Когда я родился, всю ночь бушевала сильная буря, вырывающая деревья с корнями из земли и уничтожавшая посевы крестьян. Пожалуй, такого страшного стихийного бедствия не случалось в наших краях уже несколько поколений. Особенно впечатлительные и набожные говорили, что все это дело рук злых сил или богов, которые вновь что-то не поделили между собой. Одно можно сказать точно, все без исключений считали, что рождение ребенка в подобный день не сулит ничего доброго, особенно в темные времена империи Невендаара, когда все чаще рождались мутанты или мертвецы.
Думаю, читатель простит мое отступление, где я поведаю о темных временах империи, чтобы внести некую ясность в происходящее. Когда скончался последний император Бернар, империя погрузилась в траур, который должен был продлиться один год, но этому не суждено было произойти. Император прожил славных сто пятьдесят лет, оставив после себя двенадцать прямых наследников, которые в свою очередь уже давно ждали кончины отца. В траурный год власть переходит в руки патриарха и коллегии кардиналов, когда как аристократия подготавливала нового императора к коронации. Обычно император перед своей кончиной заблаговременно объявлял, кому суждено занять его место, и мало кто осмеливался выступать открыто против наследника, ибо сам Архангел Мизраэль защищал волю почившего правителя.
Только вот император Бернар был беспечным правителем, позволявший советникам всячески манипулировать собой, а то и вовсе руководить делами империи без его участия. Одно лишь было неотъемлемое достоинство Бернара, он любил своих детей, возможно, это и привело к еще более плачевному состоянию в стране, так как когда от него требовали имя наследника империи, не мог он решить, кто более достоин этой чести и в то же время ноши. Тем временем Невендаар все больше погружался в хаос. Герцогства начинали грызться между собой за богатства и власть, процветала коррупция и безнаказанность, по имперским дорогам начали рыскать разбойники. Внешние границы были по-прежнему под защитой, но страна начала гнить изнутри.
Ходят легенды, что император Бернар, лишь перед самой смертью смог выбрать одного из своих детей, но последняя воля навсегда осталась скрытой под завесой тайны, ибо сообщил он это серафиму, одной из существ посланной Всевышнем, чтобы исцелять тела и души героев. Прекрасная девушка, что скрывала свои крылья под белой рясой, поддерживала жизнь в умирающем императоре, но как бы не была она сильна в исцелениях, недуг Бернара был неподвластен ее чарам. Когда император сделал последний вздох и сердце доброго, но недальновидного правителя остановилось, серафим взмыл в небо и исчез, оставив после себя самую главную загадку, последние слова императора. Агенты инквизиции и по сей день ищут ее, предполагая, что она приложила руку к смерти императора.
Патриарх Дастин Ферре, понимая, что страна на грани кровопролитной войны за трон, пытаясь избежать этого, подчиняет себе имперскую армию, назначая верховного инквизитора Джонатана, временно исполняющего должность командующего армией, отстраняя от этой должности герцога Рэндалла, старшего сына императора, который намеревался войти в столицу во главе имперского войска и взять трон отца силой. После этих событий Неведнаар окончательно погружается во тьму смутных времен. Любые попытки выступить открыто против церкви, пресекались жестокой силой, аристократы становятся заложниками в собственных замках, а простые люди жили в страхе, боясь, что завистливый сосед в любой момент донесет на него инквизиции.
В стране рухнула внутренняя торговля, налоги становились все более несправедливыми, а простые крестьяне еле сводили концы с концами, чтобы не умирать с голоду. Церковь призывала народ смириться с тяготами, заверяя, что вскоре жизнь вернется на круги свои, как только будет выбран новый император. Ситуацию усугубили участившиеся набеги орков и гоблинов с севера, где обитали кочевые племена зеленокожих, а так же пираты с восточного побережья Торгового моря.
