МИХАИЛ ТАЛЬ: «Я СКАЗАЛ ТЕБЕ НЕ ВСЕ СЛОВА...»
Литературное расследование биографии международного
Гроссмейстера к 20 июля - Международному дню шахмат
«Над любовью даже смерть не имеет власти».
Дилан Томас, английский поэт
Что такое «безумие»? И что такое гениальность? Божья благодать или все же проклятие? Кто может сказать наверняка, где проходит грань между патологией и нормой? И легко ли быть женой гения? Можно ли однозначно ответить на эти вопросы?
Давайте вместе с читателями библиотеки «Фолиант» полистаем книги, посмотрим документальный фильм «Шахматист Михаил Таль», тем самым попробуем чуть больше прикоснуться к судьбе великого гроссмейстера (1957) - человека, для которого шахматы были миром, без которого он не мог существовать.
Михаил Таль (9 ноября 1936, Рига - 28 июня 1992). Заслуженный мастер спорта СССР (1960), шестикратный чемпион СССР (1957, 1958, 1967, 1972, 1974, 1978), чемпион Латвии (1953, 1965), восьмикратный победитель шахматных олимпиад в составе команды СССР, шестикратный чемпион Европы и трёхкратный чемпион мира среди студентов в командном зачёте, победитель межзональных турниров (1958, 1964, 1979), турнира претендентов (1959), участник двух матчей на первенство мира и семи матчей претендентов, победитель 44-х международных турниров, журналист, главный редактор журнала «Шахматы» (1960-1970).
Человек, у которого от рождения было три пальца на правой руке, тем не менее прекрасно играющий на рояле… Именно о нем пел Владимир Высоцкий в одной из своих песен, посвященной подготовке вымышленного персонажа к матчу с Фишером: «Мы сыграли с Талем десять партий: в преферанс, в очко и на бильярде. Таль сказал: «Такой не подведет!»»
Именно этот человек снялся в научно-популярном фильме режиссера Ф. Соболева «Семь шагов за горизонт» (1969), в котором был показан его сеанс одновременной игры вслепую на десяти досках с шахматистами-перворазрядниками.
Семейные испытания, стычки, борьба, нервы, слезы и сражения…Жизнь советского и латвийского шахматиста, восьмого чемпиона мира по шахматам (1960-1961) категорически не была похожа на шахматы. Сюрпризы, которые она преподносила, даже он, гений шахматной игры, не мог предугадать.
Известно, что Таль был трижды женат. Его первой женой стала актриса рижского ТЮЗа Салли Ландау. Они поженились в 1958 году, а в 1960 году у них родился сын (в разных источниках называются разные имена - Герман и Георгий), позднее ставший врачом и эмигрировавший в Израиль.
В шахматной партии с Салли Михаил Таль проиграл. Его победили. Он это понимал. Но Салли никогда не пыталась соперничать с ним, не ставила такой цели - играть и выигрывать. Ее задача была более приземленной - она просто пыталась выжить рядом с ним, пыталась не сломаться, не сойти с ума. Пыталась сделать большую карьеру, стать великой певицей и обрести счастье. Почему эти люди расстались? Что между ними произошло?
Позже Таль заключил брак с грузинской актрисой, который оказался фиктивным, и в том же году женился на машинистке Ангелине, с которой жил до конца жизни. В третьем браке в 1975 году родилась дочь Жанна. Таль пользовался популярностью у женщин и был известен своими романами. Среди его поклонниц называли актрису Ларису Соболевскую, пианистку Беллу Давидович, танцовщицу Миру Кольцову. Но сам он считал, что любил только одну женщину - свою первую жену Салли Ландау, свою королеву - самую главную шахматную фигуру, которой нельзя жертвовать, и разменивать нельзя.
… Супруги развелись в 1970 году. Прошло более 20 лет со дня смерти великого шахматиста, но Салли Ландау, известная театральная актриса и эстрадная певица, до сих пор ловит себя на ощущении, что находится в постоянном ожидании его звонка. О факте смерти она словно забыла и убеждает себя: не звонит потому, что из того места, где он сейчас на очередном турнире, трудно дозвониться. Но он позвонит, может быть, завтра, послезавтра…
Почему так происходит?
...Мы часто задумываемся о знаках судьбы и, как шахматисты, ищем закономерности в россыпи случайностей: нам очень хочется верить, что кто-то наверху ведет нас по темной дороге, развешивая то тут, то там маленькие фонарики. Но жизнь - не шахматная игра, и, может быть, указатели судьбы именно для того и поставлены, чтобы сбить людей с верного пути? Давайте проведем свое литературное расследование, попробуем оживить фигуры…
Итак…
Опасная болезнь и ее последствия
Михаил Таль родился в Риге в семье Нехемия и Иды Таль, которые приходились друг другу двоюродными братом и сестрой. Согласно ряду биографических исследований, настоящим отцом Михаила, о чём знал и он, и круг знакомых, был друг семьи Роберт.
