– Тихо! – цыкнула Ирка…
Дверь приоткрылась, и внутрь заглянула бабка – три слоя боевой раскраски на лице, волосы и брови вычернены так, что ни один нормальный человек в жизни не поверит, что это не ведьма!
– А що, дядечка Мыколу не бачила, га, Яринка? – разочарованно оглядывая комнату и безучастно скользя взглядом мимо скорчившегося на диване дядьки, спросила бабка.
– Он, гм… Отошел, в смысле, вышел, – звучно откашлялся Вук, – однако ежели мадам сбираеться на базар за свинтусом, так я охотно составлю компанию – сумочку там поднести, кавалеров нежелательных отвадить, когда приставать начнут! – И Вук чуть ли не по-гвардейски склонил голову и щелкнул каблуками.
Бабкина физиономия зарделась даже под слоем румян.
– Ой, ну що вы таке кажете, яки там кавалеры! – старательно смущаясь, пролепетала бабка, постреливая в Вука глазами.
Ирка подумала, что на месте Вука она от такой «стрельбы» залегла бы под стол и тремя бронежилетами накрылась. А он ничего – дрогнул слегка, конечно, но держится.
– Ну якщо хочете, так и пойдемте!
– Рад служить! – светски содрогнулся Вук и, подхватив бабку под руку, поволок ее обратно в коридор. – А ты, пока я тут отдуваюсь… – не глядя, бросил он дядьке, – пойди молодых в разум введи, а то совсем рехнулись – волосья своей крали по всему двору собирают и в перстеньки сматывают!
– Ой, а с кем вы там говорите? – жеманно протянула бабка.
– То я радуюсь, мадам, что с такой женщиной иду – и куда? На базар! – Их голоса отдалились и стихли.
– Ф-фух! – выпрямляясь, шумно выдохнул дядька Мыкола. Открыл было рот, собираясь что-то сказать…
– Договаривались, – указывая ему на дверь, железным тоном отчеканила Ирка.
– А то ведь можем бабку и обратно вернуть – сказать, что нашелся ее Николенька, – ехидно добавила Танька.
Дядька укоризненно покачал головой и вышел, яростно дергая себя за ус.
Через мгновение во дворе стих стук молотков и раздался его распекающий бас – нарвавшись с вредными ведьмами, дядька отрывался на беззащитных богатырях.
– Значит, волосы ее собирают и в перстеньки скручивают? – пробормотала Танька. – То-то я думаю – что за дрянь у Богдана вокруг запястья поблескивает?
– Это я виновата, – с трудом проталкивая слова в пересохшее горло, выдавила Ирка.
– Глупости, – решительно отмахнулась Танька.
Слишком решительно. Потому что обе помнили глупый разговор в новогоднюю ночь – когда Танька жаловалась на излишнюю определенность их с Богданом отношений. А Ирка возьми да и ляпни: «Может, он другую найдет!» Пошутила – да еще поучительно, чтоб Танька перестала дурью маяться и начала ценить то, что у нее есть. Кто есть.
Вот любая другая девчонка – сказала и сказала! И ничего бы не было. А она – Ирка, хортицкая ведьма. Ее Слово – падает на ветер, ее Слово – ложится в землю, ее Слово – течет водой! Гори оно огнем, проклятое ведьмино Слово!
Сейчас, как никогда, она не хотела быть ведьмой! Не хотела, не хотела, не хотела… Не могла.
– И не виноват никто! Правда-правда, никто! – не отрывая глаз от окна, пробормотала Танька. – Дина же не виновата, что такая красивая и на нее все парни западают! – Но голос Таньки в противовес словам кричал – виновата, виновата! Она специально, дрянь, скотина золотоволосая, никто не имеет права быть такой красивой! – А я как раз так хорошо похудела! – невольно кладя руки на бедра, продолжала Танька. – Я всегда думала – мне бы только похудеть, и больше ничего не надо, физия у меня нормальная, и фигура тоже… а я как раз похудела… – голос ее стал тоненько позвякивать, как надтреснутый колокольчик. – И Богдан не виноват – что он, слепой, чтоб не видеть, какая она красивая, даже в юбке кретинской, и на какой помойке она ее нашла?..