В результате империю начали наводнять таинственные личности. В крупных городах появились безумцы, которые проливали кровь шлюх, стражников и слуг церкви, желая удовлетворить прихоти демонов или привлечь внимание богини смерти. Маленькие деревушки в отдаление от крупных трактов становились заброшенными, где жители бесследно исчезали не оставив после себя никаких следов. Многие отчаялись настолько, что брали в руки топоры и уходили в леса разбойничать, только чтобы прокормить умирающих детей. Власть империи слабела на глазах и все больше набирала силу тьма, постепенно накрывшая все уголки Невендаара. Ведьмы, демонопоклоники, некроманты и прочие подняли головы из своих нор, желая вцепиться своими когтистыми пальцами в ослабевшую плоть страны. Именно в такое время появляюсь на свет я.
Насколько я помню, мой родной дом был маленькой покосившейся избушкой, которую отец обещал привести в порядок каждый год, но так этого и не сделал. Рядом с домом была такая же бедная кузница, в которой отец трудился с утра до ночи, делая подковы и разные инструменты для местных. Увы, ремесло отца с трудом прокармливало нашу семью, так как мастер из него был никудышный, но другого кузница в деревне не было. Моя мать была слабой и больной женщиной, а мои роды и вовсе практически приковали ее к постели, но в годы своей юности она могла затмить красотой любую придворную даму. В семье я был единственным ребенком.
Деревня, в которой мне предстояло провести первые года своей жизни, именовалась Заречьем, представляла собой маленькое селение на берегу мелководной речушки, где жарким летом любили резвиться дети. В основном жители промышляли земледелием и охотой в лесу. Жили все более чем скромно, не желая покидать родимый край, где слухи о страшной войне с жуткими чудищами, оставались только байками в единственном трактире, для путников, которые старались не задерживаться в нашем захолустье. Долгое время самое страшное, что случалось в наших краях это драка за козу и ежегодные поборы барона, правящего в наших краях, но тьма накрывшая империю постепенно проникала и в нашу спокойную жизнь. Посевы гибли от неизвестных болезней, а в лесах заводились чудища, которых ранее никогда не было в этих краях.
Про свое детство, пожалуй, расскажу только самое малое, так как считаю его достаточно обычным и мало чем интересным для читателя. Большую часть времени я проводил с матерью, которая очень ответственно подошла к моему воспитанию. Она обучала меня истории, большую часть которой рассказывала через легенды и сказания. Наверное, вы удивитесь, но в империи очень мало людей умеют писать и читать, но моя мама в совершенстве владела этим искусством, чему непременно обучила и меня. Когда она доставала из-под кровати свои книги с пожелтевшими листами и начинала читать, я смотрел на нее как на волшебницу. К сожалению, только когда я стал более взрослым, я понял, насколько инородной казалась моя мать в деревне. Приземленные крестьяне возносили по утрам молитвы Всевышнему и приступали к работе до самого заката, когда как моя мать проводила весь день дома читая книги и обучая меня грамоте.
Так же я помогал отцу на кузнице. Работа эта была однообразной и скучной, и по большей части от меня было больше вреда, чем пользы, так как мать неоднократно рассказывала мне об искусных алхимиках в академиях волшебников империи, я тут же принялся экспериментировать. Не перечислить, сколько металла я испортил в кузни отца, пытаясь создать что-то особенное, а когда я решил вскипятить несколько кошек, чтобы получить из них вытяжку, это обернулось мне страшной поркой от отца, после этого желание стать алхимиком на долгое время пропало из моей головы.
Как заметил внимательный читатель, все свое детство я проводил больше в одиночестве, и это не потому, что в деревне больше не было детей, а скорее их общество мне было не интересным. По началу, я еще пытался найти себе друзей, но последующие события навсегда изменили мою жизнь.
