МОСКВА 2017
ДРУГУ
К тебе я приеду
Сквозь цепь неурядиц
Мы пить будем в среду
Читать обэриутов в пятницу
В субботу прикус
Будем выправлять мацой
В воскресенье по русским церквям будем искать своё потерянное лицо
***
КОЛЛАЖ *
Он, сам себя сравнивший с конским глазом, так хорошо писал – «овсы»…,
не след же вешать нам носы.
Привет, страна, хмельная пиявка,
к тебе собрался я на явку.
Хотел я сделать ноги, Русь,
но Лермонтов сказал: «Не трусь».
Ходит к Славику дружок… Коля.
Я ослеп от синих ламп
Боли.
Нравится мне имя «Оля».
И от ваших чёрных лап,
Боги.
Ты всё келейнее и строже
(и я тоже),
непостижимее на взгляд.
О, кто же, милостивый Боже,
В твоей печали виноват?
Слава подрос. Дядя Юра больше не нарядится Дедом Морозом и не придёт, борода и усы из ваты.
Теннисные столы так идут нашему двору.
Опять глухие казематы
Тебе приснятся ввечеру.
Там в холодных казематах,
В тех домах казённых,
Как шары, катались в лапах
головы казнённых.
Б.П. так хорошо писал – «овсы»…
Есенин что-то там про течку…
Но в разговор вмешался сын:
«Просила мама завинтить протечку».
И не поверишь яви зрячей,
Когда торжественно в ночи
Тебе – за боль, за подвиг плача -
Вручатся вечности ключи.
_________________________
* Жирным шрифтом приводятся строки Валентина Соколова, жирным курсивом – Николая Клюева.
***
Прошло уже пятнадцать лет,
пятнадцать раз
мы эту дату проходили,
и сына в школу мы водили
пять лет. Прошло пятнадцать лет.
На перекрёстке постовой
пятнадцать лет свой жезл подъемлет,
и наш ребёнок тихо дремлет
счастливых самых десять лет.
Он передал тебе привет,
когда хотела ты развода,
и изменили русло воды
реки забвенья фиолетовой,
не раз и мне он слал приветы,
ведь нам ненужно этих бед:
со мной без Леты жизни нет,
а разменяться денег нету.
На перекрёстке постовой
нам указал жезлом железным
наш дом и жить велел простой
в нём жизнью, бесполезно
вступать в полемику. Наш дом
бывает белым, красным, жёлтым,
ты устаёшь, засунуть в жопу
стихи мне хочешь: не о том.
В расчётах точный управдом
долги считает считает по квартплате:
я не умею заполнять квитанции,
в строке «расход» пишу «помилуй», -
похлопочи там по инстанциям,
терзают мысли о расплате,
тебе он не откажет, милой.
На перекрёстке постовой.
Всё больше жест его простой
в нас обостряет чувство меры.
Дай Бог нам не утратить веры.
***
ФЕЛИЧИТА
Звучит «Феличита», дедов помойка,
пикник у речки, развесёлая попойка.
Мой мальчик, сбегай за сырком.
И если Сырника просить
не будешь, мелочась, о сдаче,
Он пожелает нам удачи,
а также счастья, может быть.
Сынок, сгоняй туда-обратно
и расскажи всё папе внятно:
приветлив ли был Сырник в этот раз,
и что ты прочитал в зеленоглазом взгляде,
не говорил ли, что отец останется внакладе, -
Его уже лет тридцать просит бабушка за нас.
Давным давно, ещё при коммунистах,
твой папа бегал по лугам росистым,
окончил школу, МГУ по блату,
крестился, встретил маму, стал женатым,
и подо все его мечты
звучал мотив «Феличиты»,
и вот у папы появился ты.
***
И мыслящий трезво
назовёт похищенье вождя
приближеньем дождя
И. А. Бродский
ЛЕТО
Счастливый, маленький котёнок,
прости меня, уже я не ребёнок,
тебя не дёрну я за хвост,
чернец сказал – молитва, пост
мне заменЯт мои проказы,
что иго Господа легко, и не заказан
путь покаяния ни одному из нас.
Но, кажется, непрост
и чем-то мне грозит забавный твой улыбок.
Мы ото всюду ждём беды, короче.
Оно понятно, впрочем – зыбок
души единственный проулок,
где свой зубок молочный дарит
мне мой ребёнок. Что дам ему взамен?
Родился ты в годину перемен…
Я ж перемены жду в погоде -
парит в Москве так в это лето, что
из Петербурга лишь подвигнет почта
моё блаженное ничто.
Скорее, право, нечто. Это всё не то.
Плывёт корабль, сынок. Его улов
надежды к Полу обращает с островов.
Как ни старался я, не смог я, Пол,
гражданство изменить своё и пол.
И он приветы по сей день -
sincerely yours – мне шлёт от Мэри,
но я патриархален ввэри,
к тому ж почти что сед, как пень.
Ай воз когда-то ёрз, быт трули херз
ай эм, души моей заложник,
мне дорог Достоевского треножник,
и Бог мне здесь моё падение разверз.
Но это всё не то. Мой Слава
вчера один шатался по канавам.
Мне было плохо, мне казалось
(я брежу иногда), что эта малость
притУпит там молочный свой зубок.
