все понял. Он мне не верит. Он попросту не уверен, что я не сдам Айса в какую‑нибудь тяжелую минуту. И он прав, потому что я и сам в этом не уверен. Я даже, скорее уверен в обратном. Смотря насколько тяжела будет та минута, сохрани меня Моргана. А потому пусть уж я тоже не смогу с абсолютной уверенностью сказать, чьи кольца защищает Айс. Я могу предполагать, рассуждать, надеяться и, в целом, даже знать, но где‑то в глубине души все равно будет жить неуверенность, и если, не дай бог, Шеф когда‑нибудь захочет ее найти, то он ее там непременно обнаружит. Я не могу быть уверен. Потому что Айс сам не знает. Вот что здесь главное. Примерно это и пытался, судя по всему, довести до моего сознания Кес. Если так, это ему, безусловно, удалось. Я его понял. Мы ничего не можем изменить, как бы мы ни беспокоились за Айса. Мы можем только помогать и надеяться, что судьба хранит его. Проводники, конечно, могут прожить и без нас. Это мы без них не можем. Потому что… ну зачем нам такая жизнь?..
‑ Темный Лорд хочет, чтобы ему служили. У Сева это плохо получается.
‑ Томми знает, что Севочка служить не может, Люци. Ты напрасно беспокоишься. В этом вопросе Томми знает даже больше, чем есть на сам<