ХХХ
На улице была жаркая летняя погода, полуденное солнце безжалостно испепеляло все до чего могло дотянутся. Виктор Калидий лежал в кустах стараясь быть максимально незаметным, прикрывая свое лицо листьями, капельки пота стекали со лба юноши, не то от жары, не то от волнения, время от времени попадая в глаза. Еще утром отец отправил молодого парня на рынок за продуктами, но юноша совершенно забыл про свое поручение, лишь встретив ее. Девушку, которая давно запала в сердце Виктору звали Лизой, она была простой крестьянской с ярко рыжими волосами и веснушками на курносом носике, ее красота только-только начала расцветать. Увидев ее с подругами, Виктор решил пройтись за ней, придумывая в голове различные причины и поводы начать разговор с ней и что он ей скажет первым делом, Виктор даже не заметил, как они оказались на берегу речки, где девушки решили искупаться. Ему ничего не пришло в голову как нырнуть под ближайший куст и затаится пока его не увидели.
Парню было всего пятнадцать лет, и увидев впервые обнаженных девушек в реке, заставило его сердце биться с огромной скоростью. Виктором овладело новое чувство, то незнакомое ему ранее сексуальное влечение к противоположному полу, что рано или поздно становится известно любому юноше. Его рот наполнился слюной, и он сделал глоток, удивляясь что за звериное желание пробудилось в его душе.
Он уже не помнил ни про поручение отца, ни про больную мать, что не вставала с кровати последние годы, сейчас время для Калидия замерло и он полностью влюбился в рыжую девушку, что игриво плескалась с подругами. Последние годы мать Виктора чахла на глазах, ей было трудно ходить, а зрение ее упала настолько, что она не могла читать, поэтому Виктору приходилось практически все свое время проводить с ней читая ей в слух. Она была еще юна, но неведомая болезнь словно проклятье истощало ее тело. Все это причиняло огромную боль отцу Виктора и самому мальчику, но им никто не мог помочь. Но сейчас он забыл о всех проблемах, что ждали его дома и просто смотрел на юных дев в маленькой речушки, желая оказаться с ними.
Не отрывая глаз от маленькой белоснежной груди, Виктор заметил краем глаза что-то странное. К месту где лежали вещи девушек приближалось что-то маленькое и юркое. С огромной нехотью, он оторвал глаза от Лизы и посмотрел на зверька, сперва ему показалось, что это был какой-то грызун напоминавший белку или выдру, но она было одета в причудливую курточку с множеством заплаток. Протерев глаза от пота, юноша убедился, что ему не показалось, это и впрямь был не грызун, а самый настоящий боггарт.
В книгах матери Виктор Калидий неоднократно встречал бестиарии различных существ этого мира. Боггарты были мелкими домовыми и дальними родственниками гоблинов, а отличало их от своих дальних сородичей более мелкий рост и природный дар к магии. Жили они в близи от людей и обычно не причиняли неудобств своим соседям, за исключением мелких проказ. Истребить домовых было крайне сложно так как природа их магии скрывала от прямого взгляда человека и вели они преимущественно ночной образ жизни, поэтому для подобных целей чаще всего приглашались юные волшебники из имперской академии, способные чарами и оберегами прогнать этих существ.
Не поверив своей удачи Виктор вновь сглотнул слюни, чуть не поперхнувшись. Наверное, сегодня был его счастливый день, увидев девушек в реке и волшебное существо в один день и трудно было решить, что больше его сейчас заинтересовало. Тем временем боггарт уже подкрался к вещам и Калидий был готов поклясться, что увидел на его зверином лице похотливую ухмылку, когда тот принялся нюхать вещи. Сердце юноши наполнилось отвращением, когда он все это увидел, но стоило домовому начать запихивать вещи в свою маленькую сумку, Виктор даже не заметил, как покинул свое укрытие.
Не было сомнений, перед парнем был похотливый извращенец вор, намеревавшийся оставить девушек без вещей и действовать нужно было быстро. Приближаясь к берегу Виктор уже представлял, как Лиза бросится ему на шею в благодарности прижимаясь своим влажным тело. Схватив лежавшую рядом палку, Калидий, словно рыцарь, кинулся на чудовище из бестиария матери, желая защитить даму своего сердца. Со всего отмаха он опустил с криком палку на голову боггарта, но тот проворно отскочил в сторону издав фыркающий звук и принялся убегать. Понимая, что момент неожиданности утрачен, Виктор постарался хотя бы вернуть похищенное и схватил свободной рукой маленькую сумочку домового и резко потянул на себя. Ремень не выдержал натяжения и лопнул, издав громкий хлопок, теряя равновесия Виктор отлетел в противоположную сторону прямиком в воду.