Я назубок
взялсЯ читать из Пастернака,
и, видно, здесь зарыт наш лайф, собака:
что, мол, мне тоже надо видеть графа,
но не дошёл до парагрАфа,
где поплывут столетья к Графу этому на суд,
так он забавно посмотрел, вернувшись.
Я лежал, уткнувшись
в китайскую подушку – вот что значит спуд
отеческих забот.
Да, вот так вот,
мой Святослав, ершистый мой котёнок,
уже едва ли ты ребёнок.
Что дам тебе, что ни один кумир
не сможет, ты ведь мой с пелёнок,
вокруг чего завертится твой мир?
А. Пушкин нам оставил песню Мэри,
и автор «Бесов» усмотрел в ней
Англии надежды. Верю,
у наших деток в твоей школе
звучат их предков голоса.
Ещё ты эти книги не читал
и спросишь: Что потом?
Дай Бог не на веку твоём потоп.
Потом неважно, киска, прежде
чем дочитаешь до Эдмoнда,
et c’est comme ca que tourne le monde.*
У нас давно чума и вопль «доколе»,
а кто дровов в доколе том не наколол?
Стал бедный пастырь свинопасом,
и на крови все храмы Спаса.
Чёрт Фауста провёл: корабль он не потопит никогда,
и да хранит тебя твоя звезда.
Наш друг прислал из Петербурга «Аltra ego».**
В Москве пролился дождь. Кого благодарить за это?
Наверно, за меня чернец молился.
Послушай, мама, дождь пролился!
______________________________________
* фр.: и так вертится мир
** эссе И.А. Бродского
ИЗ Р.М. РИЛЬКЕ
***
СТРАНА И НАРОД
В ударе Бог в тот день был явно,
А впрочем, Он скупиться не привык
И улыбнулся, так возник
Богемии наш сад, разбитый славно.
Плывёт волна пшеницы плавно,
То солнца свет к земле приник
Меж гор. Течёт родник.
Ломают ветвь плоды, что райским равны.
Господь нам дал жилища, полные овец
Кошары, девки груди
Упругие вот-вот распорют лиф.
В дар получил трудяга-молодец
Всё то, чего взыскуют люди -
Отчизны мощь, а в сердце – родины мотив.
ИЗ ЦИКЛА «ЛЮБОВИ»
***
Но как любовь в тебе произошла?
Как солнце, как цветенья снег она пришла
Иль как молитва? Расскажи:
С небес, огромно, счастье снизошло
И сдвоенными волнами нашло
Цветущие источники души.
***
То был день белых хризантем,
Теснило грудь их тяжкое великолепье,
И душу ты мою пришла забрать затем,
Там, в ночи склепе.
Теснило грудь. Пришла ты сладко и негромко.
В мечтаньях думал о тебе я так точь-в-точь.
И ты пришла. Как в сказке, звонко
Звучала ночь.
***
Быть с тобою в душном мае,
В цветенья аромате, бликов серпантине,
Затеряться в мае, утопая
В белом чаду жасмина.
И взглянуть оттуда на цветы мая,
Умирить все желанья, почуя,
Как радость средь мая вздымает
Счастье – вот всё, что хочу я.
***
Я не знаю, как происходит
Это, какому блаженству я внемлю:
Хмель в душе, но сердце оставило землю,
И мечта меня в песню уводит.
У любимой весёлая кровь,
Солнце в косах ласкает взор,
И Мадонны глаза, до сих пор
Чудотворные, как любовь.
***
Сидели вдвоём, погружённые в думы,
В виноградника сумерках – ты и я.
В душистых побегах слышали ту мы
Песнь, что звучала в полёте шмеля.
В молчанье взирал, как отраженья
Прервали вдруг в твоих волосах
Своё многоцветное коловращенье,
Промолвив лишь: «Какие дивные глаза!»
***
В искр серебро одета,
Грёзы ночь горстями сеет.
До краёв пьянит всё это
Мою душу, хмелем греет.
Детей глазами в Рождество -
Орехи золотые, блеск – как ты,
Смотрю, сквозь мая торжество
Идёшь, целуя все цветы.
***
В тебе я часто вижу малыша, ребёнка
И становлюсь таким серьёзным, стариком уже,
Едва ты засмеёшься звонко
И отзовёшься колокольчиком в душе.
Когда ж тебе случится детски удивиться
И брови приподнять глубоких и горячих глаз, родная,
Хочу тебя расцеловать, шепча, с тобою поделиться
Прекраснейшими сказками из всех, что знаю.
***
Люблю я в храме статуи Мадонн,
Растерянно кого-то ждущих,
И девушек, в чьи косы василёк вплетён,
В луга мечтать к ручью идущих.
Детей, что солнцу лишь поют,
На звёзды с удивлением глядят,
И дни, что песни мне несут,
И ночи, что в цветении стоят.
***
Ты знаешь, тихими шагами
Хочу покинуть шумный круг
С тех пор, как бледными звездами
Я упоён, цветут что над дубами,
Мой друг.
И я хочу идти путями,
Какими редкие идут,
Промытыми вечерними лугами,
Избрав одну меж многими мечтами -
Ты тут.