Ида, беременная Мишей, проводила лето на Рижском взморье. Стояла дикая жара, от которой некуда было скрыться. Ида спала на низкой, почти вровень с полом, кушетке, и как-то ночью мимо ее лица пробежала гигантская крыса. Ида так испугалась, что потеряла сознание. Врачи, приводившие ее в чувство, высказали осторожное предположение, что пережитый страх может негативно сказаться на будущем ребенке. Услышав это, Ида опять упала в обморок - так в полубредовой тревоге она и доносила своего Мишу. От вечного напряжения молодая мать потеряла молоко и долго лечила нервы. Миша же, как и предрекали доктора, появился на свет очень слабеньким, на правой руке - всего три пальца.
В шесть месяцев он подхватил минингит, и наблюдавший его врач не был уверен, выживет ли мальчик. Инфекция затронула мозг, и, согласно парадоксальной врачебной теории, если кто из малышей и выживал после такого, впоследствии становился гением. Миша выжил и полностью подтвердил эту страшную медицинскую гипотезу. В три года он научился читать. Перемножал в уме трехзначные числа. В семь влюбился в шахматы.
Учился в Рижской средней школе № 22 и одновременно посещал шахматный кружок рижского Дворца пионеров, где его тренером был кандидат в мастера Янис Крузкопс
. В 13 лет Таль - участник юношеской сборной команды Латвийской ССР; в 17 - чемпион республики.Очень рано он открыл в себе дар уникальной, какой-то нечеловеческой памяти. Ему, например, могли позвонить друзья и спросить: «Миш, не помнишь, случайно, результат партии между Ласкером и Стейницем в 1896 году?» И он моментально выдавал им ход всей игры до мельчайших деталей. За одну ночь Миша мог прочесть четыре толстенные книги. Окружающие поначалу думали: он лукавит, просто перелистывает страницы, проверяли его, спрашивали наугад, о чем была та или иная глава, а он принимался цитировать наизусть целыми страницами.
«Я за эту девочку буду молиться всю свою жизнь»
Салли Ландау родилась в очень бедной семье в Витебске, на родине Марка Шагала. На свет появилась синюшная и бездыханная - три часа врачи приводили ребенка в чувство, пока она, ко всеобщему облегчению, наконец-то не ойкнула. Девочку тут же отдали на воспитание бабушке с дедушкой, так как родители-артисты постоянно разъезжали с театром.
Когда началась война, Витебск страшно бомбили. Жители бежали кто куда, и бабушка, подхватив внучку на руки, понеслась в обезумевшей толпе на вокзал. Салли до сих пор помнит, как они едва втиснулись в товарный вагон среди мешочников, солдат, орущих и стонущих людей. Помнит давку и духоту, и плач.
Ее родители в то время гастролировали в Харькове, и бабушка с внучкой никак не могли их предупредить о поспешном бегстве. Бабушка то и дело приговаривала: «Мама с папой нас обязательно найдут», но для маленькой Салли эти слова были пустым звуком, ведь бабушку она называла мамой, а родную мать видела эпизодически. Вот и удивлялась: почему бабушка говорит ей о второй маме? Бабушка рядом, значит, все будет хорошо... Поезд мчался в далекую Сибирь.
Это трудно себе представить, но в то время именно Салли кормила своих родных. Стоя на табуретке, она выступала перед публикой, гостями, соседями. Самозабвенно пела «Катюшу», плохо выговаривая слова и даже не понимая их смысла. Голос у нее уже тогда был в две октавы. Люди приходили слушать эти концерты, принося с собой, кто что мог - крутые яйца (их запах у Салли до сих пор ассоциируется с ощущением войны), молоко или сметану. Бабушка тогда жила в постоянной тоске, что они окончательно потерялись. Но через Красный Крест родители все же нашлись: в тот период они были в Самарканде, куда девочку потом и отправили.
В шесть лет Салли поступила в музыкальную школу в Ташкенте, и папа на радостях купил ей стакан газированной воды - огромный подарок! Пока родители работали в театре, Салли убирала в доме, а потом садилась на подоконник и пела на весь двор. Под окнами собирались и хлопали и дети, и взрослые. Иногда папа с мамой брали ребенка с собой на «левые концерты», и Салли пела с оркестром, чувствуя себя взрослой. Даже замечания делала аккомпаниатору: «Дядя Шварц, не та тональность, на одну ноту выше, пожалуйста… Спасибо».