Поднявшись, парень постарался увидеть куда делся боггарт, но тот растворился в воздухе словно его тут и не было, лишь фыркающий смех сливался с шумом воды постепенно исчезая вдали. Виктор с торжественным видом решил вернуть похищенное своей принцессе и обернулся. Пронзительный визг настолько испугал его, что снова чуть не рухнул в воду.
- Извращенец! Урод! – маленький женский кулачек устремился прямиком в лицо Виктору и возможности уйти от этого удара у него не было.
Когда вода снова сомкнулась над ним, а Лиза с подругой схватив свои вещи, уже исчезли за деревьями, Виктор понял, что произошло. До него дошло, что наверняка домового видел только он, и в глазах девушек он был точно извращенцем, выбежавшим из кустов, схватившим вещи девушек и по неосторожности упав в воду. Об одном он сейчас сожалел, какой сильный удар у его возлюбленной, и похоже вскоре вся деревня узнает о его увлечение подглядывать за девушками. Удар в голову и холодная вода напомнили ему о поручение отца, и Виктор поспешил обратно в деревню, вспомнив про больную мать, которой наверняка нужна его помощь.
ХХХ
Нос ужасно болел и Виктор Калидий постоянно его трогал, пытаясь понять не сломан ли он. Купив молока, яиц и хлеба он спешил домой к родителям, готовясь выслушивать крики отца по поводу его безответственности. Уже не первый год отец упрекал Виктора в том, что он не приносит пользы для семьи, его ровесники работают в полях, ходят на охоту, и даже просто пасут скот, но за какое дело бы не взялся парень все шло наперекосяк, лишь забота за матерью действительно заставляла парня подходить к делу на полном серьезе.
Мысли Калидия нарушил голос незнакомца, окликнувший его, когда тот практически был уже в ста метрах от калитки доима.
- Парень прошу минутку твоего внимания, - подняв глаза Виктор увидел мужчину в черной одежде. В глаза сразу бросался длинный кожаный плащ и широкополая шляпа. – Будь так любезен остановись!
- Что я могу сделать для вас? – поинтересовался Виктор продолжая изучать незнакомца. На лице чужака виднелись шрамы старых битв, но внимание его привлекла нездоровая бледность. – Как вы себя чувствуете?
- Подойди ко мне парень, - слабеющим голосом выдавил мужчина, опускаясь на землю. – Я ранен. Разбойники. Помоги мне перевязаться.
Виктор опешил от подобной просьбы, но тут же подбежал к незнакомцу и помог ему опустится. Человек в плаще достал сумку и принялся доставать разные предметы из нее ища что-то конкретное. Сняв плащ, Калидий увидел страшную рану на груди незнакомца, огромный ожог, совсем свежий, броня под плащом полностью сплавилась и Виктору пришлось приложить усилия, чтобы отодрать ее с запекшейся кожей. Незнакомец протянул несколько склянок с неизвестным содержимым и приказал юноши вылить их на рану.
- Лей не бойся, это зелье, что поможет мне притупить боль и усилит регенерацию, считай их волшебными.
Виктор знал про алхимию от матери и вполне понимал, что в этих зельях магии меньше чем науки, но промолчал, не желая демонстрировать свою осведомленность. Чуждую простым деревенщинам. Вылив на рану зелье чужак истошно застонал, явно сдерживая нестерпимую боль.
- Какой разбойник мог насести такую страшную рану? – не знаю зачем спросил это Виктор.
- Факел и горючая смесь, - с трудном проговорил чужак, после чего выпил очередной эликсир и протянул Виктору тряпки, что должны послужить бинтами. – Помоги мне перевязаться и встать.
