Природа жаждущих степей
Его в день гнева породила
И зелень мертвую ветвей
И корни ядом напоила.
Яд каплет сквозь его кору,
К полудню растопясь от зною,
И застывает ввечеру
Густой прозрачною смолою.
К нему и птица не летит
И тигр нейдет — лишь вихорь черный
На древо смерти набежит
И мчится прочь, уже тлетворный.
И если туча оросит,
Блуждая, лист его дремучий,
С его ветвей, уж ядовит,
Стекает дождь в песок горючий.
Но человека человек
Послал к анчару властным взглядом:
И тот послушно в путь потек
И к утру возвратился с ядом.
Принес он смертную смолу
Да ветвь с увядшими листами,
И пот по бледному челу
Струился хладными ручьями;
Принес — и ослабел и лег
Под сводом шалаша на лыки,
И умер бедный раб у ног
Непобедимого владыки.
А князь тем ядом напитал
Свои послушливые стрелы
И с ними гибель разослал
К соседам в чуждые пределы.
Александр Пушкин по праву считается одним из выдающихся русских поэтов. Причем, его талант был по достоинству оценен еще при жизни автора, что в литературных кругах 19 века являлось редкостью. Однако у Пушкина было достаточно много врагов, и среди них – правящая элита царской России, к которой поэт также испытывал далеко не самые теплые чувства. Однако, наученный горьким опытом и не желающий вновь оказаться в изгнании, Александр Пушкин в своем творчестве более позднего периода воздержался от открытого обличения властей, завуалировав его тонкими аллегорическими образами.
Стихотворение «Анчар», созданное в 1828 году, является одним из таких произведений. Его конечный вариант вполне благопристоен и напоминает средневековую балладу. Однако до наших дней дошли черновики этого стихотворения, где недвусмысленно проводится параллель между российским царем и грозным восточным правителем, который отправляет на смерть ни в чем не повинного раба.
Анчар — смертельно опасное дерево, сок которого с незапамятных времен использовался для смазывания наконечников стрел, которым восточные воины поражали врага. Возле ядовитого анчара ничего не растет, а звери стараются обходить стороной место, где расположено это дерево. Однако это не останавливает могущественного воина, желающего добыть сок анчара. Одним взглядом он направляет в гиблое место своего слугу, заранее зная, что ему суждено умереть. Но что значит жизнь раба, когда на карту поставлен успех военной операции?
Такое поведение характерно не только для восточных владык, но и для русских самодержцев. Однако обличать в открытую российского царя, для которого жизнь простого крестьянина или же солдата не стоит и гроша, Александр Пушкин все же не рискнул. В итоге стихотворение «Анчар», если не пытаться проводить параллель с действительностью, можно отнести к разряду красивой и мрачной былины. Тем не менее, черновые варианты этого произведения недвусмысленно свидетельствуют о том, что автор на самом деле имел в виду, когда создавал это эпическое произведение, наполненное безысходностью, жестокостью и неотвратимостью происходящего.
Исследователи творчества поэта проводят еще одну параллель между стихотворением «Анчар» и политической ситуацией в России первой половины 19 века. По их мнению, грозный восточный правитель отождествляет собой не столько царя, сколько всю страну, которая готова рассылать «послушливые стрелы», отравленные ядом, в различные страны мира. Иными словами, Россия стремится развязывать войны, чтобы упрочить мировое господство. И при этом не намерена считаться с жизнями тысяч солдат, которых отправляет на верную гибель ради осуществления своих захватнических планов.
Однако если в черновом варианте «Анчара» поэт выражает надежду на то, что мгла отступит, и грозный восточный правитель все же потерпит поражение, то в окончательной версии предугадывать ход развития событий Пушкин предоставляет самим читателям. И дело не только в том, что автор не хочет в очередной раз дразнить цензуру, которая и без того весьма придирчиво относится к каждому его произведению. Вероятно, Александр Пушкин осознает, что свергнуть самодержавие нынешнему поколению еще не под силу, и подобная идея нежизнеспособна хотя бы потому, что Россия еще не готова к столь кардинальным переменам. При этом любые попытки изменить ситуацию будут тут же пресекаться, а самым ярым патриотам и реформаторам страны предстоит пасть от стрел, отравленных соком анчара. А попросту – быть сосланными в Сибирь, невзирая на титулы, звания и благородное происхождение.