Однажды мама дала Салли хлебные карточки, чтобы она пошла за пайком на всю семью. И вот стоит она в очереди и обращает внимание на нищую старушку. Так Салли ее стало жалко, что она вышла из очереди и протянула карточки пожилой женщине. Все до единой.
Дома, естественно, мама устроила ей разнос, даже поколотила в сердцах. Но наказание было прервано внезапным визитом той самой старушки. Оказывается, она всю дорогу шла за ней следом.
- Я за эту девочку буду молиться всю свою жизнь, - сказала она маме, протягивая карточки.
Война кончилась. После долгих мытарств по стране семья Ландау оказалась в Вильнюсе. Салли сумела не растерять свой дар, работала в Русском драматическом театре, затем в Рижском ТЮЗе. Стала популярной артисткой, певицей, выступала на эстраде. Она по сей день думает, не молитвами ли той несчастной старушки не единожды избегала смерти?
«Знакомься, наш живой гений!»
После войны наступило самое чудесное время. Салли в те годы обладала яркой внешностью. За огненно-рыжие локоны и золотистые глаза ее прозвали Суламифь. У нее было множество ухажеров, она постоянно получала предложения руки и сердца… но всем отказывала. О ней ходила слава свободолюбивой девушки, обладающей непокорным нравом. Но она, конечно, не лишала себя удовольствия посещать светские мероприятия. И вот однажды друзья позвали ее встретить Новый год в роскошном ресторане «Астория» - в те годы главном богемном местечке Риги, известном своей дороговизной. В «Астории» в ту памятную ночь 59-го она и познакомилась с Михаилом Талем.
Никакого особого впечатления он на нее не произвел. Друзья, точно сговорившись, представляли ей его весь вечер: «Знакомься, это наш знаменитый Михаил Таль...», «Наш будущий чемпион мира...», «Наш живой гений...» Конечно, она слышала о существовании известного шахматиста, но для нее он сам, как и его регалии, был пустым звуком. Она ведь тоже была любима и популярна, к тому же избалована вниманием мужчин. Что ей эти эфемерные, далекие шахматы и будущий чемпион?..
Новогодний праздник шел весело, все танцевали, смеялись. Под утро беспечно разбежались по домам, а через несколько дней ей позвонил приятель. Он сказал: «Знаешь, ты очень понравилась Талю» и передал ей от него приглашение зайти в гости. Так Салли впервые переступила порог его удивительного дома, познакомилась и с родителями Миши - Идой и Робертом.
Сразу стало понятно - вся любовь здесь сосредоточена на обожаемом сыне. Ему потакали во всем, и, как девушка узнала позже, не случайно - родители любили его так, как любят больного ребенка, сумевшего пережить смертельный недуг.
Встреча проходила трудно. Все смущались, не зная, на какую тему вести беседу, слова звучали дежурно и фальшиво. И вдруг Михаил обратился к новой знакомой: «Говорят, Вы прекрасно поете, Салли. Пожалуйста, спойте что-нибудь для нас».
Салли пожала плечами, села за рояль, сыграла наугад «Элегию» Рахманинова. Пока играла, Миша не сводил с нее глаз, полных удивления и восхищения. Думали ли они тогда, что эта дивная мелодия станет их лейтмотивом на всю оставшуюся жизнь? Позже. куда бы ни забрасывала их судьба, Миша всегда дозванивался до Салли с другого конца света, больной, окруженный женщинами, новыми семьями, и начинал разговор именно с этих слов из рахманиновской «Элегии»: «Я сказал тебе не все слова...»
Вот и тогда Миша стал звонить Салли каждый день. Они начали встречаться. Он действительно оказался таким, как его представляли друзья, - удивительным, необыкновенным, гениальным. Физическая близость многое изменила в них, подарила ощущение полного единения друг с другом, слияния, таинственной биологической взаимосвязи. Миша признавался друзьям, что полностью впал в зависимость от Салли.
«Если не сделаешь, как я прошу, выброшусь из окна!»
Конечно, уживаться им было сложно, Салли - женщина чрезвычайно независимая. По этой причине у них постоянно возникали размолвки. Миша не мог себе представить, чтобы ее ритм жизни не совпадал с его, - если он, например, хотел есть, то и она непременно должна была умирать с голоду. Собирался, например, пойти в Дом пионеров поиграть с детьми в шахматы - она была обязана прийти в восторг от этой идеи и убить четыре часа, наблюдая за ходом поединка.