– Она что – пришла? – спросила Ирка. Стремительно поднялась и шагнула к окну.
Внизу разворачивалось хорошо знакомое и не раз виденное действо. Только что дядька Мыкола начальственно распекал Федора и Еруслана, а вот уже Федор и Еруслан дружно развернулись, оставив начальство с беспомощно приоткрытым ртом, и будто крысы на дудочку потопали к калитке.
Дина замерла. Несмотря на мороз, ее всклокоченные золотые волосы не покрывали ни шапка, ни платок. Пряди рассыпались по спине, разметались по воротнику старенькой куртки, больше похожей на телогрейку. Золотоволосая девочка топталась в калитке – и похоже, чуть не сбежала, смущаясь зайти туда, где поджидали ее Еруслан и Федор. И даже на физиономии дядьки Мыколы застыла дурацкая ухмылка!
А за спиной у Дины стоял Богдан.
– Они что, вместе шлялись? – напряженно спросила Ирка – похоже проблема оказалась серьезней, чем она думала!
– Регулярно, – все тем же надтреснутым голосом ответила Танька, – он ее регулярно выгуливает. Куда и зачем, мне, сама понимаешь, не докладывают!
Губы Богдана двигались, он что-то говорил. Ирка почувствовала, как волосы у нее шевелятся – острые собачьи уши пробивались сквозь прическу. И между прочим, опять бесконтрольно! Но уж очень послушать хотелось. Хорошо, что ее черные волосы такие кудрявые, встрепанные и шапкой стоят над головой, почти как у Дины!
– …они, конечно, выглядят как идиоты, но тебя не укусят. – Ирка совершенно отчетливо различила голос Богдана.
– А… а могут укусить? – подрагивающим голосом поинтересовалась Дина, испуганно хватая Богдана за руку.
– Эти – нет, – невозмутимо сообщил он, подталкивая златовласку в спину. – Проходи давай.
– Дина! – восторженно воскликнул Федор.
– Диночка! – подхватил Еруслан, поддерживая смущающуюся девчонку под локоток. – Я… – он покосился на Федьку, – мы вам крышу починили.
– Может, вы ее в дом впустите? – решительно отпихивая Еруслана и Федьку, заявил Богдан. – Она устала, нагулялась, а вы насели с двух сторон, проходу не даете! А что крышу починили – молодцы! Дина, скажи им спасибо…
– Спасибо, мальчики! – прошелестела та.
Оба «мальчика» закраснелись.
– Опять он командует, – с тоской наблюдая за сценой из окна, вздохнула Танька.
Ирка покосилась на нее удивленно:
– С тобой Богдан никогда особо не командовал…
– Думаешь, я не знаю, что сама во всем виновата! – со слезами выкрикнула Танька и рывком задернула пыльные шторы, погружая комнату в полумрак. – И вообще – я не хочу об этом говорить, ясно! – Она постояла, прислонившись спиной к подоконнику и тяжело дыша. – А ведь знаешь… он там был, – после продолжительной паузы сказала она. – На острове… На аттракционах…
– Кто? – подавляя невольно вырвавшийся зевок, хрюкнула Ирка – подруга еще подумает, что она ее делами не интересуется, раз зевает. А она интересуется, еще как, просто очень уж долго не спала, глаза слипаются! – Кто на аттракционах? Богдан?
– Я же сказала, не хочу говорить о Богдане – ты что, меня не слушаешь? – не хуже самой Ирки рыкнула Танька. Помолчала, справляясь с собой, и уже почти спокойно добавила: – Змей.
Ирка подавилась очередным зевком.
– Ты что – Вуку с Мыколой наврала?
– Почему наврала? – пожала плечами Танька. – Я сказала, что мы змея не видели. А вот он нас – похоже, очень даже… То есть я не могу на сто процентов утверждать, что это был именно змей, но я все время чувствовала на себе чей-то взгляд! Такой – не сильно добрый. – Танька невольно обхватила себя за плечи, точно ей было холодно. – Может, он был недоволен, что я пришла, а не ты?
