Преемник Путина столкнулся не только с задачами экономической модернизации, но и с объективным требованием модернизировать политическую систему путем повышения эффективности существующих институтов, и один из ключевых способов добиться этого состоял в том, чтобы сократить неформальные полномочия групп влияния и предоставить больше простора публичной политике. Иными словами, коренное изменение должно было обеспечить, чтобы политическая практика была приведена в соответствие с конституционными нормами, прежде всего путем ограничения прерогативных полномочий режима и, таким образом, путем сокращения двойственности системы.
Новая оттепель?
Вслед за избранием Медведева пошли разговоры о новой "оттепели", касавшиеся в первую очередь внутренней политики, но относившиеся и к международной жизни - вроде тех, что последовали за смертью Сталина в 1953 г. Аналогия отдаленная, поскольку политическая ситуация в России после двух сроков президентства Путина мало походила на ситуацию после трех десятилетий диктатуры Сталина. Однако понятие оттепели все же отражает стремление к созданию новой модернизационной коалиции, к прекращению ручного контроля над политическими процессами, к большему плюрализму в средствах массовой информации и в политике и к освобождению нового поколения тех, кого можно было бы назвать "политзаключенными", в частности Ходорковского. Владимир Милов отметил, что "Медведев, несомненно, имеет за собой уже сделанный выбор в пользу либерализации политической и экономической сферы в качестве способа быстро отметиться. Он может обрести политический авторитет, если реально приступит к освобождению страны. Но для него и для тех, кто за ним стоит, открытая конкуренция влечет за собой серьезные риски".
Понятие "либерал" в российском контексте - относительная категория. Для Медведева оно, несомненно, не означало отказа от стремления утверждать статус России в мире или от управления эволюционным проектом, который превратил бы страну в современное государство. При Медведеве встала проблема суверенитета, хотя от понятия суверенной демократии отказались. Сделан больший упор на права собственности, на правление закона, на поиск консенсуса в международной политике (однако не за счет признанных интересов России) и на больший плюрализм в публичной сфере. Но все это не сигнализировало о бесповоротном отходе от опоры на административный режим к деперсонализированному автономному функционированию нормативного государства.
В. Шейнис, один из архитекторов конституции 1993 г., утверждает, что буква конституции имеет мало отношения к тому, как практикуется политика, и уверяет, что недостает духа конституционализма. Хотя институты чрезвычайно важны для развития демократии, не менее важен и характер их функционирования. Демократические эволюционисты усматривают значительный потенциал для развития более здоровой приверженности духу законности, несмотря на некоторые неудачи. В нынешнем конституционном порядке также имеется значительный запас возможностей для институционального развития. Для того чтобы создать то, против чего так выступал в 1962 г. генерал Шарль де Голль - а именно правительство парламентского большинства - сейчас мало что потребовалось бы, кроме принятия федерального конституционного закона. Подлинный конституционализм и власть закона вполне могут развиваться в России без того, чтобы приходилось прибегать к изменению буквы конституции. Нормативное государство остается источником конституционного обновления.
В обращении 22 января 2008 г. ко второму Гражданскому форуму, созванному по инициативе Общественной палаты, которое по существу представляло его первое значительное выступление в избирательной кампании, Медведев обрисовал свои взгляды по ключевым проблемам, стоящим перед страной. Он положительно высказался о перспективах России, но когда дело коснулось вопроса о развитии демократии, он подчеркнул необходимость сочетать национальные традиции с функциональной подборкой демократических ценностей. Национальная идея для России должна быть основана на "свободе и справедливости", сопровождающихся "гражданским достоинством индивида", его процветанием и социальной ответственностью. Касаясь отношений между государством и обществом, он говорил об общественном договоре между властями и обществом.
Он вернулся к своей идее, высказанной им в речи, обращенной к Ассоциации юристов России 29 января 2008 г., где он призвал своих коллег-юристов занять более видное место в обществе и бороться с правовым нигилизмом [medvedev2008.ru/live_press_01_29_law]. По моему мнению, он имел в виду два зла: коррупцию в традиционном смысле, т.е. корысть, и метакоррупцию, когда судебный процесс подрывается политическим вмешательством, известным в России под названием "телефонного права".