- Ваша рана еще шипит, вам нельзя сейчас двигаться! Я живу совсем рядом, давайте я приведу отца, - предложил Виктор, понимая, что любой другой человек уже умер от подобных ран.
- Боюсь мои враги рядом, и я навлеку беду на твой дом мальчик, поэтому просто помоги мне, и я отблагодарю тебя от имени священной инквизиции.
Последние слова до ужаса напугали Калидия. ИНКВИЗИЦИЯ. Обычно о ней говорили шёпотом, чтобы не накликать беду. Эта организация появлялась там, где враг угрожал империи совершенно на ином уровне, не подвластном пониманию простому мальчику из семьи сельского кузнеца. Виктор увидел, на поясе инквизитора меч с искусной гардой в виде ангельских крыльев, арбалетные болты и три кинжала, явно для метания. На сумке выгравены две буквы «П. А.» явно что-то значащие.
Виктор с трудом сдерживал рвотные позывы, когда обмотал влажную рану на груди инквизитора. Тряпка тут же пропитывалась кровью, но мальчик обматывал слой за слоем пока кровь не остановилась. Кожаную броню с расплавленным нагрудником инквизитор отбросил в сторону, надев только лёгкую рубашку и свой плащ скрывая следы ранения.
- Где ближайшая конюшня? – опираясь о плече Калидия спросил мужчина, с трудом удерживая свое тело в вертикальном положение.
- На север, примерно в минутах десяти ходьбы, - с неуверенностью произнес Виктор. – Я могу проводить вас, только забегу домой.
- Не стоит парень, ты уже и так сделал многое на благо империи, - потрепав волосы Виктора произнес инквизитор. – Беги домой и постарайся не рассказывать никому, что видел меня.
Незнакомец достал из-под плаща один из метательных ножей и вложил ее в руку юноше. Это был нож такой красоты, что сложно было представить, чтобы он использовался для убийства. Рукоятка была выполнена в форме головы ворона, а лезвие было блестящим как зеркало.
- Охраняй свою семью от зла и да хранит тебя архангел Мизраэль парень, - с этими словами инквизитор направился на север.
Еще минуту Виктор провожал его взглядом, не зная, что сегодня его жизнь кардинально изменится. Он думал, что такие дни как сегодня случаются лишь раз в жизни и с нетерпением поспешил домой, чтобы рассказать все матери и отцу.
ХХХ
Подойдя к дому Виктор был настолько возбужден произошедшими событиями, что даже не обратил внимание на то, что калитка и входная дверь были открыта на распашку. Войдя в дом парня обуяло смятение. Их маленькое жилище было перевернуто с ног до головы, а койка матери была пуста. Виктор опешил и замер на месте, взирая по сторонам, не понимая, что здесь произошло.
Их покосившаяся избушка была разделена на три комнаты спальня родителей, Виктора и общая, где стояла печка и они обычно принимали пищу, но то что увидел Виктор ужаснуло его. Стена, что разделяла спальни была проломлена, мебель опрокинута, словно тут произошла жестокая схватка двух гигантов. Повсюду были разбросаны книги и пергаменты матери, их явно достали из сундука словно искали что-то ценное. Немного прейдя в себя Виктор схватил обеими руками нож инквизитора и пошел медленно вперед, ожидая встретить ублюдка, что разрушил их дом. Он молился, чтобы мать и отец были живы.
Осторожными шагами он подошел к двери, ведущей на задний двор и медленно ее распахнул. Увиденное словно удар ножа поразило Виктора. Его руки задрожали и выронили нож, а дыхание сбилось от чего он начал задыхаться, пытаясь схватить ртом хоть немного воздуха.
На земле лежала женщина, облокотившись спиной к дереву. Если бы не огромная лужа крови и торчащие из груди арбалетные болты, можно было подумать, что она просто присела отдохнуть в тени ветвей. Воздух переполнял запах крови и горелой плоти.