Элегия «Безумных лет угасшее веселье…»
Безумных лет угасшее веселье
Мне тяжело, как смутное похмелье.
Но, как вино — печаль минувших дней
В моей душе чем старе, тем сильней.
Мой путь уныл. Сулит мне труд и горе
Грядущего волнуемое море.
Но не хочу, о други, умирать;
Я жить хочу, чтоб мыслить и страдать;
И ведаю, мне будут наслажденья
Меж горестей, забот и треволненья:
Порой опять гармонией упьюсь,
Над вымыслом слезами обольюсь,
И может быть — на мой закат печальный
Блеснёт любовь улыбкою прощальной.
В нем автор подводит итоги период беззаботной юности и прощается с ней на пороге вступления в новую жизнь.
Поездка в Болдино, где Пушкин вынужден был из-за холерного карантина задержаться на долгих три месяца, была вызвана необходимостью вступления в права наследства имением. Поэт, никогда не обременявший себя решением подобных вопросов, задался целью привести в порядок все дела. И это неудивительно, так как после повторного сватовства к Наталье Гончаровой он все же получил положительный ответ и стал готовиться к свадьбе. Однако поэт подверг тщательной ревизии не только деловые бумаги, но и собственную душу, осознав, что отныне его жизнь меняется безвозвратно. Тогда-то и родились строчки о том, что «безумных лет угасшее веселье» оставило в душе поэта горечь сожаления и боль утраты. Пушкин понимает, что ночные кутежи с друзьями и посещение игорных домов теперь уже – удел более молодых людей, которые еще только постигают радости жизни. Себе же поэт пророчит весьма печальное будущее. «Мой путь уныл. Сулит мне труд и горе грядущего волнуемое море», — пишет автор. Что же должно заставить человека пребывать в таком невеселом расположении духа накануне собственной свадьбы? Все дело в том, что финансовые дела Пушкина оставляют желать лучшего, и он прекрасно понимает, что для обеспечения достойной жизни своей семьи ему предстоит очень много работать. Именно в этот период он ведет бурную переписку со своей будущей тещей, торгуясь за размеры приданого. Но, по сути, он пытается отвоевать не деньги, а собственную свободу, которой лишается после вступления в брак, пусть даже и с горячо любимой женщиной. Тем не менее, в словах поэтом все же есть надежда, что он сможет быть счастливым. «И ведаю, мне будет наслажденье средь горестей, забот и треволненья», — отмечает Пушкин. Действительно, как и любой нормальный человек, он мечтает обрести счастье в семье и рассчитывает, что в его жизни все же «блеснет любовь улыбкою прощальной». Таким образом, поэт отрекается от возможных взаимоотношений с другими женщинами, которые всегда были его музами, и рассчитывает стать примерным мужем, понимая, что брак отнимает у него частичку той радости и вдохновения, которые он черпал в свободе.
«К Чаадаеву»
Любви, надежды, тихой славы
Недолго нежил нас обман,
Исчезли юные забавы,
Как сон, как утренний туман;
Но в нас горит еще желанье,
Под гнетом власти роковой
Нетерпеливою душой
Отчизны внемлем призыванье.
Мы ждем с томленьем упованья
Минуты вольности святой,
Как ждет любовник молодой
Минуты верного свиданья.
Пока свободою горим,
Пока сердца для чести живы,
Мой друг, отчизне посвятим
Души прекрасные порывы!
Товарищ, верь: взойдет она,
Звезда пленительного счастья,
Россия вспрянет ото сна,
И на обломках самовластья
Напишут наши имена!
Стихотворение «К Чаадаеву», написанное Пушкиным в 1818 году, до сих пор считается литературным гимном декабристов. У этого произведения довольно необычная история, так как автор не планировал его публикацию. Однако, записанное со слов поэта во время чтения в узком кругу друзей, стихотворение «К Чаадаеву» стало передаваться из рук в руки, пока не было опубликовано с некоторыми искажениями в альманахе «Северная звезда» лишь в 1929 году. Тем не менее, именно благодаря этому произведению за Александром Пушкиным, который был дружен со многими декабристами, закрепилась слава вольнодумца, в результате чего поэт дважды побывал в ссылке, куда был отправлен царем Александром I, не желавшим, чтобы поэт своими стихами «смущал умы» высшего общества.