Мише было безразлично, что у Салли есть свой мир, профессия, театр, репетиции. Как-то раз утром он запер на ключ входную дверь и в ультимативной форме заявил: больше в театр он ее не пустит, работать не позволит, чтобы у нее не было уважительных причин не сидеть с ним круглые сутки. Салли рассмеялась, подумала, шутит. С улыбкой ответила: не отпустишь - поссоримся всерьез и надолго.
Но он как будто не слышал ее вовсе и вроде как не боялся ее угроз. Тогда она более жестко пояснила, что ей важна личная независимость, работа, музыка. Это ее воздух, ее душа, и она не собирается от этого отказываться ни при каких обстоятельствах!
- Даже ради меня? - уточнил Миша.
- Да, - ответила Салли, - даже ради тебя.
Тогда Таль подошел к аптечке, выгреб оттуда какие-то таблетки:
- Смотри, если ты не сделаешь, как я прошу, - все их выпью. А не подействуют - выброшусь из окна.
Салли ударила его по руке, таблетки рассыпались:
- Раз пошел такой разговор - уходи прочь. Немедленно. Навсегда уходи.
То ли она испугалась, то ли действительно пошла на принцип, но полное растворение в другом человеке, любовное рабство - все это было не по ней.
Салли отправилась на репетицию в театр как ни в чем не бывало. В голове, правда, все время стучало: все кончено.
Шахматная свадьба
Миша потом уехал на турнир, Салли - с труппой на гастроли... До нее доходили слухи, что Таль занял в Швейцарии первое место, что у него связь с пианисткой Беллой Давидович, и вроде как дело идет к свадьбе…
И вот одним прекрасным вечером их общий с Мишей друг посетовал:
- Зря ты бросила Таля.
Салли его слова задели. И она ни с того ни с сего вдруг выдала:
- Да ну, пустяки все это! Мне стоит лишь позвонить - и Таль бросит все и тотчас же примчится!
Собеседник хмыкнул:
- Вряд ли. Теперь у него вроде как другая жизнь начинается, чего ему к тебе мчаться?
А Салли уже завелась, даже заключила какое-то детское пари. Приятель согласился. Она набрала Мишин номер, услышала его голос и, будто ничего страшного между нами не случилось, сказала:
- Я с театром на гастролях в Вильнюсе. Приедешь?
И Миша приехал.
Салли не хотела терять свободу, превращаться в обыкновенную шахматную жену… Но Миша так организовал их брак, что она о его заключении узнала в самую последнюю минуту. Раньше после подачи заявления в загс надо было ждать три месяца. Поэтому когда Салли с Мишей собрались отправиться в эту общественную организацию, девушка рассчитывала, что впереди у нее будет много времени, что все произойдет не скоро. И вот однажды утром Миша вертится перед зеркалом, наряжается (что ему совершенно несвойственно!), бросая фразу:
- Не забудь паспорт.
Говорит, у загса их встретит друг, фотограф Григорий Тейтельбаум. Странно, подумала Салли, зачем друг приедет? Ведь это еще не торжественное событие. Надела скромную кофту, невзрачную строгую серенькую юбку. Взяли такси, приехали. У дверей их уже ждет Гриша.
Салли удивилась: по какой причине он держит в руках три белые хризантемы, но ей их не дарит? Значит, они едут к кому-то в гости? К кому? Хризантемы символизируют печаль…Салли ничего не понимала, она думала, что такие цветы кладут только в гроб.
Миша суетливо забрал паспорт Салли и скрылся с ним в кабинете директора. Вскоре дверь открылась и на пороге появились директор загса и Таль. Директор сиял:
- Поздравляю с законным браком! Какую Вы фамилию будете носить - свою девичью или мужа?
С чем «поздравляю»? Ничего не понимая, Салли ответила:
- Конечно, свою.
И тут до нее доходит, что произошло. Салли цепенеет от неожиданности, от казенного и такого непонятного слова «муж», тут-то Гриша и протягивает ей хризантемы.
- Хризантемы обычно кладут в гроб, - совсем некстати резко заявляет Салли. Но директор, видимо приняв ее совершенно обескураженное состояние за приступ крайнего душевного волнения, ласково берет ее под руку и, участливо кивая, отшучивается:
- Да-да, вы правы, хризантемы оказались так кстати - ведь Вы хороните себя для остальных мужчин и будете отныне принадлежать только одному-единственному.
Потом Салли заталкивают в соседнюю комнату, где уже накрыт стол, директор разливает шампанское. Окончательно она осознает случившееся только в машине по пути домой. Но не расстраивается, ведь она так любит Мишу. Не понимает только - к чему он устроил весь этот балаган?
Внутренняя вселенная
С того дня потекло счастливое время. Они наслаждались друг другом, узнавали друг друга.