В своей речи на Гражданском форуме и других речах Медведев выдвинул консервативную программу модернизации страны, утверждая, что России нужны "десятилетия стабильного развития", что напоминает высказывание П. Столыпина о необходимости дать России двадцать лет мира в стране и за рубежом. Медведев выступал явно не за очередную программу "модернизации сверху", а за необходимость развития гражданской инициативы и гражданского общества снизу. В своей речи в Воронеже 24 января 2008 г. он настойчиво утверждал, что гражданское общество может продвигаться вперед либо по пути конфронтации с государством, либо по "пути сотрудничества", который, как он настаивал, является самым конструктивным [Интерфакс 24.01.2008]. Он, таким образом, поддерживал то, что можно назвать программой "модернизации с середины", основанной на развивающемся среднем классе, надежных правах собственности, независимости судов и свободной, но ответственной публичной сфере.
В своем обращении к Федеральному собранию 5 ноября 2008 г. Медведев наметил программу развития России, сопроводив ее критикой государственно-бюрократической системы. В речи был продемонстрирован тщательный баланс между позициями либерала и силовика, что отразило сохраняющиеся разногласия в отношениях соответствующих групп. Основная часть речи была посвящена осторожной модернизации российского политического пространства, а комментарий был сосредоточен на его предложении увеличить президентский срок до шести, а парламентский - до пяти лет с тем, однако, чтобы предложение вступало в силу после истечения текущих сроков. Эти изменения требовали внесения поправок, и, таким образом, табу на изменение конституции было, наконец, отменено через пятнадцать лет после его принятия.
В целом речь содержала мощные признаки-указания на изменения режима изнутри. Из всего этого вырисовывалась начальная, но обобщенная устремленность к преодолению двойственной системы как в экономике, так и в политике. Нормативное государство есть источник конституционного и политического обновления, однако административный режим выполняет некоторые существенные управленческие функции, и его немедленная ликвидация грозила бы превратить кризис демократии в кризис государства.
Преодолевая правовой нигилизм?
Присущая верховенству закона напряженность между инструментальным его применением и нормативными принципами характерна для российской системы власти. Избирательность и политическая инспирируемость применения закона в путинскую эру оказались подтверждены медведевским признанием "правового нигилизма".
20 мая 2008 г. Медведев выступил с призывом к созданию независимой судебной системы, обращаясь к собранию судебных чиновников в Кремле. Он неоднократно возвращался к этой теме, особенно в январе 2009 г., обращаясь к Национальному конгрессу судей. Он призывал сделать доступными в Интернете записи судебных заседаний, более доступной юридическую помощь бедным, более редкими - приговоры, связанные с лишением свободы; все это вновь сопровождалось осуждением "телефонного права". В то время на виду были два типа юридических нарушений.
В конце 2006 г. глава Высшего арбитражного суда А. Иванов шокировал собрание судей, заявив, что Федеральная налоговая служба оказывает давление на судей. В тот год этой службе удалось добиться снятия нескольких судей, которые вели дела против корпорации TNK-BP, связанные с налоговыми аферами. Депутат Госдумы от партии "Справедливая Россия" Г. Гудков заявил, что коррупция судебной системы вызвала в последние годы резкое увеличение числа обвинительных приговоров, причем дела начинаются в рамках деловых конфликтов и часто выступают симптомом рейдерства и конкурентного вмешательства, достигаемых с помощью коррумпированного аппарата правоохранительных органов. Гудков убежден, что кланы - так называемые силовики и либералы - сохранят свои позиции и продолжат свою скрытую от публики междоусобную войну.
Теперь, когда новое руководство утвердилось на своих местах, те, кто принадлежит к судебной системе, смогли, наконец, бороться против своего политического подчинения. В интервью "Файнэншл таймс" 25 марта 2008 г. Медведев подчеркнул, что спецслужбы были созданы не для того, чтобы бороться друг с другом, а для того, чтобы выполнять свою конституционную обязанность защищать общественный порядок. Борьбу против коррупции Медведев сделал стержнем своей избирательной кампании, он возвращался к этой теме во множестве случаев и старался отыскивать пути борьбы, включая создание Антикоррупционного совета. В обращении к учредительному заседанию этого органа 30 сентября 2008 г. он сравнил коррупцию в России с серьезной болезнью [Интерфакс 30.09.2008]. Президент представил свой план борьбы против коррупции, состоящий из нового антикоррупционного закона и поправок к 25 существующим законам, которые ранее были представлены в парламент. Опытный борец с коррупцией, человек, возглавивший региональный фонд "Информатика для демократии", Г. Сатаров, отреагировал скептически, заметив, что данным планам едва ли суждено выкорчевать коррупцию там, где она более всего превалирует - среди избранных чиновников и в органах по обеспечению приведения законов в действие. План, возражал он, представляет лишь еще один внутренний способ для борьбы с этой поражающей все общество болезнью, и предлагаемые меры будут бесполезны в отсутствие свободных СМИ, независимых судов, прозрачного управления и состязательной политики.