В глазах Виктора потемнело, и он опустился на колени, не в силах приблизиться к телу матери. Ужас окутал его разум, он отказывался верить в увиденное. Он убеждал себя, что все это просто очередной кошмар, да-да просто сон, ведь только во сне он мог увидеть купающейся Лизу, боггарта и инквизитора, и сейчас отец разбудит его и отправит с поручениями на рынок. Но он не просыпался, вонь крови все так же глубоко проникало в нутро Виктора вызывая рвотные позывы.
Буквально на четвереньках он подполз к матери и притронулся к ее холодному лицу. Голова снова закружилась. В одно мгновение весь мир рухнул для него. Человек, которого он знал всю жизнь и любил больше жизни умер, убит. Разные мысли начали мелькать в голове Калидия. Это были сцены из прошлого, чувства, эмоции, все что способен пережить человек за всю жизнь пронеслось в его лове за секунду. Лишь одна мысль как якорем зацепилась за его сознание, причинив ему огромную боль. Если бы Виктор не пошел за девушками и не терял время понапрасну, то возможно он смог бы ее спасти. Был с ней, когда ей это было необходимо больше всего. Если бы он не встретил инквизитор, то наверняка бы успел…
ИНКВИЗИТОР! Очередное озарение пронзило подкорку его мозга. Арбалетные болты в груди матери, запах горелой кожи, в это трудно было поверить, но Виктор своими руками помог не умереть убийце своей матери!
Его глаза нашли прощальный подарок инквизитора и вот он уже сжимал его крепко в руке. Сжимал искусный нож, что был подарен ему дабы защитить своих близких. Лицо Виктора исказилось в ужасной гримасе боли и безумия. Он сжимал его не замечая, как лезвие все глубже впивается в ладонь и кровь тонкой струйкой стекает на землю.
ХХХ
Он бежал так быстро, как только мог, не замечая никого вокруг себя. Люди в ужасе шарахались в сторону завидев Виктора с окровавленным ножом в руках. Дневные работы подошли к концу, и крестьяне возвращались с полей, когда парень, с ног до головы испачканный кровью, появился на главной улице деревни. Для жителей Заречья подобное зрелище было редкостью, пускай и страшные времена наступили для Империи, но маленькая деревня еще не успела привыкнуть к убийствам и жестокости, что наполняли этот мир. Женщины и дети, увидев Виктора в ужасе отскакивали в сторону, мужчины же пристально всматривались в след сыну кузница, с недоумением. Лишь немногие старики, разглядев ужас и отчаянье в глазах Калидия поняли, что произошло что-то ужасное и нужно готовится к худшему.
Виктор не обращал внимания на прохожих, а тех, кто пытался его остановить, он в ярости отталкивал от себя, не желая терять не единой секунды. Убийца матери еще мог быть в деревне, он был ранен и передвигался медленно, а если Всевышний дарует свою милость, в конюшне не будет лошадей и тогда инквизитору не уйти. Мозг мальчика начал работать с такой скоростью, что мысли не успевали сформироваться в голове, как Виктор уже продумывал последующий шаг своей мести. Он мог заручится помощью старших, но драгоценное время, что потребуется на объяснение случившегося, и так кончалось. Так же он понимал, что даже раненный инквизитор возможно сильнейший человек в деревне и в бою будет стоить десятерых самых крепких мужчин, но все это не имеет смысла, лишь стоит им узнать его личность. Почти все жители Заречья и даже Империи были глубоко верующими людьми, а поднять оружие на слугу церкви способны только еретики, которых естественно в деревне не было. Виктор понимал, что сейчас только отец способен отомстить за мать, но жив ли он, или его постигла та же участь. Подобные мысли снова кольнули его сердце болью, причиняя страдания.
Конюшня была открыта, и мальчик сразу увидел хозяина, протирающего лошадей. Это был толстый мужчина, заработавший себе состояние на службе у барона, после возвращения в родные края он приобрел себе хороший дом, по местным меркам, и занялся разведением лошадей. Виктор хорошо его знал, так как отец часто подковывал лошадей толстяка Фунта, тот любил рассказывать истории о своей службе и как он самолично пронзил копьем одного человека, в междоусобных боях аристократов. На деле же он выглядел безобидным и не способным даже взобраться на коня.