Петр Чаадаев был давним другом Пушкина, с которым поэта связывали не только теплые и доверительные отношения, но и общие стремления. Будучи лицеистом, Пушкин подолгу любил беседовать с Чаадаевым, который к тому времени уже был студентом Московского университета, обсуждая с другом политическую ситуацию в России. С возрастом дружба лишь окрепла, и Петр Чаадаев был одним из немногих, кому Пушкин доверял свои самые сокровенные мечты и желания. Примером этому может служить стихотворение «К Чаадаеву», перовые строчки которого содержат намек на беззаботную юность двух молодых людей, опьяненных своими литературными успехами и общественным признанием. Кроме этого, между строк в первом четверостишье сквозит явное разочарование правлением Александра I, который провозгласил себя либералом и реформатором, однако режим его правления ознаменовался жестким периодом реакции, репрессиями и последующим подавлением восстания декабристов.
Далее поэт отмечает, что мнимая слава и юношеский максимализм не смогли убить в его душе желания изменить мир к лучшему и избавить Россию от самодержавия. При этом Александр Пушкин акцентирует внимание читателей на том, что отмены крепостного права, которую на словах провозгласил царский режим, так до сих пор и не произошло. «Мы ждем с томленьем упованья минуты вольности святой», — пишет поэт, подразумевая, что его поколение еще не утратило надежду на изменение государственного строя. Вместе с тем Пушкин понимает, что добровольно пойти на уступки ни царь, ни его окружение, погрязшее в пороках, никогда не согласятся.
Именно поэтому в последних строчках стихотворения «К Чаадаеву» содержится открытый призыв к свержению самодержавия. Примечательно, что столь открыто и смело подобная идея, прозвучавшая в произведении Пушкина, была высказана впервые. Афишировать свою точку зрения молодой поэт, к этому времени уже переставший верить многочисленным обещаниям царя, не собирался. И этот факт подтверждают многие биографы Пушкина, отмечая, что стихотворение «К Чаадаеву» было доставлено адресату, и вскоре сам Пушкин о существовании этого шедевра литературного вольнодумства попросту забыл. К тому времени Петр Чаадаев не только являлся членом тайной масонской ложи, но и успел примкнуть к обществу будущих декабристов под названием «Союз благоденствия». Стихотворение Пушкина его участники восприняли, как призыв к действию, уверовав в то, что «на обломках самовластья напишут наши имена». Впоследствии, когда заговор против царя был раскрыт, и многие представители знаменитых дворянских фамилий отправились в Сибирь, Александр Пушкин неоднократно укорял себя за неосторожность и сожалел, что не смог разделить участь людей, которые близки ему по духу, справедливо считая, что именно стихотворение «К Чаадаеву» заставило декабристов совершить попытку государственного переворота. Поэтому имя Пушкина неразрывно связано с декабристами, которых он вдохновил на открытую борьбу с самодержавием, впоследствии воспетую многими русскими поэтами.
«Вновь я посетил …»
…Вновь я посетил
Тот уголок земли, где я провел
Изгнанником два года незаметных.
Уж десять лет ушло с тех пор — и много
Переменилось в жизни для меня,
И сам, покорный общему закону,
Переменился я — но здесь опять
Минувшее меня объемлет живо,
И, кажется, вечор еще бродил
Я в этих рощах.
Вот опальный домик,
Где жил я с бедной нянею моей.
Уже старушки нет — уж за стеною
Не слышу я шагов ее тяжелых,
Ни кропотливого ее дозора.
Вот холм лесистый, над которым часто
Я сиживал недвижим — и глядел
На озеро, воспоминая с грустью
Иные берега, иные волны…
Меж нив златых и пажитей зеленых
Оно синея стелется широко;
Через его неведомые воды
Плывет рыбак и тянет за собой
Убогой невод. По брегам отлогим
Рассеяны деревни — там за ними
Скривилась мельница, насилу крылья
Ворочая при ветре…
На границе
Владений дедовских, на месте том,
Где в гору подымается дорога,
Изрытая дождями, три сосны
Стоят — одна поодаль, две другие
Друг к дружке близко,- здесь, когда их мимо
Я проезжал верхом при свете лунном,
Знакомым шумом шорох их вершин
Меня приветствовал. По той дороге
Теперь поехал я, и пред собою
Увидел их опять. Они всё те же,
Всё тот же их, знакомый уху шорох —
Но около корней их устарелых
(Где некогда всё было пусто, голо)
Теперь младая роща разрослась,
Зеленая семья; кусты теснятся
Под сенью их как дети. А вдали
Стоит один угрюмый их товарищ
Как старый холостяк, и вкруг него
По-прежнему всё пусто.