– В прошлый раз, когда я с богатырями на набережную бегала, он не появился. Хотя… – Ирка взялась ладонями за щеки. А ведь она в прошлый раз, когда громовница указала, что змей на набережной, тоже чувствовала взгляд, устремленный на нее из воды. Но была уверена, что это запавший на нее потопельник посматривает – а выглянуть не решается из-за крутящихся вокруг богатырей. – Погоди, погоди… Но если ты взгляд его поймала… Так поймала бы змея! – аж подпрыгнула Ирка. Чего проще – перехватить злобный взгляд на карманное зеркальце и пойти по следу. Да еще вколотить чужую злобу прямо в лоб тому, кто пялится!
– Смотрели сверху, – невозмутимо сообщила Танька. И уточнила, – прямо темечко сверлили, – она потыкала пальцем себе в макушку. – А пойти на взлет при мамашах с детьми и мужиках с пивом я, сама понимаешь, не могла. Мужиков обмануть, как не фиг делать, а мамаш и, тем более, детей – их не надуришь. Я, конечно, синим небом полюбовалась – но никакой особенно крупной птички не заметила. Может, он откуда-нибудь совсем… гм, свысока за нами наблюдал. Мы ж не знаем, как у змеев глаза устроены!
– Угу, – растерянно согласилась Ирка и тут же представила себе картинку: перевернувшись вниз головой и активно работая хвостом, как пропеллером, Айт болтается в стратосфере. Длинная шея сложена вопросительным знаком, в передних лапах – бинокль. Чудо шпионской техники. Техногенный такой дракончик!
– Ну и что ты собираешься делать? – наконец спросила Танька.
Ирка серьезно подумала.
– А знаешь, то, что и собиралась! – объявила она – просто потому, что ничего умнее в голову не пришло. – Сделаю домашку и высплюсь!
– Вот так-таки возьмешь и выспишься, – бледно улыбнулась Танька, – не воткнешься в зеркало, следить за своим Андреем…
– Я не слежу за Андреем! – косясь на настороженные зеркала, возмутилась Ирка – и правда она честно отворачивалась, когда ему меняли белье или еще что-то в этом роде. – Я слежу, чтоб его в очередной раз не загрызли!
– Не засядешь с громовницей новое местоположение змея вычислять, не помчишься с богатырями на другой конец города? – не обращая внимания на ее слова, продолжала Танька.
Ирка только выразительно пожала плечами – и не менее выразительно зевнула.
– А кстати, как ты думаешь… – сквозь зевок пробормотала она, – почему громовница то детальные картинки рисует, а то сидишь со свечкой, как полная дура, и никакого движения?
– Ты собиралась спать, – вместо ответа напомнила Танька. – Только… – ее губы скривила жалкая усмешка, – плохо, что день на дворе, – она кивнула на проступающие сквозь шторы белые пятна света, – а то б я у тебя швабру взяла и в окно улетела. Не хочу мимо них проходить. – Она снова покосилась на окно, за которым скрывался двор и тусующаяся у пристройки компания. Так и не спрятавшиеся собачьи уши под волосами у Ирки чутко ловили звонкий голос Федьки, обволакивающий, бархатный басок Еруслана, смущенное лепетание Дины – и поверх этого изредка короткие веские, даже повелительные слова Богдана. Как будто рядом с вечно перепуганной златовлаской он вдруг стал старше всех.
А если стал, понимать должен разницу между дурочкой золотоволосой и Танькой!
– Давай я с Богданом поговорю! – бухнула Ирка.
Подруга остановилась в дверях, точно окаменев, а потом медленно повернула голову – Ирка аж отпрянула под ее взглядом.
– Вот только посмей! – отчеканила Танька. – Только посмей так опозорить мою честь… – продолжения не последовала, но Ирка сама мысленно добавила: «На конюшне запорю!» Иногда у Таньки прорывались манеры владетельной графини, которой она была в другом времени и другом мире [5].