Собственная внешность Талю была абсолютно безразлична. Он забывал, что надо следить за собой, стричь волосы, ногти, даже мыться. Салли сама включала ему воду, делала пену и чуть ли не пинками заталкивала в ванную, а он стоял, растерянный, и спрашивал:
- А в какой последовательности мне надо мыться?
Однажды в Риге его жена подцепила тяжелейшую ангину. Ее то бросало в жар, то колотил озноб, и она попросила Мишу поставить чайник и сделать грелку.
- Но я не знаю, как включать газ, - растерялся он.
Как-то Михаил пожаловался на то, что ему тяжело ходить:
- Едва передвигаю ноги! Так болят, не могу двигаться без боли!
Саллипосмотрела вниз и… рассмеялась. Муж перепутал ботинки, надел разные, по-видимому, даже не свои.
Если ему надо было позвонить, он заходил в будку, выкладывал все из карманов на полочку - деньги, ключи, паспорт. Звонил, говорил, затем выходил, благополучно забыв про свои вещи. Его потом вызванивали незнакомые люди и предлагали вернуть паспорт в обмен на автограф.
Он мог сорваться и поехать на Камчатку играть в шахматы с пионерами. Таль вообще постоянно пребывал в своей особенной внутренней вселенной. Однажды он сказал Салли, что шахматы - это его мир, не крепость, не дом, а мир, без которого он не мог существовать. Все его несуразности были прямым следствие этого.
«Таль - человек № 1. Ему дозволено все. А ты - человек №2!»
Семейное счастье длилось не слишком долго, потому что Таль обладал невероятным шармом и очень нравился женщинам. Конечно, Салли ревновала его и, как потом выяснилось, не напрасно… Женщины у него были и до нее, и с ней, и уже после того, как они расстались. Но что удивительно, до последнего дня они обращались друг к другу «мой Миша» и «моя Саська».
Салли никогда не покидала уверенность, что с кем бы ни был Миша, он всегда ее. Даже будучи врозь, они продолжали быть вместе. Даже расставшись, все равно считали друг друга мужем и женой, и ничто не могло разрушить эту невидимую связь.
Однажды Салли стала замечать, что Миша все чаще во внеурочное время отлучается «в шахматный клуб». Любые попытки как-то прояснить ситуацию наталкивались на несуразную ложь: «Мне надо сделать пару деловых звонков», «Не хочу тебя раздражать…» - последнее имело для него принципиальное значение. В то время Салли уже была беременна, заводилась легко, все ее нервировало.
Были разные женщины, они приходили и уходили, кто-то задерживался. Одной из таких «задержавшихся» стала актриса тех лет Лариса Соболевская. О ее существовании Салли сообщила… Мишина мама:
- Знаешь, у Миши появилась женщина необыкновенной красоты. Киноактриса и любит играть в шахматы… Во ВГИКе, где она прежде училась, ее постоянно видели с шахматной доской…
Салли удивил восторг, с которым Ида преподнесла эту, мягко говоря, неприятную новость. Свекровь лишь плечами пожимала:
- Ну, ты же понимаешь, что Миша особенный. У него столько поклонниц! Это необходимая часть его уникальной жизни.
Самое противное, что даже отец Салли придерживался такого же мнения! Он говорил:
- Если бы ты была женой какого-нибудь заурядного бабника, я бы вел себя иначе. Но твой муж - Таль! Человек номер один. Ему дозволено все. А ты - человек номер два, и то, что позволено Юпитеру, не позволено быку. Это надо понимать.
Бык? Юпитер? Надо понимать? Измена как необходимая составляющая совместной жизни с гением? Нет, подобные жизненные установки были выше логики Салли. Почему никто, строя эти сомнительные умозаключения, не подумал о ней? О том, каково так жить ей? Салли много в то время плакала, много переживала. Ее, гордую и непокорную Салли, унижали и отодвигали на второй план.
Таль жил как обычно и, будто бы ничего такого не произошло, будто и не вел параллельную жизнь, отовсюду звонил, говорил нежности, уверял, что тоскует по ней и Булочке (так ласково называл сынишку), что считает дни до встречи. Со временем Салли поняла, что Таль действительно искренне верил, что живет нормальной жизнью. И обманщиком себя не считал ни в коем разе.
Но тогда Салли была еще слишком молода, чтобы обладать мудрым великодушием и даром прощения. Да и ее характер не позволял играть в поддавки.
Тем временем в их большой семье начали происходить неприятности. Посадили в тюрьму Мишиного отца, обвиненного в махинациях, - то было знаменитое «дело Розенблюма», шефа торговли Латвии. Роберт, на котором держалось все материальное благополучие дома, конечно, был виновен, и все это знали. Но он не был ни классическим преступником, ни злодеем. К счастью, следователи в этом разобрались и дали ему небольшой срок.