Посылая важный сигнал в знак того, что новая администрация всерьез настроена бороться с коррупцией, 12 мая 2008 г. А. Иванов подал в соответствующую инстанцию просьбу освободить от своих обязанностей Л. Майкову, председателя Федерального арбитражного суда по Московскому округу, за нанесение ущерба авторитету работников судебной отрасли и репутации сотрудников суда. Иванов обвинял Майкову, которая председательствовала на ряде судебных разбирательств по делам, связанным с городским управлением, в том, что она получила помощь от Городского собрания в 2004 г. в реализации обмена своей собственной квартиры на две другие и покупки еще одной квартиры по цене ниже рыночной.
Первым решением, принятым Конституционным судом в своей новой резиденции в Санкт-Петербурге 27 мая 2008 г., было отозвано судебное дело в отношении М. Асламазян, главы неправительственной организации, связанной со средствами массовой информации и ранее финансировавшейся "Открытой Россией" (она обвинялась в контрабанде иностранной валюты).
В первые месяцы президентства Медведева было возбуждено судебное дело в отношении радиокомментатора В. Соловьева, репортера радиостанции "Серебряный дождь", заявившего, что "в России нет независимых судов - есть суды, зависимые от Боева". Словно для того, чтобы доказать это утверждение, против него было возбуждено судебное дело В. Боевым - советником в бывшей администрации Путина по персональным назначениям, который, в частности, ведал назначением судей. Боев отозвал инициированное им дело после того как другие три судьи заявили, что готовы свидетельствовать против него.
Вскоре после того Е. Валявина, с октября 2005 г. первый зам.председателя Высшего арбитражного суда, показывала в Дорогомиловском суде Москвы, что Боев грозил испортить ей карьеру, если она откажется отменить постановление, вынесенное 22 ноября 2005 г. против Федерального фонда собственности и касавшееся акций предприятия Тольяттиазот - крупнейшего в стране производителя аммиака. Если она не уступит его просьбе, Боев предупреждал о том, что ее могут не переназначить. Дело в том, что по спорному делу об акциях "Тоаза", проданных в 1996 г. (по делу, от которого другие судьи стремились уйти), она вынесла решение в пользу отсрочки временных мер, связанных с запретом на проведение общих собраний. Когда Валявина запросила файл с делом, последовал звонок от Боева, а затем он лично пришел встретиться и просил ее аннулировать свое определение по данному делу. Боев пытался оказывать на суд давление, посещая старших членов суда, хотя посторонние лица, разумеется, не правомочны вовлекаться в судебные решения, за исключением случаев привлечения их в качестве экспертов [Transcript... 2008]. Есть серьезные сомнения в том, что Боев действовал по своей собственной инициативе, а это значит, что его действия, вероятно, были подсказаны вышестоящими начальниками из президентской администрации.
Заявление Валявиной было сочтено "беспрецедентным". Как заметил один юрист, "Впервые на таком высоком уровне мы слышали о том, как президентская администрация через своих чиновников пытается повлиять на высокие судебные процедуры". Это была живая демонстрация того, как административный режим вмешивается в действия нормативного государства. При водворившемся на свои места новом руководстве масштаб политического вмешательства в судебные дела мог, наконец, быть представлен в полном свете, и это стало поистине "лакмусовой бумажкой" для власти закона.
Бывший судья арбитражного суда Самарского региона Н. Костюченко оказалась уволенной со своего поста квалификационной коллегией судей в марте 2006 г. после того как ее обвинили в вынесении "незаконных" решений по делу "Тоаза". Еще до того она вынесла постановление о незаконности шагов по конфискации транша в 6,1% тоазских акций, т.к. данный капитал к тому времени уже не принадлежал ответчику. Еще до слушания дела в печати упорно публиковались отчеты о том, что председатель суда оказывал на нее давление [Интерфакс 24.06.2008]. На свое увольнение Костюченко подала апелляцию в Европейский суд по правам человека.