Танька окинула подругу долгим взглядом, вздохнула и тихо сказала:
– За трамваями и мальчишками не бегаю. Я через заднюю калитку уйду, ты ее потом запри. – И вышла.
Очень сонное свидание
Ирка накинула крючок на дверь – на случай, если бабка с рынка вернется или дядька Мыкола не выдержит и снова припрется уговаривать ее поискать змея. Совершенно по-собачьи зевнула, клацнув челюстями. Пожалуй, обманула она Таньку, что домашку станет делать, а потом спать. Нет у нее сил на домашку! Спать, спать, немедленно… Продавленные пружины дивана заскрипели – не раздеваясь, Ирка рухнула на жесткие подушки, подложила под голову «думку» в виде смешной коровы – плоской, будто по ней асфальтовый каток прошелся, с копытами в растопырку.
Коровку ей подарил Андрей. После Нового года, когда сказал, чтоб она решала сама, а он будет ждать ее звонка, она долго не могла позвонить. Сидела у окошка, как полная дура – или как сказочная принцесса, что в общем-то одно и то же, – и тупо пялилась на дорогу. На дорогу, по которой еще недавно, по-гусиному шлепая перепончатыми лапами, но, тем не менее, умудряясь сохранять величественность, шагал Айт, пятная снег кровью раненого крыла. На дорогу, где ее поджидал Айт в человеческом обличье и утаскивал на плече – как он там говорил: «Поддаюсь низменным природным инстинктам – девиц ворую», а она тогда и не знала, что он змей, и не понимала, что за инстинкты такие. И его мотоцикл фырчал и впрямь как конь, и ветер бил в лицо, и новогодние гирлянды на деревьях мерцали в ночи.
С тех пор она часто уносилась в ночь – вскакивала на метлу и со свистом мчалась в небеса. Любимая, стократ вымечтанная до последней детальки картинка возникла перед глазами…
Неправда, что облака легкие, они тяжелые, как горы, только состоящие из плотного, душного пуха – попробуй нагромоздить на себя гору подушек, увидишь, легко ли! Они плывут в черном ночном небе, вздуваются, как жабье горло, опадают, перекатываются пушистыми валунами. Свет, падающий с неимоверной высоты, оттуда, где не бывает ночи, пронизывает их насквозь золотистыми нитями, играет на лохматящихся краях. Ирка летит, швыряя метлу в виражи, огибая неторопливо шествующие в небесах громады, и ветер вздымает ее черные волосы, растворяя в таком же чернильно-черном небе. А потом впереди, далеко-далеко, облако распадется, и, полосуя тьму серебристыми крыльями, сверкающим крестиком мелькнет силуэт парящего змея!
В конце концов, нашла же она в своем саду медальон с дракончиком. Не может это быть просто так!
И ветер был, и небо, и громады облаков – и больше никого. В одну тихую, звездную, но совсем не прекрасную ночь Ирка вдруг поняла, что она совершенно одна в небе. То есть, конечно, где-то там летели по курсу самолеты, набитые спящими людьми, а чуток пониже наверняка шныряли сестры-ведьмы, но это все равно, что никого. А кого надо – того нет. И не будет! Царевич-полоз благополучно отплясал… или отползал… на этом, куда он там торопился – Новогоднем балу! Наверняка подцепил себе там какую… змейку… и думать забыл о человеческой ведьме. А то, что она каждую ночь летает на придуманные свидания – так сама дура! Ее на эти свидания никто не звал! А ведь ее приглашал другой парень, и именно что на свидание! Она не какая-нибудь… убогая, чтоб Айт про нее не думал! А он вообще о ней не вспоминает! Вот и она не будет – потому что она не какая-нибудь убогая… Ах да, это она уже говорила…
Ирка позвонила Андрею. А он взял и не ответил. «Вне зоны», «вне зоны»… Ладно, бывает. Она поискала Андрея в школе – но его не было. Она позвонила еще раз. И еще… А потом поняла, что она существо совершенно жалкое, никому не нужное, не то что змеям царского рода, но даже парням из старших классов, которым она навязывается, как неизвестно кто! Андрей только посмеется над глупой малолеткой, когда найдет ее звонки в своей мобиле…
На следующее утро Андрей ждал ее у школьных ворот – вот с этой самой подушечкой в смешном кульке. И оказалось, он просто ездил в Киев и по-прежнему хочет с ней встречаться. У Ирки сразу просветлело на душе, никакая она не убогая и не недоделанная, и все нормально. Они договорились встретиться в парке, но погода испортилась, они пошли в кафе… Прилетел смерч и выдернул ее оттуда за ноги, а потом за Андреем начали гоняться кобры! Честное слово, если б она знала, чем их свидание кончится для Андрея, – она бы не просто сбежала, она б и несчастную подушку распотрошила, и много «приятного» ему сказала… Чтоб уж наверняка, чтоб у него даже мысли не возникло встречаться с Хортицей из 7-го! Но она даже не подумала… Да что такого, миллион девчонок с парнями встречается – и ничего! Только она совсем не такая, как этот миллион, и если кто-то думает, что ей нравится быть особенной, то он сильно ошибается!