Пока его не было, быт пришел в упадок, Ида стала болеть. Чтобы хоть как-то держать дом, трехлетнего сына, помогать матери Миши, Салли приходилось выкручиваться, продавать свои вещи… При этом она могла бы взять несколько антикварных вещей, отдать в комиссионный и на полученные средства жить целый год. Но такое дело было не по ней. Салли рассчитывала исключительно на себя. В те горестные месяцы ей пришлось расстаться с концертными платьями и украшениями, а ведь с ними были связаны светлые воспоминания успешных выступлений…
Таль уехал играть на Кубу, вроде как тоже зарабатывать деньги для семьи. Но получив крупный гонорар, ни копейки не принес в дом - матери, жене, сыну. Зато тотчас же купил каракулевую шубу своей тогдашней любовнице Ларисе Соболевской: он находился тогда в состоянии слепой, безнадежной влюбленности, и Салли понимала, что укорять мужа бессмысленно… Он ничего не мог с собой поделать. Соболевская ввела его в круг своих друзей-киноактеров. Мордюкова, Рыбников, Ларионова… - Таль всех водил по ресторанам и всегда за всех платил.
«Рыжик, как ты там?»
Салли было бесконечно больно и одиноко. Но все же она старалась как-то держаться, балансируя, пытаясь не упасть самой и не уронить дом, сына, свекровь. Продолжала работать, успешно прошла конкурс и стала ведущей артисткой джаз-оркестра, начала гастролировать, что-то зарабатывать…
Самой тягостной была ситуация с сыном, которого каждый раз перед своим отъездом надо было куда-то пристраивать. Одно время он оставался с бабушкой Идой, но та стала все чаще болеть и в итоге слегла, так что Геру пришлось отдать в санаторий для сирот. В то лето, выступая в Ашхабаде, Салли сама серьезно заболела, перенесла операцию и чуть не умерла. Задержалась на больничной койке надолго, а приехав домой, сразу же бросилась за сыном. Он встретил ее весь зареванный... «Мама, забери меня отсюда…»
Гера унаследовал гены отца, начал читать в четыре года… Прекрасно писал стихи, был необыкновенно музыкален. В юности он хотел быть биологом, исследовать подводные миры, как Кусто. Но в результате выбрал профессию врача и сейчас успешно работает в израильской клинике. У него отцовский тембр голоса. Когда звонит матери, говорит: «Рыжик, как ты там?» Салли становится не по себе, и она просит:
- Сынок, не называй меня так, это ведь папино.
«Я сам разберусь, как мне поступить!»
Михаил Таль ни от кого ничего не скрывал, везде водил Соболевскую, даже познакомил с женой. Салли общалась с этой женщиной ровно, даже согласилась сыграть ей на фортепиано и спеть. Тогда-то Михаила Таля и вызвали в ЦК «по личному вопросу», сказав:
- Вы - лицо Советского Союза, вас знает весь мир, как же вы себя ведете! Имеете любовницу, а при этом женаты. Вы уж как-то определитесь. Либо разведитесь с женой и женитесь на любовнице, либо прекращайте всяческие отношения с любовницей и возвращайтесь к супруге.
На что он запальчиво ответил:
- Я уж сам разберусь, как мне поступить!
После того разговора Миша стал невыездным. Пожалуй, тогда он впервые растерялся: как это так, ведь он привык контролировать свою жизнь, точно шахматное поле, и вдруг такой форс-мажор на ровном месте!
«Для меня ты навсегда - самая главная фигура»
В лице Салли он впервые встретил непокорную своей гениальной логике фигуру. Таль вообще не ощущал разницы между шахматами и жизнью. Вернее - путал одно с другим. Фигурки на доске были для него абсолютно живыми, настоящими, иногда более реальными, чем окружавшие его люди. И он верил, что доска эта, впрочем, как и сама жизнь с людьми, находится под его контролем. Он может передвигать фигуры по своему усмотрению.
Жене же он как-то сказал:
- Не забывай, для меня ты навсегда - самая главная фигура. Королева. Такими, как ты, нельзя жертвовать. И разменивать нельзя.
Складывалась сложная ситуация - Талю надо принимать участие в международных турнирах, а он не мог никуда выехать. Тогда у свекрови и родилась авантюрная идея - а что, если Салли сама подаст на развод? Мало того, она даже предложила ей написать для достоверности покаянное письмо и взять всю вину на себя - дескать, Салли - очень плохая жена, все время в театре, на эстраде, работает и работает, совсем забросив свои домашние обязанности. Трудно Мише с ней, поэтому она и просит развода, ибо не в состоянии создать ему нормальную семейную жизнь.