Здравствуй, племя
Младое, незнакомое! не я
Увижу твой могучий поздний возраст,
Когда перерастешь моих знакомцев
И старую главу их заслонишь
От глаз прохожего. Но пусть мой внук
Услышит ваш приветный шум, когда,
С приятельской беседы возвращаясь,
Веселых и приятных мыслей полон,
Пройдет он мимо вас во мраке ночи
И обо мне вспомянет.
Примечательно оно тем, что является для поэта своеобразным подведение жизненных итогов, той чертой, за которой ему предстоит сделать свой окончательный выбор и определиться, чего же он хочет на самом деле.
Данное произведение, состоящее из трех частей, было создано в 1835 году во время последнего приезда Александра Пушкина на малую родину – в знаменитое село Михайловское, где поэт провел не только все свое детство, но и два года ссылки. Отправляясь в родовое имение, Пушкин не имел четкого представления о том, как именно он будет дальше жить. Однако несколько месяцев, проведенных на лоне природы, помогли ему принять для себя несколько важных решений. Одно из них напрямую касалось творчества, которому поэт решил посвятить все последующие годы своей жизни. Пушкин понимал, что его положение при дворе весьма недвусмысленно, так как вольнолюбивые стихи и острые эпиграммы уже достаточно эпатировали светское общество и вызвали тайное неудовольствие государя императора. Однако месть царя была весьма тонкой и искусной, так как незадолго до поездки в Михайловское он пожаловал Пушкину титул камер-юнкера, которым принято удостаивать 20-летних юношей. Восприняв такой подарок как насмешку, поэт решил на время уехать в родовое поместье, чтобы принять окончательное решение в отношении того, как именно ему следует поступить.
Ответы на многочисленные вопросы, которые мучают поэта, кроются в его стихотворении «Вновь я посетил». Первая часть этого произведения посвящена ностальгическим воспоминаниям, в которых свозит некое сожаление о том, что молодость прошла, и настало время подводить первые жизненные итоги. Во второй части, которая навеяна прогулками по Михайловскому, можно отчетливо уловить желание поэта поселиться в этом забытом Богом уголке, навсегда покинув высший свет с его интригами и сплетнями. В то же время третья часть, начинающаяся строчкой «Здравствуй, племя младое, незнакомое!», обращена к потомкам. Поэт заранее восхищается тем, что будущее поколение людей наверняка сможет избавиться от великосветского снобизма, станет лучше и чище, однако познакомиться с наиболее яркими его представителями автору вряд ли удастся.
В некотором смысле финальная часть стихотворения «Вновь я посетил» оказалась пророческой, так как менее, чем через полтора года Александр Пушкин погиб на дуэли, так и не воплотив в жизнь свою мечту еще раз вернуться в Михайловское и провести в поместье остаток своей жизни. Поэтому данное произведение является не только подведением итогов, но и своеобразным прощанием с родными местами, где поэту больше не доведется гулять по залитым лунным светом лугам, наслаждаясь безупречной красотой русской природы. Тем не менее, автор все еще не теряет надежды на то, что сможет разорвать порочный круг светского общества, рассчитаться с долгами и стать по-настоящему свободным человеком, который может жить так, как ему этого хочется. Вера в то, что все еще можно изменить к лучшему, наполняет буквально каждую строчку стихотворения «Вновь я посетил», придавая ему некую легкость, возвышенность и романтичность. Несмотря на довольно непростой период в жизни поэта, он находит в себе силы для оптимизма и переосмысливает прожитые годы, приходя к выводу, что истинное умиротворение ему может дать лишь общение с природой. Всю свою жизнь он черпает силы для творчества именно в Михайловском, поэтому принимает окончательное решение поселиться в «родных пенатах», которому, к сожалению, так и не суждено будет реализоваться.
Дружеская лирика
«19 октября 1825»
Роняет лес багряный свой убор,
Сребрит мороз увянувшее поле,
Проглянет день как будто поневоле
И скроется за край окружных гор.