Вот найдет она Айта и спросит – зачем он все это устроил? Конечно, она ведь ищет его, только чтоб призвать к ответу – никакие глупые фантазии о драконе в грозовых небесах ее больше не мучают. А он вроде и сам не против, чтоб его нашли. Недаром наделенные силой Водяного Дракона – его силой! – громовницы охотно «шли на сотрудничество». Ага, она прибегала в указанное место – и никого! Издевается он, что ли? Или права Танька – и Айт каждый раз был там, подглядывая из укромного местечка? А может, он и раньше подглядывал? Увидел, что Ирка с Андреем стала встречаться, и тут же заявился Андрея мочить? Значит, она Айту все-таки не безразлична? Ничего себе! Правду умные люди говорят – если сильно чего-то хочешь, обязательно получишь… только потом не жалуйся! Классные отношения – Ирка всю жизнь будет по струночке ходить, боясь даже заговорить с кем-то, чтоб Айт на него не кинулся, а Айт – всю жизнь в кустах сидеть, Ирку караулить? Не-ет, до такого только полный псих додумается, хотя кто сказал, что Айт нормальный, она всегда подозревала, что он – того… на всю змеиную голову на длинной шее.
«Айт… Айт… – диван под Иркой качался, как лодка на волнах, веки стали тяжелые-тяжелые, а подушка под щекой провалилась, принимая ее в мягкие пушистые объятия. – Где ты, Айт? Я понимаю, тебе неинтересно, чего хочу я, но знать хотя бы, чего хочешь ты?»
– Хвост вокруг шеи обмотать и удавиться, – ответил мрачный голос. – Как же ты меня достала, ведьма!
– Айт? – Ирка приподнялась, попыталась открыть глаза – не вышло. Словно каждое веко замкнули на здоровенный амбарный замок. – Айт, это ты?
– Я – не я, тень моя, – ответил тот же голос – теперь он звучал совсем близко, а потом диванные пружины заскрипели, будто кто-то уселся у Ирки в ногах.
– А… поняла… – пробормотала она, – ты мне снишься.
– Я тебя уже предупреждал, чтоб ты была поосторожнее со снами, – буркнул он. – Почему ты никогда меня не слушаешь?
– Потому что ты ничего не говоришь, – резонно возразила Ирка.
Открыть глаза все равно не удавалось, она пошарила ногой, пытаясь нащупать того, кто сидел рядом. Не встретив никакого препятствия, нога свесилась с края дивана. И в то же время Ирка отчетливо слышала, как сидящий поерзал, устраиваясь поудобнее, – звонко запели пружины.
– Как ты свалил, так единственное от тебя известие – покусанный Андрей. Вот зачем тебе понадобилось на него нападать? – Она сама понимала, что тон у нее сейчас странный. Что она, собственно, пытается сказать – что нападать на людей нехорошо? Или… что Андрей Айту не соперник…
– Очень мне надо – Андрея твоего кусать! – Голос Айта прозвучал с откровенной неприязнью. – К твоему сведению, я что попало в рот не тащу!