Салли написала. А потом они с Талем вдвоем пошли и подали документы на развод. Ей казалось, что так будет лучше для Миши - она его освободит от «треугольника», он получит возможность вновь выезжать за рубеж и играть за честь страны.
Михаил Таль ситуацию с письмом и разводом воспринял трагически. Но уверял и мать, и Салли, что «мы все равно будем вместе». Салли удивлялась, переспрашивая Иду:
- Зачем он это говорит, неужели не понимает, что все кончено? Семьи у нас больше нет, развод сделает его свободным, он сможет жениться на Соболевской.
-Но ведь он любит только тебя, - отвечала Ида. - И на Соболевской жениться не собирается.
Свекровь оказалась права. Вскоре роман между Мишей и Ларисой закончился.
Однако начался другой, и в один прекрасный день Михаил привел в дом новую пассию. Знакомить с мамой, с Салли и сыном…
Салли было некуда уходить. Мизансцена, таким образом, выстраивалась неординарная: одну комнату продолжали занимать она с сыном, другую - родители Михаила, третью - он сам с женщиной.
Гера называл подругу отца «тетей» и в силу возраста не понимал расстановку сил в новой шахматной партии родителей. Ида постоянно призывала Салли к терпению, великодушию, снисходительности, говоря, что если она с Герой уйдет из дома, то своим уходом разрушит и дом, и ее сына, и вообще все разрушит… Впрочем, и этот роман у Таля вскоре закончился. Салли хорошо понимала, что на смену старым подругам придут новые, и так будет всегда.
Шах и мат
А вскоре Таль попал в совсем уж нехорошую историю, на сей раз с драматической развязкой. Началось все с того, что, отдыхая на Рижском взморье, Ида познакомилась с милой старенькой грузинкой, якобы княгиней в прошлом, которая рассказала ей душещипательную историю своей внучки, трогательной и умной девочки-ангела, трагически несчастной. Будто бы та влюблена в какого-то спортсмена, а тот отказывается на ней жениться.
Вскоре после того памятного знакомства Михаил оказывается в Тбилиси, в клинике, где знаменитый на всю страну уролог предлагает ему поправить здоровье и сделать операцию. У Иды тотчас же рождается хитрый план - а что, если соединить сына с той самой внучкой-ангелом? Она звонит княгине, и женщины организуют их романтическое «знакомство». Как и следовало ожидать, девушка понравилась Талю. Тем более что она очень постаралась ему понравиться - сразу начала заваливать его письмами со стихами собственного сочинения и признаниями в любви. Вот шахматист голову и потерял…
Дело шло к неминуемой свадьбе. Когда она состоялась, было много шума. Огромный общественный резонанс. Церемонию бракосочетания даже показывали по телевидению. Песни, национальные пляски, как же - вот оно, событие: братская Грузия выдает свою дочь за великого Таля!
После праздника Михаил с женой приезжают в Москву, и вдруг молодая жена-ангелочек... бесследно исчезает из дома. Ее нет нигде. Таль нервничает, звонит в милицию, ее всюду ищут, но девушка как сквозь землю провалилась. Через три дня она совершенно неожиданно возвращается и заявляет супругу:
- Ты меня, Мишенька, прости, но я свадьбу сыграла специально, чтобы заставить своего парня пожалеть о том, что он меня упустил. А я ведь так его люблю! Всегда любила. Теперь он все понял, раскаивается. И уже пообещал жениться. Так что до свидания.
Это был удар. Миша думал, что она сама невинность, чистая, хорошая, что будет с ним ездить по миру, не то что его первая жена со своей вечной занятостью, сценой и ролями. А девочка вот так, играючи, поставила ему шах и мат.
Для всей семьи Таля эта история стала настоящей трагедией, которую всем без исключения трудно было пережить. В тот период Салли слышала от свекрови немало признаний - как оказалось, Миша говорил ей горькие слова, в очередной раз осознавав, что преданнее, чем «его Саська», не было в мире женщин.
В эти мгновения он понял и еще одну очень важную вещь: жизнь категорически не похожа на шахматы, и сюрпризы, которые она может преподнести, никогда не предугадаешь, будь ты хоть трижды гений. Таль был в замешательстве. Он не понимал, почему лидирует лишь в игре, но не в реальности…А для Салли все его поздние слова уже не имели ни веса, ни смысла. Она больше не могла совершать подвиги во имя любви. Надорвалась. Внутри нее что-то окончательно и бесповоротно сломалось.