Пылай, камин, в моей пустынной келье;
А ты, вино, осенней стужи друг,
Пролей мне в грудь отрадное похмелье,
Минутное забвенье горьких мук.
Печален я: со мною друга нет,
С кем долгую запил бы я разлуку,
Кому бы мог пожать от сердца руку
И пожелать веселых много лет.
Я пью один; вотще воображенье
Вокруг меня товарищей зовет;
Знакомое не слышно приближенье,
И милого душа моя не ждет.
Я пью один, и на брегах Невы
Меня друзья сегодня именуют…
Но многие ль и там из вас пируют?
Еще кого не досчитались вы?
Кто изменил пленительной привычке?
Кого от вас увлек холодный свет?
Чей глас умолк на братской перекличке?
Кто не пришел? Кого меж вами нет?
Он не пришел, кудрявый наш певец,
С огнем в очах, с гитарой сладкогласной:
Под миртами Италии прекрасной
Он тихо спит, и дружеский резец
Не начертал над русскою могилой
Слов несколько на языке родном,
Чтоб некогда нашел привет унылый
Сын севера, бродя в краю чужом.
Сидишь ли ты в кругу своих друзей,
Чужих небес любовник беспокойный?
Иль снова ты проходишь тропик знойный
И вечный лед полунощных морей?
Счастливый путь!.. С лицейского порога
Ты на корабль перешагнул шутя,
И с той поры в морях твоя дорога,
О волн и бурь любимое дитя!
Ты сохранил в блуждающей судьбе
Прекрасных лет первоначальны нравы:
Лицейский шум, лицейские забавы
Средь бурных волн мечталися тебе;
Ты простирал из-за моря нам руку,
Ты нас одних в младой душе носил
И повторял: «На долгую разлуку
Нас тайный рок, быть может, осудил!»
Друзья мои, прекрасен наш союз!
Он, как душа, неразделим и вечен —
Неколебим, свободен и беспечен,
Срастался он под сенью дружных муз.
Куда бы нас ни бросила судьбина
И счастие куда б ни повело,
Всё те же мы: нам целый мир чужбина;
Отечество нам Царское Село.
Из края в край преследуем грозой,
Запутанный в сетях судьбы суровой,
Я с трепетом на лоно дружбы новой,
Устав, приник ласкающей главой…
С мольбой моей печальной и мятежной,
С доверчивой надеждой первых лет,
Друзьям иным душой предался нежной;
Но горек был небратский их привет.
И ныне здесь, в забытой сей глуши,
В обители пустынных вьюг и хлада,
Мне сладкая готовилась отрада:
Троих из вас, друзей моей души,
Здесь обнял я. Поэта дом опальный,
О Пущин мой, ты первый посетил;
Ты усладил изгнанья день печальный,
Ты в день его Лицея превратил.
Ты, Горчаков, счастливец с первых дней,
Хвала тебе — фортуны блеск холодный
Не изменил души твоей свободной:
Всё тот же ты для чести и друзей.
Нам разный путь судьбой назначен строгой;
Ступая в жизнь, мы быстро разошлись:
Но невзначай проселочной дорогой
Мы встретились и братски обнялись.
Когда постиг меня судьбины гнев,
Для всех чужой, как сирота бездомный,
Под бурею главой поник я томной
И ждал тебя, вещун пермесских дев,
И ты пришел, сын лени вдохновенный,
О Дельвиг мой: твой голос пробудил
Сердечный жар, так долго усыпленный,
И бодро я судьбу благословил.
С младенчества дух песен в нас горел,
И дивное волненье мы познали;
С младенчества две музы к нам летали,
И сладок был их лаской наш удел:
Но я любил уже рукоплесканья,
Ты, гордый, пел для муз и для души;
Свой дар, как жизнь, я тратил без вниманья,
Ты гений свой воспитывал в тиши.
Служенье муз не терпит суеты;
Прекрасное должно быть величаво:
Но юность нам советует лукаво,
И шумные нас радуют мечты…
Опомнимся — но поздно! и уныло
Глядим назад, следов не видя там.
Скажи, Вильгельм, не то ль и с нами было,
Мой брат родной по музе, по судьбам?
Пора, пора! душевных наших мук
Не стоит мир; оставим заблужденья!
Сокроем жизнь под сень уединенья!