– Так ты ж не сам. Ты кобр на него натравил, – пояснила Ирка, не задумываясь, что если Айт и впрямь организовал нападение, то глупо объяснять ему про кобр.
– Кобр? – Голос Айта дрогнул. – Плохо… Совсем плохо… Послушай!
Ирка могла поклясться, что ее руку вдруг крепко обхватили невидимые пальцы – холодные, как у Айта, но этот холод не пугал, а нес облегчение, словно при сильной температуре прохладный компресс на лоб. Страшным усилием она опять попыталась открыть глаза – веки натянулись, чуть не разорвавшись, – и не поднялись.
– Мне твой Андрей триста лет без надобности – и в предыдущие триста, и в следующие тоже… – продолжал Айт. – А вот ты должна немедленно с ним встретиться! У него есть то, что тебе нужно! – И пальцы на ее руке сжались сильно, до боли.
Ирка лежала молча.
Так. Понятно. Значит, из кустов подглядывать и других парней от нее отгонять он не собирается. Ну да, он же бла-ародный. Змей-царевич. Г-гадина такая…
– Очень здорово и замечательно, – наконец сказала она, и голос ее звучал откровенно не по-доброму! – И пойду. Раз ты меня сам посылаешь – почему бы и не сходить? В конце концов, не на фиг же, а всего лишь к другому парню…
– Ирка, ты чего? – Голос Айта звучал озадаченно. – Тебе червяк в ухо заполз – ведешь себя как ненормальная!
– Я ненормальная? – Ирка резко села на подушках и в очередной раз попыталась открыть глаза – опять безуспешно. – Может, в вашем змействе считается нормальным – девчонку, с которой сам целовался, к другому парню налаживать, а у нас, в человеческом мире, это выглядит странно!
– О змей Уроборос, отец Вселенной! – простонал рядом Айт. – Не знаю, как люди в целом, а девчонки ваши точно мозгами выше креветки не поднялись! Ты мне сцену ревности устраиваешь, что ли? Нашла время!
– Я?! – изумилась Ирка. – Да как можно! Я же все понимаю! Ты у нас царевич змейского рода… в смысле, змей царского… А я человеческая ведьма из затрюханной балки и должна знать свое место!
– Ирка, замолчи, хватит молоть глупости – ты знаешь, чего мне стоило в твой сон прорваться?
– Мог и не надсаживаться ради меня!
– Ирка! Ты меня не слушаешь! А время идет! – Если бы все было взаправду, вопль Айта разбудил бы не только Ирку, но и весь дом.
– И не буду слушать – шипением твоим только уши загрязнять!
– Слава Табити, что хоть я когда-то слушал собственного отца, – пробормотал Айт. – Он в вашем мире ошивался – так вот он говорит: когда земная девушка ревнует, есть только один способ заставить ее замолчать!
И холодные сильные руки вдруг крепко взяли ее за плечи. Под закрытыми веками потемнело, будто ее накрыла тень. А потом губы теплые, нет, горячие, как кипящая вода, прижались к ее губам!
– М-м-м… – Ирка зло замычала, попыталась завертеть головой, рванулась… И поняла, что даже сила оборотня ничто перед хваткой дракона – она не могла пошевельнуться!
Айт целовал ее совсем не так, как при расставании – не стремительным, почти злым прикосновением… Этот поцелуй был до-олгим. Он все длился и длился, Ирка поняла, что ей не хватает воздуха у нее кружится голова… А потом ресницы у нее задрожали, приподнимаясь, и смутный, размытый свет проник под веки…
Хватка на плечах разжалась, а главное, губы его исчезли тоже!
– Ты что, просыпаешься? Нет, Ирка, не надо! – в голосе Айта звучала настоящая паника. – Ведьма проклятая, ну надо же так все испортить! Слушай внимательно – иди к этому млекопитающему, которое к тебе клеится… – Голос Айта начал пропадать, отдаляясь. – Ну к Андрею этому… Забери у него…
Все. Словно выключили звук в телевизоре. Немая тишина.