Вскоре и у Салли Ландау появилось увлечение «на стороне» в лице высокопоставленного чиновника - министра. У этого человека была жена, но он любил Салли и всячески помогал. Для нее «министр» стал поддержкой в тот горестный период жизни. По иронии судьбы, Салли неоднократно обращалась к нему за помощью… для Миши. Министр устраивал ему, несмотря на запрет ЦК, зарубежные поездки.
«Я растерял практически весь комплект самых дорогих фигур…»
А потом Михаил Таль встретил Гелю, и та родила ему дочь Жанну. Салли же уехала в Бельгию, встретила новую любовь в лице Джо … Так по иронии судьбы жизнь разбросала их в разные стороны…
Но этот факт не мешал им постоянно созваниваться. Отовсюду, где Таль бывал на турнирах, он звонил Салли и неизменно начинал разговор с их общего пароля:
- Я сказал тебе не все слова…
Он рассказывал о своей жизни, о том, что неумолимо теряет близких. Умерли родители, «штучные» друзья:
- Я растерял практически весь комплект самых дорогих фигур.
Он постоянно звал Салли к себе в Ригу.
- Миша, ты на что рассчитываешь? - спрашивала бывшая жена. - На то, что ты, я, Геля и Жанночка будем жить все вместе?
Когда умер бывший тесть, отец Салли, Таль взял слово на похоронах. Сказал, что любил этого человека как родного отца, так же «безумно, как всегда любил и будет любить его дочь».
Салли тоже не могла его отпустить, хотела постоянно знать, что с ним и как. Михаил мог позвонить ей посреди ночи и сообщить радостную весть:
- Саська, я наконец-то стал хорошо играть в шахматы!
Но если бы Салли Ландау согласилась вернуться, они бы разрушили друг друга. Оба это хорошо понимали.
«Просто доигрываю безнадежный эндшпиль…»
В какой-то момент Таль махнул на себя рукой. Он будто специально шел к пропасти. Причин было много. Болезни, которые мучили его с детства, с возрастом окончательно взяли над ним верх. Великий шахматист чувствовал, что силы его на исходе и он больше не в состоянии по шесть часов вести партию. Он не мог сопротивляться немощи. И будто бы решил, что больше жить не будет.
Однажды, когда Салли в очередной раз накричала на него, отчитав за неопрятный внешний вид, он вдруг принялся защищаться:
- Думаешь, не понимаю, что делаю? Понимаю. Моя беда в том, что я понимаю все. Мало того, мне заранее все понятно и известно, что есть и что будет. Я уже проиграл наперед свою жизнь и больше ничего не жду. Ничего. Мне все неинтересно. Просто доигрываю безнадежный эндшпиль.
- Мне больше неинтересно» - таков был теперь его обычный ответ по телефону. А потом он быстро переводил разговор на другую тему:
- Ну, Рыжик, а что у тебя? Как ты там живешь, на чужбине? Что вообще делаешь в этом своем Антверпене? Зачем туда уехала? Там же у всех жителей глаза, как у вареной камбалы…
А Салли там жила, продолжала жить. Любила… Пыталась быть счастливой.
Дурное предчувствие
Снимать частые почечные колики, которыми страдал Михаил Таль, можно было лишь регулярными уколами пантопона. Он погибал, таял, умирал от изматывающих болей. И в такие страшные мгновения у него попросту не оставалось иного выбора, кроме как спасительный укол. Он активно сопротивлялся привыканию, зависимости… пытался заменить таблетки круглосуточным курением, алкоголем… - но боль отпускала лишь на краткие часы. Замкнутый круг. Капкан.
Как в подобном состоянии он умудрялся мыслить, играть в шахматы, постоянно выигрывать, да и вообще - жить? Может быть, и все его влюбленности были, возможно, следствием этой изматывающей боли - очередным «наркотиком», помогавшим хотя бы на время забыться?
Последние два года Таль жил с постоянной температурой 38 градусов из-за стафилококковой инфекции в крови…Но без круглосуточного преодоления страданий, без этого существования «вопреки», «на краю пропасти», на постоянном пределе он, видимо, не был бы собой, не был бы Михаилом Талем…
Как-то раз Гера приехал навестить мать, и Салли предложила ему провести несколько дней в чудном курортном местечке Кнокке на бельгийском побережье, которым восхищалась Агата Кристи в своих романах о Пуаро. Сели в машину, поехали. И тут Салли его спрашивает:
- Геруш, а что с папой будем делать? Не нравится мне он - плохо выглядит… Да и сон мне снился дурной.
Сын тогда промолчал, не признался, что и его в последнее время терзает этот вопрос, и ему снятся тревожные сны. Накануне их путешествия Гера, оказывается, видел сон, будто отец