Я жду тебя, мой запоздалый друг —
Приди; огнем волшебного рассказа
Сердечные преданья оживи;
Поговорим о бурных днях Кавказа,
О Шиллере, о славе, о любви.
Пора и мне… пируйте, о друзья!
Предчувствую отрадное свиданье;
Запомните ж поэта предсказанье:
Промчится год, и с вами снова я,
Исполнится завет моих мечтаний;
Промчится год, и я явлюся к вам!
О, сколько слез и сколько восклицаний,
И сколько чаш, подъятых к небесам!
И первую полней, друзья, полней!
И всю до дна в честь нашего союза!
Благослови, ликующая муза,
Благослови: да здравствует Лицей!
Наставникам, хранившим юность нашу,
Всем честию, и мертвым и живым,
К устам подъяв признательную чашу,
Не помня зла, за благо воздадим.
Полней, полней! и, сердцем возгоря,
Опять до дна, до капли выпивайте!
Но за кого? о други, угадайте…
Ура, наш царь! так! выпьем за царя.
Он человек! им властвует мгновенье.
Он раб молвы, сомнений и страстей;
Простим ему неправое гоненье:
Он взял Париж, он основал Лицей.
Пируйте же, пока еще мы тут!
Увы, наш круг час от часу редеет;
Кто в гробе спит, кто дальный сиротеет;
Судьба глядит, мы вянем; дни бегут;
Невидимо склоняясь и хладея,
Мы близимся к началу своему…
Кому ж из нас под старость день Лицея
Торжествовать придется одному?
Несчастный друг! средь новых поколений
Докучный гость и лишний, и чужой,
Он вспомнит нас и дни соединений,
Закрыв глаза дрожащею рукой…
Пускай же он с отрадой хоть печальной
Тогда сей день за чашей проведет,
Как ныне я, затворник ваш опальный,
Его провел без горя и забот.
В 1817 году Александр Пушкин блестяще окончил Царскосельский лицей. Во время прощального бала друзья-лицеисты постановили, что каждый год 19 октября, в день открытия этого учебного заведения, они будут собираться вместе, чтобы вспомнить о своей беспечной юности.
Стоит отметить, что эта традиция на протяжении многих лет соблюдалась неукоснительно. Однако жизнь разбросала вчерашних лицеистов по всему миру. В 1825 году Пушкин, сосланный за неуважение к царю и вольнодумство в родовое поместье Михайловское, не смог присутствовать на встрече выпускников, однако прислал своим друзьям стихотворное письмо, которое было торжественно зачитано присутствующим. К этому моменту Александр Пушкин уже снискал славу одного из самых талантливых и дерзких поэтов современности. Тем не менее, это не помешало ему с глубоким уважением относится к друзьям, которые хоть и не стали выдающимися поэтами, но, несомненно, обладали блестящими литературными способностями. Вспоминая тех, с кем на протяжении шести лет пришлось делить все радости и горести, поэт в стихотворении «19 октября 1825» с сожалением отмечает, что многих верных товарищей уже нет в живых. Другие же по различным причинам не смогли присоединиться к тем, кто в этот день пирует «на берегах Невы». Но этому есть веские оправдания, так как судьба нередко преподносит своим баловням сюрпризы, которые нужно воспринимать если не с благодарностью, то хотя бы с пониманием.
Поэт отмечает, что в этот вечер он пьет один, отдавая дань уважения своим друзьям, которых по-прежнему любит и помнит, и которые платят ему взаимностью. «Друзья мои, прекрасен наш союз!», — восклицает автор, утверждая, что никакие повороты судьбы не способны разрушить ту душевную близость, которая возникла когда-то между лицеистами и сохранилась на долгие годы. При этом Пушкин благодарить своих друзей, которые вопреки здравому смыслу и в ущерб собственной репутации все же пренебрегли общественным мнением и навестили поэта, находящегося в изгнании. «Троих из вас, друзей моей души, я обнял здесь», — пишет поэт. Именно эти встречи с Пущиным, Горчаковым и Дельвигом заставили поэта более философски воспринимать удары судьбы и не отказываться от своего призвания. И бесконечные беседы с друзьями натолкнули Пушкина на мысль о том, что «служенье муз не терпит суеты». Поэтому к своему вынужденному заточению поэт стал относиться с определенной долей иронии и благодарности, так как получил великолепную возможность посвятить все свое время творчеству и переосмыслению жизни. Именно в Михайловском Пушкиным было создано множество великолепных произведений, которые сегодня по праву считаются классикой русской литературы.