Калидий словно свирепый гоблин запрыгнул на Фунта повалив его на солому, что была повсюду.
- Куда направился чужак? – закричал мальчик, крепко схватив хозяина конюшни за воротник. От неожиданности тот испустил пронзительный визг и закрыл лицо руками испугавшись, что сейчас ему вцепятся в лицо. – Куда направился чужак в плаще и шляпе, говори!?
- Пр-р-р-р-ошу, б-б-б-б-ерите, что хотите, но не у-у-у-у-бивайте, - заикаясь и дрожа начал молить толстяк, не открывая глаза.
- Бесполезный кусок мяса, - злобно прорычал Виктор, прижимая холодное лезвие к толстой шеи хозяина конюшни. – Если ты не придешь в себя и не начнешь говорить, я вспорю тебе глотку!
Парень естественно не собирался убивать безобидного толстяка, но эти слова сами сорвались с его губ, он словно был сейчас сторонним наблюдателем, позволяя другому Виктору Калидию действовать.
Завизжав как свинья Фунт тут же все рассказал, даже не пытаясь что-то скрывать. Он и не собирался, просто окровавленный парень настолько напугал его, что тот забыл даже свое имя. Виктор узнал, что незнакомец покинул деревню на самом быстром коне, что был у Фунта, естественно это была обычная кляча, готовая вот-вот испустить дух, но толстяк не переставал приписывать своим лошадям волшебные свойства и качества. Тот опережал парня примерно минут на двадцать и, судя по всему, инквизитор понимал, что рано или поздно его будут искать, поэтому не торговался и заплатил сколько потребовал хозяин, который в свою очередь пожалел, что не попросил больше. Направился инквизитор на север в сторону ближайшего крупного города Громграда в полудне дороги, откуда тот мог отправится на все четыре стороны света.
Проклиная болтливость Фунта, Виктор вскочил на ближайшего скакуна и вдарил по его бокам. Он услышал возмущённый крик толстяка, который вернул себе немного уверенности, когда тот уже был в доброй сотне метрах позади. На секунду парню показалось, что за ним отправили погоню, но как бы пристально он всматривался за спину, никого не было.
Когда деревня давно уже скрылась за горизонтом, а лучи практически перестали пробиваться через густой лес, Виктор заметил одинокого всадника в тенях закатного солнца. Его руки еще крепче сжали поводья, и он ударил по лошади подгоняя ее. Виктор молил всех богов и ангелов, что сейчас приходили ему на ум, чтобы скотина между его ног протянула еще немного. Вот он уже мог разглядеть очертания широкополой шляпы и плаща, удивленный взгляд инквизитора, когда тот обернулся. Он навсегда запомнит его бледное лицо, исполосованное шрамами, блеск холодных глаз. На секунду их взгляды встретились, и лишь тогда инквизитор узнал своего преследователя, смятение на его лице пропало, и он улыбнулся, показав свои желтые от табака зубы.
Виктору было плевать умрет ли он сейчас или нет, его одна единственная мысль была, проткнуть уродливое лицо инквизитора его же ножом. Он взял поводья в одну руку, а в другую нож и пристал на стремя, желая прыгнуть на свою цель, как только дистанция это позволит. В эту самую минуту инквизитор что-то произнес, продолжая широко улыбаться, увы Виктор этого не услышал, так как в его голове стоял шум дико стучащего сердца, после чего инквизитор достал арбалет и нажал спусковой механизм.
Время словно замедлилось, когда стрела вонзилась в грудь лошади и та кубарем повалилась на полном ходу. Парень пролетел около десяти метров, прежде чем со всей скорости встретил лицом землю. Лежа в сырой земле посреди леса, Виктор испытывал сильнейшую боль в позвоночнике, а легкие отказывались делать вдох. Он было хотел закричать, но лишь широко открывал рот, не в силах издать не единого звука. Только хрип умирающей лошади нарушал тишину вечернего леса.