И снова – как прорвавшись сквозь глухую стену – отчаянный крик:
– …до Велесова дня! И охраняй свой сон!
Ирка открыла глаза и резко села на диване.
Комната была совершенно пуста. Сквозь задернутые шторы по-прежнему просвечивал зимний день, а со двора доносились голоса – значит, не так уж долго она спала. И никого! Приснилось. Привиделось. Конечно, приснилось – в реальности Айт никогда не называл ее по имени. Разве что ведьмой… А тут – все Ирка да Ирка. Точно, привиделось.
Вот что бывает, когда все время думаешь об одном и том же парне! Еще и Андрея во сне всякими словами обзывал, а Андрей, между прочим, много лучше Айта, вон, лежит себе в постели, болеет… Ирка замерла, глупо приоткрыв рот, и остановившимся взглядом уставилась в зеркало. В нем больше не отражалась Андреева спальня. Через все стекло тянулась сложная сеть тоненьких трещин. На первый взгляд они казались совершенно беспорядочными… Но Ирка шагнула чуть ближе – и отчетливо увидела, что трещины складываются в рисунок… дракончика с широко распахнутыми крыльями. Точно как Иркин пропавший кулон.
– Зеркало раскокал… Вот же ж гад! – совершенно счастливым голосом выдохнула Ирка, потянулась за мобилой и принялась набирать номер Андрея. Почему-то она была совершенно уверена, что сейчас его телефон окажется включенным.
Медяницы-убийцы
– Хортица! Стой немедленно!
Ирка едва не покатилась кубарем по школьной лестнице. Размахивая сумкой, она с трудом остановилась на последней ступеньке.
– Стою не-медленно. Так быстро стою, что почти падаю, – оглянувшись, пробормотала она.
Величественно, как удравший с постамента памятник, за ней следовала их классная Екатерина Семеновна – в народе именуемая Бабой Катей.
– Хортица, ты знаешь, как там Андрей? – требовательно вопросила Баба Катя, поравнявшись с Иркой.
– Так он же не в нашем классе учится… – растерялась та.
– А я, к твоему сведению, не только твой классный руководитель, но еще и завуч!
– Я к тому, что с ним в одном классе не учусь, чего вы меня спрашиваете, – торопливо отводя глаза, забормотала Ирка. – Откуда мне знать…
– Хортица! – предостерегающе вскинула палец Баба Катя. – Не выделывайся, девочка! Вся школа знает, что ты…
Ирка невольно шагнула назад, оступилась и отчаянно вцепилась в перила, чтоб не упасть – на какой-то миг она просто утонула в жутковато-бредовой уверенности, что Баба Катя сейчас скажет: «Вся школа знает, что ты ведьма и подглядываешь за ним через зеркало!»
– …что ты с ним встречаешься! – закончила Баба Катя.
Ирка сперва облегченно перевела дух – а потом ей стало еще хуже.
– Вся школа?
А она-то надеялась, что никому до нее давно дела нет!
– Хортица! – предостерегающим тоном процедила Баба Катя.
– Да все нормально, Екатерина Семеновна! Яд давно нейтрализовали, опухоль на руке спала, и тошнить его уже перестало, вчера разрешили вставать… – отбарабанила Ирка.
– Разрешили, говоришь. – Баба Катя в задумчивости пробежалась пальцами по перилам. – Во-от… – непонятно то ли с одобрением, то ли осуждением протянула она. – А со мной его родители не пожелали разговаривать! – И она сжала губы в тонкую полоску.
– Они ни с кем не разговаривают – перепугались очень, – постаралась успокоить ее Ирка. – У нас с Андреем свои… средства связи. – На самом деле не у нас, а у нее, но Бабе Кате об этом докладывать не обязательно.
Классная поглядела на Ирку откровенно осуждающе.
– Рано вы начинаете! Когда я была в твоем возрасте, Хортица, мы ни о каких таких связях с мальчиками даже не думали!
– Конечно. Мобильные ведь совсем недавно изобрели, Екатерина Семеновна! – невинно похлопала ресницами Ирка.
Баба Катя укоризненно покачала головой и полезла в свою необъятную сумку.