Обращаясь к друзьям-лицеистам, поэт предсказывает, что ровно через год он вновь поднимет вместе с ними бокал с вином, чтобы отметить столь памятную дату. Это пророчество действительно сбывается. Равно как фразы о том, что в следующий раз за одним столом соберется гораздо меньше выпускников, становятся вещими. Буквально через два месяца после написания стихотворения «19 октября 1825» произойдет восстание декабристов, которое круто изменить жизнь многих друзей поэта. Словно бы предчувствуя это, Пушкин обращается к тем, кому суждено отправиться в ссылку и на каторгу, с напутствием вспомнить «нас и дни соединений, закрыв глаза дрожащею рукой». По мнению поэта, эта «печальная отрада» позволит тем, кого не будет рядом, мысленно поднять бокалы и провозгласить традиционный тост за непоколебимую мужскую дружбу. И хотя бы один день провести в ладу и гармонии с этим жестоким миром «как ныне я, затворник ваш опальный, его провел без горя и забот».
«И. И. Пущину»
Мой первый друг, мой друг бесценный!
И я судьбу благословил,
Когда мой двор уединенный,
Печальным снегом занесенный,
Твой колокольчик огласил.
Молю святое провиденье:
Да голос мой душе твоей
Дарует то же утешенье,
Да озарит он заточенье
Лучом лицейских ясных дней!
Среди своих лицеистских друзей Александр Пушкин особенно выделял Ивана Пущина, с которым поэта связывали очень теплые и доверительные отношения. Двух молодых людей объединяли не только общие взгляды на жизнь, но и любовь к литературе. В юности они даже соревновались между собой на предмет того, кто быстрее и лучше напишет стихотворение на заданную тему.
Судьба Ивана Пущина сложилась трагически. Он был одним из участников декабристского восстания, после провала которого получил пожизненную каторгу. Последний раз друзья встретились как раз накануне этих трагических событий, зимой 1825 года. В это время Пушкин жил в родовом имении Михайловское, куда по распоряжению властей был сослан за вольнодумство. И Пущин стал одним из первых, кто навестил поэта в этот сложный для него период. Встреча друзей была короткой, однако смысл ее стал Пушкину понятен гораздо позже, уже после того, как восстание декабристов было безжалостно подавлено, а его лицеистский товарищ оказался узником Читинского острога. Иван Пущин предполагал подобное развитие событий, поэтому приехал к Пушкину для того, чтобы проститься, хотя и словом не обмолвился о том, что ему предстоит стать одним из участников тайного заговора и покушения на жизнь императора Николая-I. Эта встреча друзей оказалась последней, больше им не суждено было увидеться.
Накануне годовщины восстания декабристов, зимой 1826 года, Пушкин написал стихотворение-обращение под названием «И. И. Пущину», которое было передано каторжнику спустя несколько лет через супругу декабриста Никиты Муравьева. В нем поэт вспоминает их последнюю встречу, отмечая, что он «судьбу благословил», когда Иван Пущин приехал к нему в Михайловское, чтобы скрасить одиночество и отвлечь автора от невеселых раздумий о собственной судьбе. В этот момент лучший друг морально поддержал Пушкина, который находился на грани отчаянья, считая, что его карьера загублена, а жизнь – беспросветна. Поэтому когда Пущин оказался в схожей ситуации, автор посчитал своим долгом направить ему ободряющее стихотворное послание, в котором признался: «Молю святое провиденье». Этим поэт хотел подчеркнуть, что не только беспокоится о судьбе своего друга, но и верит, что его жертва была принесена обществу не напрасно, и будущие поколения смогут оценить этот самоотверженный поступок по достоинству. В это время поэту уже известно, что Иван Пущин отказался бежать за границу после провала восстания декабристов и дожилался ареста в своем петербургском доме. Обращаясь к другу, поэт мечтает о том, чтобы его голос, облаченный в стихи, даровал ему утешение. «Да озарит он заточенье лучом лицейских ясных дней!», — отмечает Пушкин. Позже Иван Пущин напишет в своем дневнике: «Отрадою отозвался во мне голос Пушкина». Имен это короткое послание впоследствии легло в основу мемуаров бывшего каторжанина, которые он посвятил своей дружбе с великим русским поэтом.