Выступления Медведева против "правового нигилизма" поощрили более открытую дискуссию о политическом давлении и связанном с ним давлении бизнеса на суды и, по крайней мере, сделали вопрос предметом открытого обсуждения. Одним из первых актов Медведева было издание указа о создании региональной сети комиссий для их работы наряду с Общественной палатой и офисом уполномоченного по правам человека, в частности для отслеживания ситуации с соблюдением прав заключенных. Первый шаг к преодолению административного режима состоял в том, чтобы сделать его действия достоянием гласности.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Институт современного развития (ИСОР), мозговой центр, созданный в целях генерирования идей для нового руководства, был реформирован в марте 2008 г., с Медведевым во главе его совета уполномоченных. Исполнительным главой ИСОР стал И. Юргенс, заместитель главы Российского союза промышленников и предпринимателей. В одном из первых докладов ИСОР, озаглавленном "Демократия: развивая российскую модель", критиковалась российская политическая система, в особенности плачевное состояние российских политических партий, слабый и зависимый парламент, ограничения на состязательность партий, чрезмерная иерархическая централизация, а также избирательная система, в рамках которой часто не проводились ни свободные, ни честные выборы. Россия еще прежде больше сосредоточилась на модернизации, чем на демократизации, что заморозило институциональное строительство и ограничило плюрализм, но "ручной" стиль политического управления, согласно высказанному в докладе мнению, уже исчерпал свой потенциал3. Медведевский латентный либерализм ныне явно принял форму "молчаливой войны" с кремлевскими силовиками.
Мощная и критически настроенная публичная сфера действует, чтобы высветить недостатки деполитизирующегося руководства административного режима. Избрание Медведева, безусловно, не означало немедленного подчинения своеволия и клановости административного режима нормативному государству, однако оно свидетельствовало о наличии потенциала для закрытия прорехи. Дело Боева было предано гласности, несомненно, лишь в той мере, в какой это было на тот момент выгодно, но все же оно посылало политической бюрократии сигнал о том, что такое некорректное поведение больше не будет автоматически санкционироваться. Баланс риска повернулся против административного режима, но оперативная практика последнего ни в коем случае не была преодолена. Данный случай показал наличие предпосылок для того, чтобы можно было добиться правильной линии, а на этой основе нормативное государство сохраняет потенциал для наращивания своей гегемонии и развития активной и автономной политии.
Это нашло свое отражение в программной статье Медведева "Россия, вперед!", опубликованной на либеральном вебсайте (Gazeta.ru) в сентябре 2009 г. [Медведев 2009]. Статья отразила растущее понимание Кремлем того, что дальнейший политический дрейф - это больше уже не вариант; но соображения относительно того, что следует делать, были высказаны в ней весьма неопределенно. Статья была представлена как дискуссионный документ к президентскому ежегодному Посланию Федеральному собранию о положении страны, но резко критический тон превосходил то, что могло быть приемлемо по такому случаю. Медведев сам признал на своей встрече с Валдайским клубом, что Послание, конечно, гораздо более консервативный документ. Он характеризовал российскую общественную жизнь как полусоветскую общественную систему, такую, которая, к сожалению, совмещает в себе все недостатки советской системы и все трудности современной жизни. В основу всей статьи была положена та точка зрения, что рентоизвлекающую модель российской политической экономии в конечном счете невозможно поддерживать. Фундаментальный вопрос состоял в том, имеет ли Россия, с ее "примитивной экономикой" и "хронической коррупцией", какое-либо будущее. Медведев нападал не на прежнего президента, а на административную систему, которая развилась при Путине как часть его балансирующей политики. Статья изобразила тупик, в котором оказалась Россия.
Медведев предпринял некоторые осторожные шаги по выполнению своих избирательных обещаний преодолеть "правовой нигилизм" и коррупцию, но он пока не смог создать подлинную модернизаторскую коалицию. Президент стремился покончить с неосоветскими позициями, ставя обновление, демократию и свободу в связь с собственной ответственностью индивида; но он признавал, что определенные "окопавшиеся" интересы загоняют в тупик народную инициативу. Когда бизнес оказывается под прессингом бюрократов, надежнее быть вместе с последними. Подойдем к вопросу более широко: легко обвинять элиту в том, что она завела Россию в тупик, однако эта самая элита сохранила все свои ресурсы и возможности, и чтобы одолеть ее хватку, потребовался бы акт политического мужества в верхах или революция снизу.
Медведев отклонил революционный подход, но это лишь увеличило весомость ожидания перемен сверху. Отсутствие социального субъекта модернизации явилось слабостью, которую отметил Ходорковский в своих комментариях по поводу статьи, настойчиво подчеркивая, что для достижения подлинной модернизации требуется целый социальный слой, настоящий модернизаторский класс, который он охарактеризовал как "Поколение М". Фундаментальной слабостью медведевской программы реформы стало то, что она не смогла запустить процесс "модернизации с середины", пойдя путем мобилизации центристской политической коалиции (каковой был путинский избирательный контингент), а не социальных сил, что могли бы наполнить соответствующей субстанцией пространство между обоими столпами двойственного государства и таким образом задействовать динамику преодоления раскола.