– Я так понимаю, ты идешь к нему, – сказала она. Таким тоном обвиняют в похищении государственного золотого запаса при отягчающих обстоятельствах – заляпывании главного сейфа страны грязными пальцами.
И как в их школе информация распространяется? Они с Андреем только вчера договорились, и с утра она никому и полсловечка не сказала – и вот, пожалуйста, Баба Катя уже в курсе.
– Передашь ему. – Классная вытащила из сумки основательную стопку брошюр с контрольными и сунула их Ирке в руки. – В этом году у нас контрольная Министерства: болезнь – болезнью, пусть готовится! И что это вообще за болезнь такая – на улице детей змеи кусают! – ворча, она шагнула с последней ступеньки и монументально прошествовала к учительской. Обернулась и, страдальчески морщась, попросила: – Хортица, держись подальше от мальчиков! Не по возрасту тебе это, Хортица, поверь мне, не по возрасту!
– Обязательно, Екатерина Семеновна, – покорно согласилась Ирка. – Даже подходить не буду. А тетради в окошко передам – на дли-инной палке!
– Умничаешь, Хортица? – зловеще прищурилась Баба Катя. – Ну-ну. Я в твоем возрасте со старшими не умничала! – И сочтя аргумент убийственным, удалилась.
«Странные мысли возникают, – зажав брошюры под мышкой, Ирка вышла из школы. – В моем возрасте Баба Катя не умничала и с мальчиками не встречалась. Так ведь и сейчас тоже! На уроках у нее от тоски задавиться можно, и с мальчиками – в смысле, уже с дяденьками – она никаких дел не имеет». Вся школа знает, что Баба Катя никогда не была замужем! Ирка невольно ухмыльнулась – и тут же ей стало стыдно. Вот кто угодно может над Бабой Катей подсмеиваться – но только не она! В возрасте их классной сама Ирка будет походить на собственную бабку. А в белом платье, как принцессе, ей не красоваться – недаром старый Хранитель Мира, ламед-вовник из Каменца-Подольского, заклял ее замуж не ходить. Ирка думала, что на семь лет, а сейчас поняла – лучше бы навсегда. Какие могут быть мальчики, если после знакомства с ней их то змеи кусают… то еще какие-нибудь черти бодают!
Может, и к Андрею не стоит ходить? Мало ли чего Айт сказал! Пришел бы, как человек, а то повадился в сны заползать, гад…
Иркин мобильник пронзительно затрезвонил.
– Ты ко мне идешь? – Андреев голос несколько томно прозвучал в трубке. – А то я здесь как под домашним арестом – скоро совсем рехнусь!
– Иду, – обреченно вздохнула Ирка.
– А что-нибудь интересное несешь? – еще более томно спросил Андрей.
– Еще какое интересное – пачку годовых контрольных от Бабы Кати!
– А ты не могла бы их в какую-нибудь лужу уронить? – голос из томного моментально стал тоскливым.
– Перебьешься. Что я потом Бабе Кате скажу?
– Я несчастный, больной и укушенный – со мной нельзя так разговаривать! И контрольными меня нервировать тоже нельзя! – строго сказала Андрей. – А чего ты не расспрашиваешь, как меня те гадюки покусали?
– Кобры, – невольно поправила Ирка.
– А ты откуда знаешь? – настороженно спросил Андрей.
«Оттуда, что я за вами след в след шла и каждую из этих кобр лично лицезрела». Произносить это вслух она, естественно, не стала.
– Вся школа знает. Не говоря уж про весь город, – сказала она.
В трубке послышался мрачный вздох.
– Вся школа знает… – после долгого молчания повторил Андрей. – А я вот не знаю… Или не понимаю, что, в сущности, одно и то же. Нам надо поговорить, – наконец решительно сказал он.
– А… почему со мной? – настороженно спросила Ирка.
– Хортица! – не хуже Бабы Кати взвыл Андрей. – Может, я и произвожу впечатление не самого умного человека, но совсем-то за дебилоида меня не держи! А затем, что все началось, когда мы с тобой встречаться стали!